О сыновьях

СОДЕРЖАНИЕ

1. Всё прекрасно!
2. Синяя коляска
3. Сын
4. Кубики
5. Майский жук
6. Кот
7. Прекрасна созревания пора!
8. «Сын мой, крышку отверни-ка…»
9. Сливы
10. Чеканка
11. Яблоки
12. Магнит
13. Дом
14. На детском карнавале
15.      Грачиный лес
16. «Иду…»
17. «В мире стальных диковин…»
18. Берёзка на крепости
19. Три завета моим сыновьям
20. Икары
21. За чаем
22. Отцовское сердце
23. Старые гвозди
24. Вечный зов


Кроме того, стихи, связанные с циклом «О  СЫНОВЬЯХ»,  есть ещё

в цикле «И НИКОЛАЙ ЧУДОТВОРЕЦ» — «С окраины своей к знакомой роще выйду ль…», «Сад»,
в цикле «ДЕДОВЫ МЕДАЛИ» — «Имя», «Доброта», «Отцовская клятва»,
в цикле «О БАБУШКЕ, О ДЕДУШКЕ» — «Родословное древо»
 


В С Ё      П Р Е К Р А С Н О !

Всё прекрасно!
Не хватает воздуха —
Мой топор без устали, без роздыха
Бьёт и бьёт,
И кровь моя горит!
Всё прекрасно!
В парках снега месиво,
И уже в свои четыре месяца
Сын меня улыбкою дарит.

Пусть покамест не с его силёнками,
Руки, укрощённые пелёнками,
Вынуть, сжав, ликуя, в кулаки, —
Всё прекрасно!
Сын мой улыбается:
Скоро-скоро силушки прибавится —
Как-никак, мы всё же мужики!

Ох ты, лет стремительная мельница!
Знаю: всё однажды переменится, —
Но топор мой, выпавший из рук,
Сын возьмёт — поднимет, не поленится —
Застучит!
И сложится поленница.
И, счастливый, улыбнётся внук!..


С И Н Я Я     К О Л Я С К А

Катаю синюю коляску
По переулку взад-вперед,
Рассказываю сыну сказку,
Хоть вряд ли он её поймёт —

Когда тебе всего полгода,
Как знать,
Что зло,
А что добро, —
И никакого нету горя
До Буратино и Пьеро.

Кота игрушечного лапа
Мягка,
А страшный Карабас —
Когда тебе растяпа-папа
Пустышку вовремя не даст...


С Ы Н

Когда глаза ребёнка моего
Найдут меня, узнают, улыбнутся —
Не жалко мне на свете ничего,
И не мечтаю в молодость вернуться,

В те звонкие лучистые года,
Что навсегда остались за плечами.
Посмотрит сын весёлыми очами,
И мне беда любая — не беда!

И даже если в ярости слепа
Вдруг смерть со мной потребует свиданья,
Есть главное всей жизни оправданье —
Улыбчиво лепечущее: «Па!..»


К У Б И К И

У этой весёлой республики,
Которую детством зовут,
В почёте по-прежнему кубики —
Простой, но ответственный труд.

Не трогайте Диму и Сашеньку —
Ведь это не только игра:
Построить волшебную башенку
Ребята решили с утра.

Конечно же, Дима за старшего:
Он каменщик, и потому
Все в зоне строительства нашего
Должны подчиняться ему.

У Саши работа особая,
Хоть ростом пока невелик:
Кирпич и досочки тесовые
Подвозит его грузовик.

А планы, красивые планики,
Чтоб виден был каждый этаж —
Любимой доверены маменьке,
И ей же вручён карандаш.

Эй, папа! Ты чем занимаешься?
Иди-ка сюда, помоги! —
Один ты без дела слоняешься —
Какие-то пишешь стихи...


К О Т

По ночам, когда всё затихает.
Под сопенье спящих малышей
По квартире ходит и вздыхает
Старый кот, не видевший мышей.

Голос предков, голос изначальный
Шепчет: «Время браться за дела!» —
Ходит кот задумчивый, печальный
Мимо кресел, стульев и стола.

Заворкуют голуби на крыше,
И машина шаркнет по шоссе —
Думает он: «Где же эти мыши?
Ловко как попрятались-то все...»

Вслушиваясь в занавесей шорох,
Внюхиваясь в пыльные ковры,
Ждёт он, что появится мышонок
Из несуществующей норы.

