Колобок. сказка сатира

                Колобок
Жили-были  дед  да  бабка;
Не совсем,  быть  может, дед
И  бабуся  тоже – нет…
Но  в  селе  стояла  хатка:
Небольшая, как  палатка.
Ну, а  коль  вам  интересно:
При  любви  ничуть  не  тесно.
Да  и  много  ли  им  нужно?
В  общем, жили  они  дружно:
Не  ругаясь, не  ворча,
И  не  дрались   сгоряча,
Если  только  бабка  малость,
Изольёт  соседке  жалость,
Коли  примет  лишком  дед
Самогоночки  в  обед.
Шито-крыто, всё  путём!
За  таким  они  житьём
И  сподобили  вдвоём
(То  ли  ночью, то  ли  днём)
К  другу  дружке  ли  любви,
Нищете  ли?.. Как  могли,
По  амбару  помели,
По  сусекам  поскребли,
Отряхнули  даже  с  плеч,
Затопили  жарку  печь,
Колобочка  испекли,
Наглядеться  не  могли…
Долго  радовались  вместе,
Содержа  в  укромном  месте,
 Всё  надеялись  по  чести
Радость  тайную  извлечь,
Но …забыли  постеречь.
Иль  замешкались…Не  знаю!
Проморгали…(Примечаю.)
Оказался  он  живой.
Шустрый   даже! С  головой.
Неусидчивый  такой.
Как  ведётся  в  доброй  сказке:
Навострил  лукавы  глазки,
С  подоконника  в  лесок
Покатился: прыг, да  скок…
Едва  видели  его.
Глядь! А  он  уж  далеко.
Скачет  тропкою  лесной:
Круглый, пышный, заводной…
Раз  налево  тропку  тянет:
Бабку  с  Дедом  он  помянет,
И  какой  он  умница
(Слог  рифмуя, крутится),
Сам  же  хвастает  притом,
Как  покинул  отчий  дом.
Раз  направо  тропку  гнёт:
Так  он  песенки  поёт;
Исключительно  не  Кот,
Что  по  цепочке  идёт.
У  Кота  есть  шерсть  и  пух;
Так  же  он  не  Винни-пух:
Нет  ни  лапок  и  ни  ног…
Ясно  дело: Колобок.
Наш,  тот  самый, что  не  мог
Усидеть  у  Бабки  с  Дедом,
Их  порадовать  обедом.
Преисполненной  душой
Он  пустился  вскачь  тропой,
Приключений  злых  герой.
Повстречался  с  Зайцем  вдруг;
Будто  нету  других  дел,
Тот  угодливо  запел:
« Здравствуй, тёпленький  мой  друг!
Толи  крендель, толи  шар…
От  тебя  приятный  пар
Так  исходит, даже  мухи
Поместить  хотели  б  в  брюхе…»
«Здравствуй, здравствуй, лопоухий.
Знаю  песенку  твою.
Подаяний  не  даю.
У  меня  свои  делишки,
Так  что  топай  читать  книжки».
Зазевался  Зайчик  бедный:
Хоть  и  был  он  не  бездетный,
Не  встречал  поболе  вредных.
Из  кустов, из  заповедных,
Вдруг  как  выскочит  Лисица –
Кушать  зайцев  мастерица,
Обалделого   его
Хвать! – за  уши  и  бегом…
Погнушалась  Колобком.
Булку  есть  нашли  что  ль  дуру?!
Портить  стройную  фигуру.
Был  бы  с  мясом  пирожок?..
То-то  был  тогда  дружок!
Пережив  немалый  шок,
Дальше  двинул  Колобок.
«Э-ка! – думает, -- Какой  я!
За  мою  персону  бойня!..»
А  Лисица  между  делом
Фыркнув, Зайку  жадно  ела.
(Три  дня  пищи  не  имела.)
Дюже  сильно  торопилась
И, конечно, подавилась.
Тут  же  рядом  с  тем  слегла,
В  муках  жутких  умерла.
Раз  налево  тропку  тянет:
Бабку  с  Дедом  он  помянет.
Коль  направо   повернёт:
Снова  песенку  поёт.
Про  Лисицу  и  про  Зайца…
(Можно  ль  брезгать, улыбаться?!)
По  натуре  хвастунишка,
Своей  значимостью  слишком
Обольстился  он…Но  вот:
Бармалей  к  нему  идёт,
Бармалея  знают  все
И  боятся  на  земле:
Дети, взрослые – бандита,
Одного  злодейчья  вида.
