Две тайны археолога

Две тайны археолога: детективно-фантаст. роман в стихах для юношества/
О.Г. Соляников. — Краснодар: Парабеллум, 2011. – 216 с.
УДК 821.161.1
ББК 84(2Рос=Рус)6
С 60
ISBN 978-5-904423-24-7


Детективно-фантастический роман в стихах


ВСЁ О ПЕРВОЙ ТАЙНЕ.

                I               

Слава, отпуском довольный,
Искупавшись, не дремал.
Слушал, как рокочут волны,
Камешки перебирал.
Подняв гальку с белой кромкой,
Вдруг цепочку видит он.
Потянув её легонько,
Вытащил большой кулон.
Камень чистый и красивый
Был в оправе золотой,
В нём природа отразила
Цвет голубизны морской.
Это был сапфир чудесный.
Видимо, принадлежал
Он особе интересной.
В гальке, почему лежал?
Несомненно, этим летом
Здесь владелица была.
Есть вопрос один при этом:
А кулон, зачем сняла?
Не мешал он плавать даже.
Значит, снят был для того,
Чтобы кто-то здесь, на пляже,
Не увидел бы его.

Начал изучать находку:
Вот с обратной стороны
На оправе очень чётко
Крест и две стрелы видны.
В центре камня, цвета ртути,
Шарик миллиметра три.
- Вот так вещь попала в руки.
Шарик-то, зачем внутри
Мать-природа поместила?
Удивлялся, чтобы мир?
Может быть, другая сила
Сделала таким сапфир?
И, наверно, не напрасно,
Для чего-то создан он.
Вам, читатель, стало ясно?
Тайна первая — кулон.

Сел и стал смотреть на волны,
Оценил их дерзкий нрав.
Мчат на берег гнева полны,
Но, всю силу расплескав,
Пятятся потом стыдливо,
Чтоб исчезнуть в глубине.
Но всё выглядит красиво,
Рад всегда крутой волне.

Встал, размялся, окунулся,
Вновь поплавав хорошо,
К своему грибку вернулся
И записочку нашёл:
«У фонтана жду сегодня.
Буду вечером к шести.
И прошу вас об одном я:
Мне находку принести.
Всё серьёзно, не до шуток».
А ему сказал сосед,
Что к его грибку как будто
Подходил какой-то дед.
Он спросил соседку справа:
— Кто был раньше под грибком?
— Тут шатенка отдыхала
С очень странным стариком.

На обед идя, о деде
И записке думать стал.
А кулон ведь, в самом деле,
На поверхности лежал.
Мысль одна теперь сверлила
Постоянно мозг его:
— Та шатенка положила
Драгоценность для чего?

Неизвестность нас пугает,
В то же время и влечёт.
И познать её желает
Каждый. И порой сам чёрт
Нам не страшен, мы стремимся
Всё проверить до конца.
Вовремя остановиться —
Право только мудреца.

Слава ждал нежданной встречи
И, конечно же, гадал:
— Для чего меня под вечер
Дед шатенки той позвал?
Получить кулон желает?
Возвратить готов сейчас.
Почему же назначает,
Встречу мне на поздний час?
Я хотел перед обедом
О находке объявить,
Но опережён был дедом.
А теперь-то как мне быть?
Вышло, каждый думать волен,
Так же хочет думать дед,
Я кулон нашел, присвоил —
Оправдания мне нет.

Ровно в шесть был у фонтана.
Сразу подошёл старик.
Поздоровался и странно
Заявляет напрямик:
— Вы нужны мне, даже очень,
В номер мой пройти прошу,
Интересную до ночи,
Вам я лекцию прочту.

В номере ждала их внучка,
Таней назвалась, привстав.
Слава счёл серьёзность лучше
И назвался: — Вячеслав.
Пётр Ильич, так звали деда,
Пригласил присесть, сел сам.
— Кое-что, для пользы дела,
Расскажу я, Слава, вам.
Сколько тысяч лет минуло
С той поры, когда Земля
Два прекрасных притянула
Марсианских корабля,
Нам, учёным, неизвестно.
Да и сможем ли узнать?
Мне же важно, интересно
Вам, что знаю, рассказать.
Марсиане прилетели
С намерением одним —
Сделать то, что им велели:
Сопланетникам своим
Место подыскать для жизни
На теплеющей Земле.
Марс повёл себя капризно,
Не по марсиан вине.
Кислорода в атмосфере
Марса, думают сейчас,
Раза в два, по меньшей мере,
Было больше, чем у нас.
Суши на планете мало,
Влаги много — океан.
Зелень сушу отнимала
У несчастных марсиан.
Не хватало им ресурсов
Для борьбы с зелёным злом,
Потому жить стало грустно,
И к тому ж при всём при том
Расплодились, и ужасно,
Любящие грызть, сосать.
И разумные опасной
Стали жизнь свою считать.
Космос был освоен ими,
Нация всего одна,
Войн они не заводили,
На весь Марс одна страна.
И когда им стало тесно
В мире зелени, зверей,
Подыскать решили место
Попросторней, посветлей.
Землю нашу облетали,
И, наверное, не раз,
Очень чётко представляли,
Что творилось здесь у нас.
Был период ледниковый,
Потепление пришло,
Место им для жизни новой,
Несомненно, подошло.
«Чуть Земля преобразится,
Станет тёплой и жилой,
Можно и переселиться» —
План их, в общем, был такой.
«Коль Земля пригодна к жизни,
То тянуть нам не резон,
Нет планеты лучше, ближе», —
Так подумал фараон.
На Совете планетарном
Умные мужи смогли
Обсудить план генеральный
Освоения Земли.
Фараон - глава Совета,
Утвердил, конечно, план.
Ну, а означало это —
Старт на Землю будет дан.
А потом и прилетели
Два тех космокорабля.
Где хотели, там и сели,
Всем понравилась Земля.
Есть долины, горы, реки,
Океан вдали штормит.
Больше тут о человеке
Думал тот, кто всё творит.
Но, а древних предков майя
Охватил безумный страх.
Ничего не понимая,
Все попрятались в лесах.
Позже, встретившись с гостями,
Быстро все в восторг пришли,
Посчитав, что «боги» сами
К ним, хорошим, снизошли.
Марсиане оценили
Положение вещей.
В тайне тщательно хранили
Цели миссии своей.
В предках видели рабсилу,
Начали учить народ
Строить хижины красиво,
Появился огород.
И впервые на планете
Выбросила первый лист
Прилетевшая в ракете
Марса дар Земле — маис.
Так еды побольше стало,
Можно и запас иметь.
Собирательство отпало,
Племя стало богатеть.
Появляются дороги,
Не ступала где нога.
Многому учили «боги»
Предков майя в те года.
И свою спокойно, просто,
Быстро утвердили власть,
А на Марсе катастрофа —
Атмосфера взорвалась.
Вторглась твёрдая порода:
Астероид это был,
При избытке кислорода
Атмосферы вызвал взрыв.
Нет защиты, океаны
Замерзают все тотчас.
Пробудившись, их вулканы
Пеплом спрятали от глаз.
А «богам», у майя жившим,
Спутник передать успел
О начале адской вспышки,
Но потом и сам сгорел.
Гости ждать не захотели
На Земле счастливых дней,
Без раздумий улетели
К мёртвой родине своей.
Видимо, они решили
Судьбы логикой простой:
Там, где родились, где жили,
Вечный свой найдут покой.
Но один из них остался,
Потому, что молод был
И никак не мог расстаться
С той, которую любил.
Ма врачом был в экипаже,
Ия — дочерью вождя.
И, подумав, вождь им скажет:
«Вместе вы теперь майя».
Появились дети, внуки,
Правнуки, в конце концов.
Ма давал азы науки,
Появился род жрецов.
И, пришельца почитая,
Первобытный тот народ
Называть себя стал майя,
Как и первый майя род.
Предки майя Ма все знали.
Богом был он в их глазах,
Но они не забывали
И о бывших с ним «богах»,
Подаривших знаний много,
Нужных в жизни им порой,
Показавших — есть дорога
В мир далёкий, неземной.
Повторяю, я не знаю,
Сколько тысяч лет прошло,
Но о дальних предках майя
Говорил я хорошо,
Тех, которым был капризной
Матерью природой дан
Для начала трудной жизни
Полуостров Юкатан.
Позже был ещё мир майя,
Но совсем уже другой.
В нём жрецы, преуспевая,
Представляли власть собой.
Мироздания основы
Каждый жрец немного знал
И использовал их, чтобы
Перед ним всяк трепетал.
«Боги» вместе с Ма не знали,
Не предвидели того,
Что часть знаний передали
Не во благо, а во зло.
Но вернёмся к предкам майя,
К юкатанцам, в старину.
Марсиане, улетая,
Подарили вещь одну.
Вождь тех майя, точно знаю,
Вещь назвал ту «Божий глаз».
И теперь, я полагаю,
Этот «глаз» сейчас у вас.
Я могу сказать открыто:
Этот странный талисман
От животных злых защитой
Будто был у марсиан.
Только в это я не верил:
Не иначе, думал, бред.
Ну, какому может зверю
Этот камень сделать вред?
Как попал ко мне он — тайна,
Это вам не важно знать.
Спрятан был он не случайно.
К Тане стали приставать,
Неприятных два мужчины,
Предлагали деньги ей
За кулон, причем большие,
С каждым разом всё наглей.
Вновь увидев их, Татьяна
Быстренько кулон сняла,
В гальку спрятала, двух хамов
Без него уже ждала.
Подошли: — А где та штука?
— В номере забыла я.
— Сбегай-ка ты в номер шустро,
Рядом будем ждать тебя.
Под грибок вы сразу сели.
Те мужчины подошли,
Обошли вас, оглядели
И в сторонку отошли.
Мы за вами наблюдали.
Вы нашли кулон, тотчас
Все, что нужно, разузнали
Там, где можно, мы о вас.
Человек вы неизвестный,
Но прекрасный программист.
Говорят, серьезный, честный,
Вдумчивый, но не речист.
Догадались, археолог
Перед вами выступал.
Я теперь бы молвить слово
Внучке Тане передал.

— Шла одна из магазина.
Пёс лежал, сражённый сном.
Прохожу спокойно мимо,
Вдруг залаял злобно он.
Оглянулась, страшно стало.
Прямо на меня бежал.
Я не двигаясь, стояла.
Заскулил и хвост поджал.
Сразу же кулон достала,
Смолк когда тот пёс-наглец,
Головою покачала
И сказала: — Молодец.
Это видели мужчины.
Призадумались, видать,
А потом уже решили
Наш кулон к рукам прибрать.
Я до этого слыхала
Как-то дедушкин рассказ.
И вот надо ж, испытала
Это чудо первый раз.
Дедушка прервал Татьяну:
— Тут учёные мужи
Разгадать кулона тайну
Непонятную должны.

Вынув из кармана, Слава
Протянул Татьяне «глаз».
Та же брать его не стала:
— Пусть останется у вас.
В силу ясной вам причины
Я носить его боюсь.
И на дедушку мужчины,
Эти два, наводят грусть.
Нас они здесь могут встретить,
Очень быстро обыскать.
А потом на белом свете
Где нам, бедным, их искать?
В среду утром отдадите
Нам кулон, мы — в самолет.
К нашей радости великой,
Он отправится в полёт.
А пока возьмите это —
Краснодарский адрес мой.
Познакомились мы летом,
Может, встретимся зимой.
Прочитал: — Тут случай редкий,
И к тому же наяву.
Как и вы, я на проспекте
Невкипелого живу.
— Мир, выходит, очень тесный.
А вот дедушка — москвич.
Археолог он известный
И профессор наш Ильич.
Лекции зимой читает,
Летом поисков сезон.
Землю нежно разгребает,
Черепочки ищет он, —
Пошутила. — Коль серьёзно
К их работе подходить,
Я скажу вам, очень сложно
Тайны прошлого открыть.

Пётр Ильич: — Я интересно
Вам, о майя рассказал?
— Интересно и чудесно.
Раньше многого не знал.
Всё о Марсе, марсианах
Побывавших на Земле
И об их всех смелых планах
Странно было слышать мне.
Пётр Ильич: — А посетите
Мой гостеприимный дом,
Расскажу об Атлан тиде,
То есть Атлане втором.
Атлана ж за Марсом нету.
Сам давно взорвался он.
Знаем эту мы планету
Все сейчас, как Фаэтон.

Слава вдруг: — А пирамиды               
Кто построил и зачем?
— Что ж, отвечу без обиды:
Тут я несведущ совсем.
Мнение моё такое:
Их когда-то возвели
Неизвестно по чьей воле
В разных уголках Земли.
На других планетах тоже
Обнаруживают их.
Создавались все, похоже,
В целях важных, но каких?
Умудрились как гробницы
Их использовать потом
Те, кто мыслил отличиться
Даже и на свете том.

Попрощался с ними вскоре,
Не сидеть же до утра.
Бриз прохладный дует с моря,
Скоро полночь, спать пора.

Утром снова был на пляже.
Двое вскоре подошли,
Не сказав ни слова даже,
Развернулись и ушли.
С пляжа шёл, когда на ужин,
То навстречу не спеша
То ли с другом, то ли с мужем,
В общем, с парнем Таня шла.
— Познакомьтесь, это Костя,
Самый наилучший друг.
Он ко мне приехал в гости,
Защитит от этих двух.
Познакомились. — А Костя
Смотрится-то хорошо.
С виду я, пожалуй, проще, —
Попрощался и ушёл.

Через день шёл с пляжа вяло,
Перегрев — спина саднит.
Таня вдруг его позвала,
На скамеечке сидит.
Подошёл и сел с ней рядом,
Поздоровался шутя.
Та в ответ: — Вас видеть рада,
Костю тут сижу, жду я.
Вот и он. Но что такое?
Надвигается беда.
Рядом с ним идут те двое,
Направляются сюда.
— Здравствуй, Таня, познакомься,
Близкие мои друзья.
Ты сюда зачем припёрся?
Обойдёмся без тебя, —
Славе Костя заявляет.
Видно было, что он пьян.
Но, а Тане предлагает:
- Ты продай кулон друзьям.
— Костя, ты зачем напился?
Нет кулона у меня.
— В номере кулон хранится, —
Подсказали вдруг друзья.
И, схватив за руку, Костя
Таню потянул: — Идём!
И ему друзья со злостью
Стали помогать вдвоём.
Увещала, умоляла:
— Руку вывернешь! Пусти!
И тогда вмешался Слава,
Буркнув: — Таня, ты прости…
Костя выл, ползти старался,
Друг его один лежал,
А другой удрать пытался,
Далеко не убежал.
Таня с ужасом смотрела
На поверженных троих.
Получили все за дело,
Только всё же жалко их.
Ну а Слава-то, а Слава!
Сколько силы, как он быстр.
Я такого не встречала,
Он, наверно, каратист.

Слава посадил двух рядом
И сказал спокойно им:
— Дам команду я ребятам,
Разумеется, своим:
Если днём увидят завтра
В нашем городе, тотчас
Рыбкам пусть на ужин, завтрак
Отправляют сразу вас.
Марш готовиться к отъезду!
Поспешили те уйти.
Костя, видимо, став трезвым,
Хныкал: — Танечка, прости.
Дальше с жалостью унылой
Говорить стал о любви,
Таня просто всё решила:
— Ты, предатель, уходи.
Комментировала кратко:
— Я так верила ему!
Как предать так можно гадко,
Если честно, не пойму.
Очень трудно в нашем веке,
Если не поможет Бог,
Разобраться в человеке,
А вот мне кулон помог.
Слава; - Будет всё понятно.
Сколько обещали дать?
Костя пробурчал невнятно:
— Обещали тысяч пять.
— Кто они? — Я их не знаю.
Братья подошли ко мне:
Мол, проблема есть такая,
И сказали о цене.

Проводил Татьяну к деду,
Тут же им кулон вручил
И подумал, что победой
Сам себя разоблачил.
Он скрывал от всех, что любит
Заниматься карате.
Мало, что домыслят люди.
Времена теперь не те.
Потому вернулся быстро,
Долго не пришлось стучать
И на нашем русском чистом
Обо всём просил молчать.
Пётр Ильич смотрел на Славу
Подозрительно уже,
Он имел на это право,
Всё ему не по душе.
— Кто же вы на самом деле?
— Инженер и программист.
Обращался нынче с теми,
Как любитель каратист.
А ребят «своих» придумал,
Чтоб нагнать на братьев страх.
Не уедут — значит, будут
Караулить вас в кустах.
Старика лицо смягчилось,
Взгляд сочувственнее стал,
Значит, щедрый он на милость,
Слава это понимал.
— Завтра улетаем в девять.
Доблестный начну свой труд.
Ничего тут не поделать,
Лекции студентку ждут, —
Пояснила Таня Славе
И напомнила себе.
— Встретимся ли снова с вами,
Видимо, решать судьбе.
— Ей виднее, пусть решает, —
Засмеялся он в ответ, —
Наперёд она всё знает,
На неё управы нет.

Пожелал того, что нужно
В жизни каждому из нас,
Их ответ, прослушав дружный,
Он ушёл. Был поздний час.

А на улице дождь с градом,
Слава стал под козырёк.
В настроении досадном,
Наблюдал как ручеёк,
Выросший в поток могучий
По асфальту к морю мчал.
Били молнии из тучи,
После каждой гром стучал,
Очень дерзко кулачищем
С поднебесья по земле,
А затем уже потише,
В удовольствие себе,
Он бурчит и затихает,
А за ним уже другой
Крутость нрава проявляет,
Дождь ведь летний, грозовой.
Но градинки быстро тают,
Днём стоял приличный зной,
Участь у градин такая:
Быстро станут все водой.
Туча выплакалась вскоре,
Потихоньку, не спеша
Канула вдали над морем.
Летняя гроза прошла.

Возвратился быстро в номер,
Валентин-сосед лежал,
Как обычно, в полудрёме,
Жвачку медленно жевал.
Попросил его всю спину
Смазать кремом и прилёг.
Вспомнил, как того мужчину
Сбил одним ударом с ног.
А потом надменный Костя
Всплыл в сознании его,
Как тот зло сказал: «припёрся».
Глупый он, скорей всего.
Дальше думать стал о Тане.
Да, девчонка хороша,
Интересно, тёзка маме.
Костю как она ушла.
Поухаживать за ней мне,
Может, зиму, а весной
В первое же воскресенье
Предложить ей стать женой.
Размечтался. Если честно,
Может быть один ответ:
— Ей со мной неинтересно,
Слишком прост я, шика нет.
Да и сам-то я без страсти
К ней хорошей на сей час.
А без страсти-то и счастья
Не получится у нас.
Вот бы встретить мне такую,
Чтоб в груди зажгла пожар.
Нет, похоже, тут мудрю я,
Ведь такой имею дар.
Не мозги любви проблемы
Все решают, а душа.
Ну а если откровенно,
Таня очень хороша.
Надо б дальний план составить,
Знать, живу я для чего.
Жизнь, прожив всю, что оставить
Интереснее всего?
А вернее, что смогу я?
В специальности своей
Ничего не наколдую.
Лучше пару сыновей,
Дочь красивую, как мама,
Миру подарить с женой.
Но встаёт вопрос упрямо:
А конкретно-то с какой?
Двадцать пять уже в дороге,
Вот до ста бы дотянул.
Помечтал ещё немного,
Пару раз зевнув, уснул.

                II
Через три дня, он довольный
Вёл на пляж соседок дам
Подошёл мужчина скромный.
— Добрый день, я лично к вам.
Отошли в сторонку, сели.
— Я сотрудник МВД,               
А точней майор Неделин,
Всё пока что о себе.
Здесь известный археолог
С внучкой отпуск проводил,
Почитайте, вот некролог.
Кто-то старика убил.
Таня, внучка, рассказала
Нам о том, что было здесь,
И при этом полагала,
Это тех двух братьев месть.
Лишь за то, что не продали
С дедушкой им свой кулон.
Мы проверили, узнали,
Что и цел, и спрятан он.
А теперь прошу вас, Сашин,
Рассказать, что было тут.
Может, сведения ваши
На убийцу наведут.

Слава изложил детально
Все события тех дней,
Сотовый отдал, он тайно
Заснимал троих «друзей».
Думал всё, майор, однако
Вдруг заговорил о том,
Что им Таню очень жалко,
Что живет одна с отцом.
До диплома ей учиться
Остаётся только год.
Может всякое случиться,
Вдруг её злодей найдёт.
— Нам, конечно же, известно
Ваше мужество и мощь.
Вы б могли нам интересно
И существенно помочь.
На работу вас устроим
Программистом в КубГУ,
И придется вам обоим
Вместе ездить поутру.
А потом в конце работы
Вместе едете домой.
И у вас одна забота —
Вы при Тане часовой.
Им уже известно кто вы,
Нужен мне сейчас ответ,
Таню поберечь готовы,
Или же, быть может, нет?
Поясню, приставить к Тане
Думали своих людей.
Это было б явно крайне.
Мол, охрана есть при ней.
Тут удачный случай, редкий.
Вас подозревать нельзя.
У красавицы соседки
Должен быть сосед в друзьях.
Вас отстаивали дружно
В фирме, всё ж вопрос решён.
Объяснили: очень нужно —
И директор был смущён.
Слава громко засмеялся.
— Будет мой ответ простым.
Каждый парень сразу б взялся
Быть при Тане часовым.
— Вам огромное спасибо,
Завтра сотовый верну.
Кстати, Таня попросила
Передать вам вещь одну.
Гальку с беленькой каёмкой
Протянул ему майор.
Был на том окончен ёмкий
И серьёзный разговор.
Им забыта галька эта
После лекции была.
Вверх подкинул, как монету.
Жаль, что нет на ней орла.

Утром встал и к морю быстро.
Дважды сплавал до буйка,
Возмутился скутеристом:
Тот чуть лодку рыбака
Не задел, промчавшись мимо,
Рыбу злостно распугал.
И представил, как тот «мило»
Скутериста обругал.

После ужина майора
На скамейке долго ждал.
Появился тот не скоро,
Но зато почти бежал.
Извинился, сразу к делу:
- Отыскали братьев тех.
Костя здесь гостил у деда.
Алиби у них у всех.
Что кулон убийце нужен,
Говорит простейший факт:
Снял с крестом цепочку, тут же
Бросил рядом просто так.
Вывод делаем мы с вами,
И, наверное, не зря,
Надевать на шею Тане
Ничего теперь нельзя.
С делом, их с отцом знакомя,
У Татьяны номер взял.
Вот ваш сотовый, на нём я
Вам свой номер записал.
Полагаю, завтра с морем
Попрощаться вы должны,
Ну а там и Тане вскоре
Будете уже нужны.
В КубГУ в отделе кадров
О вас знают, там вас ждут.
Сделают всё то, что надо,
Полный инструктаж дадут.
А теперь решим о встречах.
Чтобы мы могли всегда
От чужих глаз уберечься,
Вам звоню, когда, куда
На машине я подъеду.
Вы подходите туда,
Нашу тайную беседу
Не услышат никогда.
Через час я уезжаю,
Быть тут дольше мне нельзя,
Ну а вам напоминаю,
Лев Петрович — это я.

Руки по-мужски пожали,
Каждый всё уразумел.
Гость ушёл, но без печали
Слава вслед ему смотрел.
Обаятельный и умный,
Скромный и, видать, силён.
Как в пределах, и разумных,
Руку сжал, прощаясь, он.
Не зазнайка это значит,
Уважителен к другим.
Может, для меня удача
Поработать вместе с ним.

Пожилой мужчина рядом
Сел. Подумав, закурил
И спросил, на Славу глядя:
— Ты за что троих тех бил?
— Да не бил я, а девчонку
Защищал от тех «друзей».
Эти пьяные подонки
Заломили руки ей.
Страшновато было, правда,
Защитил, исполнил долг.
— Молодец, так им и надо.
Я б один с тремя не смог, —
И ушел, довольный, видно,
Тем, что выяснил вопрос
И на жизнь свою в обиде —
Быть таким не довелось.

Утром Слава шёл к вокзалу,
Демонстрируя загар.
А, придя, билет взял сразу
В свой любимый Краснодар.
В нём родился, в нём и вырос,
В нём родные и друзья.
И, что в жизни в нём вершилось,
Забывать уже нельзя.
Так уж человек устроен —
Может пребывать везде,
А вот жить, он больше склонен
На своей родной земле.

Наконец-то Слава дома.
Сразу душ, потом обед
С мамой полчаса законно
И ушёл в свой Интернет.
Утром в КубГУ поехал.
Документы не забыл.
Очень быстро, без помех там
На работу принят был.
Приступил к работе сразу.
А на кафедре ему
Дали быстро два заказа,
Важных, судя по всему.
Коллектив, похоже, дружный,
Зав — приятный человек.
Делай хорошо, что нужно, —
И к тебе претензий нет.

                III
Лев Петрович на работу
Позвонил, просил к пяти
Обязательно в субботу
К дому Тани подойти.

Дверь сама им открывала,
Видно было, что она
Тем, что появился Слава,
Очень уж удивлена,
Да и смущена, конечно.
Он, зайдя, всей их семье
Выразил своё сердечно
Соболезнование.
Трое их всего осталось
Из всех близких пятерых.
Бабушка с Москвой рассталась
И теперь живёт у них.
Маму сбил водитель пьяный,
Кем-то дедушка убит,
Что судьба сулит Татьяне,
Жизнь пока не говорит.

Лев Петрович быстро, ясно
Суть проблемы изложил.
Все всё поняли прекрасно,
Каждый в нашем мире жил.
Все благодарили Славу.
Он, конечно же, смущён.
Ну а бабушкой был сразу
Конвоиром наречён.
Ясно, дочь врага народа.
Ей сидеть пришлось, а тут
Для защиты благородно
Внучку под конвой берут.
Посмеялись дружно в меру,
А отец им рассказал,
От друзей от инженеров
О кулоне что узнал.
— После похорон я сразу
Обратился в институт
Профильный и знал: отказа
Мне друзья там не дадут.
Скрупулёзно проверяют.
Выяснили: никаких
Он частот не излучает,
Кроме слабых световых.
Выразили осторожно
Мнение своё одно,
Что кулончику, возможно,
Возбуждение нужно.
Пробовали много, честно,
Но не возбуждался он.
Стало им неинтересно,
Возвратили мне кулон.
В Сочи Таня показала
Псу кулон, он сразу стих.
Во дворе псам в нос совала,
Но реакций никаких.
Тайну знает лишь убийца.
Только как его найти?
Ведь к нему, как говорится,
Неизвестны нам пути.
А улик он не оставил
Абсолютно никаких, —
Лев Петрович вдруг добавил:
— Две уже нашли из них.
Тот убийца был в перчатках —
Вывод следствия таков.
На цепочке явный запах
Женских дорогих духов.
Коль в раздумья углубиться,
Получается одно:
Это дерзкое убийство
Женщиной совершено.
На игле, была, что в шее,
В дырочке сильнейший яд.
Мы такого не имеем,
Знатоки все говорят.
Он из тропиков, наверно.
Из чего, кого — секрет.
Действует почти мгновенно,
От него защиты нет.
На игле обыкновенной
Сохранится яд навряд,
Взяли от машины швейной,
Дырочка в ней, там и яд.
А эксперт позднее скажет:
«Там, у дома, на углу,
Пётр Ильич пытался даже
Эту вытащить иглу.
Не успел, яд очень сильный».
Изучали и сейчас
Говорят, у нас в России
Выявляют первый раз.
Пётр Ильич, теперь всем ясно,
И не мог предполагать,
Что кулон весьма опасно
И иметь, и надевать.
Но, пока нам не известно,
Как к нему попал кулон.
Вообще-то интересно,
Знать откуда взялся он.