Он бы его, бедного, не мучил,
Он бы его, глупого, простил,
И на первый, самый первый случай,
Он бы его с миром отпустил!

Пусть бы даже с мышкою-норушкой
Тот смеялся весело в норе
Над котом, что мягкою игрушкой
Служит на забаву детворе.


М А Й С К И Й    Ж У К

                Сыну Диме

На лугу, у речки
Майские жуки —
Надеваем кепки,
Достаём сачки.

Я бросал фуражку
Прямо в облака —
Трижды дал промашку,
Но поймал жука.

Жук живёт в коробке,
Жук гудит: «Жу-жу!»
С ним я тренировки
Часто провожу.

По столу гуляет,
Вспомнит о жуках —
Крылья расправляет,
Не взлетит никак.

Топают с досады
Все три пары ног:
Дескать, это ж надо —
Как я занемог!

Дам я лист зелёный,
Дам ему стручок —
Набирай силёнок,
Бедный мой жучок.

Весело и вкусно
Зеленью хрустит —
Мне немножко грустно:
Скоро улетит.

Ладно, наедайся —
Плохо без друзей.
Да не попадайся
Больше, ротозей!


П Р Е К Р А С Н А   С О З Р Е В А Н И Я   П О Р А!

Прекрасна созревания пора,
Когда мой сын, наевшийся от пуза
Янтарных дынь и спелого арбуза,
Спешит на зов, летящий со двора!

Прекрасен день,
Когда, разгорячён —
Сбегая прыгал через две ступеньки —
Объятия назойливого Веньки
Он пробивает худеньким плечом!

Прекрасен час,
Когда он,
Дураком
Назвав того, кто мучает собаку, —
Домой приходит с первым синяком,
Ввязавшись в неожиданную драку!

Но всех прекрасней
Тот жестокий миг,
Когда однажды сыщется причина, —
И скажет
Мне
Мой мальчик
Напрямик,
Что я — не прав!..
Да здравствует мужчина!


*  *  *

Сын мой, крышку отверни-ка
С банки, что тебе принёс:
Ах, как пахнет земляника! —
Будто россыпь ранних рос,

Будто сосны в том овраге,
Где поток меня застиг.
Будто пни и буераки,
Спотыкался на каких…

Я хочу, чтоб ты почуял
Грань, пьянящую как пир,
За какую и Мичурин —
Как ни бился — не ступил!

Ведь садовою клубникой,
Пусть огромною, с кулак, —
Не заменишь воли дикой:
Пень, сосну и буерак!..



С Л И В Ы

Я хотел быть счастливым под сливами,
Чтоб цвели, чтоб им каждый был рад.
Но моими благими порывами
Видно, выстлана тропочка в ад.

Видно, чьи-то глаза завидущие
Волчьим оком сверкая во тьме,
На деревья, бесстрашно цветущие,
Посмотрели себе на уме...

И ночною порой августовскою,
Вспомнив, где наши сливы цвели, —
Их срубили со злобой чертовскою
И за дачный забор унесли.

Так воришкам скорей, безопаснее:
Их поживе — нужна тишина...

Было тихое утро и ясное.
Вышли в сад мы — и в слёзы жена!

Плачет сын, — и утешить нельзя его:
Разуверился в слове моём,
Что мы — собственной жизни хозяева.

И с игрушечным ходит ружьём!..



Ч Е К А Н К А

Головой малыш качает.
Почему и отчего?
Что, скажите, означает
Жест замедленный его?

То ли мудрость в этом жесте,
То ль наивности итог?
По листочку мягкой жести
Бродят керн и  молоток.

И тревожно так
От стука:
Вдруг выводит остриё
Твой неправедный поступок,
Слово глупое моё!

Мы считали:
В небыль канет,
Порастёт бурьян – травой,
А малыш сидит,
Чеканит —
И качает головой...


Я Б Л О К И

Сев на доски у сарая,
Я, покуда ярок свет,
Яблоки перебираю:
Это — годно,
Это — нет.

Обрываю плодоножки,
Нежно щупаю бока:
Это — долгим будет в лёжке,
Не сгниёт наверняка.

Эти — лучше для компота,
Эти — в бочку и в подвал…

Увлекла меня работа —
Даже ужин прозевал.

Из окон, плющом увитых —
Чу! — сыны меня зовут.
Взяв плодов, дождём умытых,
Мысль изрёк, что не для сытых:
«Тут за битое —
Небитых,
Двух тем паче, не дают!..»



