Царевна-лягушка

Жена с тревогой мужа ждёт,
Что же он с работы не идёт?
Глядит в окно через стекло.
Зима. Сугробов намело,

Во дворе лютует стужа.
Вторые сутки нет всё мужа.
Не выпивать давал зарок,
Тревожный прозвенел звонок:

Был пьян, заснул в лихой мороз,
Беду тогда он в дом принёс.
В уме всё вертится подсказка,
Ведь есть же про Кощея сказка…

Но раз не спится ей ночами,
Слова в стихи сложились сами,

Мол, сила у мужчин в яйце,
А не в иголке на конце.
И появилась вдруг идея…
Послушай сказку про Кощея.
              * * *
Жил-был царь, да овдовел.
Не раз жениться он хотел,
Неплохо было бы, царицу,
Привести в свою светлицу.
 
Но не женился царь-отец,
Так и растил детей вдовец.
Три сына быстро подрастали,
И вскоре молодцами стали:

Один царевич был Андрей,
Рос не герой и не злодей.
Василий - сын царя второй,
Вырос вроде бы большой,

Умом он тоже не блистал,
Хоть бородатым уже стал.
Младший сын, вот Бог же дал,
Красив был парень да удал,

Но если перепьет он брагу,
То рвет рубахи, как бумагу.
Решил подумать государь:
О наследниках, как встарь.

«Где найти для них невест?»
Тут огляделся царь окрест.
Колчан заветный свой достал,
Всем детям по стреле раздал.

«Выходите в чисто поле,
Да на широкое раздолье.
Пустите по одной стреле,
Так жен найдёте вы себе.

Как попадёте в чей-то двор,
Там вам судьба и договор».
Старший сын стрелу пустил,
В боярский терем угодил.

Стрела попала в «чудо-птицу»
Боярской дочери в светлицу.
Жениться второй сын не прочь,
Стрелой задел купчихи дочь.

Вышел младший сын Иван,
Двадцать лет – ещё пацан.
«Чтоб жениться в эту рань?
Доволен жизнью я, отстань!»

Выстрелил он, «в молоко»,
Стрела умчалась далеко.
Но царь ему тогда сказал,
«Хитрить, сыночек, пожелал?

Хоть ты, Ванюшка, и мудрец,
Пойдёшь ты тоже под венец.
За стрелой ты отправляйся,
Без жены не возвращайся».

Иванушка собрался в путь,
За стрелой,  куда ни будь.
Хоть шёл не по своей охоте,
Но отыскал стрелу в болоте.

Лягушка ту стрелу держала,
Ему при этом так сказала:
"Иван-царевич, не тужи,
Меня в платочек положи,

Видно, дан ты мне судьбой,
Вот и возьми меня с собой".
Тут закручинился Иван,
«Не такой уж я профан.

Ведь мне лягушка не нужна,
К тому ж - какая ты жена?»
Лягушку всё же взял с собой,
И с тем отправился домой.

С той ношей к дому он идёт,
На стол пред батюшкой кладёт.
Царь на сына осерчал,
Махнул рукой и повенчал.

Как-то царь собрал сынков:
«Мой приказ будет таков:

Пусть снохи испекут хлеба,
Ведь хлебом славится изба».
Идёт Иван домой невесел,
На плечи голову повесил.

«О чём, скажи, твоя кручина,
И в чём, скажи, её причина?» -
Всё рассказал Иван жене.
«Доверься ты, царевич, мне,
Не печалься, ложись спать.
И указала на кровать,-
Проспись, а утром, молодец,
Иди с подарком во дворец.

Потом лягушка встрепенулась,
Девицей красной обернулась.
Взбежала дева на крылечко,
Потёрла пальчиком колечко:

Пред ней явилась чудо-печь,
Хлеб испекла, о чём и речь.
Иван тот хлеб отцу доставил,
Пред царём на стол поставил.

Хлеб был лёгок, но высок.
По краю словно был лесок,
В центре терем возвышался,
По всему, тот хлеб удался.

На хлеб любуется весь двор,
От гордости Иван расцвёл.

Что ж испекли другие снохи?
Да их хлеба настолько плохи,
Царь велел хлеб кинуть псам.
Мол, не рискну покушать сам.