— Случай был необычайный, —
Чуть подумав, начал сын. —
В Мехико, зайдя случайно
В антикварный магазин,
Папа с явным любопытством
Изучал всё, не спеша.
В это время очень быстро
С криком женщина вошла.
Сразу видно, не из бедных,
Протянула коробок,
Стал хозяин очень бледным,
Поздоровался и смолк.
Дама та негодовала,
На английский перешла.
Чуть её не покусало
Что-то в лес, когда пошла.
А хозяин не перечил,
Сумму быстро отсчитал.
Ей, не дав закончить речи,
Деньги дал, покупку взял.
Дама вышла, и хозяин
Папе начал объяснять:
«Мы кулончик этот взяли
У старушки, чтоб продать».
Говорил он по-английски,
Трудно подбирал слова.
«У неё совсем нет близких,
И она жила одна.
Даже не было подружек.
Родовой ей талисман
Перед смертью стал не нужен,
Принесла кулончик нам.
И сказала не скрывая,
Что сквозь множество веков
К ней пришёл от древних майя
Этот чудный дар «богов».
«Божьим глазом» назывался
Камень. Ну, а закреплён,
Так, чтоб, если надевался,
Тела не касался он.
А оправа прикасалась
К телу очень хорошо,
Чтобы то, что излучалось,
В сторону от тела шло.
Он от самых злых животных
Может защитить людей.
Взял его я неохотно,
Не во всм поверил ей.
Женщина — директор школы
Той, где учится их дочь.
Ездит с мужем в лес и горы,
Захотелось им помочь.
Предложил кулончик этот,
Чтоб никто не покусал.
Побывала, видно, где-то,
Вот, устроила скандал».
А когда хозяин кончил,
Посмотрев кулон, купив,
Папа, увлечённый очень,
Ту старушку посетив
С переводчицей прекрасной,
Был приятно удивлён.
Оказалось, не напрасно
Этот он купил кулон.
Но ведь с ним при разговоре
Переводчица была.
Поделилась тайной вскоре
Или просто продала.
И нашлись такие люди,
Любящие старину
Так, что жизни даже губят.
Я такого не пойму.

Таня, Слава всё решили,
Ехать как, где можно быть.
Вообще, в каком режиме
Предстоит теперь им жить.
После лекций, подсказали,
Чтобы время не терять,
Лучше ей в читальном зале
Заниматься, Славу ждать.
Чай попили, уходили,
К Славе подошёл отец.
— Вы Татьяну защитили,
Вам спасибо. Молодец.
Лев Петрович, только вышли,
Сразу «Ладу» показал
Новенькую, цвета вишни
И уехал, газу дав.

Дни учёбы и работы
Побежали день за днём.
Были радости, заботы,
А они всегда вдвоём.
Научились с полуслова,
А порой без всяких слов
Понимать один другого.
Слава был всегда готов
Заслонить собой Татьяну,
Очень быстро защитить
От любого хулигана.
Он умел полезным быть.
Как-то, выпивший прилично,
Руку, сердце предлагал,
Тане нагло и публично.
Слава быстро понять дал.
Хоть без слов, но очень ясно:
Кисти лёгонький захват,
Тот всё осознал прекрасно,
И сказал, что виноват.

Таня бабушке звонила,
Два «отважных» подошли,
В переулке это было,
Так сказать, в полуглуши.
— Позвонить нам нужно срочно,
Дай-ка сотовый, мадам.
Вырвали из рук. — А ты что?
— Не спешите, я вам дам.
Слава дал, они лежали
В луже, закатив глаза,
И тихонечко стонали,
Остужала пыл гроза.

Подошли в субботу к дому.
Слава: — Танечка, постой,
Я по поводу такому:
А что если мы с тобой...
Он замолк, смутился даже:
— Знаешь, мне приснился сон.
Мы в Сафари-парке нашем
Проверяем твой кулон.
— Так ведь это же идея,
Я приветствую её.
В воскресенье в десять едем
Попугаем там зверьё, —
Таня отозвалась тут же. —
Чтоб цепочкой не блестеть,
Обязательно мне нужно
Будет, свитерок надеть.
Посмотрел на Таню Слава.
Боже мой, какой азарт!
Как она вся воспылала,
Загорелись как глаза.

Воскресенье. Таня вышла,
В парке через полчаса.
Здесь машин почти не слышно.
Редко птичьи голоса
Провожают осень грустно,
Но горланит вороньё,
Демонстрирует искусство
Всем вокальное своё.
Вот медведь. Подходит Таня,
Выпятив с кулоном грудь.
Он же сразу лапу тянет:
Мол, подайте что-нибудь.
Рыкнул лев, видать, ругнулся:
Много видел я таких.
Молча задом повернулся
И чуть не обрызгал их.
А медведица качала
Постоянно головой,
Их совсем не замечала,
Занята была собой.
Тигр лежал в углу, дремая,
И на них не посмотрел.
Волк, былое вспоминая,
Их и видеть не хотел.
Обезьяны наблюдали,
Как к ним парочка идёт
И, наверное, гадали,
Что сейчас перепадёт.
А верблюд весьма надменно
Испытателей встречал.
Плюнул вдруг на них презренно,
Но промазал сгоряча.
Испугалась Таня очень,
А верблюд ещё сильней.
Развернувшись, что есть мочи
Мчал к верблюдице своей.
А потом в конце вольера,
Шею вытянув, дрожал
И, в спасение не веря,
Лёг, четыре все поджав.
Вновь у льва. Голяшка в лапах.
Зарычал вдруг на людей,
А затем дрожал от страха
В тесной клетке царь зверей.
Таня испугалась снова.
От верблюда был испуг.
Танин страх и стал основой
Страха у животных двух.
А отсюда вытекает,
В общих, так сказать, чертах,
Что кулончик возбуждает
Примитивный Танин страх.
Страх и организм мгновенно
Выделил энергию.
Возбудясь, одновременно
Излучил кулон свою.
Действует она прескверно
На мозги и нервы их.
Очень больно им, наверно.
Люди... Ну а как у них?
И когда парк покидали,
Слава Тане приказал:
— То, что мы с тобой узнали,
Больше чтоб никто не знал.
Таня очень удивилась
Резкости его такой,
Но, подумав, согласилась.
Прав, он умница большой.
Шли когда домой с маршрутки,
Таня стала говорить:
— А с кулоном злые шутки
Можно запросто творить.
Вдруг случится, завладеет
Им какой-нибудь злодей,
С помощью его сумеет
Диких убивать зверей.
Спрятать бы, на всякий случай,
Этот наш кулон, да так...
А хотя намного лучше
Сдать его в надёжный банк.

                IV
Дни по спринтерски бежали
По дистанции вперёд
В обновлённой жизни дали.
Вот уже и новый год
Встретили герои наши,
Как всегда, в кругу семьи,
Высказав друг другу раньше
Пожелания свои.

Семь дней в календарном плане
Предстояло отдыхать,
Но прошло лишь три, и Тане
Славы стало не хватать.
Хочется, чтоб он был рядом,
Чтобы просто к ней пришёл
И улыбкой или взглядом
Ей сказал: — Всё хорошо.
«С Костей было всё иначе,
Не ждала я встречи с ним.
А со Славой жду, и значит,
Он немного мной любим.
Слава честный, скромный, умный.
Часто взглядом скажет он
Больше, чем иной с трибуны.
Жаль, в меня он не влюблён.
Выполняет долг служебный,
Тыл надёжно мой прикрыл,
А мне хочется, чтоб нежным,
Ласковым со мной он был.
Чтоб, когда гуляем, ходим,
Руку, взяв, не отпускал,
А домой когда приходим,
То, прощаясь, целовал.
Размечталась я, глупышка...»
Но подумала тотчас:
Разве плохо, если пышно
Расцветёт любовь у нас.

Отдых кончился, и снова
Утром, вечером в пути.
А судьба уже готова
Им сюрприз преподнести.
К Тане подбежал мальчишка
И конверт ей передал.
Вскрыла, ну а там записка,
Кто-то лично ей писал:
«Очень вас прошу, Татьяна,
Уступите мне кулон.
Заявляю без обмана,
Заплачу вам миллион.
Если вас устроят деньги,
Чтоб дать знать об этом нам,
Свитер голубой наденьте.
Кстати, он подходит вам.
Утром в среду ждём ответа.
Свитер будет голубой,
В тот же день когда-то, где-то
Человек вас встретит мой».
Слава позвонил немедля
Льву Петровичу, и тот
Заявил: — Сейчас приеду.
Пусть его у рынка ждёт.
Встреча позже состоялась,
Лев Петрович объяснил:
— Пробки, задержался малость.
Извинения просил.
А когда прочёл записку,
Мнение сказал своё:
— Ясно, что опасность близко,
Кто-то здесь нашёл её.
Посмущать решили Таню
Предложением своим.
Если же им ясно станет,
Что отказывает им,
Будут мелкие угрозы,
Наглый может быть шантаж,
Извергаться будут слёзы:
«Если нам кулон продашь,
То спасёшь немало жизней
Ты невиннейших людей».
И чем дальше, тем капризней
Станут обращаться к ней.
Будут, видимо, упрямо
Умолять и убеждать.
Может быть, они Татьяну
Соберутся похищать.
Вот тогда им свитер нужен,
Можно так предполагать,
В среду, чтоб ребятам дюжим
Легче было Таню брать.
Свитер — яркая примета.
Очень лёгкий, голубой
И надет, при всём при этом,
Не ко времени — зимой.
Стало нам вчера известно:
Марсианский их кулон
В сотни миллионов честно
Был недавно оценён.
Мы его уже забрали.
Где хранится он — секрет.
Важно, чтоб они не знали,
Что его у Тани нет.
А сейчас к ней едем в гости.
От начала до конца
Всё расскажем, ну и спросим
Мнение её, отца.
Может, Таня «согласится»
С предлагаемой ценой
И решит принарядиться
В свитер нужный голубой.
Безопасность обеспечим,
У меня сомнений нет.
Будет там, на месте встречи,
Боевой наш контингент.
Те, что дедушку убили,
О себе ей дали знать.
Чтоб мы шайку их раскрыли,
Торг им нужно навязать.

Объяснил отцу и Тане
Лев Петрович хорошо
Обстановку, и о плане
Важный разговор пошёл:
— Иногда сосед на «Ладе»
Подвозил вас к КубГУ,
С ним мы сами всё уладим,
Он и в среду поутру
Подвезёт, но к павильону,
Где цветы и красота.
Там, купив букетик скромный,
Ждёте до тех пор, пока
Подойдёт студентов группа.
Все о море говорят.
Будут рядом с вами, тут-то
И внедряйтесь в наш отряд.
Парень в куртке ярко-синей —
Представитель группы той,
Будет он одет в красивой
Шляпе, вроде золотой.
Вход там близко к остановке,
Им легко к вам подойти.
При опасной обстановке
Проще будет и уйти.
Слава всюду с вами рядом,
А его известна мощь.
— Я всё поняла, раз надо,
То согласна вам помочь, —
Заявила Таня твёрдо.
Поддержал её отец.
Он переживал, но гордо.
Дочь его ведь молодец.
— Вам большущее спасибо, —
Лев Петрович ей сказал. —
Всё получится красиво.
И почти что приказал:
— Подойдут — щеку погладьте,
Шляпу наш поправит друг.
По такой его команде
Вмиг замкнётся плотный круг.
А пройти предложат с ними —
Вы ещё потрите раз,
Наш товарищ шляпу снимет,
Для захвата даст приказ.
Я там тоже буду рядом
Строго наблюдать за всем.
Сделаем всё так, как надо.
Верьте, риска нет совсем.
Наши вас двоих все знают
И где нужно будут там,
Обстановку понимают,
Безопасно будет вам.

Из подъезда вышли, Слава
Льву Петровичу сказал:
— Как серьёзна Таня стала,
Я её такой не знал.
А потом поговорили
О превратностях судьбы,
Попрощаться не забыли
И расстались до среды.

В среду делали по плану.
Влились в группу, в ней идут
Вдоль ограды. Вот вход главный.
А что дальше делать тут?
Задержались чуть в проходе,
А потом вошли в проход.
Слава видит — к Тане вроде
Женщина одна идёт.
Подошла к ней без опаски:
— Очень рада видеть вас.
Хорошо, что вы согласны,
Это маленький аванс.
Дав конверт, пошла к трамваю.
Хоть все были начеку,
Но смотрели ведь на Таню,
Та не гладила щеку.
А за той вслед незаметно
Сразу трое крепышей.
Может, выяснят конкретно,
Кто же там стоит за ней.

Лев Петрович, Таня, Слава
В холле КубГУ, и тут
Из конверта ясно стало,
Где, когда их очень ждут.
«Гидрострой, напротив рынка
Есть кафе «Сосновый бор».
Завтра в нём вас ждёт блондинка
И серьёзный разговор.
Время встречи — ровно в восемь
Вечера, мне днём нельзя.
Убедительно вас просим
Не опаздывать, друзья».
— Раз обоих приглашают,
Говорят, не быть беде.
Вам доверие внушают
Неизвестные к себе.
Таню бы одну позвали,
То, наверно б, не пришла.
А другое дело — с вами,
Встреча вроде не страшна.
А меня насторожило
То, что я сейчас прочёл,
И сигналом послужило
Мне, чтоб кое-что учёл.
Вы настроены на встречу?
Таня подтвердила: — Да.
— Безопасность обеспечим.
Будем рядом, как всегда.
Пачка денег. Посчитали —
Ровно двадцать тысяч в ней.
Позже их в детдом отдали,
Там истратят на детей.

Любопытству не переча,
Автор вздумал разрешить
Сам себе в кафе в тот вечер
Посетителем побыть.
— Я стою у входа бодро.
Встреча через полчаса.
Захожу в кафе и гордо
Наблюдаю чудеса:
В уголке сидит мужчина,
В нём достоинство и честь.
Он торжественно и чинно
Пиво пьёт, креветок ест.
Сдвинув два стола вплотную,
Шестеро парней-армян
Пьют, едят напропалую,
А один, видать, буян,
Шум поднял: — Шашлык невкусный.
Люди это не едят.
У двоих вид кислый, грустный,
Трое на меня глядят.
Если честно, очень стыдно
Мне смотреть на тех парней
И за нацию обидно.
Надо ж, есть такие в ней.
Две раскрашенные дамы
Лет не больше тридцати,
Подошли бы для рекламы
«Где богатеньких найти».
У окна сидит мужчина,
Чашку кофе долго пьёт.
У него на то причина,
Он кого-то очень ждёт.
Вот зашла ещё четвёрка:
Крепыша три и мадам,
Оглядели зал весь зорко
И расселись по углам.
Все потребовали чаю
И пирожное к нему,
Но сидели все, скучая
Непонятно почему.
А мужчина у окошка
Кофе быстренько допил
И ушёл, смеясь немножко,
Чем-то он доволен был.
Появились Таня, Слава.
Ищут столик, где бы сесть.
Их блондинка подозвала,
Говорит: — Садитесь здесь.
Но ребята не смекнули,
Что готовят крепыши.
Пальцы те к бокам приткнули,
Шепчут: — Мы свои, пошли.
Все армяне встали, вышли
И на улице шумят,
Но глаза кого-то ищут.
Видно, цель есть у ребят.
Таня, Слава по ступенькам
Вниз спускаются, с боков
Крепыши идут степенно,
Каждый ко всему готов.
Подошли к проезжей части,
Стали и машину ждут.
Но, наверное, на счастье,
Им её не подадут.
Крепыши все погрустнели
И назад в кафе пошли,
А армяне протрезвели
И за ними вслед вошли.
А раскрашенные дамы
Подошли к блондинке той
И тихонько, без рекламы
Увели её с собой.
Лев Петрович появился,
Всех улыбкой одарил,
Перед Таней извинился,
Остальных благодарил.
За столы все снова сели,
Посмеялись от души,
Парни шашлыки доели,
Чай допили крепыши.
Трое с улицы явились,
Доложили не спеша:
— Главные не засветились,
Доверяли крепышам.
Даму выручать не стали,
И в машине ни в одной
Двигатель не запускали
В самый важный, основной
Тот момент, когда ребята
Стали в зал кафе входить.
По идее, ведь тогда-то
Транспорт подан должен быть.
Лев Петрович: — Что-то, видно,
Не понравилось им тут.
И досадно, и обидно,
С чем они теперь придут?

Автору всегда всё можно,
Для него преграды нет.
Потому я осторожно
Загляну в тот кабинет,
Где ведёт майор Неделин
Той задержанной допрос.
Выясню, что знать хотел он,
Что услышать довелось.

Был вопрос из очень веских:
Кто она и для каких
Целей, только ей известных,
Похищала тех двоих?
Дама вздрогнула немного,
Призадумалась всерьёз,
Но затем спокойно, строго
Отвечала на вопрос.
А особа, видно сразу,
Далеко не из простых.
Думала над каждой фразой,
Избегала слов пустых.
Объясняла всё подробно:
Мол, теперь секретов нет.
Привожу почти дословно
Дамы этой я ответ.
Ф.И.О. свои назвала.
«Возраст — пятьдесят шесть лет,
Пять лет как москвичкой стала,
Специальность — фармацевт.
Рита, дочь, живёт в Нью-Йорке.
Замужем, есть сын Сергей.
Маленький, три года только,
Прилетали летом к ней.
Были здесь лишь две недели,
Но, довольные вполне,
Преспокойно улетели.
Через день бросают мне
В неподписанном конверте
Два чудовищных письма.
Пишут ясно: «Вы нам верьте,
Мы серьёзны, и весьма.
Ваша помощь в нашем деле
Заключаться будет в том,
Чтобы мы могли быстрее
Тот сапфировый кулон,
Пётр Ильич сумел который,
В Мехико легко найти,
У Татьяны-внучки вскоре
Для себя преобрести..
Вот суть наших всех решений:
Мы готовы за кулон
Безо всяких размышлений
Заплатить ей миллион.
А за помощь рады будем
Мы сто тысяч вам вручить.
Мы ведь денежки все любим,
С ними всё же легче жить.
Указания и деньги
Все получите от нас.
При согласии наденьте
Шубу ту, что есть у вас.
На раздумье — трое суток.
Если же получим «нет»,
Вашу дочь, а с ней и внука
Мы на тот отправим свет».
Во втором: «Мы сообщаем,
На расходы в деле том
Вам сто тысяч выделяем,
Безвозвратно все притом.
Письма все, что присылаем,
Нужно во дворе сжигать.
Мы за вами наблюдаем:
Не сожжёте — будем знать».
Что мне оставалось делать?
Я согласие дала:
Шубу через день надела.
Вот и все мои дела.
А профессора я знала,
Атероклефит он брал.
Но давненько не видала,
Приходить к нам перестал.
Вы поверьте, я не знаю,
Кто командует тут мной,
Но раз дочерью пугают,
Вывод делаю простой:
Из Америки команда
Тут вершит свои дела.
Их поймать бы, гадов, надо.
Жаль, я вам не помогла».
— Если бы ребят вы взяли,
Повезли бы их куда?
— Только вышли б, их забрали
В транспорт эти господа.
— Крепышей где нанимали?
— Подвернулись сами вдруг.
По бутылке водки взяли,
Чтоб детей моих подруг
Задержать, быстрей доставить
К папам, мамочкам родным,
Чтобы завтра в ЗАГС отправить.
Так я объяснила им.
Сам допрос недолго длился,
Но майор сидел один,
Думал. Вдруг заторопился,
Дома ждут жена и сын.

Даму ту, что задержали,
Сразу в дальний городок,
Паспорт поменяв, «сослали»,
Дочь покинула Нью-Йорк.
Таня веселее стала,
Поубавилось «нельзя».
Но не расслаблялся Слава.
Оказалось, что не зря.
Через пять дней вновь вручали
Не подписанный конверт.
Вскрыли сразу, прочитали.
От убийц пришёл «привет»:
«Вы, Татьяна, нам поверьте,
Пишем вам в последний раз.
За предательство мы к смерти
Приговариваем вас».
Мальчик им сказал, что дядя
Попросил конверт дать ей
И уехал сам на «Ладе»,
А ему дал сто рублей.
Всё же сели возле рынка,
Вышли у своей родной.
Слава видит, что блондинка
К Тане с поднятой рукой
Устремилась. Он мгновенно
Руку ту схватил, зажал.
Женщина, ругаясь скверно,
Вырываясь и визжа,
Левой вдруг рукой махнула,
Подчинясь безумству, злу,
И в ладонь себе воткнула
Смертоносную иглу.
Лев Петрович прибыл быстро,
Таню взял, увёз её,
А эксперты-особисты
Дело делали своё.
Потрепали нервы крепко
Славе, тем, кто был вблизи.
То, что было человеком,
Погрузили, увезли.

В полночь позвонила Таня:
— Слава, миленький, прости,
Мы сейчас все улетаем,
Наши разошлись пути.
Лев Петрович дал мне слово,
Что тебе расскажет всё.
Не забыть тебя мне, Слава,
Даст Бог, встретимся ещё.

Слава просто ошарашен,
Таню не увидит он.
А как быть ему-то дальше?
Вмиг пропал куда-то сон.
До утра почти что думал,
Как же там теперь она
Без него, такого друга,
В новом месте и одна?

Лев Петрович утром встречу
Назначает, Слава ждёт.
Дождь весенний первый хлещет,
А не просто так идёт.
Сел, поехали, конечно,
Прямиком на Гидрострой.
Остановочкой конечной,
Думал, будет дом родной,
Но майор свернул чуть вправо,
Стал у лесополосы
И сказал спокойно: — Слава,
Эти вот тебе часы
Таня передать велела,
Чтоб её не забывал.
Ведь она тебя хотела
Видеть, ну а я не дал.
Года через два, возможно,
Вы как старые друзья
Встретитесь. Сейчас всё сложно,
Вам и связь держать нельзя.
А часы прадеда Тани,
Нет таких теперь нигде,
Их давненько выпускали,
Был такой Павел Буре.

А теперь об интересном:
Заграничный богатей
Обещал кулон чудесный
К свадьбе дочери своей.
Переводчица сказала,
В Мексике он был когда
У старухи, что узнала,
Он всё и решил тогда.
Выделяет миллионы,
Чтоб быстрей кулон купить,
Но тут торг пошёл подпольный.
Тем, кто сможет «глаз» добыть,
Обещают сотни даже
Миллионов, он тогда
Тем, кто был в России, скажет:
— Добывайте, господа,
К маю тот кулон невесте.
Ядом был убит старик.
Рвут цепочку, там лишь крестик,
К Тане интерес возник.
И они её находят,
Предлагают миллион,
Но до них слушок доходит:
Государству сдан кулон.
И безумец тот богатый,
Чтоб ему теперь не жить,
Приказал своим ребятам
Таню наказать — убить.
К одному на днях летали,
Проявили чуткость, такт.
Мало от него узнали,
На глазах сразил инфаркт.

Обратился Джек Коломин
В поликлинику к врачу:
«Я техасец, в сердце боли.
Помогите, заплачу».
«Скорая» его в больницу,
Нашим сразу был звонок,
Мог он многим поделиться,
Только очень рано смолк.
Клички лишь назвал: «Зануда»
«Красотуля», «Великан».
Все отсюда, из Союза,
После перестройки там.
Сами выглядели свято,
Поручали всё другим
Принуждением, оплатой
Делать то, что нужно им.
Тут психически больную
Отыскали, и она
Дедушку тогда кольнула.
К счастью, Таню не смогла.
Старший — «Соловей». Гипнозом
Обладает вроде он.
Лет под сорок, хитрый, злобный.
Говорят, внушать силён.
Оставаться здесь опасно
Стало Тане, мы с Москвой
Всё уладили прекрасно.
Дом у них теперь другой.
Спросит кто — ответить можно,
Что в Германии они.
Вы ведите осторожно
Тут себя все эти дни.
Две недели я ареста
Вам домашнего даю.
Отсидите вы их честно,
Берегите жизнь свою.
На работе всё улажу,
Мы общаемся легко.
Будут узнавать — там скажут:
«В ФРГ вы, далеко».
— Я считаю, что недолго
Суждено им быть у нас.
Ждёт команду их дорога
Очень трудная в Техас.
Кто их босс — нам неизвестно.
Знаем — хитрый, злобный плут.
В мае ждёт кулон невеста,
А они не привезут.
Как с работой? — Да не знаю.
Ведь меня на фирме ждут,
Ну а здесь не отпускают.
Я к науке ближе тут.
Так что, если потрудиться
Два-три года хорошо,
Можно будет защититься,
Тему я уже нашёл.
— На раздумье две недели
Выделил сегодня вам.
Слава, вы бы не хотели
Перейти работать к нам?
— Что вы, человек я штатский
От рождения, в душе.
И в гражданской жизни счастлив,
Приспособился уже.
Дождь лил, молнии сверкали,
Тихо въехали во двор.
— Вы умело отказали, —
Констатировал майор. —
Пусть домашние все знают:
Вы в Германии теперь.
Только так и отвечают
Тем, кто постучится в дверь,
Вас попросит к телефону,
Чтобы передать привет.
И соседям всем по дому
Должен быть такой ответ.
Сотовый свой отключите.
Если нужен буду я,
То с другого позвоните,
А со своего нельзя.
Отсидитесь две недели
И сумеете решить,
Где б работать вы хотели,
Вообще, как дальше жить.
Попрощались. Дождь намочит,
Слава вылез, побежал.
Посмотрел майор вслед молча,
Потихоньку газ нажал.

Мама встретила вопросом:
Что случилось? Слава ей
Рассказал конкретно, просто
О делах последних дней.
Вечером, собрав всех в зале,
Дал строжайший им наказ,
Чтоб они всем отвечали:
Он в Германии сейчас.
Бабушка, восприняв это,
Подошла потом к нему.
— Славонька, я жду ответа.
Ты уехал почему?

                V
Трудно было под арестом
Две недели коротать.
Слава отсидел их честно,
Не хотелось рисковать.
На звонки все так, как нужно,
Отвечали. Как-то раз
Из какой-то странной службы
Позвонил весёлый бас.
Говорил, похоже, пьяный.
Объяснили, заорал:
«Ясно, это он с Татьяной
К немцам прятаться удрал.
Ну и чёрт с ним, от техасца,
Будет связь, ему привет.
Не пришлось нам повстречаться.
Жаль, что их с Татьяной нет».
Льву Петровичу об этом
Слава вскоре рассказал.
— Из Москвы звонок был этот.
Так техасец маху дал.
Задержать сумели сразу.
Ошарашен был наглец.
Не успел моргнуть и глазом,
Как карьере всей конец.

О работе думал много,
Выбрал кафедру, на ней
Может проложить дорогу
Он к простой мечте своей.
— А ведь нужно, чтоб в английском
Я вначале преуспел.
Рассказал о планах близким
И за English сразу сел.

Ну а время шло дорогой,
Избранной давным-давно.
Продолжал читать он много,
Изредка ходил в кино.
С аспиранткой симпатичной
Посмотрел балет «Спартак».
Вроде всё идёт отлично,
Только все ж в душе не так.
Не хватает как-то Тани.
Слава даже возмущен,
Лев Петрович держит в тайне
Адрес их и телефон.

Через день высокий, стройный          
Парень подошёл к нему.
Улыбается довольный,
Непонятно почему.
— Вячеслав зовут, не так ли?
— Прав ты, так зовут меня.
— Не хочу играться в прятки,
Знаю я давно тебя.
Это ты на пляже в Сочи
Уложил тогда троих.
Чтоб тебя избили, хочет
Самый младшенький из них.
Мы на стройке тут, в субботу
Он зашёл в подсобку к нам:
Проявите, мол, сноровку,
Я на всех пять тысяч дам.
— Что же вы решить сумели?
— Денег у него не брать,
А придёт через неделю,
То ему по шее дать.
Несерьёзный парень, видно,
Богом будет пусть судим.
Славе стало вдруг обидно,
Что дружила Таня с ним.
— То, что бить меня не стали,
Не забуду никогда.
Руки по-мужски пожали
И расстались навсегда.