М А Г Н И Т

                «Любимая, спи»
                Стихотворение Е. Евтушенко

«Любимая, спи» вспоминаю, проснувшись от женского храпа.
Я знаю давно, что давно уже я одинок,
И знаю, что делать, — но светится под ночником беззащитное «мамаипапа»,
Что вновь написал на магнитной доске первоклассник-сынок.

«Любимая, спи»,— произнёс, репетируя нашу разлуку:
«Любимая, спи!» — я скажу и шагну с чемоданом к двери.
Но вижу опять эту слабую детскую руку,
Что гнётся, но держит и ставит меж нами тяжёлое «и»!

«Любимая, спи» наизусть начинаю. Ну что ж — мы друг другу не любы,
А юная нежность с годами свои потеряла права.
Но «мамаипапа» всё шепчут мальчишечьи губы
Как слово одно и  не верят,  что разные это слова.

«Любимая, спи» продолжаю. Как истина невыносима,
Что дети — всегда лишь невинные жертвы во взрослой войне.
Любовь наша рядом — спасибо тебе за прекрасного сына,
Который чему-то тихонько смеётся,— наверное, «мамаипапа» он пишет во сне.

«Любимая, спи» завершаю. Прости меня: кончился праздник.
Под бременем долга не выдержит долго душа.
И скоро научится правильно «мама и папа» писать первоклассник,
А может, учитель подскажет: разделит слова эти молнией красного карандаша!

«Любимая, спи» дочитал, дошептал до конца, — и будильник звенит нам.
«Любимая, спи!» — говорю я уже с чемоданом в руке.
Но сын, выбегая из спальни, встаёт между нами внимательным цепким магнитом,
Чтоб вновь прилепить нас друг к другу, как буквы — к доске.


Д О М

На сваях, как на курьих лапах,
Стоит он, выбелен и сух,
Наш дом:
Окошечко — на запад,
И три окошечка — на юг.

И мы к нему заветной тропкой,
Известной нам лишь четверым,
Опять идём над марью топкой,
Опять дороженьку торим.

Я впереди — отец семейства.
За мной — два сына и жена.
Войдём и сядем,
Но не вместе —
Всяк у любимого окна.

И в том они ли виноваты
Иль, может, я,
Один лишь я,
Что я один люблю закаты,
А день — жена и сыновья?

Мы смотрим
Всяк в своё оконце,
Уча — кто Блока,
Кто букварь, —
И счастлив я:
Садится солнце,
Курится розовая марь!

И вся, просящая полёта,
Душа моя обнажена!
Но оглянусь вполоборота —
Грустны два сына и жена.

Она сейчас их спать уложит,
Чтоб им пораньше в школу встать.
И вроде б день нормально прожит —
Чего же может не хватать?

Но зёрна первого разлада
Уже успели прорасти:
В глазах родных — всё больше яда,
А мёда — нет уже почти.

И я припомню быль такую,
Ошибку давнюю свою:
В зените — день,
Они — ликуют!
А я — нахмуренный стою...


Н А   Д Е Т С К О М   К А Р Н А В А Л Е


Шили, клеили, вязали,
Впрок на ёлочном базаре
Закупали дождь и свечи,
Маски, блестки, конфетти.
Вот опять мы в этом зале,
Вот опять на карнавале.
Вот и встретились мы, Галя —
Можно даже подойти.

Можно даже улыбнуться
И щеками прикоснуться
В поцелуе ритуальном —
Всё же старые друзья.
И сказать:
«А это — Дима».—
На твоё
«А это — Лена».
Похвалить:
«Девчушка — диво!»
Можно больше, чем нельзя.

Можно вспомнить всех знакомых
В магазинах и в райкомах,
Можно в спорах пустяковых
Доконать
                последний клад...

Дети, что же вы стоите:
Все танцуют — посмотрите!
Дети, нас не повторите:
И, прощая, не корите
Вы любимых за разлад...


Г Р А Ч И Н Ы Й   Л Е С

Высоко, без опасенья
Встали сосны до небес…
Помнишь, милая, весенний
Золотой Грачиный лес?

Было всё ещё в начале,
И, открытый всем ветрам,
Он живицей, как свечами,
Был подсвечен.
Чудный храм!..

Утром росным и туманным,
Юным кланяясь мечтам,
Возвращаюсь я к желанным,
К этим ласковым местам.

Как тут сладко сердце билось,
Как грустилось по ночам,
Как отчаянно любилось —
Знать про то одним грачам!

