Молчанье соловья

                "Свободы сеятель пустынный!
                Я вышел рано, до звезды"
                Пушкин


Посвящение

Встречай слова, целуй и празднуй,
Но только в полночь, взаперти.
Теперь меня любить опасно.
Но я молю, – не снисходи.
Пытай безмолвием иль каплей
На темя – словом неродным,
Жги грудь пылающею паклей
Внушенных истин, злых, как дым.
Но знай, любимая, я стою
Открытой схватки с палачом,
Летит над Родиной Святою
Спаситель мой с огнем-мечом.
Прости, твоей рукою  водит
Не только весен череда,
Но и – затменье в небосводе,
И – шестигранная звезда.
О, как хочу прийти желанным
И отворить твою печаль,
И обрести рукой державной
Доверье твоего плеча.
Встречай слова,
Покуда властен
Над оперением строфы.
Тебе – зарницы  зрелой страсти,
Как зенки тайные совы.

I.

Мордовские черные ночи
Летят за тобой,
На Неву.
Жестокое право пророчить
Осталось со мной –
Я живу.
Крещенье разлукой настало,
И юности бронзовый бог
Взлетел к облакам с пьедестала,
Оставив медовый медок.
Так вот мы какие.
Отвага
Питает мое ремесло.
Шептать твое имя,
Не плакать.
И верить –
Всем ведьмам назло!
Еще я целую протяжно
Горячие губы твои,
Еще безоглядно, бесстрашно
Мы празднуем ночь в забытьи.
Еще окунаю, я руки
В прохладную легкую грудь,
К значкам приникаю,
Чтоб муки
Чтоб лунного неба хлебнуть...
Ты юною сосенкой билась
В буране объятий и слез.
Звезда моя в небе разбилась.
Прольется на тысячи гроз.
Бессонной струною звенело:
Навеки обрел я жену.
Твое музыкальное тело
Ворвалось в мою тишину!

******************************************
Спасибо за возвращенье
К черемуховой поре,
О, ночи
Умопомраченья,
Солдатский юный апрель!

Еще я стирал гимнастерку
И драил до блеска звезду.
Счастливое лыко в строку –
На двадцать третьем году.
О, наша суровая свадьба...
/Дал ротный гулять три дня/
О, вечно не спать и не спать бы,
Пить синий апрель
До дна!

В мерцании глаз полуночном –
Казарменный строй позабыть.
В кружении дней
Службы срочной
Я стал
Солдатом Судьбы.
В сияньи улыбки рассветной,
В прощанье на снежном крыльце,
В дыхании песни неспетой
На вспоенном грустью лице
Я видел
Зарницы ненастий
И в голосе чуял родном,
Какое грозовое счастье
Нам щедрой рукою Дано...

2.

Прикосновенье Волги обожгло
И смыло петербургские туманы.
Сгоревшей кожей прошлое сошло
С души-певуньи,
Призрачной и странной.
Под взглядом солнца
Дам осесть тоске
На дно,
Где до сих пор краснеют гильзы,
И растянусь блаженно на песке.
И по ветру я расплескаю мысли.
И зной очистит
Теплый грустный дождь,
И будет только для меня открыто,
Как в пене волн
Ты на берег взойдешь
Бессмертною славянской Афродитой.
Да, ты права,
Нет смерти, для тебя,
Круша столбы вселенной неустанно,
О тайной твоей нежности, трубя,
Я создаю твой облик
Первозданно.
Прости,
Творец,
Но только мне пропеть
Былинною неповторимой птицей...
Пустынно тихо
На Твоей тропе.
Дай передать мне забытье плеча,
молчанье губ.
Им суесловье чуждо.
И поцелуи,
Шалости луча.
И мудрые,
Как зарожденье чуда.

******************************************

О, Волга, твои берега
Мне снятся все чаще и чаще.
Звенит голубая река
Печальной струною
Дрожащей.
Но разве не там я нашел
Круженье любовного хмеля?
Ах, Господи,
Как хорошо
Мы песни старинные пели!

Хотя б в сновиденьи прильни,
Ребра моего сотворенье.
В прозрачности волжской волны
Я вижу твое отраженье.

+

Я кланяюсь тебе за ночь
Нас сотворившей
Летней вьюги,
Я кланяюсь тебе
За дочь
И лунные целую руки.
Она откроет нам глаза
И мы увидим свет иначе.
И я могу тебе сказать:
Дочь – наша первая удача.
Как поступь детская легка,
Какое небо в ней сокрыто...
В полете плавном каблучка –
Дерзание
 И чувство ритма.

3.

Ближе к осени слова
Стали опадать, сгорая.
Улетела синева
И звезда ночного рая.
И звенит в моих ушах
Эхо Ветхого Завета.
В человеке есть душа.
Дух
Божественного света.

Я один.
Земля плывет
В океане мирозданья.
Спину кит
Иль кашалот
Ей подставил в основанье.