Лев Петрович через месяц
Позвонил, просил прийти.
Слава вовремя на месте,
Вновь сошлись у них пути.
Как дела, да как здоровье
Выяснили, а потом...
— Слава, едете на море?
— Да. — А в месяце каком?
— В августе смогу, пожалуй,
В Сочи, в санаторий тот.
Врач сказал: «Хотя нет жалоб,
Море вас к себе зовёт».
— Это я на всякий случай
Место отдыха узнал.
Дело в том, что в нашей службе
Вышел маленький скандал.
Свой кулон они нам сдали,
К Танечке претензий нет.
Ну а мы-то не узнали,
В чём его большой секрет.
Ведь отец его проверил,
Излучать не стал кулон.
Но начальник наш не верит,
Должен быть он возбуждён.
Ведь у марсиан на Марсе
Он работал, излучал.
При такой ничтожной массе
От зверей их защищал.
— В общем, дорогие братцы, —
Нам сказал наш главный шеф. —
В этом нужно разобраться,
Должен быть у вас успех.

Слава растерялся даже.
Выход как ему найти?
Если всё сейчас расскажет,
Может Таню подвести.
Ведь её спросили первой,
И сомнений в этом нет.
Не сказала им, наверно,
На вопрос ждут мой ответ.
Подводить не стану Таню.
Может, им поможет лев
Разгадать кулона тайну,
Нам тогда помочь сумел.
— Пробуйте в Сафари-парке,
В нём есть разное зверьё.
Вдруг там, в качестве подарка
Свойство главное своё
Вам кулон открыть сумеет?
Там есть тигр, а лев какой!
А они, пожалуй, злее,
Чем дворовый пёс любой.
Лев Петрович: — Я считаю,
Что есть смысл туда пойти.
В воскресенье приглашаю,
Мы там будем к десяти.
Слава рад был это слышать,
Вовремя он намекнул.
Только из машины вышел,
С облегчением вздохнул.
А, идя домой, подумал:
— Ведь мы с Таней не правы.
От своих скрывать не умно
То, что выяснили мы.
Обязательно открою
Им кулона я секрет.
И, довольный сам собою,
Шёл он к маме на обед.

Воскресенье. Шумно. Дети
В парк идут, а вот и вход.
Опоздал минут на десять.
Лев Петрович, видно, ждёт.
Машет, а в руке билеты,
Рядом женщина одна.
— Слава, познакомьтесь, это
Ольга Юрьевна, жена.
— Здравствуйте, — сказал им Слава
И подумал: как же быть?
А при ней имею право
Я о тайне говорить?
Ведь кулон жена надела,
Нужно испугать её.
Что ж, потом по ходу дела
Мнение скажу своё.
Льва прошли, он спит, похоже.
Тигр, тот ходит взад-вперёд,
А мартышки корчат рожи,
Мишка смачно воду пьёт.
Все к кулону безразличны,
Делом заняты своим
И ведут себя прилично,
Нет совсем претензий к ним.
Подошли к ограде близко,
Шею вытянул жираф,
Чуть не снял с супруги блузку.
У неё мгновенный страх.
А жираф к концу вольера
В страшной панике умчал.
И, в спасение не веря,
Долго головой качал.
Лев Петрович настороже:
Почему сбежал жираф?
Тут ответ один: быть может,
Овладел жирафом страх.
— Наш кулон сработал, значит.
Интересно почему?
Как найти ответ удачный,
Я пока что не пойму.
— Всё так выглядит примерно, —
Слава высказался вслух. —
Возбудил кулон мгновенно
Ольги Юрьевны испуг.
Несомненно, он недолго
Спектр коварный излучал,
Но хватило дозы строгой
Для жирафа, он умчал.
— Да, анализ вроде верный,
Тут причина — Олин страх.
Но испуг-то был мгновенный,
До сих пор дрожит жираф.
Можно этому поверить,
Только я не убеждён.
Надо бы ещё проверить.
Дай надену я кулон.
И надел, ходили снова,
Льва пытались разозлить,
Но эффекта никакого,
Собирались уходить.
Лошадь вот стоит понуро,
Он хотел погладить круп,
А она его лягнула.
У него испуг был тут.
И лошадка ускакала
В уголок меж двух оград,
Сильно головой мотала,
Издавала странный храп.
Лев Петрович был доволен,
Удивлялся и шутил:
— Очень странно, я ведь боли
Никакой не ощутил.
Да, кулон, похоже, чудо.
Что - то излучает он.
Но энергию откуда
Получает — знать резон.
Вот бы был он на лошадке,
Я вдруг лошадь испугал.
Интересно, без оглядки
Далеко бы убегал?
А сегодня мы закончим.
Нам осталось у него
Изучить серьёзно очень
Излучение его.

Шли из парка, Слава думал:
Всё же, как с кулоном быть?
Ведь искусственным испугом
Нам его не возбудить.
Пусть артист испуг сыграет,
Ну и что? Себя любя,
Организм испуг рождает
На опасность для себя.
Впрочем, а зачем над этим
Мне-то голову ломать?
Это им его секреты
Почему-то нужно знать.
Мне сейчас английский важно
Сносно выучить за год.
Буду действовать отважно,
Храбрость города берёт.

Через два дня утром в девять
Лев Петрович вновь звонит:
— Слава, велено о деле
С вами мне поговорить.
Встретились, и вот уж надо:
— Шеф мой здешний захотел,
Чтобы при своём докладе
Я вас рядышком имел.
Испытали всё отлично,
Главное, что без потерь.
Ваше мнение он лично
Хочет выслушать теперь.
Да, испуг, испуг рождает,
Но сильней, страшней причём.
Ну а как все возникает,
Физика процесса в чем?
После моего доклада
Мы хотим составить план
Всех работ, вот вам и надо
Поприсутствовать бы там.
Люди лишние — помеха,
Все болтливы мы, увы.
Тайну знают лишь два шефа,
Таня, мы с женой и вы.
— Так вам Таня рассказала?
— В том-то и беда, что нет.
«Запретил болтать мне Слава» —
Вот и весь её ответ.
— Связь они имеют с вами?
— Да, но всё ж через других.
Так, окольными путями,
Безопаснее для них.
Вы намерены к нам ехать?
— Да, вопрос уже решён.
Я же к вам не для потехи,
А для дела приглашён.
И поехали. Был ясный
О проделанном рассказ.
Выглядело всё прекрасно,
Но возник вопрос тотчас.
Шеф сказал: — Кулон пугает,
Это нам понятно всем,
Ну а, что он излучает?
Возбуждается он чем?
Слава: — Лично я считаю,
Нужно строже подойти.
Не кулон сам излучает,
А тот шарик, что внутри.
Он соединён с оправой.
Хоть не видно — это факт.
У оправы с телом прямо
Есть надёжнейший контакт.
Это кажется, что шарик
Если спереди смотреть.
Сзади, сбоку нам мешает
Всё оправа рассмотреть.
Страх. На шарик поступает
С тела импульс запускной.
Шарик сразу излучает
Очень мощный импульс свой.
— Может, так и есть на деле,
Способов иных ведь нет.
Только как и чем замерить
Излучение — секрет.
Шеф заметил: — В парке этом
Погуляйте лишний раз.
Может, новые секреты
Приоткроет он для вас.

И в субботу снова встреча
На мосту, все в парк пошли.
Птицы радостно щебечут,
Солнца жаркие лучи
Разогрели выпивоху.
Им идёт навстречу он
И шатается в охотку,
Сам собою восхищён.
Ольгу Юрьевну хватает
Вдруг за плечи этот тип.
Слава сразу понимает,
Что пьянчуге предстоит.
Был испуг, кулон сработал.
Тот — бежать, упал, завыл,
А потом открылась рвота,
Он как бы помешан был.
Голову сдавил руками
И катался по земле,
Обращаться к Богу, к маме
Не отказывал себе.
«Скорая», приехав, сразу
Стала меры принимать,
Но неясен был диагноз.
Что колоть и что давать?
В общем, «скорая» забрала:
Разберутся, мол, потом.
А Неделины и Слава
Были в шоке, и большом.
У супруги «марсианца»
Лев Петрович отобрал,
Выглядеть бодрей старался,
Но в душе переживал.
Высадил жену у дома,
Полчаса всего прошло,
Шефу доложил подробно,
С пьяным что произошло.
Выслушав всё, шеф стал мрачен,
Не был к этому готов.
— Главная сейчас задача,
Чтоб мужчина был здоров.
Связь с больницей вы держите,
Разберитесь, что там с ним,
Если нужно, помогите,
А кулон мы в банк сдадим.
Ну а вам спасибо, Сашин,
Вы старались как могли
И в делах мудрёных наших
Нам серьёзно помогли.
Лев Петрович Славе в полдень
Позвонил: — Тот отошел,
О вчерашнем он не помнит,
Отоспался и ушёл.

              VI
Вновь работа и английский,
Тут июльская жара,
КПД в работе низкий,
Отпусков пришла пора.
Три дня выделил для дома.
В Интернете погулял,
Обошёл друзей, знакомых
И билет до Сочи взял.
Но опять звонит Неделин:
— К нам приехал из Москвы,
Хочет кое-что проверить.
Нужно, чтобы были вы.
Сдал билет, ведь завтра встреча,
Недоволен москвичом.
Весел был вчера, беспечен,
А сегодня удручён.

Что им от кулона надо?
Изучают для чего?
Может быть, хотят наладить
Выпуск массовый его?
А зачем? В нём нет ведь пользы,
Кроме как пугать зверей.
Если рассмотреть серьёзно,
Не страшить же им людей.
В армию внедрить пытаться —
Ну, так это неумно.
Чтобы победить, пугаться
Войско всё уметь должно.
Нужно обучить солдата,
Чтобы, видя, он врага,
Сразу же дрожал от страха.
В общем, это ерунда.
Стоп, ведь может быть иначе.
Человека прочь убрать,
Выполнять его задачи
Взять приборчику отдать.
Умник с творческим размахом
Может сделать, и не вдруг,
Хитрый генератор страха,
Излучающий испуг.
Перед ним кулон повесим
Получаем страхомёт,
В нашем мире, бурном, тесном,
Он порядок наведёт.
Ставим их вдоль всей границы,
Никаким уже врагам
К нам тогда не подступиться,
Он ударит по мозгам.
На судах больших, богатых
Быть всегда они должны,
Сомалийские пираты
Сразу станут, не страшны.
Никакой агрессор близко
К нам тогда не подойдёт,
По мозгам дать сможет быстро
Наш российский страхомёт.
Вот так штуку я придумал,
Быть сквалыгой не хочу,
Перед Родиной чист буду,
Расскажу всё москвичу.

Рассказал подробно, честно,
В красках радужных порой
И, похоже, интересно,
Стал доволен сам собой.
А москвич был ошарашен.
— Улетаю через час.
Я начальнику постарше
Должен доложить о вас.

Слава тоже взял билет и
Рано утром в Сочи был.
Через часик кролем лёгким
Не спеша к буёчку плыл.
А потом он спохватился
И пошёл искать грибок,
Под которым приютился,
А потом кулон извлёк.
Лёг под ним, он был свободен,
И о Тане думать стал.
Слышит рядом вдруг «Good morning».
Слава медленно привстал.
Девушка стоит брюнетка.
Присмотрелся хорошо:
Видно, от индийских предков
Бус набор ей перешёл.
Выразил коротким словом
Ей приветствие своё
И был сразу очарован
Обаянием её.

Дорогой читатель, Слава
Был в английском не силён,
Но сказал судьбе он браво,
Я поговорю на нём.
А мне, автору, нагрузка,
Посерьёзней нужно быть,
Чтоб их разговор, на русский
Хорошо переводить.
— Русский очень плохо знаю,
И совсем мне трудно здесь.
— Я английский изучаю,
Смысл общаться с вами есть.
Звать меня по-русски Слава.
— А я Мери, Мери Смит.
Весь вчерашний день искала,
Кто со мной заговорит
На английском здесь, на пляже.
Почему-то не нашла.
Повезло сегодня сразу,
К вам, как только подошла.
Можно, я присяду рядом?
Солнце, я боюсь его.
Сквозь очки серьёзным взглядом
Посмотрела на него.
— Как-никак я северянка,
А у вас тут, в Сочи, юг.
И хочу, как иностранка,
Под грибком иметь уют.
Я очки надела эти
Полутёмные вчера.
Солнце очень ярко светит
Даже с самого утра.
Слава молча слушал Мери,
Хоть не всё понять он мог,
Но почти что в то поверил,
Что её послал сам Бог.
Что-то было в ней такое,
Что влекло к себе его,
Что-то милое, простое,
Русское, скорей всего.
Он спросил: — Вы англичанка?
— Воле деда вопреки.
Прадед ездил на тачанке
Здесь, весь род наш казаки.
— А я думал, что индусы
Ваши предки. — Что вы, нет.
Я надела эти бусы,
Бабушке дарил их дед,
Чтобы чувствовать казачкой
Я могла себя сейчас.
Ну а тут ещё удачно
Встретила сегодня вас.
Вы хотя английский слабо
Знаете, но так и быть,
Мы теперь, товарищ Слава,
На нём будем говорить.
А вы русскому учите
Обязательно меня
И для этого ходите
Вслед за мной везде, чтоб я
Здесь, на пляже, и повсюду
Слышала ваш перевод.
Очень я прилежной буду,
Думаю, нам повезёт.
Пригляделся лучше к Мери,
Англичанка хороша.
Проявились чувство меры,
Скромность, добрая душа.
Схожесть с Таней непростую
Видел в ней. Ну, как тут быть?
Англичаночку такую
Не грешно и полюбить.
Час всего на пляже рядом,
Но всё ж, времени назло,
Вроде бы друг другу рады.
Надо же, так повезло.
На обеде были вместе,
Разногласий вовсе нет.
На свободное сел место
Рядом с Мери он в обед.
А потом они гуляли,
Посетили русский храм
И друг друга обучали
Очень трудным языкам.
Пообедав, захотели
Посидеть у моря с час,
Но вдруг приставать стал к Мери
Очень наглый ловелас.
Слава попросил убраться,
Тот же задирать стал нос,
Даже захотел подраться,
Но потом едва уполз.
Мери неспокойной ночи
Пожелала вслед ему,
А потом смутилась очень
Непонятно почему.
После ужина сидели
На скамейке допоздна,
Говорили, даже пели.
Мери осмелев сама
На английском вдруг сердечно
Спела арию Кармен.
Он, в восторге был, конечно,
Ну, как истинный джентльмен.
Хоть вполголоса пропела
Мери славный гимн любви,
Слава высказался смело:
— Вы б на сцене петь могли.
И смотрела из-за тучек
Иногда на них луна.
Им вдвоём, конечно, лучше,
А она всегда одна.

Посмотрели время. Поздно.
Отдыхать идти пора.
Что ж, расстались просто, скромно.
Ненадолго — до утра.
Утром встретятся у моря,
И, сомнений в этом нет,
Слава скажет ей «Good morning»,
А она ему «Привет».

Так и было всё на пляже.
Сели сразу под грибок
И, не искупавшись даже,
Англо-русский свой урок
Начали с простых вопросов:
Кто вы друг, и как дела.
А среди соседей взрослых
Шла о них уже молва.
Ишь, влюблённые какие,
Как им сразу повезло.
Находились и другие,
Те, что говорили зло.
Это в них кипела зависть,
А она дурманит мозг,
И её излить старались
Злом словесным кто как мог.

Искупались, снова сели
В тень грибочка своего.
Слава замечал, что Мери
Поспособнее его.
Девушка довольно быстро
Фразы выучить смогла.
Правда, говорит нечисто,
Все коверкает слова.
Слава был доволен этим.
— Я хороший педагог.
Сам хотя зубрёжки летом,
Как и все, терпеть не мог.
Но тут нужно даже очень,
С Мери встретился не зря.
И на «подвиг», между прочим,
Вдохновить сумел себя.

На другой день Мери сказки
Принесла ему читать.
Объяснил, что кандидатский
Минимум он хочет сдать.
Оба вмиг серьёзней стали,
В книжный магазин пошли,
Очень долго выбирали
Книгу нужную, нашли.
И занятия иначе
Проходили у друзей.
Есть ведь главная задача,
Подчинились сразу ей.
А когда пошли купаться,
Мери: — Мы теперь друзья?
Вашим другом называться,
Слава, захотела я.
— Вашу просьбу принимаю.
Значит, так тому и быть.
И, конечно, я желаю
С вами в вечной дружбе жить.
— Это очень интересно,
Слава, смелый вы какой.
Я ещё и не невеста.
Говорите, как с женой.
— Не так поняли вы, Мери.
Впрочем, это не беда.
Просто с Англией мы в мире
Будем жить теперь всегда.
Посмеялись оба в меру,
Свой покинули грибок,
По волнам поплыли смело
Поприветствовать буёк.

Был обед, потом дендрарий
Встретил дивной красотой,
Всюду запахи витали,
А бамбук стоял стеной.
— Слава! — аспирантка Лена
Вдруг окликнула его.
Он-то знал: она имела
Даже виды на него.
И теперь с улыбкой честной
Подошла к нему она.
— С девушкой ты интересной,
Ну а я сейчас одна, —
Поняв, что смутила Славу: —
Встретимся, я тороплюсь.
И ушла. У Мери сразу
На лице проснулась грусть.
Объяснил: — Был в театре с нею.
Мери: — Понимаю я,
Упрекать в том вас не смею,
Вы не собственность моя.
Видно, ей на эту тему
Не хотелось говорить,
Но он видел перемену
В ней. А почему ей быть?
Мне-то кто она такая?
Этого не знаю я.
Но, друг друга обучая,
Стали больше, чем друзья.
Нравлюсь ей, ведь в этом дело.
И мне хочется с ней быть.
То, что в нас созреть успело,
Будет нелегко забыть.

Из дендрария — на море,
Как обычно, под грибок.
Заниматься стали, вскоре
Неожиданный звонок.
Лев Петрович: — Где вы, Слава?
Видеть нужно вас сейчас.
На скамье я, на той самой,
Где встречались мы не раз.
— Ухожу. Простите, Мери,
Ждут меня, я отлучусь.
Мери: — Я покину берег,
В номер временно вернусь.
Если встречи захотите,
Смело можете звонить.
Или просто заходите,
Погуляем, может быть.

Лев Петрович встал, смеется,
Славе руку скромно жмёт.
Мери, лишь взглянув на гостя,
В корпус прямиком идёт.
— С вами шла, что за особа?
— Англичанка, но она
Казачьего вроде рода,
Отдыхает тут одна.
«Посмотреть на землю предков
Я хочу», — сказала мне.
Скромница, а не кокетка.
И разумная вполне.
Подошла ко мне на пляже,
На английском говорит.
Я назвался, рад был даже.
А она: — Я Мери Смит.
Языкам друг друга учим,
Соблюдаем должный такт.
С ней учить английский лучше.
Ну а Таня? Таня как?
— Мне звонили, всё нормально,
В безопасности она,
Выглядит оригинально,
И красива, и умна.
Говорю теперь о деле.
Впрочем, тут вопрос простой.
Просим мы вас взять мисс Мери
Под усиленный конвой.
Отпечатки пальцев быстро
Важно нам заполучить.
Как у Мери взять их чисто,
Мне не нужно вас учить.
Впрочем, предоставлю право,
Сделать их  моим друзьям.
За мизинчиком на правой,
Наблюдать доверю вам,
Будет забинтован он,
Нам звонок, вот телефон.
И причём звоните сразу,
Не теряйте время зря.
А пришедшие вам скажут,
Что они все от меня.
Вот и всё, до новой встречи.
Завтра дома нужно быть.
Вам же предстоит весь вечер
На английском говорить.
И ушел. А Слава верил
В их серьёзные дела.
Глянул на окно, ведь Мери
Наблюдение вела
За их встречей из окошка
От начала до конца,
Приоткрыв его немножко.
Видел часть её лица.
Позвонил, она выходит,
Села рядом и молчит.
Слава, что сказать находит:
— How are you, мiss Mary Smith?
— Да задумалась немного.
Счастье надоело ждать.
Очень долгая дорога
У него ко мне, видать.
Слава перевёл всё это
И был сильно удивлён.
Встречей, видимо, задета
Девушка, подумал он.
Почему? Но Мери громко
Засмеялась: — Прочь печаль,
Я весёлая девчонка,
В жизни мне себя не жаль.
А потом они гуляли
И, усевшись под грибком,
Скучно фразы повторяли
Под приятным ветерком.

Два дня не прошли — промчались.
Время делало намёк,
Чтоб они быстрей расстались.
Завтракали, вдруг звонок.
И опять Неделин это.
Просит прилететь быстрей,
Дело важное, конкретно
Всё решат за пару дней.
— Мери, в Адлер еду срочно,
Улетаю на два дня,
Может, три, не знаю точно,
Не скучайте без меня.
Шеи девушки коснулся
Ласково рукой своей,
Уходя, вдруг обернулся.
Как приятно было ей.

Через три часа был дома,
Он успел на самолёт.
Всё родное, всё знакомо.
И лимон уже цветёт.
Это дедушкин подарок,
Ароматен и любим.
— Так выходит, что недаром
Я ухаживал за ним.

Через час уже Неделин
Славе руку пожимал,
А потом они сидели,
Он кого-то ожидал.
Шеф вошёл, москвич тот самый,
Озабоченность видна.
Поздоровавшись со Славой,
Оба сели у окна.
Шеф откашлялся немного,
Лист исписанный достал
И спокойно, веско, строго
Говорить о главном стал:
— Генератор страха сделан.
И кулон он возбудил,
Тот, что есть. Других наделать
Не хватает просто сил
А точнее технологий.
Может быть, когда-нибудь
В этом нам помогут боги,
Но к успеху долог путь.
Мы свернули все работы,
Всё в хранилище сдаём,
Чтоб туда не лазил кто-то,
От ячейки код даём
Вам, товарищ Сашин, лично.
Может, время подойдёт —
Создадите вы отличный
Для России страхомёт.
Есть дублёр у вас надёжный,
Но он знает только код,
И в момент для вас серьёзный
Он его передаёт,
Но тому, кто знает точно,
Что с ним делать и когда,
Вот такую заморочку
Сделали мы навсегда.
А кулона тайну знают
Только те, кто раньше знал.
Новеньких не допускают.
Так шеф главный приказал.
А вот код, пусть в память ляжет.
Лев Петрович вам сейчас
О хранилище расскажет.
И не забывайте нас.

Сутки побыл дома, в Сочи
Рейсом утренним летел
И в полёте, между прочим,
Код доверенный вертел
В памяти он постоянно.
Не дай бог его забыть.
Он секретный, как ни странно,
На носу не зарубить.

С Мери встретились на пляже.
Он: — Good day. Она: — Привет.
Попросила — кремом мажет
Спину ей. От пули след
На плече, второй пониже.
— Где пришлось вам воевать?
— Просто след от прошлой жизни,
Это вам не нужно знать.
Вид у Мери был серьёзный.
Слышал горечь в тех словах.
Отвернулась, но он слёзы
Всё ж заметил на глазах.
Отошёл, неловко стало,
А когда вернулся к ней,
Вновь улыбочкой сияла
Обаятельной своей.
Дня обычного остаток
Был совсем другим уже,
Отложился и осадок
Неприятный на душе.
Слава вёл себя как прежде,
Мери стала все ж другой,
Не такой уже прилежной
К русскому, английский свой
Объясняла, прилагая
Всё усердие своё,
Вроде бы осознавая
То, что это долг её.
Вечером в кино ходили.
Шли назад, она ему
Песенку про Пикадилли
Спела только одному.
Расставались, было поздно
Мери заявила вдруг:
— Говорю вполне серьёзно,
Вы надёжный, умный друг.
И ушла. Он засмеялся,
Твёрдо сам себе сказал:
— В этом я не сомневался
И давно об этом знал.

Три дня было всё нормально.
На четвёртый не пришла.
Стало на душе печально,
Шёл вдоль пляжа не спеша.
Подбегает у причала
Мери, руки теребя,
Вдруг по-русски закричала:
— Я не Мери, Таня я.
Слава, ты не обижайся,
Я спасалась от беды.
И прошу, не удивляйся.
Это прихоти судьбы.
Мне сегодня позвонили,
Их техасский босс убит.
Здесь у нас троих схватили,
Я могу Татьяной быть.
Ведь в меня стреляли дважды,
А в больнице отошла,
На пластическую там же
Операцию пошла.
И слепили вот такую,
Как стою перед тобой,
Всю по внешности другую,
Но, а с прежнею душой.
Он её обнял сначала,
В лоб потом поцеловал.
— Как я по тебе скучала,
Если бы ты только знал.

Сели в скверике, в сторонке,
От людских подальше глаз,
Доверительно, негромко
Таня начала рассказ.
— Нас в столице ожидали,
В Подмосковье отвезли,
Домик неплохой нам дали.
Магазины все вблизи.
Мы, не выходя, сидели
Там всего четыре дня,
Всем снабжали нас соседи.
Зуб заныл вдруг у меня.
Позвонили, к нам товарищ
На машине подкатил,
К стоматологу помчались,
Тот зуб быстро укротил.
Вышла, подошла к машине.
Выстрел, а за ним второй.
Сердце пули не прошили,
И осталась я живой.
Может быть, была б добита,
Но товарищ ловок был,
Выстрелом одним бандита
Метров с десяти убил.
А очнулась лишь в палате,
Но без пуль в плече, в груди.
Люди добрые в халатах
Жизни из меня уйти
Мастерством своим не дали.
Как им благодарна я!
Не они бы, то едва ли
Здесь была бы у тебя.
А неделя пролетела,
Два хирурга красоты
Придавали очень смело
Новые лицу черты.
Делал молодой, постарше
Помогал ему тогда.
А бинты снимали — страшно
Было мне как никогда.
От бинтов освободили,
У врача был вид глупца,
Сотворил лицо любимой
Он из моего лица.
Подсознательно всё делал,
Извинялся целый час,
Изумлялся: «Как умело
Веру сотворил из вас».
Дело в том, что эта Вера
Отказалась стать женой.
Он открыто, откровенно
Стал ухаживать за мной.
А потом она решилась
И согласие дала,
Но в ответ одна немилость —
Им отвергнута была.
Мы с ней как близняшки были,
Но отличие нашлось:
Вере палец раздробили,
Всё неправильно срослось,
Как-то странно и коряво.
Палец стала бинтовать,
По мизинчику на правой
Верочку легко узнать.
Девушка стройна, красива,
Но уж слишком влюблена
Верочка в себя, грозила
Мне по глупости она.
Я ведь повод не давала,
Врач мне дружбу предлагал,
Объяснила, отказала,
Он всё понял и отстал.
А затем, когда я встала
К зеркалу, о боже мой,
Незнакомка наблюдала
С удивлением за мной.
Ведь в мозгу жил образ прежний,
Он же ближе и родней.
Очень был мой мозг невежлив
С новой внешностью моей.
Но пришлось таки смириться,
Понял, ей принадлежит.
И привыкнув, стал гордиться
Ею, надо ж как-то жить.
Вставила цветные линзы,
Волос выкрасила хной,
Для знакомых и для близких
Стала я совсем чужой.
В этих линзах и ходила
До сегодняшнего дня.
Неприятно очень было
Мне обманывать тебя.
Из больницы — на учёбу,
На любимый свой Иняз.
Было трудно. Слава богу,
Всё ж с дипломом я сейчас.
В общежитии жила там,
Познакомилась с Москвой.
А была по документам
Под фамилией другой.
Папу, бабушку так сразу
На квартиру увезли,
Я их видела три раза,
И, конечно, не вблизи.
А бандиты присылали
Любопытных много раз,
Но соседи отвечали:
— Все в Германии сейчас.
Ведь техасцам объяснили:
— Не они — меня, он — их.
А останутся в России —
Семьям отвечать за них.
Тем задержанный Зануда
Объяснял их резвость тут:
«Здесь должны быть все, покуда
Эту девку не убьют».