И, целуя нежный локон,
Верил я в обманный грай
Самозванных лжепророков,
Нам с тобой сулящих рай!..

Не сбылись те сны лесные —
Что с них взять, с наивных снов? —
Не твои глаза —
Иные —
Главный приз моих сынов.

И сегодня, в жизни новой,
Нас ничто уж не роднит,
Только дивный храм сосновый,
Что из прошлого звонит...

Всё понять — не в нашей власти,
В нашей власти — не забыть
Ослепительное счастье
Быть любимым и любить!

И глядеть — не наглядеться,
Не наслушаться никак!..
Звуки юности и детства
Тают где-то в облаках…


*  *  *

Иду,
          спешу, измученный тоской,
Туда, в село родное над рекой,
Где мой петух кричит, собака лает...
Мой старший сын, с рожденья городской,
Кричит с балкона, машет мне рукой —
И поцелуй воздушный посылает.

И долго длится этот поцелуй.
Уж по мосту иду и по селу,
И ключ держу в ладони запотевшей, —
Но оглянусь:
За полем, за леском,
За дымом —
Город, улица, балкон...
И сын, со мной пойти не захотевший.


*  *  *

В мире стальных диковин
И поливной земли —
Только бы весь цикорий
На кофе не перевели!

Только б, страшась потёмок,
Не погасил кипрей
Гордых своих метёлок —
Розовых фонарей!

Разве с душою сладишь
От крика на волоске,
Если последний ландыш —
В аптекарском пузырьке?

Если оставлю сына
В мире пустом и злом:
Путать с лисой — лесину,
Щёголя — звать щеглом?


Б Е Р Ё З К А   
Н А     К Р Е П О С Т И

Ты говорила: «Здрасте!»,
Мимо спеша пройти.
Не на чем было страсти
Пылкой такой взрасти.

Были не васильками
Очи — бронёй стальной!

Семечко зря о камень
Чиркнуло крепостной?..

Но… сыновья–подростки
Любят искать в окне
Гибкую тень берёзки
На крепостной стене.


Т Р И   З А В Е Т А    М О И М   С Ы Н О В Ь Я М

Это время пришло. Это — время плодов, а не розовых веток.
И пусть градом не раз ещё юный мой сад посечёт,
Это время пришло — время первых, пусть даже с горчинкой заветов,
Тем, в которых с годами вся кровь моя перетечёт.

Уже старший мой сын разбежался и прыгнул с порога,
Уже младший мой сын посмотрел и подумал: «Я так же смогу!».
Моя боль, моя жаль, из себя я не строю пророка —
Но зато и не лгу.

Вот мой первый завет: выбирайте прямую дорогу!
Даже если тайга, даже если болото разинуло пасть! —
Всем, идущим за вами, уже ни в медвежью берлогу,
Ни в коварные топи, — проверено ведь! — не попасть.

Вот второй мой завет: выбирайте вы друга прямого!
Пусть покажется вам:
В планах ваших порой, как в глазу,находить он соринки мастак.
Но он выпрямит вас:
Не смолчит, не простит вам ни дела, ни слова хромого,
И, коль драка, не спрячется,
Не отсидится в кустах.

А мой третий завет: зло, как правило, в шкуре овечьей, —
Бойтесь той прямоты, что коварней любой западни!
Не спрямляйте вы рек,
Не спрямляйте души человечьей,
Не спрямляйте любви! —
А не то обмелеют они!..


ИКАРЫ

Век за веком Икаров своих, собирая в полёт,
       наставляют Дедалы:
«Осторожней, сынок:
       не взлетай высоко, —
       воск расплавится — рухнешь на скалы!»
Век за веком любимым отцам,
       умудрённым Дедалам,
       сердца разбивают Икары:
Поднимаются к Солнцу,
       и плавится воск, —
       и, ломая крыла, беспощадное небо
       их, дерзких, бросает на рифы,
       в бездонное море,
       на скалы.
А Дедалы над ними кружат,
       понимая, что только
       одной лишь молитвой немою
Они могут помочь
       неразумным несчастным своим сыновьям,
       погибающим в диких ущельях,
       на острых камнях,
       утопающим  в море.

