Лирика от автора

          ***
  Учительнице посвящаю

Я эти строки написал для вас.
Вы нас учили и ответа ждали.
Мне вспомнится родной десятый класс,
Как вы с указкой у доски стояли.

Урок английского. Вы молоды, стройны...
Мы многого тогда не понимали.
I`m sorry, пролетели детства дни.
Ах, как же мы потом по ним скучали!

Теперь уж всё осталось позади.
Друзья по разлетались словно птицы.
Я сам теперь от родины вдали
Пишу вам из далёкой заграницы.

Я знаю, что вы учите ещё.
Теперь уже другое поколение.
И, думаю, бывает нелегко.
Но, дай вам Бог отваги и терпения!

И поутру войдя в ваш светлый класс,
Глаза детей порадуют вам сердце.
Но вдруг случайно вспомните о нас
И память приоткроет в юность дверцу.

Я благодарен вам за ваш нелёгкий труд,
За путь учителя, что выбрали однажды.
Желает счастья вам ваш бывший ученик!
Пусть светел будет день ваш! Каждый, каждый!

              ***

Спасибо, что на свете всё-ж вы есть!
А это стоит, я скажу, не мало.
Несёте вы в народ благую весть,
Всем нашим песням дав своё начало.

Вам шлют их изо всех концов страны.
Вам шлют их из далёкой заграницы.
И в каждой песне чей-то крик души.
И вы им помогаете раскрыться.

В тех песнях разное: разлука и судьба.
Под заголовком «Новое в шансоне»
Мы новые читаем имена
И песни вольные рождённые в неволе.

Спасибо вам за бескорыстный труд!
Открыт поэтам путь в музей шансона.
Здесь руку помощи и дружбы подадут,
А песни будут слушать миллионы.

Поклон вам от меня и ото всех.
Кто по ночам кщрпеет над бумагой
Дай Бог здоровья вам, в делах чтоб был успех!
Вас любим мы и вечно будем рядом!

         ***
Я не люблю, кто лезет на рожон.
Я не люблю коварства и насилия.
Я не люблю, кто мечется на трон,
Не приложив к тому особого усилия .

Я ненавижу тех, кто в доску свой.
Среди друзей, врагов он популярен.
Таких я не пускаю в лагерь мой,
Он на язык герой, в душе - бездарен.

Не признаю предательства и лжи.
И с завистью людской бороться буду.
И у Христа распятого прошу,
Чтоб дал мне разглядеть в толпе Иуду.

Я не люблю никчемный разговор.
Я не люблю суды и пересуды.
Я не люблю презрение и укор
И шёпот за спиною, гадом буду.

Я ненавижу скрежет по зубам.
Я не люблю публичных оскорблений.
Хотя ругаюсь матом, каюсь, сам.
А под остыв, скорблю от сожаления.

Я ненавижу грех, хотя грешу.
Я пьяных не люблю, но напиваюсь.
Бездарности на сцене не терплю,
Пред истинным талантом восхищаюсь.

Я не люблю, когда хулят стихи.
Я не люблю разбитые гитары.
Я на земле детей боготворю
И кротость называю божьим даром.

       Есенин

В его кудри вплелась осенняя прохлада.
В глазах пожар души и отблеск деревень.
Под шорох трав, под свет лимонного заката
Воспел он Русь и душу отдал ей.

Текла молва, что дрался и ругался,
Кутил в умат, но всем любовь дарил.
Хоть не было в Серёге постоянства,
Средь женщин всё-ж, большой повеса был.

Москва кабацкая несла разгул и слёзы.
В хмельном бреду искал он место под луной,
А по ночам просил прощенья у берёзы,
Припав в колени к ней, как к матери родной.

Столичным улицам знакомо хулиганство.
А он сквозь них смотрел в рязанские поля.
И воспевал своё соломенное царство,
Плетни, подсолнухи, коров, да мужиков.

Где спит ковыль в ночи равнина дорогая.
Шальная юность оголтелая прошла.
Его опавший клён, наверно, вспоминает
Есенина бездонные глаза.

Но он не клял судьбу кабацкую, пропащую.
Ушёл из жизни чтоб навек остаться в ней.
О нём поплачет Русь берёзовою чащею,
Оставив в памяти нам золото полей.