— Лев Петрович, как ни странно,
О тебе прислал мне весть,
Но сказал, чтоб иностранкой
Для тебя была я здесь.
К Мери ты настроен лучше
Был, чем к прежней Тане той?
— Тут, наверно, редкий случай,
Ты мне нравишься любой.
— А бандиты те имели
Денег много, говорят.
И они их не жалели,
Нанимали здесь «ребят».
И меня искали всюду
Эти платные друзья.
Вот он и решил, что буду
Я здесь Мери для тебя.
А сегодня всё как в сказке.
Лев Петрович сам звонит,
Сообщает: месть техасца
Мне отныне не грозит.
Остальных же сдал Зануда,
Быстро взяли всех «друзей».
И теперь я Таней буду
До своих последних дней.
Наконец-то позвонила
Папе, бабушке домой
И, конечно, сообщила
Им, что встретилась с тобой.
Станем жить как все, нормально.
В Краснодар вернёмся мы,
Ведь ремонт нам капитальный
Нужно будет до зимы
Сделать в брошенной квартире.
Там же дедушкин архив —
Ящика стальных четыре.
Он его лишь в них хранил.
Папа, может быть, захочет
В нём порядок навести?
Институт один хлопочет,
Хочет весь приобрести.
Стану жить к тебе поближе,
Будем вновь гулять с тобой.
А сейчас... Ну, обними же
Ты меня, мой дорогой.
Слава взял её на руки,
Таня шею обняла.
Им теперь не до разлуки,
Их любовь навек свела.

Пообедали. На пляже
По привычке под грибок,
Ну и Таня Славе скажет:
— Час английского урок.
Плавали, потом лежали
Под грибком своим вдвоём,
Будущее обсуждали,
Разумеется, своё.

Пять дней пролетели быстро.
Поезд скорый до Москвы
И вагон плацкартный чистый,
Но в нём грусть царит, увы.
Слева — море, справа — горы,
Но порой едва видны.
Пассажиров грустных взоры
К морю все обращены.
Расставаться неохота
С моря дивной синевой,
И с радушием курорта,
И с игривою волной.
Таня, Слава тоже морем
Любовались, как и все,
Но оно осталось вскоре
Позади у Туапсе.

Из вагона вышли быстро.
Вот он, Краснодар родной!
На «Subaru» серебристой
Их отец отвёз домой
Славин. Танин, тот в квартире
Доблестно ремонт ведёт,
Дочь, которую не видел
Он давно, из Сочи ждёт.
Гидрострой, и Слава Таню
Лично смог отцу отдать.
Уходя, в прихожей тайно
Не забыл поцеловать.


   ВСЁ О ВТОРОЙ
          ТАЙНЕ

                I
Потянулись будни снова.
Слава — в университет,
Таня, та к труду готова,
Но пока работы нет.
Открываться будет вскоре
Фирма, и её возьмут,
А пока, с судьбой не споря,
Стала создавать уют
В новенькой почти квартире.
Потихоньку прибралась,
Видя ящика четыре,
До архива добралась.

В первом ящике. «Раскопки
В Средней Азии у нас».
Папок толстенькие стопки
Просмотрела лишь за час.
Все сложила их обратно,
Как лежали до того,
Ровненько и аккуратно,
Снова заперла его.
А затем второй открыла          
Аккуратно, не спеша.
Таню очень удивило
То, что в нём она нашла.
Папка, автор аккуратный.   
Чем-то написал на ней:
«Атлан — дом наш, мы атланты.
Атлан тида первых дней».
(Тида перевод простой.
Так, по - нашему, второй.)
А под ней уже другая
Надпись странная гласит:
«Атлан тида процветает,
Но нам кое-что грозит».
В папке три тетради, Таня,
Полистав их целый час,
Поняла, какая тайна
Ей открылась в этот раз.
Тайна очень непростая,
И она причём вторая.

А отец пришёл с работы —
Таня с папкой: — На, читай.
— У меня свои заботы,
Лучше Славу привлекай.
Ну а Слава каждый вечер
На английский приходил.
Наступило время встречи —
Он явиться не забыл.
Час позанимались честно,
А потом она ему:
— Слава, это интересно,
Важно, судя по всему.

Времени терять не стали.
Вместе целых два часа
Три тетради те листали,
Открывали чудеса.
А в течение недели,
Ну, конечно же, вдвоем,
Вечерами посидели
И разобрались во всём.

Что тетради те хранили,
Больше незачем скрывать —
Таня, Слава так решили.
Мир об этом должен знать.
Изучали текст как сложный
Не забыть им никогда.
Вот  их перевод серьёзный
Подготовленный тогда.

«Океан сосуд на берег
Вынес, кто-то подобрал.
Вскрыт сосуд был и проверен
В нём лежал большой журнал.
И учёные серьёзно
Не  один наверно год
Текста очень скрупулезно
На испанский перевод
Делали и он сейчас
Удивит читатель вас»
.
«Я, сын Атлана - планеты,
Всем потомкам шлю привет.
В дневнике-отчёте этом
От землян секретов нет.
Сам писать не собирался,
Нам неплохо было жить,
Но наш Атлан вдруг взорвался.
Я решил восстановить
Все события с момента
Приземленья без помех,
Вплоть до нынешнего лета,
Напугавшие нас всех.

Был уже за Марсом где-то
На орбите, на своей
Атлан, скромная планета.
Не было совсем на ней
Четырёх времён у года,
Долгих и коротких дней,
А на склоне небосвода —
Собственной Луны своей.
Суши очень не хватало,
Плохо с питьевой водой,
К полюсам всё замерзало,
Лишь экватор был жилой.
Трудности и принудили
Думать и трудиться всех.
В результате получили
Замечательный успех
В просвещении, науке,
Технике передовой,
В космонавтике, где гуки
Совершили подвиг свой.
Ну а нуки всех кормили.
По призванию всегда
Все аграриями были.
Мир растений — их среда.

На планете два народа
Жили в дружбе и любви.
Гуки, нуки, как два рода,
Вместе всё решить могли.
Бог единый был при этом
У народов этих двух,
Жизнь творящий Бог — Бог света,
А ещё святой был дух.
Счёт у нас был десятичный,
В азбуке лишь тридцать букв.
Ну а я считаю лично,
Не хватало гласных двух.

Атлант был планетой странной.
Кроме прочего всего,
Слишком много и урана
Было в недрах у него.
Элемент уран серьёзный,
До добра не доведёт.
И считалось: рано ль, поздно,
Взрыв его произойдёт.
В жидкой магме не купался,
А стремился в центр, к ядру.
Гравитацией сжимался,
Нам атлантам на беду.
Хоть была еще надежда
Много сотен лет пройдёт,
Прежде чем уран небрежно
Всю планету разорвёт,
Но тогда уже мечтали
Где-нибудь найти приют.
Не страшили, даже дали,
Наш недолог будет путь.
Ведь сто тридцать миллионов
Километров до Земли.
Быстро и вполне спокойно
Мы преодолеть могли.
Космолёт дней за пятнадцать
Мог доставить нас к Земле.
Прилетим — где приземляться?
Место там найдём себе?
Блага честно сотворили
В сложном климате своём
И на Землю не спешили.
Что мы там, на ней, найдём?
Марс был ближе к нам намного,
Связь поддерживали с ним
И могли уже немного
Языкам учить своим.
Мы на Марсе побывали,
Посмотреть всё цель была.
Очень нас тепло встречали
Жители, природа зла.
И растения, и звери
Не дают спокойно жить.
В будущее там не верят.
И решили покорить
Землю, о которой знали
Многое уже тогда,
Но, однако, не ступали
На поверхность никогда.

Межпланетник снарядили
И отправили к Земле.
В нём пилот и физик были
И ещё зверюшки две.
Сели в местности просторной,
На большом материке
С зеленью вполне достойной,
И река невдалеке,
Да притом большая очень.
Пробы воздуха берут,
И анализ срочный, точный
Выдан: есть дышать, чем тут.
Выпускают двух зверюшек
Первенства, отдав им честь.
Те же аппетитно, тут же
Насекомых стали есть.
Не вернули их обратно,
Вышли сами налегке.
Дышится тяжеловато,
Видят — люди вдалеке
Обратили чётко взоры
В сторону их - марсиан.
И причём они не голы,
Нужно где — прикрыто там.
Но земляне испугались,
Каждый видеть был готов
В тех, что молча приближались,
Вовсе не людей — богов.
Марсиане, поняв это,
Подчинили племена.
И возникла на планете
Очень древняя страна.
Вскоре физик погибает:
Укусила вдруг змея.
А пилот тогда решает:
Фараоном стану я.
Фараон — глава Совета
Планетарного у них.
Там, на Марсе, должность эта
Не делилась на двоих.
И, один оставшись, он
Объявил: — Я фараон!
Их корабль при посадке
Повреждается, да так,
Что пилот сам неполадки
Устранить не мог никак.
Информации немало
О Земле прислал на Марс.
Той, что ценность представляла,
Не порадовали нас,
А точней посланцев наших.
Ну а чтобы вызвать страх,
Речь вели о посещавших
Землю умных существах,
Пирамиды возводивших.
Кляли инопланетян,
Очень много погубивших
На строительствах землян.
Для чего сооружали
Пирамиды все — секрет.
Но они уже стояли
Около двух тысяч лет
К времени тому, когда к ним
Первый раз пришёл пилот.
Фараоном, став великим,
Много раз он к ним придёт.
Только так и не узнает,
Для чего они стоят,
Что в себе давно скрывают,
Тайну чью, зачем хранят.
И самих пришельцев тоже
Не сумел найти тогда.
В даль межзвёздную, похоже,
Улетели навсегда.

Атлан — скромная планета.
Что он представлял собой?
Краткий дам ответ на это,
Там ведь был мой дом родной.
Весь экватор — это суша,
А на ней — зелёный рай.
К полюсам, где климат хуже, —
Сырьевой и рудный край.
Там промышленность, там атом
Электричество давал,
Космодром на восемь стартов
Час свой самый важный ждал.
Суше электромобиль дан,
А воде — электроход.
Не одобрен только был план
Создавать воздушный флот.
С полюсов обоих дули
Ветры страшной силы там
И атланты не рискнули
Подниматься к облакам.
Год был раза в два подольше
По расчетам, чем земной.
Сутки на минуты больше,
Климат уникальный свой.
Оба полюса планеты
В центре океанов двух,
Мало солнечного света,
И, конечно, льды вокруг
Всё пространство занимали.
И случалось иногда,
Ветры к суше пригоняли
Льдины таять. Города
Вдоль экватора гнездились,
Там и зелень, и тепло.
Гуки в городах трудились,
Нукам больше повезло.
Звали их детьми природы.
Ведь они на ней всегда.
Пастбища, и огороды,
И сады — вот их среда.

Семьи были небольшие.
И виной тому закон
Если взрослые больные,
Обещал бездетность он.
Право заиметь потомство
Требовалось заслужить
Всем трудом на производстве
И красивым нужно быть.
Суши на планете мало,
И, чтоб легче было ей,
Государство выдавало
Спецталоны на детей.
Вдоль экватора там были
Транспортные трассы две,
Сверху — электромобили,
Поезда — на глубине.
Плавсредств было очень много.
Обитатели воды
Отбирались очень строго,
Ведь пригодных для еды
В океанах было мало.
Впрочем, это никогда
Нам атлантам не мешало
Сытно завтракать всегда.
На обед — побольше мяса,
Ящера, само собой.
И большая кружка кваса.
Он, конечно, не хмельной. .
Ужин прост — яичко всмятку,
Тоже ящера, ещё
Все три фрукта по порядку.
И, пожалуй, это всё.

Да, у нас произрастало
Лишь два вида овощей
И три фруктов. Нам хватало.
Из животных вообще
Много ящеров водились
Разных видов и пород.
Травами они кормились,
Но один вид — круглый год.
Ел всегда себе подобных,
Тех, что были, послабей,
В пищу людям не пригодных.
Нападал и на людей.
Яйца ящеры-наседки
Клали в гнёздах без конца, 
А другие, сидя в клетках,
Набирали телеса.
На полях, в лесах гуляли
Третьи, те, что покрупней.
Все они не понимали
Важности большой своей.
Пахотных земель немножко,
Кукуруза лишь росла.
Сорт один шёл на лепёшки,
А других два — на масла.

Мы атланты рослы, стройны,
Все выносливы, сильны,
Аккуратны и спокойны.
И, конечно же, умны.
Жили мы на свете долго,
Сто земных примерно лет.
Нас могло быть очень много,
Места на планете нет.
Гуки, нуки мирно жили,
Компромисс найти смогли.
Вечной дружбой дорожили.
Что имели, берегли.

Управлял всем на планете
Мудрый Правовой совет.
Он же был за всё в ответе.
Жаль, что здесь такого нет.
Все спокойно, мирно жили.
Вражьей силы не нашлось.
Армию не заводили,
Все грехом считали злость.
Жили бодро, не уныло,
Техника в быту была.
Электроника творила
Чудеса те, что могла.
Например, субъект там каждый
При себе имел прибор
Маленький, но очень важный.
Назывался «Кругозор».
Что творилось на планете,
Помогал узнать вам он.
Как на Правовом совете
Новый приняли закон.
Что синоптики готовят,
Помогал узнать всегда.
Сообщал вмиг группу крови,
Скорой, с вами коль беда.
За здоровьем денно - ночно
Мудрый «Кругозор» следил
И подсказывал вам точно
Как набраться нужных сил.
Незнакомца чутко встретив,
Разбирался с ним тотчас,
На любой вопрос ответив,
Он берёг тем самым вас.
И судьёй, и прокурором
Был субъекту «Кругозор».
Мог решительно и строго
Выносить он приговор,
Но тому, его кто носит
На руке своей всегда,
Никогда его не сбросит,
Не сломает никогда.
Так, за маленький проступок
Двое суток спать не даст,
А за больший — он желудок
Пять раз вывернет за час.
Или волею своею
Даст побольше пострадать,
Вызовет вдруг диарею
За провинность дней на пять.
Преступление накажет
Так, что лучше и не жить.
Ползать целый год обяжет,
Сразу отучив ходить.

«Кругозор» был гениальным.
Жить учил серьёзно он.
Лишь на пульте, на центральном
Мог быть только отключён.
Отключённый же, снимался
Он с владельца только раз,
Но владелец исключался
Из числа живых тотчас.

Беспокоил всех уран нас
С каждым веком всё сильней.
Сколько лет ещё пожить даст,
Нам на Родине своей?
Что потомков ожидает?
Даст ли время им уран?
Ведь надежда быстро тает.
Был приказ учёным дан:
«На планету, что за Марсом,
Надлежит слетать узнать,
Дать отчёт народным массам,
Можно ли там обитать».

                II
Старт Cоветом был назначен
В день сближения планет.
Он, конечно, был удачен.
Курс взят точный на объект.
Три прекрасных космолёта
Всем, что нужно, снабжены.
В экипаже для полёта
Мужа три и три жены.
Прилетев, вокруг планеты
Покружили пару дней.
Делали круги мы эти,
Чтобы приглядеться к ней.
Континенты не манили,
Полюсов боялись мы,
Сесть на острове решили,
Где бы не было зимы.

Приземлились, как ни странно,
Все на острове большом
Посредине океана,
И удачно, хорошо.
Горный кряж лесистый, длинный,
Пик приличной высоты,
Речки чистые, долины
Живописной красоты
И животных много видов.
К вечеру, само собой,
Зазвучало: «Атлан тида».
Перевод: второй.

А подобных нам, в округе
Почему-то не нашлось.
Но потом одни супруги
Вдруг приносят череп, кость.
Череп как у нас, а значит,
Нам подобные здесь есть.
Просто нужно ждать удачи,
И они окажут честь.
Но вопрос: ведь череп свежий,
Не утоплен, не зарыт.
Что же, тут живут невежи?
Стоп! А череп-то пробит,
И, похоже, острым камнем.
Вывод сделали тотчас:
Мы попали к каннибалам,
И у них теперь на нас
Аппетит возникнуть может.
И они сюда придут.
«Нужно быть всем настороже
И внимательнее тут.
Злорычатели поставить
Вокруг лагеря, ещё
Теплошокеры добавить,
Пусть им будет горячо.
Лагерь покидать четвёркой,
При себе всегда иметь
Перцестрел с зарядкой горькой
И ещё электроплеть.
И один всего на группу
Трёхзарядный стреломёт.
Но считаю почему-то,
Что он в дело не пойдёт», —
Старший отдал все команды,
Срок дал ясный по часам.
Он был прав, соседей странных
Не пришлось калечить нам.

Тихо было до рассвета.
Разбудил всех грозный рык.
Злорычатель сделал это.
А в ответ истошный крик
Раздаётся. Смотрим — двое
Прочь бегут стремглав в кустах.
Впечатление такое:
Гонит их безумный страх.
Отбежав, на камни сели
Отдохнуть, скорей всего.
Мы, конечно, разглядели
Хорошенько одного.
Весь оброс, на бёдрах шкура
Прячет важное слегка.
И нескладная фигура
У него ещё пока.
Всё ж контакт наладить надо.
Чем бы их привлечь к себе?
Дать по плитке мармелада?
А притронутся к еде?
Наши — к ним. Те убежали.
Им на камень мармелад
Положили, приглашали
Взять его, ушли назад.
И себе берут по плитке,
Начинают их жевать
С удовольствием, с улыбкой.
Надо же пример подать.
Те всё видели отлично,
К плиткам подошли, стоят.
Слишком было непривычно
То, что им вдруг дать хотят.
Мармеладки всё же взяли
И, обнюхав, облизнув,
Возвращать уже не стали,
Съели, даже не моргнув.
В восхищении, в азарте
Бьют по животам, орут
Нашим двум: «Ещё давайте,
В нас найдётся место тут».
Клавшие довольны были,
К месту вновь идут тому,
Мармеладку положили,
Но теперь уже одну.
Двое, отбежав, стояли,
Наблюдали, как кладут,
Терпеливо ожидали,
Наши, вновь, когда уйдут.
А потом метнулась пара.
Тот, что вырвался вперёд,
Сразу же схватил подарок
И отправил быстро в рот.
Вновь одна, всё повторилось.
Тот же первым был, он съел,
А второй несправедливость
В этом сам не усмотрел.
И мы поняли отлично
Живших на Земле людей,
Скорректировали лично
Планы миссии своей:
Не откладывая надо
Им в развитии помочь,
Но тут есть одна преграда —
Дикость темная, как ночь.
Скоро мы начнём здесь строить.
Как бы их привлечь сюда,
Чтоб могли они усвоить,
Быстро навыки труда?
Их физическая сила
Нам могла бы подойти.
Но, как хитро и красиво
С ними нам в контакт войти?

Мы недолго рассуждали.
Пусть уж Добрый к ним идёт.
(Одного у нас так звали).
Может, он контакт найдёт.
Подкрепившись, все решили
Снова обратиться к ним.
Те поближе подпустили,
Поведением своим
Робости не выражали,
С камня не сводили глаз
И, конечно, ожидали,
Что же им дадут сейчас.
Видно, что в руке другое
У дающего теперь,
Что-то плоское, большое.
Трудно было им терпеть.
Добрый положил на камень
Две лепешки, отступил.
Шли те мелкими шажками,
А потом один схватил,
Но одну, другой вторую.
И, обнюхав, стали есть.
Видя смелость их такую,
Добрый сам решил присесть.
Быстро натянул перчатки,
Чтоб заразы не схватить,
В руки взял по мармеладке,
Вновь решил их угостить.
Подошли, напротив сели,
Мармеладки взяли с рук,
Добрый понял, что теперь им
Он не враг, а лучший друг.
Познакомился поближе
С очень милыми людьми.
Вот сидит напротив, лижет
Пальцы грязные свои.
Он держал ведь мармеладку,
Сладость слизывает с них.
Запашок не из приятных
Шёл немножко от двоих.
А глаза довольно быстро
За движением следят,
В них одно лишь любопытство,
Ум не выражает взгляд.
Не причёсаны, не мыты,
Каждый с сытым животом,
Но имеют аппетиты,
И хорошие притом.
Он заговорил, те, вздрогнув,
Слушали разинув рты.
После сами понемногу
И идеи, и мечты
Стали излагать певуче.
Он перебивать не стал.
Речи их на всякий случай
«Кругозором» записал,
А потом ушёл. Те встали,
Не спеша, пошли за лес,
Ну а наши открывали
Мир загадок и чудес.

Две четвёрки к океану
Шли, а сколько по пути
Видели животных странных.
И ведь все они в шерсти.
Птицы бегают, летают,
Каркают, поют, кричат.
Много бабочек порхает,
Только все они молчат.
Листья вот срывают звери.
И рога у всех у них.
Очень грозный вид имели.
Не было у нас таких.
Змеям удивились очень,
Ведь у них совсем нет лап.
Рвали по пути цветочки
И вдыхали аромат.
И шагали к океану,
Ароматами дыша,
Но, однако, было странно,
Сила в тело не пришла.
Атлан, там другое дело,
Пять-шесть вдохов — ты силач,
Ящера завалишь смело.
Тут нет пользы, ну хоть плачь.
Разобрались, ароматы
Здесь, конечно, хороши,
Но для тела слабоваты,
А чудесны для души.

Океан — даль голубая.
Облака плывут над ним,
Птицы белые летают
И кричат. А людям, им
Тут спокойно и приятно.
Погуляли не спеша
И из душ их безвозвратно
Настороженность ушла.
А когда обратно в лагерь
Шли, смотрели, что едят
Птицы, звери. Полагали,
Вредное они навряд
Будут выбирать из массы.
Фрукты, ягоды, зерно
Стали пробовать — прекрасны
Многие. Они давно
В рационе ежедневном
У землян, наверно, есть.
И Атлантам непременно
Нужно это всем учесть.

Ночь прошла спокойно, утром
Злорычатель всех поднял.
Но у камня почему-то
Лишь один из двух стоял.
Добрый ради интереса
Подошёл, сел, сел и тот.
И вдруг видит — из-за леса
Целая толпа идёт.
Впереди второй шагает,
Взрослые за ним идут.
Шествие всё замыкают
Дети, младшие бегут.
Подошли поближе, стали,
Ждут, наверно, мармелад.
Мы прекрасно понимали:
Добрый этому не рад.
Да пришли и сами в ужас,
Нам ведь всех не угостить.
Но нашелся выход тут же:
Мяса нужно им добыть.
В поле побежали трое,
Двух рогатых случай дал.
Стреломёт одно, второе
Поражает наповал.
Кое-как содрали шкуры,
Разожгли костёр большой,
Любопытные натуры
Прибежали к ним гурьбой.
И, увидев туши, люди
Все пришли в восторг, орут.
Это значит, мясо любят
И оно в почёте тут.
Порубили наших двое
Обе туши на куски.
Угощение такое
Взять могли и унести.
Но они его — на угли,
И, умеючи притом.
Мы, конечно же, смекнули:
Значит, им огонь знаком.
С удовольствием вгрызались
В закопчённые куски,
Но мужчины не пытались
Детям малость поднести.
Женщины серьёзней были,
Накормили всех детей,
Остальное поделили
Всё в компании своей.
Взрослых было всех тринадцать,
Семеро мужчин из них.
И один хотел казаться
Как-то поважней других.
Смуглое лицо в морщинах,
В седине вся голова,
Догадались: сей мужчина
Рода этого глава.

В лагерь шли, вдруг крики сзади.
Смотрим — к нам весь род бежит,
А чуть дальше, за кустами,
Вроде женщина визжит.
Мы — туда, два смуглых, голых
Двух девчонок волокут,
Семеро же, им подобных,
Сзади с палками идут.
Подбежав, электроплети
Сразу же пустили в ход.
Голые валялись эти
И вопили, ну а род,
Получив своих обратно,
Начал голых колотить.
Очень метко, аккуратно,
С намерением убить.
Прекратить решили бойню
Наши, тем и так невмочь.
Пусть отделаются болью
И уйдут быстрее прочь.
Успокоившись немного,
Возглавлявший этот род
Пальцем показал на голых,
На девчонок и на рот.
Нашим сразу ясно стало,
Почему нужна им месть.
Голые все — каннибалы,
Девушек хотели съесть.

Старший девушку постарше
Сразу с Добрым породнил,
При своих и при всех наших
Руки их соединил.
Добрый о жене подумал,
Руку начал вырывать,
Но вцепилась эта дура,
И сородичи ворчать,
Возмущаться стали робко.
Наши бодро: — Не робей,
В лагерь отведи красотку,
Позаботимся о ней.
В лагерь шли, держась за руку,
И девчонка с нами шла.
Доброго терпела муку
Очень добрая душа.

Жёны девушку, конечно,
Удивляясь и смеясь,
Сразу в душ и там сердечно
Смыли всю с невесты грязь.
Майку, трусики надели,
Причесали, и она
Оказалась, в самом деле,
Симпатична и стройна.

Ну а род не шёл за нами.
Наши все, когда ушли,
Собственными стал руками
Трудно строить шалаши.
Ветки долго собирали
Те, что роща дать смогла.
Где хватало сил, ломали,
В общем, плохо шли дела.
Им топор, пилу вручили.
Я их в деле показал,
Нас земляне огорчили,
Лишь таращили глаза.
Мы же заставлять их стали
Мастерить, но не спеша.
К вечеру уже стояли
Два приличных шалаша.
А затем и новоселье,
Видимо, справляли в них.
Шум их странного веселья
Только к полночи затих.

Два дня выбирали место
Для строительства жилья.
Исходили всю окрестность
Возле лагеря не зря.
Выбрали долину — рады.
Речка, океан и лес,
Горный кряж почти что рядом,
Известняк, гранит там есть.
А на третий день на Атлан
Мы отправили доклад,
Подчеркнув особо: тут нам
В обустройстве нет преград.

Лагерь переносим к месту
Постоянного жилья.
Перебрались с нами вместе
Наши новые друзья.
Шалаши у речки строят
Прямо на виду у нас.
Что ж, соседство нам такое
Очень выгодно сейчас.

Мы, особенно не споря,
Согласились все на том,
Что для каждой пары строим
Небольшой, но крепкий дом.
И уже через неделю,
Не без помощи землян,
Окна домика глядели
На прекрасный океан.
Стёкол нет, и в окна дует,
Но есть кварцевый песок.
Стеклопроизводство будем
Запускать в короткий срок.
Из лесу земляне брёвна
Нам носили, а мы им
Рацион фруктовый скромный
В меру сделали мясным.
Приходили часто к нашим
Их знакомые, мы здесь
Небольшой участок вспашем,
Замысел серьёзный есть.
Кукурузы мы пакетик
Привезли сюда не зря,
Пусть приходят люди эти.
Нам нужны сейчас друзья.
Земледелию научим
И животных приручать.
Что ещё быть может лучше?
Важно с этого начать.

Трудно речь землян дается,
А её хотим мы знать.
Долго, видимо, придётся
Нам у них уроки брать.
Жесты очень много значат
В их общении сейчас.
Пробовали, тут удача
Не порадовала нас.
Но два имени узнали,
Возглавляет род Аут,
А невесту ту, что крали,
Просто Уки все зовут.
Трудится сейчас в столовой
И показывает класс.
Угостить всегда готова
Крепким мятным чаем нас.

