Он как тотем, кому то ни с руки...

Он как " тотем " , кому то ни с руки
Столь не понятен и не досягаем ,
Но в нём слова , они поверь легки
Как пух что с одуванчика слетает .

Мой прадед , он дрожжащею рукою
Записывал , в него , всё , до строки
Всё то что было послано судьбою
Хоть сладкий мёд , хоть берега реки .

Сейчас прошло уж тридцать,с лишним лет
Я помню детство , шляпу и усы
Душою сельский был интеллигент
В восторге , от сверкающей росы .

Его блокнот пришлось мне полистать
Когда уж было где то лет семнадцать
Я до сих пор всё не могу понять :
И как он с ним сумел , в живых остаться ?

Писал он много , где душой был "белый"
Строка сквозила - время лихолетьем
Про офицеров , про войну ... И не был
Он для России чужаком поверьте .

ПрожИл в далёкой деревушке затерявшись
Со средней дочерью и кучею внучат
Писал как думал на судьбу сославшись
Был каждый день , ему как , будто свят .

Он был уверен , зная наперёд
На все вопросы , скоренький ответ
Я знаю точно был он патриот
Душой мечтательный романтик и поэт .

У времени в тени , сроднился с долей
Семья , на  первом месте как стезя
А жизнь он шёл широким русским полем
Хоть был украинец , хохлом назвать нельзя .

Его судьбина знаешь как ломала
Где посылалось и проклятие на род
Но тут же пожалев - оберегала
Он будто знал , что всех нас дальше ждёт .

Мой прадед был рождён - век завершился ,
Да цифра девятнадцать , два ноля .
Мне был он как ведущая десница:
Ворвался в жизнь , где знай молчать нельзя  .

И может не оправданной надеждой
Но я тотем свой свято берегу
Пусть прадед жил не признанным поэтом
Но мысль свою , до Вас я донесу .

А звали Емельяном его Бондарь
По матери , он бабушки отец
Он невысок , голубоглаз и по природе
Пытался нас учить своей строкой боец .

Но ничего не говори мне про "Емелю"
И про "неделю" столько и твоя
Ты знаешь ? Наша жизнь как каруселью
Раскружен ход , остановить его нельзя .

Сшибёт ,сломает , оттолкнёт , отбросит
Лишь кто сильней , те будут на коне
И кроме самого , никто не спросит :
" А что же все же дальше делать мне ? "

Не стало прадеда в конце восьмидесятых
Почти что прожил девять он десятков
И до последнего умом был трезв и ясен
И всё писал , писал , в свою тетрадку .