Эннита

Белиберда, – (разг.). Вздор, бессмыслица, чепуха.
Белибердизм, – (науч.). Направление в современном искусстве.

Этимология слова белиберда замысловата. Слово образовано из двух: бели (усиленное выделение секрета, нередко измененного (кровянистые, гнойные бели), из женских половых органов. Признак воспалительных и других заболеваний половых органов) и берданка (однозарядная винтовка системы американского изобретателя Х. Бердана, усовершенствованная в 60-х гг. 19 в. российскими инженерами А. П. Горловым и К. И. Гуниусом. На вооружении российской армии в 1868-91). Таким образом, белиберда – это выплеск развивающейся по тонким ассоциативным законам последовательности мыслей, воспринимаемой собеседником в виде сублимированного больного воображения рассказчика, выстреливающего смыслом из его головы (ср. простонародное – моча ударила в голову).
Развитие последовательности мыслей, как уже отмечалось, происходит благодаря единственно присутствующей в человеке способности его ума составлять ассоциативные связи между понятиями. Можно сказать, что ассоциации – это материя связывания смыслов, нитка, на которую, как бусины в ожерелье, нанизываются мысли. Это клей, скрепляющий произвольную речевую субстанцию.
Так в музыке происходит сложение отдельных нот в законченную мелодию. Последовательность нот определяет принцип ассоциативности, не поддающийся никакому оформулированию.
Принцип ассоциативности, применительно раздельно к кодированию и к расшифровке мыслеоборота, дает и различные результаты. Проще говоря, то, на что мы смотрим, это не то, что мы видим. Вызываемый абонент (в терминах телефонии) расшифровывает принятое сообщение, воспринимая его сквозь призму собственного окристаллизованного принципа ассоциативности. Вызывающий же абонент модулирует смысловой сигнал с помощью ему одному известного принципа.
Белибердизм, начинавшийся как устное предание в аллегорической форме о тщете взаимопонимания собеседников, в конце [лакуна в тексте] века обогатился непризнанными до сего времени исследованиями таких мыслителей, как [лакуна в тексте].
В настоящее время представления о том, чем все-таки занимаются последователи белибердизма, не вполне убедительны. Так, некоторые считают, белибердисты – это секта Единомышленников, объединенных поиском чистого разума, подразумевается под этим то, что сектанты якобы мыслят в Едином ключе абсолютного потока ассоциата (ассоциат – эфирный конденсат). При этом, как утверждают слухи, члены секты нередко испытывают измененные состояния коллективного молчания. Иные возражают: развелось наркоманов!
Вот выдержка из интервью, которое давал газете «МК» видный белибердист Борис Белибердяев:
Корр. – Скажите, Борис, чем же Вы все-таки занимаетесь?
Б. – Занимаемся мы передачей собеседнику ассоциативного потока собственных мыслей.
Корр. – Чем же интересны ваши собственные мысли?
Б. – Совершенно с вами согласен. Ничем. Однако важно не то, что это за мысли, а то, что их объединяет. Важно даже не то, как расшифрует их абонент, но его творческий акт в создании собственного мыслеоборота. Таким образом, мы не общаемся в привычном смысле, а будто трапезничаем, и на столе – не материальная еда, а то, на что она опирается в своем существовании, типа дух святой или эфир. Мы даже не обедаем, а словно дышим им, эфиром. Ключевая ассоциация – нюхатели клея.
Корр. – То есть, совсем не важно, что говорить, не важно, как это понимать?
Б. – Именно! В этом случае человек ощущает себя субстанцией, связывающей вселенную в Единое целое.
Журнал «Современное искусство», выпуск [лакуна в тексте].










Эннита.
Роман начинающего белибердиста, в словах.

Пролог.

Ах, мои буквы! Буквы – в ряд!
Устроим сказочный парад!
Повременим с оглаской темы,
Забьем на доводы богемы,
Повеселимся вкривь и всласть,
Но так, чтоб мимо не попасть,
Обдумаем все хорошо
И огласим начало show!

1. Часть № Ван.

