Оранжевый запорожец. Проза. Проза этой жизни

Сие «творение» навеяно автором Бонзо Бей и его произведением «Карафуто или Лица смерти».
История реальная. Имена изменены.Читать нежелательно.

Когда-то мы все вместе учились в одной школе. Они были братьями – один старше меня на год, другой на год младше. Пашка и Сашка. Чудесные детишки! И семья у них была очень счастливая (так, по крайней мере, казалось мне со стороны). Мама и папа всегда были очень приветливыми– такими я их помню. У них был запорожец! Из всех ребят во дворе ни у кого не было машин. И каждые выходные  Пашка с Сашкой и со своими родителями на оранжевом запорожце куда-то уезжали. И мы им завидовали (конечно, белой завистью), и было-то нам тогда по 8 – 10 лет...Прекрасное пионерское детство.
Вот так мы все росли, учились. В классе седьмом или восьмом  я  с Сашкой даже на занятия по танцам ходил, сейчас вспоминать смешно! Потом школа закончилась. Видеться стали редко, только случайно. Общих интересов уже не было.
А потом у них умерла мама. И когда я встречал кого-то из них, то больше не узнавал тех счастливых- счастливых людей. Говорили, что их отец ушел в другую семью. Сами они вертелись в каком-то автосервисе. Что-то было про угнанные машины. Пару раз Сашку я видел на «ягуаре». А это было самое начало 90-х, мои впечатления, тогда еще бедного студента, были очень сильными!
Вскоре Сашку нашли мертвым в их квартире, сидящим за кухонным столом. Остановилось сердце. Клофелин. Проститутки. Милиция никого не нашла. Нашел Пашка с друзьями. Месть за брата. Одну забили до смерти, второй, наверно, повезло. Осталась жива. Здесь милиция оказалась на высоте – Пашку посадили.
Года три назад я его встретил (тогда я еще не знал, что в последний раз). Он был худым, изможденным и беззубым. Но он улыбался! Искренне, широко, как лет двадцать (или больше) назад. Год спустя Пашка умер от туберкулеза.
А совсем недавно я встретил у нашего дома их отца. Он меня не узнал. Но его лицо ….   Это было то самое лицо, которое медленно колышится в глубинах вод, когда стоишь на самом краю отвесной скалы и смотришь вниз, на море, то самое лицо, которое неожиданно обретает форму в дождевых облаках, тяжелых и синих, когда все замирает вокруг в ожидании треска молний и раскатов грома,   - то самое, которое на мгновение возникает, когда слишком резко крутанешь руль, уворачиваясь от случайной встречной машины…   А рядом с подъездом, на спущенных колесах,  весь ржавый, гордо стоял оранжевый запорожец. И если бы я взглянул в его глаза-фары, то наверняка бы наткнулся  на ту самую зловещую (или лукавую?) ухмылку…Я отвернулся…