На царя взглянули снохи,
Рядом раздавались вздохи -
То сердились их мужья, -
Не распалась бы семья.

Время быстро пролетело,
Изнывает царь без дела,
Придумал испытание вновь,
Знать, у него играла кровь.

Собрал он деток ко двору,
Пусть изготовят по ковру.
Иван пришёл к себе домой,
Опять с поникшей головой.

Решил лягушке всё сказать,
Выпил квасу и в кровать.
Посмотрел лишь на лягушку,
Удобно подложив подушку.

А лягушка встрепенулась,
И девицей обернулась.
Потом вышла на крылечко,
Потёрла пальчиком колечко.
Появился вмиг станочек,
Села ткать девица к ночи.

Лишь Иван глаза протёр,
Глядь, пред ним лежит ковёр.
Смотрит - хороша обнова!
Он сроду не видал такого!

А во дворце у них скандал,
Дары у братьев царь принял,
Ковры, как только развернул,
Очами грозно так сверкнул!

Долго б царь ещё сердился,
Да к Ивану обратился:
«Ты чем порадуешь меня?»-
Спросил, он посохом звеня.

Ковёр свой Ваня развернул,
И предварительно встряхнул.
На том ковре видна земля,
А над землёй взошла заря.

И море с краю взор ласкает,
Там корабли вдаль уплывают…
Царь ковёр как разглядел,
И тут же детям повелел:

«На снох хочу я подивиться,
Завтра всем на пир явиться!»
Пришёл Иван к своей жене:
«Что делать? Посоветуй мне».

«Ложись спать и не печалься,
На пир один ты отправляйся,
Когда все будут за столом,
Вдруг раздастся стук да гром,
Скажи, что едет лягушонка,
Стучит коробка очень звонко».

Царь собрал всех поутру,
Явились гости ко двору.
Тут у старшего братишки,
От обид всплыла мыслишка:

«Как ты милуешься с женой?
Не оттого ль такой смурной?
Почему сидишь не весел,
Иль ты с женой не куролесил?»

Все рассмеялись за столом.
Тут раздался стук, да гром.
Все вскочили, напугались,
За мечи вмиг похватались.

Иван Царевич всем сказал,
Хоть за насмешку осерчал:
«Да, прекратите весь галдёж,
Что с моей жены возьмёшь.

К стыду устроила потеху,
Только мне вот,  не до смеху,
То не гром вдали гремит,
Жена в коробке тарахтит».

Все вышли на крыльцо, дрожат,
Схватился кто-то за ухват.
Тройка лихо к ним летит.
На облучке ямщик сидит.

Карета золотом обшита,
Дуга алмазами подбита,
Там колокольчики звонят,
Всех чистым звоном веселят.

Сидит краса, потупив взор.
Иван глаза свои протёр:
В жемчуга повиты косы,
Глаза сверкают, словно росы.

Взгляд её ясный, бровь – дугой.
На ней наряд был золотой.
Иван с крыльца поспешно сходит
И слов от счастья не находит.

Он под ручку взял девицу,
На неё весь двор дивится.
Сел с Василисою за стол,
И тут весёлый пир пошёл.

Гулял весь православный мир,
Кто-то тост провозгласил.
Вино девица выпивала,
Остатки же в рукав сливала.

Лебёдкой белой закусила,
И косточки туда ж сложила.
Потом, поправила рукав,
Откушала и плавно встав,

В танце поплыла лебёдкой,
Славной, девичьей походкой.
Девица в танце почудила,
И всех в округе удивила:

Легонько ручкой повела,
Вино из рукава слила:
Озеро вдруг появилось,
На воду лебедь опустилась.

Взмах другой рукой - и вот:
Уж, стайка лебедей плывёт.
Парила в танце, забавляя,
Вместе с девой, эта стая.

Всех на пиру она затмила,
Сердце муженьку разбила.
Сидели снохи за столом,
Смотрели на неё со злом.

И повторяли всё за ней,
Сложили в рукава костей.
А потом сплясать решили,
Но всю округу насмешили.

Одна сплясала, как слониха,
Обрызгала вином всех лихо.
Сноха вторая отчудила,
И чуть царя не ослепила.

Кость царю попала в глаз,
В гневе царь был в этот час!
Прогнал он нерадивых снох,
Царь сдержать себя не мог.
Гнев прошёл, он подобрел,
Играть вновь музыке велел.

