Вожди. глава 4. О Хрущеве

     Глава 4.


Тот, кто кукурузу безмерно любил,
Содержать коров  мужику запретил.
- " Теперь общественное  стадо "-
Сказал  - «развивать только надо!
- Мы засеем кукурузой  все поля;
И скотина будет сытой всегда.
Будет много и мяса, и молока,
И Америку догоним тогда»!

Об этом на съезде объявил;
Указом надлежащим утвердил.
Сам по стране летал и ездил;
И свиту свою с собой возил.
Он кукурузные  поля посещал,
И коровники и тока навещал.
Указания, советы давал;
И куда только свой нос не совал.

Почему везде болота и тина
И чем у вас накормлена скотина?
А как растут удои молока
И мясо от колхозного бычка?
Степь не распахана! Почему?
И мало посевов кукурузы!
Узнать хотелось также ему,
А куда же смотрят профсоюзы?

Председатели, как онемели
Перечь, новому вождю не смели.
Врали и одобряли, как могли,
Но отстоять скотину  не смогли.
Но, а куда деваться крестьянину?
Пришлось ему забить свою скотину.
Однажды досыта мяса наелся,
Только теперь без коровы остался!

А кукуруза любит тепло,
Не растет она на Камчатке.
Но краю, просто, не повезло;
Мельче были у них початки.
Но был суровый указ по всей стране
Сеять и там, и  в Сибири, и везде.
И сеяли  сплошь обширные поля,
Осваивая и новые края.

В Ставрополье она хорошо росла,
Но во многих краях страны не важно.
И агротехника тоже не спасла:
В душе колхозника  стало тревожно.
И так, как кормов-то было мало,
Всему стаду их и не хватало.
Но конечно от коров голодных,
Мяса, молока много не стало.

Молочные реки не потекли
И кисельными берега не стали.
Скотине скудный паек нарекли
И коровы доиться перестали.
А в деревне у крестьянина
Отбили охоту держать коров; 
Он превратился  в мещанина,
Скота нет, есть двор: в углу стопка дров.
И как все, он на правах гражданина
Покупал молоко из магазина,
Изображал из себя горожанина,
Хотя и был далёк до Парижанина.
               
Он и целину тогда поднял,
Пролетариат туда погнал.
Ведь и урожаи тоже  были,
Но половину его сгноили.
Немалая часть урожая
Не убиралась даже с полей.
До закромов не доезжая,
Хлеб в токах сгорал из-за дождей!
И собранную в поле пшеницу,
Отправляли сразу за границу:
В помощь далёким братьям по борьбе,
За коммунизм и за Мир на Земле!

Ездил он и по всему свету
С супругой, как по этикету.
Кому-то щедро подарки дарил,
А Америке дубинкой грозил,
Что, мол, покажет им, если хотят,
Где живет эта «кузькина мать".
Махал в воздухе своим кулаком,
И стучал о трибуну башмаком.

Вы, мол, посмотрите только вокруг:
В тёплых водах Карибского моря,
Совершив уже кругосветный круг
Корабли стоят и нипочём им буря.
Проплыв не мало синих морей,
Стоят у Кубы у ваших дверей.
Сорок наших ракет - богатырей.
И только ждут команды моей!

Мы их на дежурство там поставим
И будут рядом близко с вами.
А в случае чего к вам доставим;
Они же летят быстро - сами.
Они прилетят за пять минут,
Только лишь команды моей ждут!
А воды в море даже бурлят,
Субмарины там всплыть норовят.

Ракеты далеко за море возил
И Америке войной грозил.
Мир ведь на гране войны стоял,
Видно он и рассудок  терял.
Из-за амбиции нашего вождя.
И беда могла тогда, случится.
А кому нужна атомная война:
Мировой кошмар мог получиться
               
Много он и народу обещал;
Язык, не переставая, трещал:
К семидесятому году века,
Для советского человека
Обещал всем квартиры и газ,
И водопровод, и унитаз.
А в каждой трудовой семье
Теплый  сортир, даже биде.

Обещал построить  много домов
Пяти  этажных  без лифтов.
Типовых  близнецов коробков,
Безликих  серых теремков.
Живешь ли ты в городе или хоть в селе,
Быть как  у бога за пазухой в тепле.
В общем, при полном оптимизме
В светлом раю, - при коммунизме.
               
Но, а для целей паритета,
Поднятия авторитета,
Понадобилось на подлог пойти,
Изъяны в прошлом у вождя найти.
Обиды старые в душе храня,
И культ, личности вождя браня,
За чистоту партии борясь,
Усопшего вождя не боясь;
Решил историю ворошить,
И «политкапитал» накопить!