И седыми на берег морской приземляясь,
       других они учат детей
       математике,
       воздухоплаванью,
       многим–премногим наукам,
       что делают юношей профи.
Учат их доверять интуиции
       и чувству меры,
       за гранью которой трагедии и катастрофы.
И даже (а вдруг пригодится,
       когда остаётся надеяться только на чудо)
       молитвам их учат на древнеславянском
       и мудрым стихам–афоризмам
       на греческом и на латыни.
И опять и опять говорят,
       повторяют, внушая,
       что гибнут Икары 
       от самонадеянности,
       от безрассудства,
       непослушания,
       глупого риска,
       гордыни.

Вот, казалось бы, сделано всё,
       всё продумано для безопасности,
       всё учтено.
Но!..

Но разумные вроде бы дети
       на вечере их выпускном,
       отмечая вручённые им
       астронавтов дипломы
       искрящимся звоном
       содвинутых разом бокалов,
Вдруг, — вот это сюрприз! —
       восхищённые, пьют
       за Колумбов,
       за Берингов,
       за Магелланов,
       Гагариных!
       И за Икаров!
За неведомый берег,
       за Солнце,
       за новые звёзды,
       за дальние дали!
За высокие крылья,
       которые дали Дедалы!

А за опыт надёжный
       и за осторожность,
       послушность,
       почтительность
      (это напрасно как раз, но случается),
       слабо скрывая зевоту,
Они пить не хотят ничего,
       даже воду…


З А     Ч А Е М

Однажды узнаём,
однажды замечаем,
что, может быть, отцам
и видеть ни к чему:
ах, как она смела,
ах, как она за чаем
подкладывает мёд
сынишке моему!

Где загорели так
отчаянные плечи?
Откуда чайных глаз
мятежные огни?
И просит сын её —
из чайника покрепче!
А я наоборот:
мне крепкого — ни-ни!

Едва я отвернусь,
ах, как они украдкой
целуются —
и как она трепещет вся!..
Им кажется любовь,
как чай — горячей, сладкой!
А мне — вода-водой:
мне сладкого нельзя…


О Т Ц О В С К О Е     С Е Р Д Ц Е

Сердце, ставши мудрей и старше,
К философии благоволит.
Но по младшенькому, по Саше —
Словно в детстве его, болит!

И без всяческих философий, —
Сын ведь он, а не «вещь в себе», —
Утирать оно хочет сопли
Захандрившей его судьбе!

Где же принципов постулаты,
Коль готово оно уже
В презираемом раньше блате —
Видеть Божеское протеже?..


С Т А Р Ы Е     Г В О З Д И

Мы с тобой, сынок, не жадные,
Но сегодня, что скрывать,
Выпрямляем гвозди ржавые,
Чтобы ящики сбивать.

С виду жалкие, усталые, —
Сталь ведь
Тоже устаёт, —
Всё ж имеют гвозди старые —
Каждый —
Свой лишь поворот,

Свой изгиб,
Свои царапины:
Всё у них, как у людей.
И, поверь, морщины папины
Ты найдёшь и у гвоздей.

Вот, к примеру, хоть у этого
"Инвалида-червяка",
Что воскрес —
И всем советует
Не пугаться молотка...

Смерти страх из сердца вытравить
Нелегко, верша итог —
Пусть и нас, как гвозди,
Выпрямит
Новой жизни молоток!

Истины вино початое
Пьём до дна в прощальный час:
Гнёт нас жизнь
Не зря —
Печатает
На себя упрямых нас, —

Чтоб, рассветным полыханием
Счистив ржу вчерашних ран,
Одарить вторым дыханием,
Выдать в мир
Наш юный скан!..


В Е Ч Н Ы Й   З О В

Смерть идёт в атаку лобовую.
Но пока мы — внуки и сынки,
Держат оборону круговую
Доблестные наши старики.

Сладко жить
И зваться молодёжью
В замках грёз под всполохи петард —
Подступы к хрустальному подножью
Прикрывает верный арьергард.

Время есть!
Худы и тонкошеи,
Мы парим, не чувствуя земли…
Но уже в могильные траншеи
Бабушки и дедушки легли.

Тех могил зияющие шрамы —
Лишь начало, —
Дух свой укрепи:
Видишь, наши папы,
Наши мамы
В поредевшей тоненькой цепи.

Долго ль оборону круговую
Сдержит их усталый батальон?
Смерть идёт в атаку штыковую!..
Вот и твой солдатский медальон.

Помни: ты теперь мобилизован,
Призван, —
Не хрустальный, а стальной! —
Тихим словом сына,
Вечным зовом
Вечной жизни на земле родной!