Кто ходит в гости по утрам,
Тот просит чирик на 100 грамм.
Вот вам введение, друзья.
Хотите – плюньте! Это я
Придумал для огласки части.
Часть № Ван.
                В томленьях страсти,
В уездном городе NN
Лежала трепетная Энн.
У Энн был муж – алкаш и сноб,
Любитель баб и крепких слов,
В волненьях легкого этила
Частенько путавший квартиры
И заходивший тут и там
На повод выпить по утрам.
Но наш рассказ не про него,
А так, про тётю одного.
Была Энн сказочно богата:
Свой лимузин, кровать из злата,
Квартира в Ницце, дом на море,
Коллекция любовных story,
Которыми, то тут, то там,
Изрядно тешилась madam.
А что же муж? – мои друзья!
Его шутя придумал я.
Он стал не нужен. Что ж? возьмем –
И попросту его убьем!
Рассказ изменится чуть-чуть,
Но не затрагивая суть.
Так вот. Любовные дела
Сплетали нежные тела;
Сплетенья рук, сплетенья ног,
Дуэль и вдавленный курок;
Погиб поэт, невольник дней…
Куда же я! Постой, эй-эй!
Читатель, вынь из головы
Концовку начатой главы!
В агонии словесных тем
Забыл я главное совсем!
Итак! Прекрасная Эннита,
Достопочтимая Лолита,
Полулежала на тахте
В своем имении в Ух-те.
Жар мыслей в глубине коры
Вздвигал и раздвигал миры.
Эннита думала о Боге,
О Пушкине, об Александре Блоке,
И их трагичные черты
Светились пеплом красоты.
Милашка представляла дом:
Там белый лебедь над прудом
Выл на звезду; звезда плыла
В рябристой сущности стекла;
Осенний ветер обрамлял
Лужайки парка; пёс бежал
В молчание ночных кустов
В надежде выудить улов
Из зайца; столик на террасе…
В волнениях словесной страсти
Душа спешит запечатлеть
Придумки гаснущую медь.
Рука бежит вдогонку снам
В-себе-забывшейся madam.

2. Неведомый никто NN.

От снов Энниты отвлечась,
Начнем, друзья, вторую часть.
Но не пойму – как «быть-не-быть» -
О чем, ей-богу, говорить.
По сущности сюжетных драм,
Должна без памяти madam
Влюбиться! В некого г. О,
Неисправимого УО…
………………………
Итак. Влюбиться или нет
Энните в платяной скелет?
Но это – шутка…………..
Да, ладно. Будем продолжать.
Придумаем милашке мать –
Такую милую Матрену,
With hair, в косу заплетенну,
With face: «Excuse me, ваш билет!? »
With то, о чем писать не след.
О, Боже мой! Вот это мать!
Не лучше ль к черту все послать
И объявить, что (silence, please)
К маркизе прискакал сюрприз –
На белом конике, в плаще
(Ну, он дает! Ну, он ваще!),
Принц знатный, не барон д’О
(И уж тем более УО),
А персонально к милой Энн –
Неведомый никто. NN.
Ах, сколько взглядов, сколько муки!..
Как долго прикасались руки
К частям другого. Боже мой,
Неужто выдуман герой!
А я уж думал: как мне быть?
Хотел Энниточку убить.
Ах, я негодник и злодей!
Но ничего, теперь, ей-ей,
Все стало ясно. (Please простить:
Поету нужно покурить.)

3. Великий перекур поета!

Устав от бесполезных снов
И недописанных стихов,
От мук мигрени и тоски,
Ища поддержки и руки,
Милашка Энн схватилась сразу
(Как за чуму или проказу
Хватается желавший сна,
Покоя, смерти – и вина
Посмертных лавровых венков
На головы своих стихов –
Поэт, ища, не славы для,
Не для червонного рубля,
Улыбки смертной на губах,
А для бессмертия в делах)
За чудо явленной любви…
В ее бушующей крови
Играли дифирамбы чувства;
И женской прелести искусство
Всей полнотой незримых чар
Сточило выемки ключа
В дверь сердца своего NN.
Как расцвела милашка Энн
В пору любви на фоне дней
И нежных пламенных ночей,
Наполненных водой блаженства!

