Всем, кто когда-либо уезжал от тех, кого полюбил

 Стук чемоданных колёс по асфальту, сигнал прибывшего автобуса, голоса, шум, нервное пересчитывание- раз, два, три.., пятнадцать.. а где ещё один?? Ребята, где ещё??!! И за спиной взгляды- перегляды: типа, что за детсад.   Безветренный теплый вечер. Споры кто где сидит, радостные прощальные взмахи руками.. и фраза, прозвучавшая одиноко и немного не в тему- I can ’ t believe …    Когда мы отъехали от “Котвы” примерно на километр, слёзы уж одолели меня. За стеклом - бескрайние поля, как у нас, правда, трава выжжена солнцем. Скоро закат. В это время мы уходили с моря, ужинали и шли разгонять тоску. Я смотрела в окно, и у меня было чувство, будто от меня оторвали что-то живое, что произошла какая- то нелепость и никакого автобуса нет. Чувство было почти что физическим. Позже, уже в Истре, я поняла, что именно в таких случаях люди говорят: “Частичка моего сердца навсегда останется там”. Когда слышишь эти слова, не придаешь им значения и думаешь, что это пафос и пустой трёп, а когда чувствуешь на собственной коже, начинаешь относиться иначе. Любое слово- это отражение души таких как мы.   Мы сидели на открытой площадке, откуда видно было, как отрываются от земли самолёты. Кто летит во Францию, кто в Америку, а мы в Россию. В холодное лето. Туда, где нет моря, но есть моря луж.    У меня зазвонил телефон, мне ни с кем не хотелось общаться, и я отбила вызов. Небо было уже тёмное, звёздное. Было немного холодно и хотелось есть. И спать. И жутко хотелось никуда не лететь.   Мы не могли поверить, что это всё. Конец. Что будет что-то другое, но такого больше не повторится. Я не хотела смиряться с этим. Мне было проще об этом не думать. Я ненавидела своё состояние. Позже, через месяц, я вновь испытала это чувство, когда в моей голове не укладывалось, что мне необходимо забыть человека, которого было так много в моей жизни.           I can ’ t believe .     Мы сели в самолёт- Лариса у окна, Надя в середине, я с краю. Девчонки сразу почти уснули, а меня постоянно будила стюардесса, предлагавшая то еду, то чай…то эти беспошлинные товары. Я засыпала на минуту, на две, а мне казалось, что я спала несколько часов. Мне снились они, даже не то что бы снились, я не видела их во сне, а просто ощущала их присутствие, и сны были такого содержания: мы с девчонками рассказываем им, смеясь, что нам приснилось, что мы уже летим домой к себе. Опять эта стюардесса, а у меня облом - и я спешила вновь уснуть. Это- сумасшествие просто; тогда же я не могла по-другому.    Когда мы пошли на посадку, мне стало очень- очень грустно, а плакать было уж не в тему. Тогда я сказала: “Девчонки, у меня сейчас самое романтическое настроение, которое только было”. И Надька ответила: “У меня ОЧЕНЬ романтическое настроение.”. А Лариска -“Да. И грустно…”.    А вообще-то это от человека зависит, грустно ему или нет.   Я только знаю, что ничего особенного в нашей поездке не было, но не проходит и дня, чтоб мы её- и их-   не вспомнили. Так оно, в общем-то, всегда в жизни и бывает.   Из иллюминатора были видны какие - то огни, люди зааплодировали, когда   мы приземлились. В Москве шёл проливной дождь и начиналось утро.    

20 октября 2008г. в 15.16