Электричество имеем.
Много нам его дают
Солнечные батареи.
Создаем комфорт, уют.
Пульт центральный «Кругозоров»
Установлен, подключён.
Все мы под его надзором,
Круглосуточно причём.
Жизнь налаживаем смело,
Мастерские и дома
Строим быстро и умело.
А проблема лишь одна,
Нужно агропроизводство
Всесторонне развивать,
Не откладывая, срочно,
Рты не могут долго ждать.
Поле мы уже взрыхлили,
Есть у нас электроплуг.
Кукурузу посадили.
Что ещё сажать? Вокруг
Много разных фруктов, ягод,
Непонятных овощей.
А которые без яда?
А какие повкусней?
Знания землян закрыты,
Основательно притом.
Им, что дашь, едят открыто,
Что добыли, то тайком.
Мы собрали разных много
Фруктов, ягод, овощей.
По одной давали строго
Уки, на анализ ей.
Многие брала с улыбкой,
Часть швыряла сразу прочь.
Наша удалась попытка,
Нам она смогла помочь.

Новый род пришёл селиться,
Он хотя и небольшой,
Нам их сила пригодится.
Ведь с открытой мы душой
Примем, если пожелают,
И других в землян отряд.
Пусть нам только помогают
И друг друга не едят.

К нам сегодня прилетели
Восемь новых кораблей.
Все благополучно сели
На Земле теперь своей.
К девяти — двадцать четыре,
Тридцать три — ответ простой.
Столько пар переселили
С Атлана в наш мир земной.
И все молоды, здоровы,
Лет земных по двадцать пять.
И морально все готовы
Род атлантов продолжать.
Через пару лет прибудет
Вновь большой отряд сюда,
Если жизнь там не погубит
Взрыв урана навсегда.

Строить начали с размахом.
Строек всех не перечесть,
Но возникло чувство страха.
А что все мы будем есть?
Всё, что здесь растёт, — съестное,
Нас способно прокормить,
Но ведь нужно и мясное.
Только где его добыть?
Аппетит у нас чудесный,
Всех животных, что тут есть,
Если уж признаться честно,
За два года можем съесть.
Долго думали, но рыбу
Притащила Уки нам.
Путь спасения был выбран:
Рядом речка, океан.
Утром в бухточке руками
Мы поймали крупных две.
Сколько нужно, острогами
Накололи на обед.
Все три сделанные нами
Лёгонькие остроги
Мы друзьям своим отдали,
Чтоб теперь они могли
Всех снабжать свежайшей рыбой.
Их восторг не описать.
Даже старший рода прыгал.
Жаль, что не умел плясать.

Строить начали больницу,
Ведь все пары деток ждут,
Надо ж где-то приютиться
Мамам с первенцами тут.
А землянка ждать не стала
Завершения работ,
На двух мальчиков недавно
Увеличила свой род.
Все в роду безумно рады,
А особенно глава.
Ведь мальчишка как награда
Роду, тут же сразу два.
С девушками очень просто,
Уведёт жених чужой.
Ну а мальчик станет взрослым,
Сам пополнит род женой.

              III
Экспедицию собрали,
Кряж решили перейти.
Первый раз в такие дали
Мы отважились идти.
Утречком восьмёрку нашу
Провожает городок.
И земляне вслед нам машут.
Был бы от похода толк.

Взяли мы электроплети,
Стреломёта только два,
Перцестрелы и ракеты,
Зажигалки для костра.
«Кругозор» связь обеспечит,
Фонари — электросвет.
Всё, собрав, взвалив на плечи,
Гордо мы ушли в рассвет.
Полпути прошли к вершине,
Сделать думали привал,
Подкрепиться все решили,
Но поесть нам зверь не дал.
Он большой был и лохматый.
На краю скалы сидел
С поднятой могучей лапой,
Громко, яростно ревел,
А затем поднялся важно
Во весь свой приличный рост.
Нам, конечно, стало страшно
От таких его угроз.
Убивать не захотели,
Мы за скалы отошли,
Аппетитно там поели
И опять наверх пошли.
Кряжа позади вершина.
Через лес прошли густой.
И прекрасная долина
С вдаль стремящейся рекой
Перед нашими глазами
Открывается внизу,
А чуть дальше, за холмами,
Видно сильную грозу.
По камням идём тихонько.
Нам не нужен лишний риск.
Ручеёк весёлый, звонко
По уступам скачет вниз.
Сразу подойти решили.
Мы к игривому с дружком.
Самородками большими,
Крупным золотым песком
Сплошь всё дно покрыто было.
Я всех остальных позвал
Посмотреть на это диво.
Сразу сделали привал.
Вдоль ручья прошло нас трое,
Всюду золото на дне.
А на Атлане такое
Не увидишь и во сне.
Мы не знали, что нам делать.
Каждый самородок взял,
Золото для нас на деле
Самый дорогой металл.
Ведь на Атлане так мало
Было этого добра.
Всё, что россыпь отдавала,
Электроника брала.
 Мы запомним это место
На обратном же пути
Наберём его мы честно:
Сколько сможем унести.

Все спустились вниз, в долину,
К речке, и идём гуськом.
На пути стоит мужчина.
Ясно, шкуры нет на нём.
Каннибал. Он вдруг метнулся
В сторону и убежал,
А потом опять вернулся,
Но его сопровождал
Эскорт из ему подобных,
Восемь женщин, семь мужчин.
Женщины все в шкурках скромных,
А мужчина лишь один.
Стали в стороне, глазеют
На невиданных на нас,
Даже вытянули шеи.
А наш старший дал приказ:
— Приготовить перцестрелы!
Что им вдруг придёт на ум?
Ведь из нас любого съели б.
А за ними слышен шум.
И ещё подходит группа —
Пять разгневанных мужчин.
Смотрят озлобленно, тупо,
А особенно один.
У него на попе явный
След электроплети есть.
Это он тогда с друзьями
Уки похищал, чтоб съесть.
Близко подходить не стали,
А швырнули камни в нас.
Промахнулись, не попали.
Мы, конечно же, тотчас
Применили перцестрелы
Против той пятёрки злой.
Ампула коснулась тела,
Взорвалась — и сразу вой
Очень жуткий возникает.
Пыль перцовая не зря
В рот, в глаза, в нос проникает,
Жжёт так, что терпеть нельзя.
Все другие убежали,
Эти ж, сидя на земле,
Тёрли лица и визжали,
Хуже делали себе.
Но теперь мы точно знаем:
Здесь, в неведомом краю,
Нам никто не угрожает,
Тут мы будем как в раю.

Солнце заходило, вечер
Медленно в права вступал.
Отдыхают спины, плечи,
Каждый в меру подустал.
Разожгли костёр, поели,
А на завтра на обед,
Это мы предусмотрели,
Ничего съестного нет.
Фрукты, ягоды встречали
По пути сюда не раз,
Даже место отмечали.
Голод не пугает нас.
Продовольствия запасы
Здесь растут, проблемы нет,
Но хотелось бы и мясу
Время уделить в обед.

Спали по двое в палатке,
Пара охраняла нас,
После гор спалось всем сладко.
И костёр чуть не погас.
В полночь сел я на дежурство
С другом около костра.
И немного было жутко,
Темнота ведь не пуста.
В ней глаза светились чьи-то,
Слышен шорох, веток треск,
А с реки спокойной, тихой
Вдруг донёсся шумный всплеск.
Кто рычит, а кто стрекочет,
Светлячки пронзают мрак.
Жизнь идёт и тёмной ночью.
Этот мир устроен так.

После завтрака команда:
На обед найти еду.
Раз команда — значит, надо.
В первой паре я иду.
Подошли к опушке леса,
Ягод сколько хочешь здесь.
Я же ради интереса
Заглянул в чудесный лес.
Вот, иголками утыкан,
Интереснейший зверёк.
Прутиком его потыкал.
Вмиг свернулся он в клубок.
Там животное другое,
Зубы изо рта торчат,
Дерзко носом землю роет,
Что-то ест потом, бурча.
С дерева мне строят рожи
Симпатичные зверьки,
На людей они похожи —
Две руки и две ноги.
А подвижные ужасно,
Прыгают совсем легко.
Им, наверное, не страшно,
Хоть и очень высоко.
Справа раздаются крики.
Я — туда, там друг мой был.
На траве лежит убитый
Тот, что землю носом рыл.
Неожиданно наткнулись,
Он на них безумно прёт.
Хорошо, что увернулись,
В ход пустили стреломёт.
Зверя дотащить сумели
До привала своего,
А поджарив, дружно ели
Мясо вкусное его.

Шли к холмам мы в полдень знойный.
За холмами — лес и лес.
Он вдали такой огромный
Слился с синевой небес.
Только вышли, каннибалов
Нам судьба послала вновь.
Группа нас сопровождала
До холмов и от холмов,
Но потом исчезли быстро.
Мы все отдыхали, но
Постоянно в наших мыслях
Было золото одно.

Ночь прошла спокойно, утром
Вдалеке что — не поймём.
Подошли, и стало жутко:
Кол и голова на нём.
Личность незнакома. Сняли,
Закопали у камней,
А за нами наблюдали
Несколько людей-зверей.

После завтрака, конечно,
Отправляемся к ручью.
За собой хотим навечно
Землю закрепить ничью.
Столько не из неоткуда
Золота в ручье сейчас.
Там, наверно, вся округа
Будет радовать им нас.
Наконец, привал, поели
И знакомимся с ручьём.
Мы, похоже, обнаглели,
Самородки лишь берём.
Столько к вечеру набрали,
Сколько унесём с собой.
А песком пренебрегали,
Хоть и был он золотой.
Утром осмотрели склоны.
Сразу убедились в том,
Что запасы тут огромны,
На поверхности причём.
Шли дожди, смывали почву,
А тяжёленький металл,
И к тому ж ещё и прочный,
Весь на месте оседал.

Мы вначале были рады,
Но затем к нам не спеша
И законная досада,
Как положено, пришла.
Золота здесь очень много.
Ну а толку-то с него?
Ведь оно, судить, коль строго,
Тут не стоит ничего.
Но, наверное, пока что.
Может, время подойдёт,
И оно вполне удачно
Силу, власть приобретёт.
Значит, мы его потащим,
Этот золотой запас.
Жить не будем днём вчерашним,
Будущее есть у нас.
Полдня шли к вершине кряжа.
И хотя груз золотой,
Уставали так, что даже
Выбросить его долой
Нам хотелось, но терпели.
Мы должны его теперь
Дотащить до главной цели —
В городок наш, без потерь.
Вниз спускались трудно, долго.
Ночь застала между скал.
Растерялись мы немного,
Сразу сделали привал.
А поспав, опять в дорогу,
По равнине в этот раз.
Нам идти совсем немного,
Все в обед встречали нас.
Радостью всеобщей пышной
Были мы одарены,
Но я счёл наградой высшей
Всё ж объятия жены.
Поспешили в Дом собраний.
Там мы выложили то,
Что в ручье вчера собрали,
Нашу ношу — зо-ло-то.
Все стояли рты разинув,
Не сводили с кучки глаз.
То, что всех мы поразили,
Было радостью для нас.
Равнодушно только Уки
Всё восприняла одна.
Видно, нашей щедрой шутки
Не смогла понять она.
Общему восторгу, крику
Должного не отдала,
Доброго взяла за руку
И куда-то повела.
Через полчаса вбегает
Он, безумие в глазах,
Золото зато сияет
Прямо у него в руках.
И начальственно, упрямо
Заявляет: — Там, где кряж
Кончился у океана,
Главный прииск будет наш.
Золота там очень много,
И особенно песка.
Берег — лучшая дорога,
Россыпь к городку близка.
Те, кто был в то время в зале,
Кряж, по логике простой,
Тут же сразу и назвали.
Он отныне «Золотой».
Получилось как-то странно,
Дол весь обошли, плато,
А где кряж у океана,
Вышло, не был там никто.

                IV
Мы на Атлане все знали,
Там опасностей не счесть.
И совсем не ожидали,
Что и здесь их много есть.
Проучить нас, очевидно,
Мать природушка Земли
Хочет. Женщина погибла
От укуса злой змеи.
В двадцать пять лет, слишком рано
Нас покинула, скорбим.
Не земле, а океану
Прах усопшей предадим.
Так на Атлане свершают
Погребение всегда.
Неживое принимает
Не грунт твёрдый, а вода.
Муж погибшей пять дней ровно,
Как положено, молчал.
Вёл себя тактично, скромно,
Жестами лишь отвечал.
Ну а это просто значит,
Что дозволено ему
За пять дней лишь наудачу
Выбрать новую жену.
Сделать этого не сможет,
То за нерадивость он
Женщины лишён быть должен
На сто дней - таков закон.

Лишних женщин не имели.
Бодрый, звали так вдовца,
С выбором своим не медлил,
Уки просит у отца.
Кое-как договорились,
Есть законная семья.
Так впервые породнились
Атлан наш и их Земля.

Лето жаркое стояло
В день посадки нашей тут,
Но сейчас похолодало,
Чаще дождики идут.
А из этого выходит,
Ось вращения Земли
К Солнцу под углом проходит.
Мы представить не могли,
Что в прохладе жить придётся,
Но дней шестьдесят прошло,
Припекать вновь стало Солнце,
Нам всем было хорошо.
Стало быть, экватор где-то
Тут совсем недалеко,
Ну а нам приятно это,
Значит, будет жить легко.

Из лесу примчались двое,
С дерева красивый зверь
На животное другое
Прыгнул, ест его теперь.
Шкура зверя в чёрных пятнах,
Хоть на лапах когти есть,
Ходит тихо, аккуратно,
Жёлтый цвет имеет шерсть.
Им внимания немного
Уделил красавец зверь,
Прорычал для виду строго,
А добычу ест теперь,
Затащив её на ветку,
Там удобнее ему.
Зверь, похоже, очень редкий,
Сильный, судя по всему.
А супруга наблюдала,
Как змея, едва поймав,
Земноводное глотала
Целиком, не разжевав.
На Земле весь мир животный
Очень странный, на наш взгляд.
Многие живут охотой.
Кто слабей, того едят.

Завтра спустим мы на воду
Лодку первую одну
И в хорошую погоду
Смело выйдем на волну.
Вёсла сделали, посмотрим,
Какова она на ход.
Через год уже достроим
Первый свой электроход.
На восток, на запад тоже —
Два больших материка.
К сожалению, не можем
Мы до них доплыть пока.

Оттащили лодку к бухте,
Спуск торжественный прошёл,
Есть две течи, но набухнет,
И всё будет хорошо.
Утром вычерпали воду,
Сели в лодку, погребли,
Разогнались, ну и с ходу
Оказались на мели.
А, стащив, вернулись, взяли
Прокатиться двух землян,
В тихой бухте не скучали,
Смело вышли в океан.
Волны были небольшие.
И с товарищем легко
Управлялись, но решили
Плавать всё ж недалеко,
Возле берега пока что.
Океан есть океан.
Мы легко мирились с качкой,
А реакция землян
Удивила нас, конечно.
Оба улеглись на дно
И шептали бесконечно,
Что — узнать нам не дано.
А когда сошли на берег,
Что-то прокричали, вмиг
Все земляне захотели,
Чтоб мы прокатили их.

Половина жён в больнице.
И профессия врача
Другу очень пригодится,
Будет атлантят встречать.
И моя жена там тоже,
Мы, конечно, сына ждём.
Он взбодриться нам поможет,
Скучно стало жить вдвоём.
Ночью мальчик появился,
Всё нормально, хорошо.
Днём ещё один родился,
А затем пошло, пошло.
И закончилось без драмы,
Но прибавилось забот.
Женщины теперь все мамы,
Только Уки срока ждёт.
Мы с женой довольны сыном,
Жизнь полнее стала с ним.
Вырастет когда, мужчиной
Может, будет неплохим.

Охраняли кукурузу
До последних самых дней.
Всем она пришлась по вкусу.
И животных, и людей
Прогонять пришлось не раз нам,
Берегли зерно своё,
Но однажды каннибалам
Сами дали мы её.
Прямо днём початки рвали
Молодые про запас,
Но все сразу побросали
И ушли, увидев нас.
Мы собрали все, сложили
И подальше отошли.
Каннибалы их схватили,
Очень быстро унесли.
Перед этим злорычатель
Поломал мохнатый зверь.
Он початков пожиратель
Главный, среди всех теперь.
Злорычатель рыкнул строго,
У него же дыбом шерсть.
Порычав в ответ немного,
Вдруг набросился на шест.
И друзьям давнишним нашим
Кукуруза по душе.
Под неё землянам вспашем
Поле целое уже.
В них большие перемены
Проявляются сейчас.
Хочется им непременно
Быть похожими на нас.
Но никак их не отучим,
Нет, не то чтоб воровать.
Здесь иной забавный случай —
То, что нравится, не брать.

Моем золото, нам в этом
Помогает океан.
Волны бьют при сильном ветре,
При приливе прямо там,
Кряж, где к океану вышел.
Разрушается обрыв,
При отливе станет тише.
И мы, землю ту промыв,
Золото берём, и много.
Склад есть для него у нас,
В нём храним учтённый, строго
Весь свой золотой запас.

Важной заняты работой,
Я же во главе работ,
Разбираем космолёты,
Строим все электроход.
Он солидный вид имеет,
Не корабль — красота.
Солнечные батареи,
Двигатели, два винта.
Из обрезков же металла
Мы ножей и топоров
Выковать смогли немало.
Для друзей, не для врагов.

Нас, летящих в первой группе,
Беспокоил, и всерьёз,
В эти дни, похоже, глупый
Продовольственный вопрос.
Пищу брали мы с запасом,
Был бы допустимый вес.
Оказалось, что напрасно,
На Земле есть, что поесть.
И вторая группа, зная,
Что Земля нам всё дала,
Атлан строгий покидая,
Только технику брала.
Оснастим корабль «Дружба»,
Так назвали мы его,
Абсолютно всем, что нужно.
И две мачты на него
Ставим вместе с парусами,
А попутный ветерок
Нас погонит за волнами
В незнакомый уголок
Приютившей нас планеты.
Но встает вопрос: а там
Нас, какие ждут субъекты?
И как рады будут нам?

Через двадцать дней отчалим.
Так на сходе решено.
Вроде не было печали,
Но одно возникло «но»...
Полдень. Вздрогнул Атлан тида,
В небо огненный фонтан,
Незнакомого нам вида,
В небо выбросил вулкан.
Потекли потоки лавы,
Хорошо, что вдалеке.
Оказались мы не правы.
Были как-то налегке
Мы на нём, назвали Мёртвый.
Кратер мало углублён,
Острые края все стёрты,
Думали потухший он.
Восемь дней вулкан сердился,
В души страх, вселяя всем.
Лавой огненной излился,
Ослабел, затих совсем.
Ну а тот, кто плыть был должен
В очень дальние края,
И расстроен, и встревожен,
Думал: как же здесь семья...

                V
Попрощались, отплываем.
Есть попутный ветерок
И корабль направляем
Точно на юго-восток.
Мы идём под парусами,
Десять нас атлантов и
Добровольно, вместе с нами
Двое жителей Земли.
Проводили в путь далёкий
Нас родные и друзья.
Очень жаль, что странствий сроки
Нам сегодня знать нельзя.
Атлан тида исчезает
В синей дали за кормой,
А животных чудных стая
Удивляет нас собой.
«Дружбу» все сопровождают
Под водой плывут легко,
Вынырнув порой, взлетают
И довольно высоко.
Целый день нас развлекали,
Вроде как друзей своих,
Мы их раньше не встречали
И в восторге все от них.
И громадину красиво
Показал нам океан.
Вынырнув, она пустила
С шумом вверх большой фонтан.

Через пять дней видим землю,
Волны прямо к ней бегут.
Я как капитан не дремлю:
Вдруг есть скалы, мели тут.
Подошли поближе, стали,
Опустили якоря,
Три часа гостей прождали,
Только, оказалось, зря.
Лодку на воду спускаем,
Перцестрел есть, стреломёт.
Осторожно подплываем
К берегу. А что нас ждёт?
Обошли ближайший берег.
Люди вроде не видны,
А идти в лесные дебри
Просто побоялись мы.
Тут животные и птицы,
Обитатели лесов.
Можно только удивиться
Множеству их голосов.
А растительность, какая!
Видов много, все не счесть.
Можно жить, не унывая,
Здесь всегда есть, что поесть.

Снялись и прошли на север.
Стали вновь на якоря,
Но теперь мы осмелели.
Оказалось, что не зря.
В лодке к берегу причалив,
Сразу же зашли в кусты,
Несколько минут кричали
Вчетвером до хрипоты.
Вскоре прибежали трое,
Как и ждали мы, нагих.
Ну, а это что такое?
Кожа чёрная у них.
Может, красят? Не похоже.
Если б красили, тогда
Пятна были бы на коже,
Здесь — сплошная чернота.
Подбежали к лодке нашей,
Что-то громко говорят.
Смотрим, сумку с пищей тащат.
Вот в руке топор. Глядят
На него, не понимая,
Это что и для чего.
За ненужностью бросают,
Но зато берут весло.
Больше мы терпеть не стали,
Вёсла очень нам нужны,
Перед троицей предстали.
И секунды тишины
Нам минутами казались.
Те таращили глаза,
Мы, конечно, улыбались,
Но не знали, что сказать.
Вот они в нагой натуре.
Ясно, кожа их черна,
Ну а по своей структуре,
Как у нас, у них она.
И вдруг тот, что был повыше,
Он, наверно, дольше рос,
Чуть вперёд с опаской вышел,
Мой потрогал пальцем нос.
Я всё повторил прилежно
И его в нос пальцем ткнул,
Но, конечно, очень нежно.
Облегчённо он вздохнул.
Ритуал, видать, серьёзный
Был с носами совершён.
Он для нас смешной, несложный,
Был, зато доволен он.
На корабль, и на лодку,
И на нас всех показал,
А потом вдруг жестом чётким
За собой идти позвал.
Мы пошли. А что нам делать?
Тропка вдоль ручья была.
Нам идёт навстречу дева
В том, в чём мама родила.
Нас, увидев, удивилась:
Все светлы, а не черны.
А потом, видать, смутилась:
Надо же, одеты мы.
Пропустив, сказала что-то
И за нами вслед пошла.
Мы по тропке неширокой
Все гуськом шли не спеша.
Вот два дерева, под ними
Что-то вроде шалашей.
Возле них сидят нагими
Женщин несколько, детей.
И мужчины чуть в сторонке
Вроде как орехи бьют.
Все при этом смачно, громко
Стебли длинные жуют.
А, увидев нас, вскочили,
Стали к дереву спиной
Женщины все, а мужчины
Вмиг прикрыли их собой.
Но ведущий успокоил,
Видимо их и они
Все на чудо на такое
Насмотреться не могли.
Подошли к нам, стали щупать
Тело, ткани, башмаки.
Ну а дева очень шустро
Запустила две руки
В сумку с нашей пищей скромной.
Два пакетика конфет
Вытащила и довольна.
А потом один пакет
Порвала, на землю бросив
Все конфеты возле нас.
А ведущий жестом просит:
Мол, идёмте, хватит с вас,
Стало нам неинтересно.
Вновь идём тропинкой той.
Доведя до лодки честно,
Ритуал исполнил свой,
Пальцем вновь мой нос потрогал.
Я его в нос тоже ткнул,
Постоял ещё немного,
Вспомнил, сумку нам вернул.
А на шее у мужчины,
Вижу, странная на вид
Обожжённая из глины
Штука круглая висит.
Тронул талисман я робко,
Объясни, мол, кем был дан.
Он мне показал на лодку,
А потом на океан.
Значит, в гости приплывали
К ним сюда не дикари.
Глину сами обжигали,
Лодку смастерить смогли.

Чтоб в природе разобраться,
Заглянули робко в лес.
Здесь деревья все стремятся
Дотянуться до небес.
Так, одни стволы прямые
Устремили в высоту,
Ну а хитрые другие
По стволам их вверх ползут.
Кустик-кроха примостился
На пенёчке у ручья,
Рядом с ним большие листья
Прямо из земли торчат.
Дальше всё сплелось, смешалось,
Вглубь отрезаны пути.
Впрочем, мы и не пытались
В дебри страшные зайти.
Лучшие места поищем.
Вновь на север держим курс,
Надо бы и здешней пищи
Нам уже изведать вкус.
Продовольствия запасы
Не грешно пополнить здесь,
Но пока мы только мясо
Без опаски можем есть.
Чёрные жевали стебли.
Вкусные они, видать,
Аппетитно очень ели,
Нужно было нам нарвать.

Справа берег, дебри, дебри
Видим мы все эти дни,
А теперь, глазам не верим,
Вроде кончились они.
Рощицы лишь небольшие
По долине кое-где,
И, конечно, мы решили
Здесь подумать о еде.
Близко подходить опасно,
Мы бросаем якоря.
Лодка, берег. Стало ясно:
Высадились тут не зря.
Здесь животных очень много.
Тонкорогие стоят,
Настороженно немного
В нашу сторону глядят.
Крашенные аккуратно
В чёрную полоску — там,
А чуть дальше — что-то в пятнах,
С виду как подъемный кран.
Это чудо видеть страшно,
Два хвоста даны ему.
Задним тонким просто машет,
А передним рвёт траву.
В рот суёт её пучками
И торжественно жуёт,
А потом мы наблюдали
Как хвостом он воду пьёт.
А поближе разглядели:
Нос у чудища такой,
Многое им может делать,
Брать всё так, как мы рукой.
Тонкорогих двух убили
Стреломётом наповал.
А пока мы подходили,
Трупы яростно клевал
Птиц десяток голошеих.
Мы едва прогнали их.
Удивлялись, неужели
Мало здесь семян для них.
У реки зверь сильный рыжий
Полосатое свалил.
Горло перегрыз, кровь лижет.
Как он нам противен был!
А к нему от ближней рощи
Прибежал почти такой,
Как и он, и рыжий тоже,
Но с лохматой головой.
Рыкнув зло, зубастой пастью
Вгрызся в тушу, в бок её.
Он, видать, верховной властью
Наделён другим зверьём.

Головы и ноги бросив,
Туши брать хотим с собой.
Вдруг глядим — бежит к нам в гости
Зверь с мохнатой головой.
Мы — кричать, но он спокойно,
Несмотря на крик, бежал.
И тогда я хладнокровно
Дважды перцестрел нажал.
Рёв раздался просто страшный.
Он катался по земле,
Бил лапищами ужасно,
Морду изодрал себе.
Те животные, что были
Близко, убежали прочь.
И мы ноги уносили,
Перцестрел нам смог помочь.
А когда все в лодку сели
С явным чувством торжества,
То над нами пролетели
Два солидных существа.
Птицы, только с голой кожей,
Из полуоткрытых ртов
Виден на пилу похожий
Белый острый ряд зубов.
Полпути уже проплыли,
Вслед нам вдруг на берегу
Закричали и завыли
Чёрных несколько фигур.
Времени терять не стали,
Повернули сразу к ним,
Но нагие убежали
К дальним зарослям глухим.
Возвратились на корабль,
Отдохнуть теперь могу,
Ну а те, что нам орали,
Вновь стоят на берегу.
Мы, поев, опять на берег.
Крикуны на этот раз,
В нашу доброту поверив,
Ближе подпустили нас.
Как и первые нагие,
Не светлей и не темней,
Но на вид уже другие,
Все повыше, помощней.
Пять мужчин, один постарше,
Он и поплотней других,
Все на нас глаза таращат,
Мы в диковинку для них.
«Добрый день» сказал, они же
Что-то крикнули в ответ.
Мы идём к долине ближе,
Все идут за нами вслед.
Тонкорогое убили,
Показали — пусть берут,
В удивлении застыли,
Жестов наших не поймут.
Но когда слетелись птицы
Голошеие клевать,
Стали крикуны сердиться
И сумели их прогнать.
Мы ушли, они несмело
Взяли тушу, тащат вслед,
Но своё мы знали дело,
Быстро в лодку, нас тут нет.
Хитростью такой решили
Предоставить тушу им.
Те схватили, потащили
Мясо к зарослям своим.
Только скрылись — мы на берег,
Торопясь за ними вслед.
И, конечно же, поспели
К первобытным на обед.
Нас они не замечали,
Мы смотрели из кустов,
На полянке как терзали
Тушу ту двенадцать ртов.
Пять мужчин, шесть женщин, мальчик.
Дикость явная видна.
Мы смотреть не стали дальше,
Нам не нравилась она.
Но зато мы точно знали
Главное для нас о них:
Глину тут не обжигали.
Поплывём искать других.