Из лет безоблачного детства
Ей виделись отрывки снов:
Когда в молчание снегов
Поместья приезжал г.N.
Как радовалось сердце Энн,
Его увидев: статный лев,
Разрушил стольких королев,
Друг батюшки, изящный граф…
Вот это Love, вот это Love! –
Твердила Энночка в бреду.
И каждый день, резвясь на льду,
Всё наблюдала за героем.
А чувства все копились роем
В любовью раненом мозгу.
И разгоняясь, на бегу,
Как бы нечаянно (иль нет?)
Руками тыкалась в жилет
Его. Он говорил: «Маркиза,
Вы не могёте без сюрпризов!
В избытке сил могли бы вы
Лишиться светлой головы!»
И эти добрые слова…
Ах, да какая голова!
Она давно уже летела,
Без дозволенья бросив тело,
К иным мирам, где статный лев,
Разрушив стольких королев,
Берет под руку mon Ennite –
И так, вдвоем, в улыбках свиты,
Они шагают к алтарю,
Где батюшка крестит зарю
Их долгой вереницы лет:
«Во счастье и в разгуле бед…»

Вот так, из глубины веков,
Сияли нежностью снегов
Обрывки дней; вот так пришла
Любовь в грядущие дела
Милашки Энн.
                Но был бы прост
Ответ на каверзный вопрос
О бытии героя сказки,
Когда без авторской подсказки
Всем ясен лёгенький финал:
NN к Энните воспылал
Средневековою любовью,
И утром Энн у изголовья
Нашла кольцо, и с ним записка:
«Мы стали с вами очень близко
К решению судьбы. И вот
Надежд и чаяний оплот:
Пойдите замуж за меня!
И к вам признание храня
И верность до могильных плит,
Любить вас буду, mon Lolite!»
Из уважения к роману
На сем заканчивать не стану,
Чтоб вы не думали, друзья,
Будто глумлюсь над вами я.
У каждой сказки есть конец,
И тот, кто слушал, молодец,
Но также сплошь необходим
Рассказу сумрачный интим,
Печать коварства, прелесть яда,
Убийства, женщины в награду,
Таинственность и поворот
Сюжета. Так читайте ж! Вот.

4. Великие терзания автора!

Под сенью девушек в цвету
Искали люди Красоту.
Веками проливали кровь
За ненасытную любовь,
За сладость вожделений, за
Невинно грешные глаза.
И Ад видал во всеобличье,
Лишь только б видеть Беатриче,
Свирепый Данте. Грозных сих
Приветствует мой легкий стих!
Мой легкий стих, и ты подвластен
Томлениям любовной страсти,
Когда без памяти рука
Выводит буквы, и строка
Бежит о встрече долгих дней,
Бессонных пламенных ночей
В тени квартирных потолков;
Как много брошенных стихов
Вскрешали в памяти лицо
Той, кто задействовал в кольцо
Все мои мысли. Брось, читатель,
Теперь я вовсе не мечтатель:
Истории любовных драм
С в-себе-забывшихся madam
Замучили мой тяжкий… ум,
От суеты любовных дум
Подвластен я непостоянству,
Алкоголизму или пьянству,
Что, впрочем, то же. Но одна,
Одна лишь дума, старина,
Терзает бытие творца
Сей повести: у ней лица,
Ни тела и ни маски нет, –
Метафизический скелет
Один лишь тянет к ней мой дух.
Невинный обольститель мух,
Противных дам, чей томный сон
В плену прокниженных времен
Вонял тоской и смрадом луж, –
Я с нею стал – как верный муж,
Заботливый отец детей,
Не погребенный для затей
Своей супруги, падкой на
Веселье доброго вина
Свободных дел.
                Читатель мой,
Прости, открылся я душой
В своих мечтаниях и горе.

Для продолжения Love Story
Необходим конкретный план.
Герой выходит – как чурбан,
Которому, ни дать, ни взять,
Осталось только куковать
В кровати Энночки моей;
Не сотворенный для затей,
Он пролежит остаток жизни
В новооформленной отчизне,
Среди беспечности покоя,
Пока я сам своей рукою
Не потревожу этот сон.
Подозреваю, что закон
Романа требует конца,
Достойного руки творца.
Но, мой читатель, как же быть?
Дать Энночке его любить
Или отправить на войну
Героя, чтобы он в плену
Мечтал о встрече, или взять
И честность принца замарать
Внебрачным сыном от торговки?
Писатели на это ловки,
И сколько уж затей у них
Оформил лучезарный стих!
Но надо выдумать затею,
Чтоб никакому корифею
В делах литературных тем
Не довелось сказать затем,
Что, мол: заимка из романа
Барона П.
                И непрестанно
Моя душа тревожит…  ум,
В надежде из объема дум
Извлечь финал такой, чтоб был
(Как кто-то мудрый говорил)
На веки вечные. Друзья,
Готов на эту пытку я.
Я буду рыскать, словно волк,
В своих мечтах, чтоб вышел толк
Из повести, чтоб каждый был
В плену терзаний и борьбы
Моих героев неким третьим,
Какими кажутся соседи,
Следящие за тайной дел,
За вздохами любовных тел –
Там, за стеной. Читатель, будь
Готов со мной продолжить путь!