Мол, в тридцать седьмом грозном году
Натворил он страшную беду!
Когда, без следствия или суда,
Казнили невинных людей, тогда!
Хотя он это и раньше знал -
Пока был  жив, трусливо молчал.
И как все тоже его хвалил,
А имя до небес возносил.

Но, а теперь он сам секретарь,
И сам начальник, и бог, и царь!
- « Теперь я критиковать могу,
Так, как  он уже лежит в гробу
Действовать немедля мне пора» -
Решил, что взошла его звезда!
Выступил сначала на политбюро
И с тех пор поехало и пошло:

И все, как  шакалы осмелели,
О культе личности зашумели.
«Обкакали» всего от и до,
Что было, не было, но могло.
В три короба наговорили,
Все косточки в гробу промыли.
И вытащили из Мавзолея
Как врага народа и злодея.
И у кремлевской высокой стены
Ночью, и, чтобы быстрее забыли,
Как уличёный во всём своей вины
Скрытно от народа, тихо зарыли.

Написали и хулу в печати
И поснимали, конечно, в кино;
Новому вождю угождая,
Посрамили и на политбюро.
И  всё как хотели, повернули
Даже и историю всей страны.
Все памятники с мест свернули,
Переписали итоги войны.   
               
А между тем время, конечно, шло,
Но, только не всё на пользу пошло
Экономика расти перестала,
Даже хлеба в стране хватать не стало.
Чтобы население накормить
Пришлось ограничения вводить
И за границей закупать зерно
Взамен на природное сырьё.

В поте лица трудился пахарь,
Чтобы купить  Кубинский сахар.
Взамен его отдать пшеницу им,
Хотя её не хватало самим.
И засеянные кукурузой поля –
Урожаи высокие не давали;
Им может, не хватало где-то тепла:
Страна на хлебные карточки перешла.
Экономика  явно в тупик зашла:
И распаханные земли целины,
Ни  критика культа личности вождя,
Тоже к коммунизму не привели.

Правда, наука вперед ушла,
Фундамент её был построен.
И слава вождя слегка  росла,
Хотя, в том он был не виновен.
В космос наши ракеты летали
Опередив, всех на планете.
И спутники высоко витали
Днём и ночью при лунном свете.
Наш Советский гражданин Гагарин
Летал в космосе и вокруг Земли,
И вернулся гордый, как хозяин:         
Мы первыми там побывать смогли.
               
А с Америкой в вооружении,
Мы на перегонки гонялись.
И военные сооружения
Не меньше их строить пытались.
Но разве мы их перегоним?
Если у власти тупые вожди.
Только себя как коня загоним;
Хорошего уж от них и не  жди!

Америка это же, как пуп Земли
И все страны им почему-то должны.
Если не отдадут  даром сами
То и силой отнимают они.
А мы, всё делали наоборот
"Братьям по борьбе" клали прямо в рот,
Только за то, чтобы они у себя
Социализм не ругали хоть зря.

Ну, вот сообразили, наконец,
Что не туда  ведь ведет, Ленинец!
И собрались все на Политбюро,
Чтобы выслушать его на Бюро.
Ему сказали  все сообща:
Может хватить валять дурака?!
И задали ряд вопросов ему,
Что он делает, как и почему?
- «Как ты управляешь нашей страной,
Зачем угрожаешь Миру войной?
Где урожаи с кукурузных, полей
И  реки молока хоть всех, мол, залей?

А почему мычат в стойлах коровы
Или животные, видно, не  здоровы?
Они, очевидно, от голода орут
И  ждут, когда, наконец, им корм дадут!?
А где же твой к скотине гуманизм
И обещанный людям коммунизм?
Ты же обещал дать всем квартиры
И построить теплые сортиры!
К семидесятому же, ведь году
Провести всем: тепло, газ и воду!
Работу каждому по возможности,
Есть сколько угодно по потребности!

Но, а в Кубу-то зачем «поперся»?
Да с ракетами!  Пугать что ли,  вроде?
Ты в своих амбициях, уперся,
Но, ведь и они могут дать по морде!
И что же получится тогда?
Третья  за век мировая война?
Но надо же думать хоть иногда!
Какому лешему она нужна?!
Вернись-ка  лучше ты в свое село,
Пока  там всё снегом  не замело.
Видно, ты умом тронулся слегка,
Езжай туда,  да и лечись пока»!

Это был случай первый и гуманный,
Когда вождь от власти отстраненный
Возвращался живым к себе домой,
А не к Кремлёвской стене на покой.

                2003 г.

Продолжение следует