                VI
Не раздумывая, снялись,
Но к концу того же дня
Вдруг по курсу оказалась
Та же самая земля.
Берег справа, берег прямо.
Курс на запад, так и быть.
Будем действовать упрямо,
Нужно тайну нам открыть.
Ночь болтались в океане,
К суше утречком идём,
Берег виден как в тумане.
Что, кого мы там найдём?
Подошли как можно ближе,
Стали вновь на якоря.
Мы на лодке, ясно вижу,
Что встречают нас «друзья».
Все стоят в воде по пояс,
Чёрные и нагишом,
А пришли, что не встречать нас,
Ясно стало нам потом:
Раковины собирали,
Мелководье всюду тут,
А когда нас увидали,
Замерли, что будет, ждут.
Догола разделись в лодке,
Перцестрел и стреломёт
Взяли, медленно и робко
Наша троица идёт
К настороженной четвёрке,
И, конечно, по воде.
Наконец, мы видим чётко
Двух мужчин и «дамы» две.
Шесть шагов нас разделяют
И десяток тысяч лет,
Что мне делать, я не знаю,
Глупо вдруг сказал: «Привет».
И они сказали что-то:
Несколько коротких слов.
Может быть, послали к чёрту
Нас, трёх голых дураков.
Глубина здесь небольшая,
Чётко видно всё на дне.
Вижу — «дамочка» нагая
Приближается ко мне.
Грязным ногтем на предплечье
Кожу поскребла мою.
И мне сразу стало легче,
Я в душе уже пою.
Ведь она же засмеялась,
Что-то молвила друзьям,
Те пощупать нас старались,
Даже там, где и нельзя.
Мы ощупали как надо,
Но, конечно, лишь мужчин,
Ну а женщины не рады
Тем, что не подходим к ним.

С берега под вопли, крики
Двое бросились в прибой.
В воду их загнал сердитый
Зверь с лохматой головой.
Что он молод, сразу видно,
Кудри мало отросли.
Было хищнику обидно,
Ведь добычу упустил.
Он под деревом ветвистым
Отдохнуть прилёг в тени,
Первобытные без риска,
Ясно, выйти не могли.
Это мы так полагали.
Чёрные ж с обидой, злом
Вдруг на хищника напали,
Мокрым забросав песком.
Он песка в глаза не любит
И бежал, как жалкий трус.
Ликовали очень люди,
Ощутив победы вкус.

В лодке быстренько оделись
И пошли втроём к друзьям,
Те под деревом сидели
Перекусывали там.
Били раковины, ели
То, что находилось в них.
Мы на это посмотрели,
И нам жалко стало их.
Тонкорогое убили,
Потрудились шкуру снять,
Жестами им предложили
Тушу всю себе забрать.
Возражать они не стали,
За ноги, схватив её,
Понесли туда, где скалы.
Там, наверно, их жильё.
Мы, конечно, вслед за ними,
Все, кто в лодке был, втроём,
С мыслями вполне благими
Настороженно идём.
За скалой вверху пещера
И площадка перед ней.
Видно, что природа щедро
Одарила тут людей.
На площадке взрослых много
И детей всех возрастов,
А наверх туда дорога
Нам не кажется простой.
Тушу тащит вверх четвёрка,
Сверху все на нас глядят
С любопытством явным, зорко,
Что-то громко говорят.
Кто-то в нас бросает камень.
Быстро отошли назад,
Недовольные «друзьями».
Очень вовремя. Вдруг град
Гальки полетел с площадки
В нашу сторону, и мы
Поведением их гадким
Были все возмущены.
Те, которым тушу дали,
Дотащив наверх её,
Тоже в нас швырнули камни
В удовольствие своё.
А недавно улыбались,
Щупали нас всех они,
А теперь, видать, поддались
Настроению родни.

Мы вернулись, и корабль
Курс на запад снова взял.
Паруса не поднимали.
Ветра нет, он дуть устал.
Солнечные батареи
Электричество дают,
Двигатели как умеют,
Поднатужившись, поют.
И винты корабль гонят
Побыстрей, чем паруса,
С экологией всё в норме,
Не коптятся небеса.
Повернул на север берег,
Мы бросаем якоря.
Среди чёрных нет, наверно,
Повелителей огня.
Берег добр, мы убедились.
Есть всем, что поесть на нём,
Потому не научились
Чёрные владеть огнём.
Думать незачем о пище
На готовом всём живут,
Всё растёт, они лишь ищут,
Ничего не создают.
На восток плывём обратно.
Высадились там как раз,
Где пещерные собратья
Щупали азартно нас.
Подошли поближе к скалам,
Слышим крики, странный вой,
Мимо много проскакало
Тонкорогих, у одной
Шея, бок покрыты кровью.
Их в ущельице загнав,
Люди в ход пускали копья,
Волю хищной страсти дав.
Смотрим, по скале опасной
Вверх три туши волокут.
И, конечно, стало ясно:
Нечего нам делать тут.

Если чёрные в пещере
Здесь находятся всегда,
Значит, мы сейчас проверим,
Где тут пресная вода.
Холм большой почти что рядом.
Мы — к нему. Родник. Ручей
По камням журчит. Мы рады
За себя и за «друзей».
Стало быть, воды запасы
Сможем мы пополнить тут,
Только ведь небезопасно,
Вот три хищника идут,
И один из них с лохматой,
Даже очень, головой.
Не забыли, как когда-то
Нас преследовал такой.
За ручьём спешим на берег
К нашей лодке, на мысок.
Но глазам своим не верим:
Нет ручья, ушёл в песок.
На корабль дал команду,
Нам на лодке, на второй
Всё доставили, что надо.
Запаслись сполна водой.
Двух убили тонкорогих,
Туши унесли быстрей,
Только головы и ноги
Бросили для тех зверей,
Что из рук хотели наших
Туши вырвать, утащить.
Очень дерзких, злобных, страшных.
Нам пришлось их устрашить
Перцестрелом аккуратно.
Отбежали поскулить,
Но потом пришли обратно
Ноги, головы дробить.
Неприятнейшие звери,
Ходят стаей дерзкой, злой.
Нам самим пришлось проверить
Агрессивный их настрой.

Сняли якорь, грузим туши,
Ставим вёсла. Видим тут,
От обжитых скал по суше
С криками «друзья» бегут.
Подбежали, и не робко,
Пять мужчин и трое «дам»,
Уцепились все за лодку
И отплыть мешают нам.
Тот, что выглядел солидно,
Что-то важное сказал
И с надеждой и обидой
Нам на скалы показал.
То ли приглашает в гости,
То ли просит им помочь.
Может те, что грызли кости,
Ими закусить не прочь?
И в пещеру не пускают,
Им, отрезав все пути?
Если просят, приглашают,
То придётся нам идти.
Подошли мы к скалам ближе.
Зверь с лохматой головой,
Ну а с ним ещё два рыжих,
Все, довольные собой,
Тело женщины терзают.
Я направил стреломет
На лохматого, стреляю.
Он отсюда не уйдёт.
А другим двум «перца» дали.
И его изведав вкус,
Звери дико зарычали,
Сослепу влетели в куст,
А потом они ревели
Где-то, вроде далеко.
К скалам им, мы в это верим,
Возвращаться нелегко.

Труп той женщины схватили
Несколько мужчин-«друзей»
И за скалы оттащили.
Сверху веток и камней
Наложили и довольны.
Труп по правилам «зарыт».
Всё нормально, им не больно,
И в пещеру путь открыт.
А лохматого не стали
Есть. Схватили, к лесу прут.
Попадётся, может, стае
Злобных, те его сожрут.
Но меня вдруг осенило:
Чучело ведь из него
Будет выглядеть красиво.
Вызвал друга своего,
Он приплыл на лодке быстро
И с собой, что нужно взял.
Аккуратненько и чисто
Со зверюги шкуру снял.
Выдернул стрелу стальную.
Ими незачем сорить.
На Земле ведь сталь такую
Нам пока что не сварить.
Мы ушли, гордясь немного
Странной миссией своей.
Тихо, мирно, слава богу,
Не швыряли в нас камней.
И «друзья» не провожали
К лодке нас, мы шли одни.
Что-то шумно обсуждали
У пещеры все они.

Только мы за вёсла сели,
Смотрим — восемь голых тел
К нам бегут, мы оробели,
Я готовлю перцестрел.
Лодку держат, старший громко
Что-то важно говорит,
Ну а чёрная девчонка
Влезла в лодку и сидит.
Мы, конечно, ей не рады,
Не хотели даже плыть,
Только юная «награда»
Не желала уходить.
Лодку сильно оттолкнули,
К скалам все ушли своим.
Подождав, мы повернули,
Дар их высадить хотим.
Но она сообразила,
Подняла страшенный вой.
Чёрные примчались злые,
Брать пришлось её с собой.
Майку и трусы надели,
Были там, где туалет.
Показали, что как делать.
У неё вопросов нет.
Отвели в кладовке место,
Положили ей матрас,
Эта чёрная «невеста»
Будет жить теперь у нас.
За столом не унывала,
Всё, обнюхав, стала брать.
Кашу жидкую лизала,
Твёрдое смогла жевать.
С кораблём поближе к ночи
Ознакомилась уже,
Все заметили, ей очень
Душ пришёлся по душе.
Имени её не знали.
Да и было ли оно?
Долго все «изобретали»,
Предлагалось не одно.
Но на палубе на зыбкой
Есть особенный кураж.
И её назвали Рыбкой,
Так решил весь экипаж.

                VII
Мы на юг пройдём немного.
Снялись, только встал рассвет,
А на берегу нам долго
Чёрные смотрели вслед.
За кого они считали
Нас, пришедших им помочь,
Раз решительно отдали
Нам в награду чью-то дочь?
За богов? Коль откровенно,
В это не поверю я.
Мы для них теперь, наверно,
Просто люди и друзья.

В свой бинокль наблюдаю
За прибрежной полосой.
Птицы белые летают
Там, где плещется прибой.
Ну а дальше чуть, на суше,
У деревьев странный вид:
Ствол без веток, на верхушке
Зонтик вроде бы раскрыт.
Здесь везде растут такие,
А под зонтиком висят
Ягоды, причём большие.
Что в них, пища или яд?
Курс на юг. Всё те ж деревья,
А чуть дальше — бугорок,
Холм. За ним, глазам не верю,
Вьётся у холма дымок.
Сразу же подходим ближе,
Ставим пару якорей,
Вновь смотрю туда и вижу
Чёрных у холма людей.
Чтобы встречу сделать проще
И поменьше рисковать,
Я решил на берег в гости
Этих чёрных всех позвать.
Приказал включить сирену.
И её, услышав вой,
Люди бросились мгновенно
К берегу бежать гурьбой.
Добежали, замирают.
Ясно, что удивлены.
Все, наверно, наблюдают,
Как спускаем лодку мы.
Сесть не помешала качка,
Всё оружие при нас.
Но надеемся, пока что,
Мирно будет всё сейчас.
Подгребли. Мель небольшая.
А они, что будет, ждут.
И, наверно, вопрошают:
Кто вы, что вам нужно тут?

Чтоб не унесло отливом
Лодку, ставим якорёк,
Улыбаемся все мило.
Но какой с улыбок толк?
Раньше нас теплей встречали,
Тем всем были мы нужны.
Эти вроде как в печали
Или просто молчуны.
Руку к сердцу прилагаю,
Низкий делаю поклон,
А они всё повторяют.
Я, конечно, поражён.
Быстро рацию включаю,
В кубрике прошу ребят,
Пусть свою не выключают
И всё время говорят.
Дал послушать — удивились,
Что в коробке голоса,
Им такое и не снилось,
Продолжаю чудеса.
Зажигалку зажигаю,
Сразу крики и восторг.
Да, огонь здесь уважают,
Радость я сдержать не мог.
Тут же сразу набираю
Листьев, веточек сухих.
И костёр уже пылает.
Радость захлестнула их.
Все глядят на зажигалку
Необычную мою,
Дам попробовать, не жалко,
Осторожно отдаю.
Робко взял их старший в руку,
Кнопочку нажал — горит.
На ближайшую округу
Радостный разнёсся крик.
Смолкнув, двух к холму послали.
Видно, их жилище там.
Остальные все стояли
Щедро улыбались нам.
Пара вскоре возвратилась,
Ведь иначе не могла.
Что не ждали, то свершилось,
Люди дарят нам рога.
Два довольно длинных, толстых,
И к тому же завитых.
Хоть теперь мы рогоносцы,
Но благодарим всех их.
Старший знаком приглашает
Нас идти за ним. Кладём
В лодку мы рога, решаем:
В гости налегке пойдём.
Но хозяева смутились
И слегка возмущены.
Значит, зря поторопились
Их подарок бросить мы.
Знаками нам объясняют,
Чтоб рога несли с собой.
Я, подумав, возражаю,
Вижу — недовольны мной.
Оставляю двух на страже
При рогах, даю наказ:
— Будьте начеку, не зря же
Увести хотят всех нас.
Мы втроём шагаем в гости.
Посчитал — пятнадцать их,
Крепких, и худых, и толстых,
И к тому же не нагих.
Главное у всех прикрыто
У мужчин и милых «дам».
Шкурок столько как добыто,
Не узнать, наверно, нам.
Вот пещера - их жилище,
На крутом боку холма.
Вместо лестницы приличной —
Сучковатых два бревна.
Видим — женщины и дети
На краю её сидят,
Из-под зонтиков орехи,
Кто способен грызть, едят.
Поднял я кусок нечистый,
Он валялся на земле,
Твёрдый очень, маслянистый,
Грызть не стал, противно мне.
В стороне ещё пещера,
Ну а в ней костёр горит.
Лес, наверное, тут щедрый,
Топлива гора лежит
В глубине пещеры этой.
Чёрные тут поумней,
В шкурки взрослые одеты,
Много маленьких детей.
К нам троим, идут по двое,
Начинают раздевать.
Злимся. Это что такое?
Как всё это понимать?
Разве так гостей встречают?
Не даёмся, злятся те.
К ним на помощь подбегают
Дружно остальные все.
В ход пускаем перцестрелы,
Метим в дальних, те вопят.
Ближние оторопели,
Отскочив, и им заряд
Каждому в лицо пускаем.
Кто упал, кто прочь бежит.
И мы тоже удираем,
Хочется ещё пожить.
Сзади вопли, стоны, крики.
Мчимся к лодке, страшно мне:
Вижу — кровью весь залитый
Друг сидит мой на корме,
А его бинтует тот наш,
Что остался вместе с ним.
Плохо получилось. Надо ж...
Так доверились мы им...
В трёх шагах — убитый чёрный,
Пронзена стрелой башка,
А в пяти — скулят покорно
Два «наперченных» дружка.
Рассказал друг: «Видим: трое,
Улыбаясь, к нам идут,
Мы, конечно, наготове.
Подошли, стоят и тут
Вдруг по голове бьёт камнем.
Стреломёт успел нажать,
Рану придавил руками,
Не хотелось кровь терять.
А двоим товарищ в лица
По заряду перца дал.
Тут сидеть и «веселиться»
Жестом ясным приказал».
Чем на Атлане, наверно,
Хоть природа там бедней,
Не найти во всей Вселенной
Перца атланского злей.
Ящеры грозили предкам,
И они вели отстрел.
Но нашёлся умник редкий,
Он придумал перцестрел.
И теперь, коль нападает
Ящер, а ты хочешь жить,
Ампулы одной хватает:
Зверь ревёт и прочь бежит.
Диких ящеров «перчили»
Мы на родине своей.
На Земле нашлись причины
Перцем усмирять людей.
Положили возле трупа
Их рога, стрелу не брал.
И уплыли. Зло и тупо
Вслед нам весь их род орал.
Осмотрели друга рану.
Слава богу, череп цел.
И задумались... Всё странно...
Какова была их цель?
Раздевали нас невежды
Для того, быть может, чтоб
Нашей завладеть одеждой,
Свой пополнить гардероб?
Или на костре поджарить,
Нас попробовать на вкус?
А конкретно, что желали,
Угадать я не берусь.
Или, может, зажигалку
Захотели получить?
Мне её совсем не жалко,
Я хотел им так вручить.
Расставаться тяжко было
С континентом этим, тут
Человека мы убили
Лишь за то, что он был глуп.
Боги, этих защищайте.
Пусть они не знают зла.
Люди чёрные, прощайте
Мы желаем вам добра.

             VIII
Отплываем рано утром,
Быстро ставим паруса,
Ветерок почти попутный.
Горизонта полоса
Растворяется в тумане,
Ведь туман рассветный густ.
Мы в открытом океане
К Атлан тиде держим курс.
Через пять дней видим землю,
Мимо северней пройдём.
Разобравшись, я не медлю.
Новый курс — на юг идём.
Вечерело, солнце село,
Замечаем два огня,
В створ заходим сразу смело,
Здесь всё ясно для меня.
Входим в бухту мы сначала,
Дальше — нужный поворот.
И у нового причала
Завершаем свой поход.

Близкие, цветы, объятья,
Слёзы, возгласы «ура».
Тут мы все атланты братья,
К нам судьба пока добра.
Мы вдали друзей искали.
Кто остался, те зато
Мудро строили, дерзали,
Посмотреть нам есть на что.
Новшеств разных много очень,
Виден от задумок прок.
Свет светодиодов ночью
Заливает городок,
Храм стоит почти готовый,
Строится большой детсад
И причал просторный новый.
Я ему, конечно, рад.
А теперь о главном: Рыбка
Удивила очень всех.
Кожа чёрная, улыбка
Обеспечили успех.
И язык наш изучала
Рыбка, кажется, не зря.
На причале закричала:
— Я люблю вас всех, друзья!
Кок наш шефствовал над нею,
Но она его сама
Бестолковостью своею
Запросто б свела с ума.
Сразу друг мой врач вмешался,
Кок спасён от Рыбки был,
Друг слегка позанимался,
Эту фразу ей вдолбил.
А, что с Рыбкой делать дальше,
Женщины должны решить.
Похлебает с нами каши,
Будет, как и все мы, жить.

Очень рад был видеть сына,
В полном здравии жену,
Рубашонки те, что сшила
Не при мне она ему.
Кстати, ткань у нас для деток
Атланская есть пока,
А для взрослых нужно где-то
Шкуры брать. Мы три станка
Ткацких первых смастерили,
Нам растение нужно,
Из какого б получили
Нужное нам волокно.
Обувь шить из шкур умеем,
Производство есть стекла,
А на этой ведь неделе
Уки сына родила.

Сделать нужно очень много,
Чтоб удобной жизнь создать,
А для этого мир новый
Важно хорошо узнать.
Атлан тида наш в почёте,
С ним мы связаны судьбой.
(Тид на Атлане — два в счёте,
Тида, стало быть, второй).
Это тем напоминаю,
Что тид — два, кто позабыл.
Каннибалы донимают,
Их набег недавно был.
Не стерпев, им перца дали,
Вряд ли вновь сюда придут,
А землян мы обязали —
Пусть посевы берегут.
Здесь уже четыре рода,
Пятый к ним примкнуть готов.
Их забота — огороды,
Сбор и ягод, и плодов.
А вот рыбу ловит первый
Род, пришедший в гости к нам.
Монополию, наверно,
Утвердил на рыбу сам.
Строят домики из досок:
Крыши, стены и полы.
Стали пользоваться спросом
Табуретки и столы.
Глиняная вся посуда,
Та, что делаем уже.
Наши кружки, миски, блюда
Всем пришлись им по душе.
Многого не понимают,
Не по их оно мозгам,
Но зато не унывают,
Подражают честно нам.

Мы три года на планете
Под названием Земля.
Так её назвали предки
Наши, ясно, что не зря.
Слово – то «земля» все нежно
Произносим, у него
И синоним есть — надежда,
А она милей всего.
Навсегда покинув Атлан,
Верные мечтам своим,
Мы с надеждой, аккуратно
На «Надежде» жизнь творим.

Нынче праздник, прилетели
Снова восемь кораблей.
Далеко за речкой сели,
Мы спешим встречать друзей.
Люки тихо открывают
И, довольные судьбой,
Настороженно вздыхают
Воздух новый им — земной.
Смотрят на всё то, что рядом:
На хребет, на скалы, лес.
А теперь окинут взглядом
Голубую даль небес.
Кто-нибудь из них нагнётся
И возьмёт комок земли,
А, разрыхлив, улыбнётся,
Чувства, выдав тем свои.
А теперь они спокойно
Смотрят на идущих нас.
Верят, что мы их достойно
Встретим на Земле сейчас.
Поцелуев и объятий
Всех, наверное, не счесть.
Мы теперь все сёстры, братья,
В этом смысл особый есть.
Отвели их в Дом собраний
И поведали о том,
Здесь с чего мы начинали,
Ну и как теперь живём.
Показали панораму
Городка и новый храм,
Всех сводили к океану,
Развели по их домам.

Год я не писал примерно,
Ведь у нас всё хорошо.
А на Атлане, наверно,
Страшное произошло.
Принимали как обычно
И была отличной связь,
Но в какой-то миг трагично
Передача прервалась.
Мы запрос не выключаем,
Атлан не даёт ответ,
Ну а это означает —
Атлана отныне нет.

Двадцать суток нет ответа,
Там родные и друзья.
Трудно жить с потерей этой,
Но сдаваться нам нельзя.
Общий траур объявили
Все, собравшись, на пять дней.
Больше дорожить решили
Новой Родиной своей.
Боже, Боже! Как обидно!
Надо же, в один момент
Всё живое там погибло,
Атлана - планеты нет.

Мы из дней уходим прошлых
И сплочённей, и родней.
Нас тут сто тринадцать взрослых
И сто двадцать пять детей.
Мальчиков немного больше.
Где найдут себе невест?
Может, поживём тут дольше,
Завезём из дальних мест.

С Рыбкой вроде бы проблемы,
Друг смог тайну разгадать.
Муж ей нужен непременно.
Только где его-то взять?
Он землянина пытался
Познакомить с ней, но тот
Без раздумий отказался,
Сам хотя вдовцом живёт.
Делал и ещё попытку,
Мужа ей найти желал.
Юноша, увидев Рыбку,
Просто-напросто сбежал.
Рыбка же ко всем мужчинам,
Выражаясь просто, льнёт.
И природа в том повинна:
В ней животное живёт.
Ведь инстинкт, наверно, ею
В основном руководит,
Разум в ней пока что дремлет,
А порой, пожалуй, спит.
Счастлив я. Супруга Лила
Счастлива сама вдвойне,
Дочь вчера мне подарила,
Всех нас четверо в семье.

Наконец-то избран нами
Важный для всех нас Совет.
Будет управлять делами
И держать за всё ответ.
И на нём решили дружно:
Будем мы на запад плыть,
Материк там, и нам нужно
Земли новые открыть.
Десять дней теперь на сборы
Было нам отведено,
Я не стал с Советом спорить
Ведь готовы все давно.

                IX
Отплываем после полдня,
Провожал весь городок,
Мы, поход свой прошлый помня,
Не определяем срок.
Экипаж весь прежний, только
Плыть решили без землян.
Было с них двух мало толку,
Любит сильных океан.
А они всего боялись,
Но особенно волны.
Тем, что на земле остались,
Вовсе не огорчены.
Из вновь прибывших двух взяли.
Рады, судя по всему.
И один спросил: — Нельзя ли
Взять врачом мою жену?
Отказал, конечно, сразу,
Врач у нас — товарищ мой.
И матросу-водолазу
Не придется плыть с женой.

Отвалили от причала,
В бухте рябь и тишина,
В океане нас встречала
Шумно встречная волна.
К вечеру лишь кряж чуть видно,
Мною курс на запад дан.
Кажется, что Атлан тида
Погрузился в океан.
День прошёл, второй проходит,
Мы за солнцем вслед плывём
На своём электроходе.
Что, когда и где найдём?
Через три дня видим остров
Маленький, за ним — большой.
Проверяем очень просто —
Есть у нас сирены вой.
Острова ещё встречали.
И, конечно, каждый раз
К людям свой призыв включали,
Но никто не слышал нас.
Птиц, зато большие стаи
Поднимались от воды
И несдержанно бросали
Нам кишечников плоды.
А на пятый среди ночи
Поднимают вдруг меня,
Показал локатор точно:
Впереди лежит земля.
Подошли поближе утром.
Да, земля, но океан
С двух её сторон как будто.
Курс вдоль берега мной дан.
Берег шёл на запад, в дали
И мы вслед за ним пошли.
Жителей сиреной звали,
Но они к нам не пришли.
А вдоль берега — лес вечный,
Вот заливчик небольшой,
И в него впадает речка.
Это очень хорошо.
Хоть штормит, спускаем лодку
И в залив быстрей гребём,
А потом уже в охотку
Вверх по речке поплывём.
Лес стоит непроходимый
По обоим берегам.
Я хотел пройтись, но в тине
Было как в клещах ногам.
Вымыл их и сел за вёсла.
А товарищ шепчет мой:
— Посмотри, кто к нам припёрся.
Я смотрю, а за кормой
Что-то длинное, живое.
Никого в нём не узнал,
Всё в воде, а над водою
Только ноздри и глаза.
Шест взял, ткнул его легонько,
Он разинул зло рот-пасть.
Полный шок! Осталось только
Сразу в обморок упасть.
А зубищи... Видеть страшно!
Вновь шестом легонько ткнул.
И, наверное, напрасно.
Он на глубину нырнул.
Чуть проплыли. Вот такой же
Греется на берегу,
Странные шипы на коже
Жизнь надёжно берегут.
Ну а этот удивляет:
Широко разинул рот,
Птичка же во рту гуляет,
Что-то вкусное клюёт.
А теперь их очень много,
Сразу в воду, к нам плывут.
От внимания такого
Уплываем, страшно тут.
Те преследовать не стали,
Быстро мы от них ушли.
Песнями нас провожали
Птицы из лесной глуши.
В бухте птиц различных много,
Всё же белых большинство,
Длинношеих, длинноногих.
Тут им, видно, хорошо.

Курс — на запад, берег справа.
Лес стоит сплошной стеной.
Он красивая оправа
Водной шири голубой.
Мы сирену всё ж включали,
Но, увы, на берегу
Никого не замечали,
На призыв наш не бегут.
Всё плывём, но вот мыс острый.
Берег справа устремлён
На восток. Так это остров!
Просто очень длинный он.
Мы теперь хоть на край света,
Но на запад будем плыть,
Потому что знаем — где-то
Континент там должен быть.
Через день всего лишь ясно:
Нам судьба удачу шлёт.
Получилось всё прекрасно:
Суша из воды встаёт.
Постепенно занят ею
Перед нами горизонт,
Я немножечко робею,
Осторожней быть резон.
Подошли мы всё же близко,
Обнадёжил эхолот.
Берег ровный, чистый, низкий,
Слева, справа вдаль идёт.
Пригласили вновь сиреной,
Но тут некому прийти,
Нам же нужно непременно
Местных жителей найти.
Я решил, с попутным ветром
Мы вдоль берега идём.
Вроде бы на север это,
Может там, кого найдём.
Изредка сирена воет.
Коль услышат — прибегут,
А в бинокли наших трое
Наблюдение ведут.
После полдня крики слышу:
— Люди! Люди! — Посмотрел
На пологий берег, вижу
Пять людских нормальных тел.
Курс на них, прошли немного,
Быстро ставим якоря.
Люди есть тут, слава богу,
Плыли мы сюда не зря.