5. Бал у королевы бала.

Без перемен нельзя прожить.
Пусть для зверей довольно быть
Лояльным к сумеркам богов
Или к превратностям стихов,
Довольно лазать по ветвям,
Подстерегая тут и там
Добычи хвост, довольно спать
По месяцам, довольно класть
В песок яички, – человек
Не может, сидя целый век
На пятой точке, размножать
Свой род, гулять и есть, и спать, –
Ему всегда необходимо
Быть отличимым от скотины,
Которая то ест, то пьет,
То гадит всем на огород.

Так и Энните надоело
В объятьях прынца нежить тело.
И пригласив весь светский мир,
Она решила сделать пир.
Да пир – горой! Чтоб был аншлаг,
Чтоб был знакомых кавардак
И куча тех, чьи имена
Особо потчует страна.
Имен тут много. Вот приехал
Безрукоff С. Эдита Пьеха
Запела сиплым голоском,
Приветствуя хозяйку; в дом
Зашли актеры и певцы
Высоких сцен, и чьи дворцы
На подмосковных вычурах
Плодятся прямо на глазах.
Хозяйка мигом расцвела,
С утра порхала у стола,
Пока отряды поварих
Мудрили у столов других.
И намудрили столько блюд!
Одних приправ на целый пуд!
Сырой картошки три вагона!
Шампанского на три галлона!
Салатов столько, что потом
Три дня их ела всем двором
Прислуга. В общем, вся орава
Насытилась тогда на славу.
Один лишь прынц сидел – скучал,
Без интереса отвечал
Рукопожатиям гостей,
Не замечая новостей
И шуток; даже за столом
Не ковырнул своим ножом
Из мякоти куриной ножки,
Не съел ни плова, ни картошки, –
А только думал об одном…
О ком же? – спросим мы. – О ком?
Терпение, друзья! Для вас
Я все открою в нужный час.
Пока же насладимся тем
Набором всевозможных тем,
Которым потчевал сатир
(Эфиро-братии кумир)
Друзей, явившихся на пир.
Сатир тот был любимцем тех,
Кто проживает без помех
Между закатом и рассветом,
Между минетом и балетом,
Кто заполняет день-деньской
Обычной сонною тоской,
А ввечеру играет в прятки,
С упорством маленькой лошадки
Теряясь в зеркалах витрин
И предлагая кокаин.
Любимцем тех, кто год за годом
Гоняет за чужим приходом,
Теряя свой и находя
Забитым в трубочку Вождя.
Итак, сатир. Сатир молчал
И обстановку изучал.
Потом застыл с открытым ртом…

Но это будет новый том.

6. Очень смешной рассказ сатира.

«Уверен, будет по ушам
По вашим сказка про бомжа. –
Сатир неистово заржал
И в легких воздух задержал. –

Жил бедный бомж в полуподвале,
Среди фекалий и мышей.
И каждый вечер доставали
Его отряды алкашей.
Они кормили его кашей
Из недоваренной крупы,
С изрядной примесью параши,
В которой ползали клопы.
Старался бомж из всех силенок
Не выделяться в их среде.
Он был воспитанным с пеленок
Сочувствовать чужой беде.
И выпивая с алкашами,
На их манер и горький лад
Он ведал, чуть ли не стихами,
Про жизнь, которая – в разлад.
Они внимали чутким ухом
Блаженным исповедям сим
И говорили: «Эх, братуха!
Возьми-ка, кашей закуси!»
И проходили гады-годы
В подвале, возле труб и крыс,
А где-то плыли пароходы
И открывали новый мыс,
А где-то кушали икорку
И запивали грогом ром, –
А он покуривал махорку
И засыпал тревожным сном.

