Позднее покаяние

Была над полом полка – высоко,
а я под полкой затаился –
низко,
не дотянуться.
Там стояла миска –
под потолком,
а в миске молоко.

(Была война, и был мечтою хлеб –
ржаной, сырой, прогорклый, подгоревший, –
но появлялся хлеб гораздо реже,
чем есть хотелось).

Как он был нелеп,
чулан, в котором полка высока,
а я, малец, стоял под полкой низко.
Меня давно к себе манила миска,
в которую плеснули
МОЛОКА!!!

Мы жили на квартире.
А чулан
принадлежал соседке тёте Тане.
Она купалась, словно сыр в сметане.
Мне молоко являлось по ночам.

Я сделал явью мой тяжёлый бред –
«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!»
Я притащил в чулан покрытый пылью
качающийся старый табурет.

Я помню,
помню,
помню –
до сих пор! –
вкус молока подкисшего в чулане.
Я не признался ни себе, ни маме
в том, что украл,
что я отныне вор,

но долгий вечер скоротал в саду
и отводил глаза при разговоре.
С тех пор я знаю, что горит на воре
не только шапка.
Вот и не краду.

16 апреля 2011 года.