Лодка на воде, садимся.
Всё оружие при нас.
Думаем, не пригодится
Нам оно на этот раз.
Вот и берег, люди в шкурах.
Ближе подошли, стоят,
Нас встречают не понуро,
Улыбаются, глядят,
Как выходим мы из лодки
И спокойно к ним идём.
С видом, мы считаем, кротким,
Но пока что лишь вдвоём.
А других два ожидают
Сзади в нескольких шагах.
Поступать так принуждает
Осторожность, а не страх.
Подошли мы, поклонились.
И они в ответ поклон.
Седовласый сделал милость,
Вроде бы обнял нас он.
Все смуглы, черноволосы,
Волос жёсткий и прямой,
Вроде бы слегка раскосы,
Рост у всех был небольшой.
Их в ответ обняли тоже.
Рады, показалось мне.
Всё же будем настороже.
Что у них там на уме?
Старший, гордость не скрывая,
Показав на всех на них
И сказав лишь слово «майя»,
Вопросительно затих.
Промолчу — тогда обида
Будет. Что сказать-то мне?
Говорю вдруг: — Атлан тида.
Все довольны, и вполне.
Смотрим, из лесу выходит
Много женщин и мужчин.
С нас, конечно, глаз не сводят,
А особенно один.
Перед ним все расступились,   
Он идёт навстречу сам.
Мы все сразу поклонились,
На поклон ответил нам.
Остальные наблюдали
Наш поклонный этикет.
— Атлан тида, — мы сказали.
— Майя, — был его ответ.
Он вождь племени, нам ясно.
Мы почтительны к вождям.
Всем сказал вдруг что-то властно,
Подошёл поближе к нам.
Мне же плохо чуть не стало:
На груди ведь у него
Пуговица из металла
Лёгкого, скорей всего.
Так полоску тонкой кожи
Лишь ножом легко срезать,
Нож и пуговицу может
Инонланетянин дать.
Значит, из какой-то дали,
А точнее с Марса, к ним
На разведку прилетали
С намерением одним:
Перебраться на планету
Ту, где б легче им жилось,
Но не получилось это,
Ведь у них всё взорвалось.
Разбираться начал сразу,
Кто откуда прилетал,
Где садились, пусть покажут,
Кто нож, пуговицу дал.
Трудно разговор на жестах
Было нам вести с вождём,
Хоть он был открытый, честный,
Сути очень мало в нём.
Но я понял: дал им много
В жизни ценного весьма
Вроде бы посланец бога
С неба низошедший Ма.
Но когда всё было это —
Жестами не передать.
Нож давно утерян где-то,
Остаётся лишь гадать.
Но гадать я не намерен,
Всё скажу не наугад.
Было всё, по меньшей мере,
Пару тысяч лет назад.
Вождь нас пригласил куда-то,
Мы послушно с ним пошли
Вдоль обрыва аккуратно,
Все к жилью его пришли.
Он зашёл в свою пещеру,
С ним зашла его жена,
Вынес очень старый череп
И сказал серьёзно: «Ма».
Вымолвил негромко фразу,
Нам потрогать предложил
И унёс в жилище сразу.
Ма всегда с вождями жил.
Вот ещё пещера рядом,
В ней костёр горит дымя,
А старик с потухшим взглядом
Стал хранителем огня.
Вождь подвёл к пещере этой
И, на пламя показав,
С видом «нет у нас секретов»
«Ма» торжественно сказал.
Зажигалку дал ему я,
Он, став вдруг творцом огня,
Удивляясь и ликуя,
Крепко обнимал меня.
Взял в рот пряностей щепотку
И на берег нас позвал.
А, придя, забрался в лодку,
На корабль показал.
Просим вылезти — не понял.
И пришлось тащить его
В лодке к линии прибоя,
А ведь это тяжело.
Лодка прыгала на волнах,
Вроде вождь доволен был,
Но чуть позже возмущённо,
Громко что-то говорил.
А взойдя на «Дружбу», начал
По всей палубе ходить
И порой, почти что плача,
Что-то громко говорить.
Ну а мы его снимали.
Это делал врач, мой друг,
А затем уж показали
На экране всё. Испуг
У вождя был просто жуткий.
Сразу он, себя узнав,
Начал щупать ноги, руки,
Голову, лицо, глаза.
Подбежал потом к экрану,
За руку схватить хотел
Он того себя упрямо,
Поняв бесполезность, сел.

Видно было, он с восторгом
Чудеса все осмотрел,
В завершение немного
И штурвалом повертел.
И на нас смотреть иначе
Начал этот важный вождь.
Он был очень озадачен
Тем, что видеть довелось.
Без раздумий подарили
Нож, топорик и пилу.
Хоть не знал, что делать с ними,
Но зато был рад всему.
Отвезли его на берег,
А затем в лесу им всем
Показали мы на деле,
Вещи эти все зачем.
После бурного восторга
У мужчин проснулась прыть.
Захотелось им немного
Попилить и порубить.
Вождь доверил тем ребятам,
На ком шкура помодней,
Рыже-жёлтая, а пятна
Чёрные по всей по ней.
Тот, кто рыжей укрывался,
Так сам вождь определил,
Инструментов не касался.
Видно, недостоин был.
Вывод мой вполне понятный:
Чтобы тут в почёте быть,
Нужно зверя в чёрных пятнах
В личной схватке победить.
Ведь у тех мужчин не зря же
Шрамы от зубов, когтей.
Поплатиться могут даже
Жизнью дорогой своей.
Так подчас происходило,
Нет на то других причин,
Чтобы в племени здесь было
Женщин больше, чем мужчин.
Вождь ведёт опять куда-то
Нас, а следом те идут,
Шкуры у которых в пятнах,
Что-то непонятно тут.
Подошли к его пещере.
Он зашёл, а мы стоим.
Перцестрел я свой проверил
И сказал друзьям своим:
Пусть не проявляют спешки.
В это время вышел он,
Показал не без усмешки —
Замечательный кулон.
Камень в золотой оправе,
Голубой прекрасный цвет,
А его сюда доставил,
У меня сомнений нет,
Кто-то, Землю посетивший
В те былые времена.
А быть может, здесь поживший
Добрый марсианин Ма.
Вождь унёс кулон в пещеру,
Я был этим удивлён,
Ведь надеялся, проверю
Знаки, надписи на нём.
Попросить, чтоб дал, опасно.
Не так может понять он,
Ведь стоит-то не напрасно
В шкурах с пятнами заслон.
Вождь пошёл на берег с нами,
С охранением своим.
«Дружба» весь сиял огнями,
Восхищались майя им.
Ночь уже в права вступила.
Звёзды, бледный диск Луны.
А как выглядит красиво
Океан без злой волны!
И грести хотим потише,
Не нарушить, чтоб покой
Скрипом вёсел, всплеском лишним
Тихой красоты такой.

Мы не пили и не ели
Больше половины дня.
И тотчас за стол все сели.
Ну а подкрепившись, я
Экипажу точно, строго
О поездке доложил.
И о том, что женщин много
Лишних, молвить не забыл.
И неплохо бы землянам
Три невесты привезти,
Только нам с вождём их главным,
Нужный как язык найти?

               X
Утром вновь поплыли к майя.
Берег пуст, никто не ждёт,
Но тропинка та прямая
Всё равно к ним приведёт.
Мы в селении, встречают
Нас поклонами везде,
Людям тем же отвечаем.
Главное, не быть беде.
Очень странные жилища:
Стены из камней простых,
Крыша — жерди, ветки, листья,
На полу циновки в них.
Вождь сидел в своей пещере,
Вдохновённо что-то ел,
В чудо-силу нашу веря,
Нас, увидев, оробел.
Он обряд исполнил местный,
Дал орехов нам погрызть.
Как глава серьёзный, честный,
Жаловаться стал на жизнь.
Жесты, охи, зажигалка
Пущены немедля в ход.
Появилась и разгадка:
Хочет он, светодиод
Чтоб сиял в его жилище,
Как у нас на корабле.
Что ж, найти способны лишний,
Но теперь суметь бы мне
Жестами, а не словами
Объяснить ему сейчас,
Пусть он добрым будет с нами
И хотя б двух женщин даст.
Слово «женщина» — проблема.
Ведь не подойдёшь к любой,
Он подумает, её мы
Увезти хотим с собой.
Тех, что даст, взять женщин можем,
Здесь царит его закон.
В общем, разговор был сложный
Жестами, но понял он.
Встал и убыл величаво
С важной миссией своей,
А потом приводит браво
Трёх рабынь, почти детей.
Дал по рации команду,
Лодку пусть вторую шлют
И захватят всё, что надо,
Чтоб создать вождю уют.

Ставят по светодиоду
И снаружи, и внутри,
Объяснил вождю народа:
Трёх ещё нам приведи.
Он ушёл, двоих приводит,
Чуть постарше первых тех.
Третьей, видно, не находит.
Мы уводим быстро всех.

Берег, здесь толпа большая.
Вождь, конечно, во главе.
В лодки мы рабынь сажаем,
А девчонка на корме
Чуть замешкалась, вождь сильно
Пнул несчастную ногой,
Наш же перчика обильно
Дал ему, раздался вой.
Разбежалось сразу племя,
Вождь выл, корчился в кустах,
Бился головой о землю,
Нагонял на ближних страх.
Мы же плыли потихоньку,
На девчонок я смотрел.
В их глазах покорность только.
Кто сберечь их не сумел?
Всех вчера в лесу встречали,
С ними мальчик был один,
Там полянку расчищали
Под надзором двух мужчин.
Здесь вражда племён, похоже,
Узаконена давно.
И детей красть каждый может,
Так у них заведено.

Мы на палубе, девчонок
Доктор сразу в душ послал,
Дал им тряпок для юбчонок
И каюту показал.
Ну а позже мы смотрели,
Как они все за столом
Аппетитно кашу ели
С мисок прямо языком.
Быть хотелось тут подольше,
Перцу дал вождю наш зря,
Раз стоять нет смысла больше,
Поднимаем якоря.
Мне хотелось всё, что можно
О великом Ма узнать,
Сделать это невозможно,
К югу будем отплывать.

Всё, плывём. Сирена просит
Очень долго каждый раз,
Хоть незваные мы гости,
Выйти посмотреть на нас.
День плывём, а ближе к ночи
Быстро ставим якоря.
Нас встречать никто не хочет.
Из живущих тут, а зря..
И с утра опять на берег
Смотрят весело втроём,
Остальные всё же верят:
Мы кого-нибудь найдём.
Завтракали, крик раздался:
— Человек на берегу!
Я, конечно, отозвался
И на мостик свой бегу.
Стоп моторы, якорь брошен,
В лодке к берегу плывём
В настроении хорошем,
Но лишь след один найдём.
Он приводит нас к тропинке,
Смело мы идём по ней
Без раздумий, без заминки.
Видеть нужно нам людей.
А тропа, слегка петляя,
На поляну привела,
А поляна та большая.
И поэтому была
Вся застроена по кругу.
В центре — площадь, и она
Прибежавших не с испугу
Женщин и мужчин полна.
Любопытство их собрало.
И мы чувствуем его,
Им вождя бы не мешало
Показать нам своего.
Он выходит, шкура в пятнах.
И у пятен чёрный цвет,
А на голове опрятно
Головной убор надет.
В нём же когти, перья видно,
На макушке — хвост смешной,
Впереди торчит солидно
Хищной птицы клюв большой.
Но когда к фигуре властной
Ближе подошёл, в глазах
Я увидел очень ясно
И растерянность, и страх.
А топор взял но, что делать
С ним, пожалуй, он не знал.
И тогда его я в деле
На двух ветках показал.
После моего показа
Важность в жизни топора
Племя оценило сразу
И, наверное, добра
Пожелало мне в избытке.
Вождь же искренне сиял,
Видно было по улыбке.
Радовался с ним и я.
В нашу доброту поверив,
Напрямую по кустам
Племя ринулось на берег
Посмотреть, а что же там.
Мы пришли чуть-чуть попозже,
Вождь не мог, как все, бежать,
И ему решили тут же
Наш корабль показать.               

Не предвидел я интригу,
Сели в лодку, друг нас ждал.
Лишь отчалили — вождь спрыгнул
Сразу в воду и сбежал.
Вслед за ним ушло и племя,
Приняв на себя позор.
Вождь удрал и в то же время
На корме забыл топор.
Ставим шест, топор вогнали,
Наверху торчит пусть тут,
А сиреной их позвали.
Может быть, придут, возьмут?
Подошли с опаской двое,
Стали головы ломать.
Для чего оно такое?
Можно ли топор забрать?
А потом один решился.
Шест подёргал, покачал,
И топор легко свалился,
Из песка уже торчал.
Поразмыслили немного,
Взялись за него вдвоём
И пошли, идя не в ногу,
В поселение своё.
А мы вслед им посмотрели
И признали грустный факт,
Что наладить не сумели
С майя нужный нам контакт.
У вождей здесь много власти
Каждый вождь живёт, любя
Не жалея пылкой страсти,
Исключительно себя.
Нужно с ними быть построже.
Мы должны им показать,
Убедить в том, что всё можем.
Нам дано повелевать.
Хорошо посовещавшись,
По крутой волне, дождю
Плыли, храбрости набравшись,
К наперчённому вождю.

Через день уже на месте,
Берег этот нам знаком.
А не ждать ли нам тут мести?
Как трактует их закон?
Вдруг мужчины все в засаде
Из кустов на нас глядят,
В ямы всех, поймав, посадят,
А быть может, и съедят?
Или в жертву преспокойно
Принесут своим богам?
В общем, умереть достойно
Разрешат тут майя нам.

На призыв сирены звонкий
Никого уже не ждём,
Но напуганы девчонки,
Думают, что их вернём.

Решено, плывём на берег,
Высадились и сейчас
Очень быстренько проверим,
Кто в кустах встречает нас.
Я сигнальную ракету
Дерзко запустил в кусты,
Никакого нет ответа.
Значит, все кусты пусты.
По тропинке, нам знакомой,
В поселение пришли,
Но вождя в пещере-доме
Почему-то не нашли.
А к пещере в модных шкурах
Подошла толпа мужчин,
Все на нас смотрели хмуро,
Видимо, не без причин.
Недовольны, может, нами?
Их ответ я долго ждал.
Нам руками и ногами
Объяснили: вождь сбежал.
Вождь сосед — его друг верный.
И, наверное, к нему,
Лишь услышал вой сирены,
Он ушёл, забрав жену.
Как им быть, они не знают,
Помощь бога им нужна.
В племенах народа майя
Все вожди потомки Ма.
Я задумался серьёзно,
А потом сказал друзьям:
— В обстановке этой сложной
В стороне нельзя быть нам.
Богу света мы покажем
Их сейчас по одному,
А потом уже им скажем,
Кто понравился ему.

Тёмные очки надел я,
К солнцу руки протянул
И, нисколько не робея,
В лик светилу заглянул.
А друзьям сказал: — Давайте
Богу их представлю я,
Ну а сами выбирайте
Кандидата на вождя.
Выбрали они седьмого,
Доброту заметив в нём.
Я же известил всех строго:
— Бог его избрал вождём.
Племя бурно ликовало,
Ведь они с вождём уже.
Радость людям придавало
То, что он им по душе.
Привели его к пещере,
Сел вождь на корягу-трон,
Так для них по нашей вере
Трудный был вопрос решён.
Голубой кулон прекрасный
Прежним унесён вождём,
Я надеялся напрасно
Что-нибудь узнать о нём.
Возвратились на корабль,
План мы выполнили свой,
Все тому, что живы, рады,
Взяли курс назад, домой.
Нас девчонки не боятся,
Нет для этого причин.
Правда, старшие косятся
С интересом на мужчин.
Голыми не ходят больше,
Приодели их слегка,
Но едят ещё без ложек,
Все неряшливы пока.

Обходили остров длинный
Севернее в этот раз.
Горы видели, долины,
А вот посмотреть на нас
К берегу никто не вышел.
Некому, наверно, тут.
Там, где вой сирены слышат,
На призыв её бегут.
Остров позади остался,
Новый вдруг по курсу всплыл.
Но никто не отозвался.
Он необитаем был.
Много мест ещё свободных
На планете в эти дни,
Почв богатых, плодородных
Сколько хочешь, сей и жни.

Океан штормил немного,
Ветер сильный боковой.
На восток курс держим строго,
Возвращаемся домой.
Нас два дня болтало жутко.
А с девчонками беда,
Испугались не на шутку.
Организм их никогда
Не испытывал такого,
И двухдневного притом,
Напряжения большого.
Отходили их с трудом.
Через пять дней Атлан тида
Перед нами предстаёт,
Городок прекрасно видно.
Прежде нас на пирсе ждёт
Очень радостная встреча,
Много разных новостей,
А затем спокойный вечер
С дорогой семьёй своей.

Мы у пирса, трап спускаем
И торжественно потом
Всех девчонок приглашаем
Вниз пройти в свой новый дом.
Боязливо шли до трапа,
Но улыбки всех людей
Быстро сняли чувство страха,
Стали девочки смелей.
Женщинам над ними шефство
Нужно будет утвердить,
Чтобы дикое наследство
Побыстрее победить.
Встреча с близкими, друзьями,
Очень много новостей,
Завтра же расскажем сами
Мы о миссии своей.

У геологов здесь праздник:
Есть железо и свинец,
Пять ещё металлов разных
Отыскали, наконец.
Уголь есть, притом немало,
Газ бьёт прямо из земли,
Но в районе каннибалов.
Там и соль найти смогли.
В рудах всех металла много,
И добыча их проста,
Строится туда дорога,
Двух заводов корпуса.
Бога света храм достроен,
На причале ставят кран,
Ну а Добрый удостоен
Чести быть вождём землян.
Пять родов недружно жили,
Много споров и интриг.
«Вождь вам нужен», — предложили.
Доброго избрали вмиг.
И ему нетрудно было
Доброту вселить в сердца,
Ну а Рыбка соблазнила
Всё ж землянина-вдовца.
И она теперь с ним тоже
Ловит рыбу, рубит лес.
И хоть разный цвет их кожи,
Но есть общий интерес.
Экипаж ждёт странствий новых,
Дал Совет недельный срок,
Чтобы были мы готовы
Отправляться на восток.
Семена растений срочно
Нужно будет тех найти,
Волокно которых прочно
И на ткань могло б пойти.
И животных с шерстью тонкой
Завести пора уже.
А иначе, как девчонки,
Загуляем в неглиже.
Ну а там, где побывали
Мы вначале и потом,
Люди шкуры надевали,
Далеко не все притом.
Были и в районах южных.
А всем тем, кто там живёт,
Одеяние не нужно,
Главное — набить живот.
Северней теперь поищем,
Там нужна для всех людей
Непременно, кроме пищи,
И одежда потеплей.
Думали они, дерзали,
Не хотели замерзать,
То, быть может, отыскали
Можно из чего соткать.

             XI
День отплытия примчался,
А не просто подошёл.
Наш Совет посовещался
Очень долго, хорошо.
Члены нам велели дружно
Золота побольше взять.
Чтоб его на то, что нужно,
Можно было обменять.
Думали, а есть ли спрос-то
На него хоть где-нибудь?
Может быть, провозим просто,
Чтоб потом его вернуть.
Впрочем, поплывём — увидим,
А пока сирены вой.
С грустью все, но без обиды
Покидаем дом родной.
Отвалили от причала
И из бухты — в океан.
Чтоб волна нас не качала,
Был ход полный сразу дан.
Шли порой под парусами,
В штиль моторы гнали нас
Всё туда, где завершали
Поиски мы в прошлый раз.
От тех мест пойдём на север,
Будем там искать друзей.
Лично я теперь намерен
Делать это всё быстрей.
Шли, со временем не споря,
Как поётся, «по волнам».
И туда доплыли вскоре,
Где вручили Рыбку нам.
Видим, вышел род на берег,
Все нам машут, шлют привет,
Значит, мы сейчас проверим,
Помнят Рыбку или нет.
К ним на лодках, не без драмы,
Взяли мать её, сестёр,
Сел глава, а с ним две дамы,
Мы устроим им просмотр.
Были скованны, робели,
Успокоившись потом,
С интересом все смотрели
Фильм, где странности кругом.
Их восторг не знал предела,
В тот момент, когда она,
Ложкой скромно кашу ела,
Била острогой сама
Рыбу, а бревно тесала,
Как раскрашивала буй
И как под конец послала
Им воздушный поцелуй.
В фильме Рыбка не молчала,
А почти что целый час
Им, наверно, объясняла,
Как живётся ей у нас.
Женщин всех наш фильм растрогал,
Не скрывали даже слёз,
А глава их рода дёргал
За руку меня. Вопрос
Должен он решить немедля,
Жестами мне дал понять.
Фильм окончен. И теперь я
Рыбку должен им отдать.
Подошёл к ТВ экрану,
Сзади в щелку посмотрел,
Строгий сделал вид, упрямый
И ответ смотреть мой сел.
Я руками, мыслей полон,
Долго «говорил» - махал
В знак согласия, пока он
Мне в ответ не закивал.
Отвезли гостей на берег,
Всё родне расскажут пусть,
А глава их в том уверен,
Что мы к Рыбке взяли курс.
До утра был он на запад,
Утром к северу пошли.
Я режим сирене задал
Шесть раз в день реветь в тиши.
Только к нам никто не вышел
Здесь пустыня жизни нет,
Ветер в снасти злобно свищет.
Мы молчим ему в ответ.
Через два дня видим горы
И зелёные холмы.
В них пещеры словно норы,
Даже с корабля видны.
Вот и люди появились,
Смотрят издали на нас
Сразу мы остановились,
Выставились напоказ.
Не торопимся на берег,
Зажигаем все огни,
В чудо пусть теперь поверят
Настоящее они.
Ночь сменила вечер быстро.
И вот тьме наперекор
Там, на берегу, искристо
Загорелся вдруг костёр.
На душе уже полегче.
Может, здесь не дикари
И желают с нами встречи,
Ведь не зря огонь зажгли.
Утром отплываем рано,
Нас уже, похоже, ждут.
Слышим звуки барабана.
Очень уж усердно бьют.
Подплываем, лишь мужчины
Нас встречают, женщин нет.
Мы им кланяемся чинно,
И они нам все в ответ.
Смуглые, черноволосы,
Кто постарше — с бородой,
Там, где нужно, шкуры носят,
Есть наряд ещё другой.
Главное прикрыто тем, что
Всё из шерсти сплетено.
У других в широких лентах
Из растений волокно.
Нам седой навстречу вышел,
Шкуру с белым мехом дал,
Громко, чтобы каждый слышал,
Что-то важное сказал
И застыл, он ждёт ответа,
А в расширенных глазах
Прятавшийся раньше где-то
Появился явный страх.
Благодарностью ответить
Мне, конечно, невтерпёж,
Я даю ему в комплекте
С радостью топор и нож.
Он вздохнул, заулыбался,
Клок от шкуры откромсал
Той, которой прикрывался,
Взял топор потом и сам
В палку толстую, сухую
Пару раз его всадил,
А затем напропалую
На куски всю изрубил.
А сородичи как рады.
Это ведь большой прогресс,
Им по силам все преграды,
К жизни вырос интерес.

Пригласил седой куда-то.
Мы за ним, за нами все.
Подошли, из шкур палатка
И во всей своей красе.
Входим, сели осторожно,
Вновь мужчины лишь одни,
Женщин нет. Подумать можно,
Здесь и не живут они.
Мяса нежного большие
Задымлённые куски
Перед нами положили
То ли в миски, то ль в горшки.
Слеплены они из глины,
Солнце высушило их,
Ну а после закалили
Дочерна в кострах больших.
Что они народ особый,
Убеждаемся вполне,
Женщинам у них свобода
Может сниться лишь во сне.
Мы усердно мясо ели,
Хоть брезгливость и была,
Потому, что здесь хотели
Мы решить свои дела.

Все на шкурах восседали,
Мех хорош, чтоб нить скрутить.
Из него они связали
То, чем можно всё прикрыть.
Шкуры нравятся нам, просим
Рода этого главу
Показать, а кто их носит,
Что едят: листву, траву?
За холмом животных стадо,
Все они пасутся тут.
И всё сразу ясно стало:
Нам такие подойдут.
Небольшие, шерсть прекрасна,
Мясо вкусное вполне,
Не горласты, не опасны,
Изредка кричат лишь «бе».
Просим: — Нам десяток дайте.
— Выбирайте, — говорят, —
Только вы не забывайте,
Что траву они едят.
Если плыть придется долго,
То уж постарайтесь вы
Заготовить на дорогу
Им водички и травы.
Этот разговор серьёзный
Жестами был проведён,
Не доходчивый и сложный,
Но универсален он.
Дали нам семян растений,
У которых волокно.
Привезём их и посеем.
Нам нужны они давно.
Запаслись водой, траву же
Помогал рвать весь их род.
Погрузили сколько нужно
И животных всех на борт
Переправили на лодках.
Хорошо пришлось грести.
И теперь у нас забота
Их живыми привезти.

Был глава в гостях на «Дружбе»
С окружением своим.
Что дадим? Что роду нужно?
Шила два подносим им.
Важность шила осознали
Все они буквально вмиг.
Гордо шкуры протыкали
Те, что прикрывали их.
В общем-то, народ неглупый,
Убеждались в том не раз.
В то же время почему-то
Женщин прятали от нас.
Голоса их было слышно
Рядом у палатки той.
А увидеть, так уж вышло,
Не пришлось нам ни одной.
И к пещерам, где их семьи,
Не сводили никого,
А палатка, где мы ели,
Ставилась на день всего.
Стало быть, обычай странный
Чьей-то волей закреплён,
Женщину с мужчиной равной
Не желает видеть он.

Задали вопрос им: — Кто вы?
Сколько здесь живёте лет?
Все смутились, не готовы
Дать на наш вопрос ответ.
Отвезли гостей на берег
И отплыли в тот же час,
А животные «бе» пели
В трюме изредка для нас.
Мы дежурили посменно
Возле них четыре дня.
И они все постепенно
Посчитали — мы родня.
Каждого всегда встречали
Очень многозначным «бе»
Или им же призывали
Нас, хороших, в трюм к себе.

А на пятый день мы дома.
Та же бухта, тот причал.
Обстановка нам знакома.
«Дружбу» стар и млад встречал.
Всех животных сразу к речке,
Огорожен выпас там,
Ну а экипаж под вечер
Распустил я по домам.
Шкуру ту, что подарили
Нам, отдали мы в Совет,
Там же женщины решили:
Лучше шерсти в мире нет.
Да, наверное, и кожи
Мягкой, с прочностью такой
Не найти нигде нам тоже.
Вывод сделали простой:
Не откладывая надо
Выполнить нам рейс туда,
Увеличить наше стадо
Ну, хотя бы раза в два.

                XII
Месяц дома. Отплываем.
Курс — к зелёным тем холмам,
Через пять дней прибываем,
Якоря бросаем там.
Берег гол, людей не видно.
Нам не рады, может быть?
Стало вроде бы обидно,
Сами к ним решили плыть.
Высадились. Берег. Пусто.
Холм. Поднялись на него.
Стало нам немного грустно:
Незаметно никого.
У пещер мы. В них обратно,
Видимо, вернётся род.
В каждой очень аккуратно
Ветками заложен вход.
Ожидать его не станем,
На корабль приплывём,
Быстро паруса поставим
И других искать пойдём.