И вот однажды, ранним утром
Забрезжил свет в глазной щели.
К нему, сияя перламутром,
Три ратных всадника вошли,
Бутылку водки принесли.

Один сказал: «Меня Илюхой
Поныне величает люд.
Знаком я с Муромской братвухой,
И все мне руку подают».
Другой сказал: «А я – Добрыня.
В Никитогорске я живу.
С пеленок самых и поныне
Вхожу в Никитскую братву».
«А я, – тут молвил третий всадник, –
Алешенька – хитрющий жук.
Я богохульник и охальник.
А где живу я – не скажу».
Они присели рядом с бомжем,
Ему рюмаху поднося,
И рассказали, как он может,
Как он им искренне поможет
Забить блатного порося.
Поведали ему, что где-то,
За триста-тридевять земель
Лежит земля авторитета,
В которой властвует злодей.
Случилось, злыдень писюкатый
Забил им, всадникам, стрелу.
На встрече этой их ребята
Катались в крови на полу.
Злодей с рождения был толстый.
Его прозвали ЖилЖирТрест.
И был он потный и стервозный,
И находил во всем протест.
Он залетал в рамсы такие,
Что еле вылезал живьем.
А все шестерки и блатные
Его крестили холуем.
Но тот холуй разжился, свинтус,
И стал начальником воды.
Вот так он вскоре превратился
В оплот несчастья и беды.
Он словно Соловей-разбойник,
Но только с круглым пятаком.
С ним рядом разве что покойник
Без страха сядет за столом.
Однако же в подвале темном
Сыскалась сила – одолеть
Авторитета-мародера,
По пятаку его огреть!

И бомж, не долго размышляя,
Пришелся к выводу, что он,
Ничто, по сути, не теряя,
Распотрошит свинью, пардон!
Сказал он всадникам – забито!
Прикинул шлем по голове,
Взял швабру, нацепил корыто –
И поскакал к второй главе…»

«Ах, прекратите, это гнусно!
Вам опротивело искусство!
Пустить вам мало пулю в лоб!
Сатир, вы дерзкий мизантроп!» -
Призывно девушки кричали
И в воздух чепчики бросали.
Их всех изрядно накачали.

Сатир замолк. Устал сатир.
Сатиру грезился сортир.

Потом был шум и дискотека,
А тамадой – Эдита Пьеха
Была. Ла-ла-ла-ла-ла-ла –
Эдита пела и плыла
К концу веселья в край далекий;
В тот край далекий – путь не легкий,
И кушать хочется к тому ж.
Внучек ее, любитель груш,
Искал признания в сортире.
«И будет солнце в этом мире», -
Всё проповедовал сатир,
Забрызгав смехом весь сортир.

Когда же сумрачные гости
Признали мысль о холокосте
Довольно вдумчивой, сатир
Сказал: «Я буду командир!»
И двинул танки на Москву.

Курили жесткую траву!
И пили сущую отраву!
Короче, пир прошел на славу.

7. Бобчинский и Добчинский, Добчинский и Бобчинский.
Грамматическая драма.

Смеялись лики в образах,
Застыли стрелки на часах.
NN был в комнате один,
Безмерной злобы властелин.
В руке – листок. На нем – слова.
И скоро треснет голова
По швам. Предательство и ложь!
Слова, слова. Слова – ****еж!
Непредсказуемость любви.
Любовь полощется в крови.
По венам ток, по венам яд.
И гости весело галдят.

Был под подушкою листок,
На нем всего лишь 20 строк.
Но что обидно! Что смешно!
Кому написано оно?
Написано рукою Энн.
В посланьи литеры, NN.
Но каждая из этих двух
Уродством оглушает слух.

О, Nиколаев Nиколай!
О, кто ты, подлый негодяй!
Соперник мой! И подхалим!
Зовешься именем моим!
Я, Nиколаев Nидворов!
Наследник всех своих отцов!
Ты не чета мне, так и знай!
Разбойник! Подлый негодяй!
А ты, Энниточка моя,
Такая подлая свинья!
Как Nидворова ты могла
Сменить на дважды Nикола?
И что за тон! Мой Бог, налей
Ты чашу с ядом мне скорей!