******************************************
Я прошу мое время: спеши,
Мои ветви с пургой перепутай.
Золотая листва души
Обвивается с каждой минутой.
И опять превращается грудь
В кладовую осеннего снега,
И мне страшно за дверь заглянуть
Моего петербургского века.
Мне осталось одно: постигать
Как сверкает пророчески странно
Меч евангельского стиха
Откровения от Иоанна.
И отсель, из мордовской степи,
Мне слышнее победное ржанье.
Веселей,
Конь все ближе хрипит.
Веселее,
Мои каторжане…
Воссияй над родною страной
Белый призрак с бессмертною плотью,
Затопчи меня, конь вороной
В ледяном приволжском болоте!
Ведь, когда разольется рассвет
Над полями Отчизны любимой,
Мы узнаем, что нам места нет
В стенах Нового Ерусалима...



4.

Я ХОЧУ быть живым до конца,
Но труднее мне с каждой зимою
Воплощать слова мудреца:
Песни петь, быть самим собою.
Слишком долго шумит карнавал,
Где проносятся в диком угаре
В дымном пламени покрывал
Длинноносые красные хари.
И распроданы маски давно,
И грустят мои темные очи –
Беззащитны при свете дневном,
И опасны –
В грозовые ночи...

Хор масок

Есть параграфы закона:
В белом зареве неона,
Всем, кто рады и не рады,
Всем –
Кружиться до упаду!
Эй!
Делай, радостные лица –
Будем вместе веселиться,
И с улыбкой до бровей
С нами – славный корифей!
Эй!
Кто молчит? Перерожденцы,
Элементы, отщепенцы.
Вылезайте из берлоги.
Перебьем собачьи ноги!
Эй!

Коломбина

О, милый, сужается круг.
Повсюду драконовы маски.
Мне страшно: не стало подруг,
И звезды погасли, как в сказке.
Я петь не могу, я мертва,
И в горле моем пропетом
Застыли живые слова
До нового синего лета.

Пьеро

Слушай только сердце,
Слушай только – Дух.
Душу – иноверцы
Не украдут.
Поцелуй прощанья
Скроет синева.
Наш ответ – молчанье,
Молчанье Соловья.

Инквизитор

Эти речи – на заметку.
Подготовить надо клетку.
Тс-ссс!!

5.

...Плещут годы мои в соли невской волны,
Тонут сказки мои на смоленое дно.
Здравствуй, Лю! Мы опять с тобой влюблены,
Тосковать друг о друге опять нам дано.
Прижимаю решетку к голодным губам,
Заливает сознанье вечерний свет...
Нам молиться дано одним облакам,
Что висят над тобою и мной в синеве.
Улетают печали прожитых дней,
Ветер строгих раздумий гуляет в душе.
Зреют песни мои о грусти твоей
В моем остро отточенном карандаше.
Мы врастаем друг в друга корнями любви.
И сплетаются листья безмолвных слов.
Поселяются в клетке грудной соловьи,
И гремит над страной хор немых соловьев.

6.

Красный вечер летит в небеса
Легким занавесом театра.
И все ближе звучат голоса.
Необъятного, страшного завтра.

Инквизитор /один/

Ведьмы черное крыло
Застит Божий свет.
На земле белым-бело,
В сердце – света нет.
Где же горний, ясный блеск?
Огонек потух.
Поселился в душу бес.
Чу! Поет петух.
В первый или в третий раз?
Облака горят.
Навсегда во мне погас
Гефсиманский сад.
Стража черная, скорей
Арестуй меня!
Мое место на костре.
Огня. Огня. Огня!!

/исчезает/

Пьеро   /за оградой/

Я вижу тебя – я спасен.
Спасибо за облик сердечный.
Любовь, как торжественный сон,
Меня укачает навечно.
Я буду с тобою, когда
На черную ткань небосвода
Взлетит голубая звезда
С желанным названьем –
Свобода.

Коломбина

Я жду. Темнеет лес.
Блестит вода.
Я жгу костер небес,
Сгорай, беда!
Я жду. Горит листва
На деревах.
Я жду. Горят слова
В моих губах.
Я жду. Ложится снег
В мои глаза.
Я жду. И тает век
В моих слезах.


7.

Есть на свете клочок печальной земли:
Ни рулад соловья, ни стенанья стрижа.
Никогда не приходят туда корабли,
Там прожекторы не маяки, – сторожа.
Молчаливые люди там скорбно живут,
За плечами   клубится морозный дым.
Час настанет, свершится последний Суд,
На котором их судьи ответят им.
Раз в году на мгновенье слетает любовь,
И в открытые окна льется свет.
На губах остывает сон голубой
И в горячей траве слышен шелест планет.
Я тебя короную звездным венцом,
В ночь прощальную руки целую твои,
И неведомый стражник с черным лицом
Неуместен при свете венчанной любви.
Ни о чем не жалею, ни о чем не молю,
Только жить бы под небом родной страны.
Мать-Отчизна, прости, я сурово люблю.
Я губами коснусь твоей седины.
И над зеленью русских священных полей,
Когда росы блеснут в кровавой заре –
Затрепещет и душу отдаст соловей,
В неслучайном молчанье чей голос зрел.