Заорал  разбойник  грубо,
Ухмыляясь, лижет  губы:
«А!  Изделие  мучное!..
Я  не  хавал  суток  двое.
Ты  попался  кстати  мне…» -
И  уселся  сам  на  пне.
«Ты  дурак, злой  Бармалей!
Хоть  на  свете  нету  злей,
Да  и  нет  поди  глупей.
Бабка  с  Дедом  не  имели;
Лис, Косой – меня  не  съели…
Ты  ж  тупица,  в  самом  деле,
Голодай  хоть  две  недели.
Старый, толстый, мерзкий  жлоб.
Подавиться  тебе  чтоб…»
Тот  глазами: хлоп  да  хлоп…
Колобок  подпрыгнул – в  лоб
Старику  с  разбегу – шлёп!
И  опешил  Бармалей:
Не  встречал  ещё  наглей,
Что  там  пышек  он?! – людей!..
Пока  думой  удосужен,
Бабка-Яга  неуклюже,
Проходя  здесь  от  безделья,
Захотела  чуть  веселья.
Фыркнув, крякнула  слегка,
Бармалея  в  колобка
Превратила – и  вприпрыжку!..
Поломала  вмиг  лодыжку,
Наступивши  на  калмышку.
И  скатилася  в  овраг…
Неизвестно…Что  и  как?!
Колобочек-Бармалей 
Мёртвого  лежал  мертвей.
Не  умел  он  говорить,
А  не  то  что  б  там  острить
Или  ползать, иль  катиться.
Мог  он  только, может, злиться?
То  незнамо  никому…
Колобок  наш  потому,
Не  прощаясь, ринул  дале,
Не  вникая  в  суть  морали.
Был  он  вредный  и  шкодливый,
Ко  всему  стал  и  спесивый,
От  неведомых  удач.
(Вот  какой  он, мол, лихач!)
А  того, что  Бармалеем
Слыл  когда-то, по  идее,
Кто-то  точно  уже  съест,
За  один  притом  присест;
Мы  на  нём  поставим  крест.
Раз  налево – тропка  гнётся:
Колобок  опять  смеётся.
Раз  направо: впопыхах
Изощряется  в  стихах.
Змей-Горыныч  вдруг  навстречу:
Ищет  кушать (я  замечу),
Видя  нашего  дружка,
Подлетел  исподтишка.
В  принципе, не  он – они:
Три  головки  у  Змеи.
Каждая, разинув  пасть ,
Норовит  наесться  всласть,
Хоть  один  у  них  желудок,
Но  имеют  свой  рассудок.
От  того  извечный  спор,
С  виду  глянешь – сущий  вздор.
А  считать  за  разговор,
Если  только  с  пьяну  что  ли?
Нет  униженнее  доли,
В  коей  наш  подлюка  роли:
«Наш  кулич – отрада  думам!..
Ах! Наш  кексик, ты  с  изюмом…» -
Начал  хором  аспид  петь,
Но  не  тут-то  возыметь
Колобка, проняв  словами…
(Он  и  сам  теперь  с  усами!)
И  сказал: «Ну, ты, жар-птица?!
Трёх  ли  глава  медяница?!
Всё  равно  напрасен  труд:
Не  для  этого  я  тут,
Чтоб  какая-то  лягушка
Съесть  могла. Я  не  ватрушка!
Не  кулич, не  кекс  с  изюмом,
Не  награда  вашим  думам,
Бестолковые  башки!
(Развертелись, как  флажки.)
Ишь  удумали…» А  Змей!
Стал  ещё  черней  и  злей! –
«Ах, ты  блин, такой-сякой!» -
Подал  голос  вновь  тройной.
Хрясь! Разнёсся  над  землёй…
Опоздал  от  слов  ногой.
Быстрый  кругленький  шельмец –
Увернулся  удалец.
Да  и  головы  опять
Спор  дурацкий  затевать;
Урезонились  бы  впору,
Не  отведали  б  позору.
Снова  друг  на  друга  тычат,
Из  того: мала  добыча.
Одна  молвит: «Пончик  мой!»
А  другая: «Нет, не  твой!..»
Третья  вовсе: «Нет, не  ваш!»
(А  сама  на  абордаж…)       
Так  итог, в  конце  концов,
Не  опишешь   в   пару  слов:
Змей   головками  мотал,
Две  узлами  завязал,
Третью  напрочь  оторвал,
Наступив  ногою  сам…
Околел  на  месте  там
И  упал, раскинув  лапки…
Колобок  же  без  оглядки
Ломанулся  напрямик.