NN задумчиво сидел
И Requiem под нос свистел.
И свет свечи лизал листы.
Читатель, прочитай и ты.

8. Письмо Энниты к Nиколаеву Nиколаю.

Здравствуйте, Nиколаев Nиколай.
Вы, конечно, не имеете представления, кто я такая. Письмо из города Ух-ты вы получаете, смею надеяться, впервые. Ничего, я объясню.
Помните, три месяца назад вы отдыхали по железнодорожной путевке в городе Да-ну? Великолепный город! Построен в 1968 году выпускниками филологического факультета города Пелевинска. Памятники скандинавской культуры украшают собор Рязанской богоматери, Набоковский витязь вместо Ленина, Ленин вместо Гребенщикова, неунывающий Булгаков пишет Майскую Ночь в центре шарикоподшипникового завода.
Вы еще тогда поселились в общежитии имени Козьмы Пруткова, помните? Да, как же не помнить! Ведь это вы в день приезда победили в шашки самого Чичикова, прокурировавшего в ту ночь город.
На самом деле, я девушка застенчивая. А помните, как вы бегали за королевой новогоднего бала? Это была я! Да, да, это была я, та, что прислуживала королеве бала, когда она принимала соляные ванны.
Вы ведь помните, как я подсыпала соль королеве, а вы скучающе глядели на обнаженную грудь ее. Да, это была я, та, что держала Пастернаковскую свечу над вами, когда шел снег, и сизые хлопья барабанили по три-года-не-мытому стеклу, отражаясь ми-минором на ваших желваках.
Простите меня за мою не интеллигентность, мы ведь люди не гордые, я могу и чайник вскипятить. Когда-то я прочитала Пушкина, и знаете, ведь это он меня вдохновил на написание к вам.
Я вас люблю, чего же, боли? Напишите мне по адресу: Кутузовская ул. д.48, кв.57, Эннелина Гантель.
Помните обо мне хотя бы в своих отвлеченных мечтах.
P.S. у меня большие сиськи.

9. Судмедэкспертиза от 39-ого числа 11-12 месяцев года 3-его.

Судмедэкспертиза показала, что господин товарищъ Nиколаев Nидворов умер в большинстве своем от нежелания жить, и в малой толике – от неразделенной любви к предмету этой любви, в еще в более меньшей степени – от потерявшейся веры в себя и в свои Ф.И.О., и уж совсем никак не от выстрела в голову из ружья с расстояния 15 см от края ствола до левого верхнего резца, если смотреть вдоль ствола в направлении выстрела.
Настоящим убивцем считать негодяя Nиколаева Nиколая, который умен и очень хитер, скрывается на протяжении чтения за всякими словами.
А самым-самым пренастоящим-перепренастоящим убиицем считать Великого Автора Убийства и Романа! Некоего Аи.
Ниже подписавшиеся поднятием правой руки и криком Халява Ловись подтверждают истинность вышесказанного.
По настоянию подмигнувшего левым глазом покойника все его имущество, а также шапка норковая-песья и сапоги-скороходы, переходят в безвременное и безпространственное владение все тех же нижеподписавшихся.
Нижеподписавшиеся.
Эдита Пьеха, Безрукоff С., сатир, внук Эдиты Пьехи и маршал Жуков, в последний момент успевший упасть с лошади на траву. У-у-у-у-у-у-у-у!
Паровозик тронулся и запыхтел.

10. Самая возвышенная глава.

А в это время где-то в зале
Всё гости пели и плясали,
Друг-друга чинно поздравляя
Со всепобедой Первомая
И продолжая танцевать.
Им на работу не вставать!

