Неотправленное письмо

Ты знаешь, я всё ещё помню твой почерк –
Буквы в словах, как на нитке ракушки.
Такими ты раньше  закручивал очерки –
На них попадались в кудрях простушки.

О вожде африканском сам ваял ручкой
Или диктовал секретарше в мини?
Каннибализм отвратителен – тяжёлый случай,
Политика – дрянь, софистика, тина.

Я помню твой почерк   ракушечный мелкий
В тетради в клетку – внезапный и резкий…
Политика – вечно снующая белка,
Стихи – чтоб души расцвечивать фрески.

Та строчка твоя  сотню лет назад –
Ожерелье из нежности тёплоблестящее –
Я ношу до сих пор, предваряя  вопросовзгляд,
Отвечаю: «Из золота, из настоящего!»

Ты знаешь, я всё ещё помню твой почерк –
Мне хорошо б подрабатывать в «Органах…».
Ты, наконец, наберёшь мне две строчки,
Пока не пропала от Менделя-Моргана?

Я прошу,  сочини мне к Восьмому Марта
Письмо в подарок – без секретарши.
Какой-то ты совсем не азартный,
А ведь чуть-чуть лишь меня ты старше!

Не напишешь письмо – вспоминать не буду.
Ну, может, из вежливости лишь, в день рождения.
Ты каждый день бумаг тратишь груду,
А мне начеркать – тяжело одолжение?!

Я письма строчу в никуда, но откуда,
Ты письма читаешь – повезло! – тебе пишут.
А я уже вечность, несмотря на простуду,
Старательно клавишами выбиваю вирши.

А ты мне не пишешь… В тебе обманулась?
Ты не такой, что рисую в стихах я?
Знакомо – прощу... (Непростительна глупость!).
Немного ворчу, постепенно стихая.

Характер, конечно, хромает – не спорю:
Сама для себя я копейки не значу,
Другим всё отдам – тем, кто многого стоит,
Но им – даже им! – возвращаю я сдачу.

Меня ты не ценишь настолько, насколько…
А, помнишь, как небо сияло над нами?
Наивны в тетрадке затёртые строки,
Но исповедь это – честнейшая память.

Наверно, писать тебе больше не буду:
Не отвечаешь – читаешь всего лишь…
Легко вороша дел бумажную груду,
От дел, задыхаясь, меня и не вспомнишь.

Я нервы расслаблю, пылать перестану –
Придумала образ безгрешный и вечный!
Но, если Вас, сэр, написать не заставлю,
Я завтра умру, не воскреснув, конечно.

Я добрая очень. И щедрая очень.
Такие теперь, понимаю, не в моде.
Могу подсказать Вам – для писем есть ночи,
Обеды и прочие жизни свободы…

Быть может, в тебе, милый мой, обманулась –
Твой почерк – я знаю, – не самый красивый…
Но я вспоминаю прозрачную юность
И слёзы мои под той самою сливой.