Иван влюблён в свою жену,
Но выпив чарку не одну,
Встал и к дому поскакал,
Там где-то шкурку отыскал.

Он эту лягушачью шкурку:
Бросил, сгоряча, в печурку.
Чтоб в семье наладить мир,
Иван явился вновь на пир,

Перед женою повинился,
Почему он с пира смылся.
Но девица вскричала вдруг,
Так не избавиться от мук...

Ведь осталось лишь три дня,
Быть в этой в шкуре для меня,
Хотела скрыться я от чар,
Но всё сгубил той печки жар.

Чтобы от мук меня спасти,
Кощея должен ты найти!»
И она вдруг встрепенулась,
И малой птичкой обернулась.

И улетела в виде пташки,
Не простив ему промашки.
Иван с батюшкой простился,
В путь-дорогу снарядился.

Поскакал искать жену,
В незнакомую сторону.
В сказке скоро говорится,
Но бездорожье - не столица.

Где можно, он скакал верхом,
По бурелому шёл пешком.
Глядь, на нехоженых дорожках
Стоит изба на курьих ножках.

«Встань-ка, хата, к лесу задом,
Повернись ко мне фасадом».
Когда Иван вошёл в избушку,
Увидел на печи старушку,

Шапку с головы смахнул,
Хоть немного и струхнул.
А в той избе Яга сидит,
Словно старый пень скрипит:
«Иван, дело ты пытаешь,
Или от дела всё лытаешь?»

Иван Яге всё рассказал,
Как Василису потерял.
«Попал я, бабушка, в беду,
Где я жену теперь найду?»

«Ну, ты, Иван, и начудил,
Не ты же в шкуре-то ходил.
Ну да ладно, есть секрет,
Рассказать тебе, аль нет?»

На ухо тихо прошептала,
Что, от лешего слыхала:
«Когда Кощей моложе был,
Сделку с чёртом заключил.

Хотел вечно жить Кощей.
Скрепили сделку поскорей.
Чёрт в яйцо иглу вонзил,
Чтоб он в яйце её хранил.

Вот смерть его и не косила.
Хранила словно злая сила.
Игла торчала, как заноза,
Мучение – бессмертия проза.

Кощей Бессмертный наконец
Яйцо запрятал  в свой ларец,
Ларец засунул он в сундук,
И повесил на дубовый сук.

Сам стал жить, да поживать,
Но дуб велел оберегать».
Карга всё Ване рассказала,
Где растёт тот дуб, сказала.

Услышав всё, Иван поднялся,
В путь-дороженьку собрался.
Где на коне, где по иному,
Где полем, где по бурелому.

Проголодался вдруг в пути,
Чу, щука мечется в сети.
Уху Иван сварить хотел,
Но всё - же щуку пожалел.

Потом медведя повстречал,
Но и его он бить не стал,
Взяв у мишки шерсти клок,
От голода он даже взмок.

Давно уже Иван в дороге,
Взошёл уж месяц остророгий.
Долго ль, нет, Иван скакал,
Но дуб заветный отыскал.

Кряжистый стоял там дуб,
Но ведь Иван не лесоруб.
Раздумывать Иван не стал.
Из кармана шерсть достал.

Шерсти клок он подпалил -
Медведь явился, дуб свалил.
Иван сундук открыл и вот
Яйцо оттуда достаёт.

Вдруг яйцо упало в море.
Тут щука появилась вскоре.
Яйцо несла она в зубах.
Он повернул яйцо в руках.

Иголку из яйца он вынул,
Сломал её, Кощей и сгинул.
Злодея будто и не бывало,
А в мире радостнее стало.

Глядь, перед ним стоит девица,
Он видит, что ему не снится.
Всё колдовство вдруг пропало,
Василиса девицей тут стала.

Вскоре там свадебку сыграли.
Теперь как надо их венчали.
У них на свадьбе я была,
Но пить мёд-пиво не могла.

Видно, что не так сказала -
В рот - ни капли не попало.
Я эту сказку с детства знала,
И, как могла, вам рассказала.

Сказка ложь, да в неё намёк,
Всем добрым молодцам урок.
***
 Написала эту сказку в 2000 году.