Эннита обошла гостей,
Глотая сводки новостей.
Потом по комнатам прошла,
Но прынца мертвым не нашла.
Облазила сервант, комод,
Диван и кресла, книги…
                Вот,
На кухне в мусорном ведре,
Где за квартплату в ноябре
Квадратный лист лежит, под ним –
Таким же кажется живым –
Другой листок. И в нем слова.
Ах, как кружится голова!
Ведь это он, всё он писал!..
И выкинул оригинал.
Какой точнейший выбор фраз!
О, только б раз, один лишь раз
Таким же языком блеснуть,
Так глубоко проникнуть в суть!..
Куда мне. Были времена –
И я крапала письмена.
Одно письмо всегда смешило
Меня. Как искренне, как мило
Я подшутила над моим –
Таким наивным и простым –
Над Nиколаем Nидворовым!
Каким мой юмор был здоровым!
Я Nиколаевым его
Назвала дважды. До чего
Все это мило.
                Но каков
Глубокий тон его стихов!
И как тревожно, прочитав!
Как будто смерть и впрямь, забрав
Его к себе, кладет мне в руку
Его прощание. Разлуку
На веки вечные суля.
О, как расплакалась бы я,
Узнав о том. Но непременно
Уснул он где-нибудь, наверно.
Но, в самом деле, будто яд
Мне эти символы сулят!
Так наяву, так не фальшиво!
Но так смертельно! Так красиво!

Склонясь над вынутым листом,
Эннита прочитала в нем.

11. Стихотворение NN, посвященное Энните, написанное им скорее давно, чем недавно, в котором он так же в форме шутки (как и в письме Энниты к NN) представляет себя в роли самоубийцы, дополнительно пространно выражаясь о своем детстве; выкинутое им в мусорное ведро в связи с настроением.

В жидком прошлом плавают обрывки воспоминаний.
Чудеса детства крепки, как лимонный чай.
Беспрерывно не думаю о жизни.
Самое важное – не упасть с дерева.
Самое трудное – отказаться от супа.
Первый раз раздавил муравья.
Первый раз похоронил муравья.
Первый раз обосрался.

В первом классе выучил дорогу домой.
Убегая от старшаков, выучил другую дорогу.
Получив от старшаков, понял, что все дороги ведут в Рим.
Занялся математикой.
Корень из -1 поставил учителку в тупой угол.
Одноклассники косились все больше.
Слухи ползли по переменам и после школы.
Совершенно отчетливо не видел себя со стороны.
Была река, и поход за мертвой рыбой,
Оттаявшей по весне, закончился звонком в морг
Моей матери. Была река, в первый раз
Научился плавать по собачьи.
В тот же день решил переплыть водохранилище.
Занялся литературой.
Написал первые глупые стихи, прочитал друзьям,
И мы пошли отмечать окончание восьмого класса.
Потом было много перемен,
Разных там дисциплин,
Всевозможных всего-всего-всего.

В жидком настоящем плавают подведенные итоги,
Ни к чему не обязывающие, имеющие форму лимонного чая.
Скоро я вооружусь психоанализом и пойду чистить зубы.
Говорят, перед смертью человек вспоминает все.
Даже то, как он медитировал в утробе.
Даже то, что было с ним до оплодотворения.
Беспрерывно не замечаю падающего снега,
Замерзшего лимонного чая и наступающего будущего.

12. Судмедэкспертиза от 39-ого числа 11-12 месяцев года 3-его. №2.

Судмедэкспертиза показала, что несомненная барышня и совсем не алкоголичка Эннелина Гантель умерла от прочтения Судмедэкспертизы от 39-ого числа 11-12 месяцев года 3-его. Труп Энниты обнаружила Эдита Пьеха, которая и дала означенную выше судмедэкспертизу на прочтение умершей. Обнаружение произошло в момент обращения внимания Эдиты на руки свои, державшие покойницу, которая, потеряв сознание, упала в распростертые объятия близстоящему человеку, то есть Эдите.
Также юная Эннита умерла второю смертью, являвшейся смертью ч/з повешение на бельевой веревке под потолком из-за смертельно-впечатливших её стихов своего NN.
Решено, что мертвых любовников похоронят рядом и в один день.
Имущество распределят по космическому пространству.
Убийцей считать Автора.
Нижеподписавшиеся.
Эдита Пьеха. Мать Энниты, посланная Автором к Черту. Её убитый муж.

13. Автор умывает руки.

Устав от пошлости, прощаюсь,
Реву, целую, обнимаюсь.
Прощайте, милые друзья!
Этапом отправляюсь я
В Сибирь далекую, в леса –
Ловить лесные чудеса.
Моя Эннита умерла.
NN простился у ствола.
А гости шумною толпой
По Бессарабии кочуют.

2004г.-10,11.01.2007г.
Аи