Слышит: сзади  чей-то  крик,
Наподобие  звук  писка,
Где-то  рядом, очень  близко.
Оглянулся   он  и  зрит:
Мальчик  с  пальчик  там  лежит
И  на  вид  такой  ледащий,
Сразу  видно, что  пропащий,
Умирает  с  голодухи;
Ждут, вокруг  летая, мухи,
Чтоб  набить  пузаты  брюхи.
Подкатил  к  нему  дружок,
Наш  вкуснейший  Колобок.
Мальчик  молвил  еле  слышно:
«Ты  такой  красивый, пышный…
Колобочек   дорогой,
Помоги  ты  мне  собой,
Мне  покушать  очень  надо,
А  иначе  до  заката
Не  дожить…» -- «Ну  вот  наглец?!
Хоть  и  с  виду  сам  малец… --
Возмутился  Колобок, --
Вон  бы  травки  скушать  мог!» --
«Можно  мне  куснуть  хоть  носик?!» --
«Ничего  себе  вопросик?!
Очень  скромное   желанье!» --
«Ну  тогда  лизнуть  хоть  край  мне…
Для  чего  ж  тебя  пекли?» --
Из  глаз  слёзоньки  текли
Умирающего  так,
Пожалел  бы  злейший  враг.
Колобок  глазами  хлопал
(Были  б  ноги – ими  топал):
«Ну, конечно, ты  чтоб  слопал!
Ты – ничтожная  козявка;
На  носу  ли  бородавка
У  меня…Поди  не  больше?!
Не  сказал  бы, но  изволь  же,
Слушать  мой  тебе  ответ: --
И  ни  Бабка, и  ни  Дед…»
(Но  не  слышал  уже  Мальчик.)
«…Ни  как  Лис, и  ни  как  Зайчик…»
Умер  Мальчик --  не  дожил.
Колобок  речь  изложил,
Плюнул  наземь…поскакал,
Свои  песенки  слагал…
Много  ль  времени, иль  мало
Пролетело… То  незнамо.
Многих  он  в  пути  встречал:
Черномор  злой  прилетал.
(Тоже  думал  о  еде…)
Так  в  своей  же  бороде
Отыскал  свою  кончину,
И  сею  ж  имев  причину,
Для  желудочного  тракта,
Сам  Кащей  Бессмертный  как-то
Поимел  несчастий  факты.
Правда  всё  ж  не  околел,
Ох! Зато  он  как  болел…
В  общем, так  одно  и  то  ж,
Кто  бы  ни  был (прямо  сплошь!)
Иль  несчастье, иль  падёж.
А  однажды  Крокодил,
Что  мочалку  проглотил
(В  чудной  сказке «Мойдодыр»),
Захотел  избавить  мир
От  напастии  лихой,
Зуб  сломал  при  этом  свой,
Оказался  тот  сухой:
(Да  притом  ещё  какой!)
Что  сухарь  он – говорить:
Скрыть  всю  правду, стало  быть,
Крепче  камня! (Не  иначе!)
Потому  сейчас  и  плачет.
Колобок  себя  уж, значит,
Съесть  кому  не  предлагал?
Всякий  быстро  убегал.
Даже  так  в  том  извращались,
Что  опять: то  убивались
Или  шибко  ушибались…
Не  везло  им  почему-то?
Пообщаются  покуда
С  Колобком  уже  проклятым
Во  всём  царстве  тридевятом.
Избегать  его  начали,
На  «привет»  не  отвечали.
За  версту  все  обходили
И  детей  тому  учили.
Им  в  словах  пугали  злостных,
Коль  не  слушалися   взрослых.
Точным  словом: одинок
Стал  наш  бедный  Колобок.
И  сейчас  безмерно  тужит:
Никому  теперь  не  нужен.
Было  время, он  и  сам
Прыгал  чьим-нибудь  пятам.
Все  боялись  его  так,
Будто  самый  страшный  враг
Их  преследует  не  меньше…
Вот  итог  наипростейший:
Так  валяется  с  тех  пор
И  страшит  всеобщий  взор
Колобок  в  овраге  жутком…
(Никакого  места  шуткам!)
Если  он: заплесневелый,
Тухлый, мерзкий – хоть  и  целый…
Сказка  ложь  да  в  ней  намёк –
Добрым  молодцам  урок…
               
                6 – 9 июня 1998г.