            ***
Дай руку мне, Гармония-подруга,
Ты вновь ко мне зашла - слышны твои шаги.
Наполнила мой дом вечерним ритмом блюза,
Зажгла свечу в окне и полились стихи.

Открытое душевное пространство,
Где всё вокруг становится живым:
Века, эпохи, сгинувшие царства,
И каждый миг уже не повторим.

И помыслы чисты, и мысль материальна;
И гонит за пером безудержно рука;
И классик со стены кивнёт вполне реально,
Одобрив лирику осеннего стиха.

Ночь пролетит как сказка. Дом разбужен.
Заря лучом скользнёт на потолок.
И я пойму,что всё-ж, кому-то нужен,
И во вселенной я не одинок.

Ну что-ж, пора прощаться не надолго.
Дай руку мне, Гармония-сестра.
Безмолвная, но верная подруга,
Спасибо, что опять ко мне зашла.

           ***
До поднебесной далеко
и я пока земной служитель,
Но льёт чернилами перо,
Хваля небесную обитель.

Хваля всё то, где не бывал,
Но несомненно ещё буду.
Когда придёт моя пора
Я путь земной свой позабуду.

Тогда, взлетая над землёй,
Увижу я святую матерь.
Держа младенца на руках:
-Ну, здравствуй,- скажет, - как ты кстати.

Ведь ты поэт,твой лёгок стих.
Ты так писал о поднебесной...
А хочешь, посмотри-ка вниз -
Там горы, лес, всё так чудесно.

Здесь тоже жизнь и новый путь
Тебе отмерен будет Богом.
Но вновь вернёшься ты туда.
Но не поэтом, а пророком.

Что легче? Ты узнаешь сам.
Но было так ещё в начале:
Поэтов били за стихи,
Пророков- вовсе убивали.

Но знай, что есть на всей земле,
Кто любит свет и мудрость света,
Кто не преклонен перед тьмой-
То- Вестник Нового Завета.»

Сказавши так, святая Мать,
Меня в тот час перекрестила,
Подняв младенца над собой-
Своё вселенское светило:

«Ступай, поэт, благой твой путь.»
Врата неспешно открывая.
И побегут мои часы
Суть новой жизни отмеряя.

           ***

Выйду на покосы летом по утру.
Мне любить не поздно, просто не хочу.
Променял я свежесть и остаток лет
На пшеничный запах, на шальной рассвет.

Стали сердцу ближе и душе родней
старые напевы юности моей.
И порой холодной стали согревать
Детские мечтания, да стихов тетрадь.


Отгорело сердце пламенем-огнём,
Отпустило женщин всех живущих в нём.
На душе свободно. За реку пойду
И свои куплеты иве напою.

А под эту песню ей не устоять,
Будет косы-ветки в воду наклонять.
И любуясь станом в зеркале речном,
В длинном сарафане, смоченом дождём.

Попрощавшись с ивой, меж берёз пойду.
Мне любить не поздно, просто не хочу.
Отболело сердце и осталось впредь
Тополям да клёнам эту песню петь.

Где пьяный горизонт, роняя руки в море,
Где ветер разгонял седые облака,
Бродяга шёл один во всём большем просторе,
Ходя куда идёт не знал, наверняка.

И разве-ж в этом суть - куда спешить бродяге?
Никто и никогда не ждёт его домой.
Он свой среди дорог. Он свой среди простора.
Чужой лишь средь людей , как тот в неволе волк.

Пускай в его карманах ветер вечно свищет.
А полуночный кров солома иль овраг.
В котомке хлеб сухой, зато душой не нищий.
Как в поле ветер, никому не раб.

От суеты людской бежит он в лес и в горы,
Чтоб в тишине дорог побыть самим собой.
Зачем ему приют и вековые споры.
Куда привычней небо с полною луной.

Он жалости скупой к себе не допускает.
Кто сам себе судья - тот сам себе пророк.
Закончит он свой путь в белёсовом тумане.
Растает силуэт в пыли ночных дорог.

           ***

Да будет свет! Да сгинет тьма!
Умолкнут вековые споры.
Души откроются врата,
Стихов польются перезвоны

Будить остывшие сердца.
И разжигать костёр по новой
Пришла пора. Ликуй, земля! Живи,
Согрета Божьим Словом!