Блеск небесной синевы

Глаза приятно режет блеск небесной синевы.
И грязный снег не рад подошвам чёрной кожи.
Я убежал сегодня из бензиновой Москвы,
По памяти своей шагая осторожно.
Я здесь брожу один среди могильных плит,
Неспешно, не таясь и странно-трезвый.
И смотрит мне в глаза нахмуренный гранит,
Кромсая душу тысячами лезвий.
Давно не возбуждает проституток пьяный визг.
Мне стал привычным грохот автомата.
И высится в душе тяжелый обелиск.
Под ним – уже ушедшие ребята.
Их лица, без улыбок и морщин.
Их души, размельчённые в  железки.
Я здесь один сижу. Пью из горла. Один.
А просто потому, что больше не с кем.
Нельзя писать вам письма – я пишу о вас стихи.
Сожженные дотла в кровавых девяностых.
Я здесь живу за вас. И наши все грехи
Мне отмолить, конечно же, не просто.
Глаза приятно режет блеск небесной синевы.
И водка по губам. Я сам себе укором.
Я помню дни лихие для зареченской братвы.
И наш такой родной провинциальный город.
Давай еще стаканчик. На закуску – горький дым.
Уже пора в Москву машину гнать за двести.
Я здесь еще немного подуплюсь за вас один.
Еще совсем чуть-чуть. Мы скоро будем вместе.
Глаза приятно режет блеск небесной синевы.
И грязный снег не рад подошвам чёрной кожи.
Я убежал сегодня из бензиновой Москвы,
По памяти своей шагая осторожно.