Так и сделали. Попутный
Ветер в ночь на север гнал
Нас неплохо, я же утром
Первый зов сирены дал.
Нас услышали, мы рады,
Вышло несколько мужчин.
Подплываем. Это ж надо!
Было много — ждёт один.
Он, видать, уполномочен
Ими всеми нас встречать,
Потому и озабочен,
Не решил с чего начать.
А, решив, стал на колени,
Сделал низкий нам поклон.
И мы безо всякой лени
Тоже стали так, как он,
Поклонившись, между прочим,
Без стеснения ему,
Четверо нас, умных очень,
Глупенькому одному.
Дальше делать что, не знали.
Важно действовать быстрей,
Ведь из-за кустов торчали
Головы его друзей.
Жестом пригласил поближе
Подойти к нам, все идут.
И теперь я ясно вижу,
Кто у этих главный тут.
Седовласый смотрит строго
На товарищей своих,
Он и пополней немного,
И покрепче остальных.
Нож достал, срезаю ветки,
Режу дальше на куски.
Смотрят удивлённо, цепко,
Глаз не могут отвести.
Нож даю ему, седому.
Он смеётся, очень рад.
Подошёл к кусту другому,
Срезал веток пять подряд.
Возвращает нож, не взял я,
Отдаю назад ему.
Он схватил его, не веря
Счастью лично своему.
Дал, похоже, по приказу
Всем товарищам своим,
Те заулыбались сразу,
Пригласил идти за ним.
Лес прошли, горы громада
И пещеры в ней видны.
Перед ней животных стадо
Тех, что очень нам нужны.
А мы все в палатке снова
И, усевшись, что-то ждём.
Видно, мясо не готово.
Он любуется ножом.

Только объяснять собрался,
В чём наш главный интерес,
Вдруг мужчина к нам ворвался,
Что-то крикнул и исчез.
Их глава умчался следом,
Тем увлёк нас за собой.
Выскочили. Вот так дело!
У горы неравный бой.
Часть напавших угоняла
Женщин местных пятерых
И животных тех немало,
А вторая группа их
Прикрывала от пришедших
Выручать своих мужчин.
Только мало очень здешних,
Виден был исход один.
Мы бандитов не простили,
Забежали быстро в тыл,
Перцестрелы в ход пустили,
Бой окончен сразу был.
Ну а те, что женщин гнали,
Попытались убежать.
Мы их быстренько догнали
И сумели перца дать.
Все бандиты жутко выли,
Местные связали их
И в пещеру посадили
Под охраной злых своих.
Подошли к нам тихо, робко,
Очень рады, смущены,
Смотрят удивлённо, кротко,
Думают, а кто же мы.
Встал у них вопрос, наверно,
Как теперь им с нами быть.
Надо роду непременно
Нас за помощь одарить.
Что-то быстро обсудили,
Разошлись все по делам
И, конечно, предложили
Вновь пройти в палатку нам.

Только сели, счел возможным
Попросить главу их тут,
Пусть они нам сколько можно
Тех животных отдадут.
Я руками намахался,
Он же, поняв мой вопрос,
Улыбнулся, засмеялся,
А потом уже всерьёз
Объяснил понятно, строго:
Половину можем взять.
Я сказал, что это много,
Мы возьмём лишь двадцать пять.
Принесли нам мясо вскоре,
Прокопчённое дымком,
И в открытом разговоре
Узнаю я вдруг о том,
Что меня ещё награда
Ждёт за то, что род спасён.
И её мне так, как надо,
При отъезде вручит он.
Говорю: — Травы нам нужно
До отплытия собрать.
Он даёт команду тут же
Всем своим траву нам рвать.

Мы с главой пошли к пещере,
Посмотреть хотелось нам
На мужчин тех, что хотели
Здесь украсть прекрасных «дам».
И когда шли вдоль долины,
Я увидел, что травой
Занялись одни мужчины,
Женщины нет ни одной.
Из пещеры тех выводят,
Руки связаны у всех.
В страхе мимо нас проходят.
Осознали, видно, грех
Восемнадцать очень смуглых,
Но не чёрных молодцов,
Очень наглых, страшно глупых
Юношей и их отцов.
Я главе помог советом:
Банду всю отпустит пусть.
Чувство страха людям этим
К ним сюда закроет путь.
Согласился он, но прежде,
И, наверное, не зря,
Сняли с них всю их одежду,
Шкуры, проще говоря.
Руки всем им развязали,
Перцем вновь не угостил,
Но когда прочь побежали,
Вслед ракету им пустил.
Вмиг на землю повалились,
Их, видать, обуял страх.
Встав же, наутёк пустились
И исчезли все в кустах.

Как разделывают туши,
Посмотрели невзначай.
Нож у них тут самый лучший —
Раковины острый край.
Камень острый режет мясо,
А ломает кость тупой,
Но осталось нам не ясно,
Как у них идёт убой.

Только вечером на «Дружбу»
Мы, устав, приплыть смогли.
Нам травы ведь много нужно.
Все покос её вели.
Утром сразу на двух лодках
Взялись груз живой возить
С радостью большой, в охотку.
С ним нам лучше будет жить.
И лишь к вечеру смогли мы
Всю траву, животных всех
Переправить в наши трюмы
И отпраздновать успех.
Род пришёл, мужчины рядом,
Женщины все в стороне
И они, и мы все рады,
Но вдруг стало ясно мне,
Что глава всего их рода
За отличие в бою
От лица всего народа
Дарит сам мне дочь свою.
Подвели ко мне девчонку,
Лет пятнадцати на вид,
В руку мне её ручонку
Сунули — вопрос закрыт.
Ведь дарение свершилось.
И попробуй откажись.
Сразу попадёшь в немилость.
Вот она какая, жизнь.
Мне глава решил признаться:
— Три жены в семье моей,
А детей всего двенадцать:
Дочек пять, семь сыновей.
Попрощались и отплыли,
Род стоит на берегу,
Мне, чужому, дочь вручили,
Понять это не могу.
А девчонка-то красива,
Зубы — как жемчужин ряд.
И улыбочка игрива.
Жаль, что глуповатый взгляд.
Друг врач показал каюту
Ей и кое-что ещё,
Вместо шкуры сделал юбку
С ремешком через плечо.
Утром вместе с нами ела.
Вид был бравый у неё,
А к обеду побледнела —
Качка сделала своё.
Спать ложился, удивился:
Сутки ведь она моя,
А как эту звать девицу,
До сих пор не знаю я.
И за завтраком, конечно,
Как зовут её, спросил,
Объяснила мне сердечно,
Что зовут её Фаси.
А вот папа очень сильный,
И она гордится им.
Он к тому же и красивый,
А зовут его Салим.
Жестами, словами это
Мне Фаси смогла сказать,
А ведь эти я секреты
Должен был вчера узнать.

Шесть дней быстро пролетели,
Атлан тида на виду,
Только не предусмотрели
Очень странную беду.
Мы загружены прилично,
А пришли в отлив сейчас,
В бухту с ходу, как обычно,
Не зайдём мы в этот раз.
И пришлось нам терпеливо
Ждать, когда прилив придет,
Чтобы встретиться красиво
С теми, кто нас любит, ждёт.

Наконец, мы у причала,
Радость захлестнула всех.
И Фаси не заскучала,
Должный получив успех.
Женщины к девчонкам майя
Увели её тотчас.
Тут Фаси ждёт жизнь другая,
Трудно будет ей у нас.
После длительной разгрузки
Разошлись все по домам.
Быть в кругу семейном, узком
Всем приятно было нам.
Днём Совету интересно
Дал подробнейший отчёт.
Задают вопрос чудесный:
— Кто там, северней, живёт?
— Севернее не ходили,
Это не входило в план.
— Зря, а вдруг бы там открыли
То, что очень нужно нам, —
Высказал один, и тут же
Все согласны стали с ним.
Я сказал: — Приказ ваш нужен,
Мы и север посетим.
Там сейчас в разгаре лето,
Время бурь, штормов прошло,
Потому в той части света
Плавать будет хорошо.
И Совет на подготовку
Дал нам щедро десять дней,
Мы же, проявив сноровку,
Подготовились быстрей.
Через пять дней в полдень строго
Мы, сиреной не ревя,
Вышли. Вслед смотрели долго
Близкие и все друзья.

                XIII
На восток плывём пока что,
Близимся к материку.
Жаль, что боковая качка
Стала нагнетать тоску.
Через день в корму плескали
Пенистые волны зло
И по палубе гуляли.
В общем, нам не повезло.
А затем нас штиль окутал
И зыбь мёртвая пошла,
На моторах почему-то
Шли с ней вместе не спеша.
Но дал полный ход всем встряску,
Вырвались из тишины,
Наконец-то видим ясно
Мы зелёные холмы.
Это те, где побывали,
От бандитов род спасли,
Где животных много дали,
Подарили мне Фаси.
Подплываем ближе, сходим.
Племя, видимо, ушло,
Ветками пещер всех входы
Заложили хорошо.

Сразу взяли курс на север
И вдоль берега спешим.
С ходу чуть на мель не сели,
Но к глубинам отошли.
Через двое суток скалы
Видим сразу с двух сторон
Вдоль пролива грозно встали,
Нас привлёк, конечно, он.
Мы его проходим смело,
Ну и сразу берега
Уходили вправо, влево.
Впереди гладь пролегла.
Правый берег был южнее.
И пошли мы вдоль него.
Солнце греет здесь сильнее,
Потому, скорей всего,
И людей тут встретить проще.
Вдалеке видны холмы,
Близко холм, а рядом роща,
Люди вроде бы видны.
Мы сиреной их позвали,
Ждём на берегу, пришли.
Нас, увидев, убежали.
Поискали, не нашли.
Снова видим две фигуры.
Мы подплыли — вновь бегут,
В панике забыли шкуры,
Что-то непонятно тут.
Но потом сообразили:
Убегают без помех
Те, которых мы перчили.
Но за кражу женщин грех
Было бы не наказать их,
Поумерить пыл и страсть.
Может быть, у этих диких
Пропадёт охота красть.
Мы не повернём обратно,
Вновь вдоль берега пошли,
Слухи страшные куда-то,
Может быть, и не дошли.
Рано утром правый берег
Далеко ушёл на юг,
Курс — восток. В удачу верю,
В интуицию свою.
Показались горы вскоре,
Среди них вулкан большой,
А вокруг сияет море
Гордо вечной синевой.

Кажется, что это остров.
Берег, там нас люди ждут.
Как бы нам спокойно, просто
Подружиться с ними тут.
Мы садимся быстро в лодку
И старательно гребём,
Высадились, скромно, кротко
Всем поклон им отдаём.
Поклонились нам все низко,
Девушка ко мне идёт,
На большой из глины миске
Мне лепёшку подаёт.
Что мне делать с ней, не знаю,
Девушка стоит и ждёт.
Пышку вдруг беру, ломаю
 сую кусочек в рот.
С облегчением вздохнули
Все, кто был на берегу.
Напряжённость, страх минули,
Я спокойней быть могу.
Ну а пышка-то вкуснее
Кукурузной. Стало быть,
Нужно будет побыстрее
Зёрен этих нам добыть.
Подошёл ко мне мужчина,
Руку протянул, я жму,
Радоваться есть причина,
Мы понравились ему.
И друзьям моим он тоже
Всем сердечно руки жал,
И молитву, став построже,
Глядя в небо, прочитал.
Показал ему на пышку,
Спрашиваю: — Из чего
Получается так пышно?
— Grano, — вот ответ его.

Пригласил идти куда-то.
Слушать оставалось нам?
Все за ним шли аккуратно
И пришли, похоже, в храм.
Он большой, из камня сложен,
Разных по размеру плит.
Очень уж с пещерой схожий.
Видно, много лет стоит.
Мы, их пятеро — все сели
Ждём, что скажут нам сейчас,
Но они на нас смотрели
Молча — видят в первый раз.
Изумление на лицах,
А в глазах вопрос к нам всем:
«Соизволили явиться
Вы на остров наш зачем?»
Руки жавший — главный, видно,
Что-то важное сказал.
Я ответил: — Атлан тида.
Он кивал, не возражал.

Мой друг нож ему вручает.
Поняв значимость его,
Он куда-то посылает
Быстро парня своего.
Тот примчался вместе с веткой,
Главный срезал все сучки,
А потом, взяв в руку крепко,
Всю порезал на куски.
Был восторг, была и зависть.
Он, конечно, нож вернул,
Но мы брать ведь отказались,
Он был счастлив и всплакнул.
Встал, к своим из храма вышел,
Чтобы видели все там,
Ветки часть поднял повыше
И разрезал пополам.
Попросил нас выйти к людям,
Обнял каждого тепло.
И мы поняли: тут будет
Нам во всех делах легко.
И в ответ всех, кто был в храме,
Мы решили попросить
Прокатиться вместе с нами
И на «Дружбе» погостить.
Принимали щедро очень,
Им устроили обед,
А потом, дождавшись ночи,
Мы включили полный свет.
Ликование сменило
Сразу первый их восторг,
А на берегу, что было,
Описать никто не смог.
Отвезли гостей, а сами
Стали думать и гадать,
Из чего им ткани ткали,
Где семян растений взять.

Утром вновь плывём на берег,
Дарим им ещё топор.
И они, его проверив,
Привели нас в странный двор.
Кольев, обвитых ветвями,
С четырёх сторон ряды,
А внутри его две ямы,
Ну а в ямах тех — рабы.
В меньшей — три девчонки смуглых,
В большей — четверо мужчин,
Жестом, ясным и для глупых,
Предложил нам господин,
Руки жавший горячо нам:
Выбирайте сразу двух,
Их по доброте дарю вам
Я, ваш наилучший друг.
Что в душе моей творилось,
Невозможно рассказать.
И, его не приняв милость,
Всех рабов решил забрать.
Но ему поулыбался,
Объяснил: потом возьмём.
С шуткой выяснить старался,
Из чего трусы на нём.
Он, синтетику пощупав
Брюк моих, серьёзней стал,
Не ответив почему-то,
За собой нас всех позвал.

Под навес зашли большущий,
Там в углах закрытых двух
Свален был в большие кучи
Белый мягкий, нежный пух.
Он пошёл в ближайший угол,
Пуха взял комок большой,
Сжав его в ладони туго,
Отдал мне — смотри какой.
Подошёл затем к сосуду,
Тот стоял чуть в стороне,
Руку в тот сосуд засунул,
Семена представил мне.
Действовать теперь как, ясно.
Становлюсь расчётлив, смел,
Сумку прятал не напрасно
И семян набрать сумел.
И к нему уже с вопросом:
— Где растёт такой вот пух?
Он ответил очень просто —
Чётко показал на юг.
Вникнуть я решил в детали:
— Ну а Grano где же тут?
Он скомандовал, мне дали
Зёрен небольшой сосуд.
Дар, конечно, отправляю
На корабль побыстрей,
Так как чётко представляю,
Станет всё сейчас сложней.
Я теперь займусь рабами.
Нужно развивать успех.
Подошли мы к ближней яме,
Объяснил: — Беру здесь всех.
Он сначала удивился,
Мне два пальца показал,
А затем вдруг рассердился,
Возмущаться даже стал.
К яме все большой, однако,
Подошли. — Здесь всех беру.
Он мужчину шлёт куда-то,
И, похоже, не к добру.
Брёвна в яму опускаем,
Чтобы вылезли рабы,
А у входа замечаем
Плотные мужчин ряды
Бородатых, озлоблённых,
С палками уже притом.
Ну а вход закрыт сплетённым
Из ветвей большим щитом.
Мы все с брёвнами возились,
Тот же, что нам руки жал,
Сделал небольшую милость,
Незаметно убежал.
И теперь из-за щита нам
Оглашает зло мораль.
Всё. Его не почитаем,
Нам его теперь не жаль.

Из ракетницы я выстрел
Делаю в сплетённый щит,
Загорается он быстро,
А ракета всё шипит.
Ярким взрывом полыхнуло
И проход открыт — готов.
Бородатых ветром сдуло,
Мы же достаём рабов.
Все они по брёвнам быстро
Выбраться наверх смогли.
И мы их, не очень чистых,
Сразу к лодкам повели.
Только прежде им помыться
В море отдан был приказ.
И их радостные лица
Стали радостью для нас.

Сели, будем плыть на «Дружбу».
Думали, прошла беда.
Оказалось, что нам нужно
Наготове быть всегда.
Вдруг в нас камни полетели,
Мог один гребца убить.
И пришлось нам перцестрелы
Против наглых применить.
Голову перевязали,
Слава богу, череп цел,
А бросавшие узнали,
Что такое перцестрел.

                XIV
Мы на «Дружбе». Из спасённых
Каждый через душ прошёл,
Приодели обнажённых,
Накормили хорошо.
В трюм мужчины, а в каюту
Женщины поселены.
Из них двое почему-то
Целый день возбуждены.
Женщина кричит мужчине,
Странной радости полна.
Разобрались: есть причина,
Ведь они муж и жена.
Утром приглашаю друга.
Обсуждаем, как нам быть.
Из спасённых трое с юга,
С ними бы поговорить.
Привести прошу на мостик,
Входят и, что будет, ждут.
Рассказать их сразу просим,
Как все оказались тут.
Получилось очень просто:
Их поймали пятерых,
Привезли на этот остров
Вроде на плотах больших.
Так уж поняли мы сами.
Может, были лодки то,
Плохо нам их описали.
Ясно стало нам зато,
Что мужчины эти с юга,
Есть у каждого семья,
С детства знают все друг друга,
В общем, чуть ли не родня.
Рыбу у себя ловили
В мелкой бухте, как всегда,
Вот тогда их и схватили
И доставили сюда.
Молодых двух обменяли
На животных-лошадей,
А они сидели, ждали
Горькой участи своей.

Всё, на юг плывём, решили.
Ведь, наверно, где-то там
И похищенные жили.
Что ж, полезны будут нам.
Справа берег, мы поближе
Подвернули и плывём.
Я в бинокль ясно вижу:
Люди прыгают на нём.
В лодке к берегу подплыли,
Никого нет у воды,
Но мы видим, здесь ходили,
Всюду свежие следы.
Бухта, узкий вход, дно видно,
Нет простора в ней волнам.
Вот об этой, очевидно,
Трое говорили нам.
Дал команду, одного пусть
Привезут быстрей сюда,
Что ж, доставили, и с ним грусть
Распрощалась навсегда,
Он кричал, смеялся, плакал,
А потом вдруг убежал.
Быстро, неприлично как-то,
Я его уже не ждал,
Но вернулся он героем,
С ним толпа, глядят на нас.
И я понял, что те двое
Очень им нужны сейчас.
Привезли их. Что творилось
Здесь, на этом берегу!
Чтоб такое мне приснилось,
Я представить не могу.
Мы отчаливать решили.
Только начали грести,
Нас мужчины подхватили
И куда-то понесли.
Это в планы не входило,
Нам серьёзней надо быть,
Буйная такая сила
Всё ведь может натворить.

Опасались зря, напрасно,
Все теперь мы им друзья.
Донесли нас всех прекрасно
Прямо до хором вождя.
Вождь ждал у хором — палатки,
Мудро скроенной из шкур,
Жизни доживал остатки,
Но был весел, а не хмур.
Нам старик пожал всем руки,
Дал понять, скорей всего:
Двое из спасённых внуки
Были вроде бы его.
Пригласил войти в хоромы,
Объяснил — жить нелегко,
А потом приём был скромный,
Пили чьё-то молоко.
Три жены, детей и внуков
Сколько, ну не помнит он,
Что-то, приказав кому-то,
Погрузился в крепкий сон.
Время провели отлично.
Правда, не хватало слов.
А спасённые мне лично
Подарили двух рабов.

Племя нас теперь на берег
Отвело, не отнесло,
Мы глазам своим не верим:
Кто-то нам сломал весло.
На песке грести учился,
Выгреб яму, вот тогда
Перелом и совершился.
Впрочем, это не беда.
Привезли другое, ставим.
Вечер. «Дружба» вся горит.
Мы от торжества устали,
Подгоняет аппетит.
Через душ быстрей на ужин,
Для задержки нет причин,
Два раба, конечно, тут же.
Это ведь отец и сын.

Север континента странный.
В трёх мы были племенах,
Только почему-то «дам» мы
Не встречали в тех местах.
Видимо, скромны, покорны,
Могут нравственность блюсти.
Мы о них судить способны
По красавице Фаси.
Всё, идём назад к проливу.
Берег слева, но пока
Не выходят по призыву
Беспокойного гудка.
Три раба и три рабыни.
Нужно б дать свободу им,
Но одну задачу с ними
Мы пока что не решим,
Ну, никак узнать не можем,
Где сейчас их дом родной.
И придётся нам, возможно,
Забирать рабов с собой.
То на север нам покажут,
То на запад, то на юг.
Поняв, что точней не скажут,
В панику впадают вдруг.
Жалко их, но вот и скалы,
И пролив прошли большой.
Если честно, мы устали,
Нужно бы идти домой.
Получилось так, что вспомнил
Я о племени Фаси,
Это рядом, путь недолгий,
Вновь визит бы нанести.
Шли на север, заходили,
Только их мы не нашли,
Входы всех пещер закрыли
И куда-то все ушли.
А вернулись ли обратно?
Я решил зайти узнать,
Запись о Фаси занятно
Было б близким показать.
Вот пейзаж тот незабытый.
Посмотрел в бинокль я:
Входы всех пещер открыты,
Изменили курс не зря.
Сразу в лодку и на берег,
Только мы на нём одни,
К ним пойдём сейчас проверим,
Не забыли ль нас они.

У одной пещеры много
Видим женщин и мужчин,
Уступили нам дорогу,
А в ней вождь и с ним один.
Вождь весь скорчился, страдает,
А один сидит при нём
Объяснил: — Вождь умирает,
Скоро буду я вождём.
В чём беда, назвал друг точно,
Быстрота теперь важна.
Воспалён аппендикс, срочно
Операция нужна.
Он хотя и полудикий,
Человеком был всегда.
Дал команду, чтоб носилки
Нам доставили сюда.
Положили аккуратно,
Взялись уносить. И тут
Сразу стало нам понятно,
Что его не отдадут.
Люди все они простые.
Нам их осуждать нельзя,
Просто видят, что чужие
Забирают их вождя.
Стали посерьёзней, строже,
Не дают нам с ним пройти,
А мы объяснить не можем,
Что хотим его спасти.
Время всё ж терять не стали
Ради помыслов благих.
Перцестрелы все достали
И направили на них.
Им всё сразу стало ясно,
Без команды прочь бегут,
Помнили они прекрасно,
Как бандиты выли тут.

В лодке быстро на корабль,
Мук источник удалён,
Вождь спасён, мы очень рады.
Осознав всё, счастлив он.
А вот с племенем иначе.
Всё на берегу стоит.
И, конечно же, удачи
Нам всем в жизни не сулит.
Прошлый день оно стояло,
Утром вновь на берегу,
И, наверное, устало.
Что ж, уйти им помогу.

             XV
Снялись с якоря, южнее
Отошли и стали там.
Нам бы походить смелее
По невbданным местам.
Устье речки вижу ясно
Я в бинокль. Может быть,
В мир загадочный, прекрасный
На двух лодках нам поплыть?
Нет, мы на одной в разведку
Завтра утречком пойдём.
Может, экземплярчик редкий
Здесь чего-нибудь найдём.

После завтрака отплыли.
Как всегда, и в этот раз
Перцестрелы прихватили,
Стреломёт, воды запас.
По реке плывем, долина
Простирается вокруг,
Справа роща приманила
Длинноносых чудищ двух.
Как их, делая природа
Ошибиться так могла!
Носом чудище пьёт воду,
Изо рта торчат рога.
Преогромнейшая птица
Показалась вдалеке.
Видимо, воды напиться
Направляется к реке.
Разогрелась в сильном зное,
Очень жадно стала пить.
При конструкции такой ей
Нелегко, наверно, жить.
Коль подумать, в самом деле,
Разве можно делать так —
При таком огромном теле
Голова всего с кулак.

Поохотиться бы надо.
Лодке — якорь, и вперёд
Вчетвером туда, где стадо
Тонкорогих воду пьёт.
Двух убили, есть две туши.
Остальное брать претит.
Потащили их по суше
К месту, лодка где стоит.
Погрузились, отплываем.
И тут нам большой «привет».
От кого пока не знаем.
Дело в том, что вёсел нет.
Якорь — в воду, смотрим дальше —
Фляги не нашли большой,
Да и маленькие наши
Кто-то утащил с водой.
Дал по рации команду:
Вёсла, воду пусть везут.
Завтра сделаем засаду,
Выясним, крадёт кто тут.
Лодка подошла, я быстро
К берегу, где нет воды.
На песочке мокром, чистом
Ног босых видны следы.
На земле они пропали.
Там следы копыт кругом,
Ног следы искать не стали,
Все на «Дружбу» поплывём.
Похитители за нами
Наблюдение ведут
И теперь к нам в гости сами,
Провинившись, не придут.
Их привлечь бы как-то надо,
Чтобы выдали себя.
Тут уж плитку мармелада
Не предложишь им, любя.
Всё же кое-что созрело:
Круг спасательный берём,
На верёвке груз умело
Крепим к кругу и плывём
Утром к месту, где мы были.
Справа — лес, воришки там,
Пошуметь мы не забыли,
Так хотим привлечь их к нам.
Вот то место, друг бросает
С грузом ярко-красный круг.
Груз — на дно, а круг всплывает
Посреди реки. Мы вдруг
Все возникнем в этот раз
Заросли запрячут нас.

Вскоре все сидим напротив
Места, где наш круг в реке.
Напряжённо очень смотрим,
Как из леса вдалеке
Вышли три фигуры чёрных
И вдоль берега идут.
В общем две девицы голых
Парня голого ведут.
Круг увидели и стали,
Глаз не могут оторвать.
И девицы подсказали
Парню, как наш круг достать.
Он вошёл отважно в воду,
Попыхтел, но смог доплыть.
И хотел, конечно, с ходу
Чудо красное добыть.
Впереди себя пытался
Круг толкать, но не сумел.
На него тогда забрался
И поплыть на нём хотел.
Но верёвка не пускает.
Он, конечно, возмущён.
Чуть подумав, начинает
Грызть верёвку эту он.
Ничего не получилось,
Ведь синтетика прочна,
Старшенькая вплавь пустилась.
Показать должна она,
Как зубами это делать.
Перегрызть же не сумев,
От досады заревела.
А мы, быстро в лодку сев,
Подгребли, хотим помочь им,
Но они взбесились вдруг
И пытались, между прочим,
Вырвать круг из наших рук.
Но мы груз и круг забрали,
Затащили в лодку их,
А на берегу отдали
Круг один для них двоих.
Та ж, что с ними приходила,
Видя, как мы к ним плывём,
К лесу сразу припустила
И исчезла быстро в нём.

Жизнь людей в такой чащобе
Вызывает интерес.
Просим эту пару, чтобы
Провели к себе нас в лес.
Убежать от нас не смогут —
На верёвочках они.
Покапризничав немного,
Потихоньку повели.
По тропе идём, лес странный,
Тёмный, тихий и густой.
Вскоре все мы у поляны.
И вести неравный бой
С нами, вижу я, готовы
Два десятка чёрных тел.
И они, конечно, голы.
Я готовлю перцестрел.
Но тут пара та, что с нами,
Круг наш, выставив вперёд,
Очень вескими словами
Успокоила свой род.
Сразу все заулыбались,
Круг наш щупали и нас,
Мы в детали не вдавались,
Но круг нас от битвы спас.
И, конечно, посмотрели,
Люди эти как живут,
Из какой травы постели,
Что тут пью и, что жуют.
Под навесом на помосте
Основная жизнь идёт,
Через чащу леса в гости
Хищный зверь навряд пройдёт.
Поднесли им нож в подарок,
Показав, как режет он.
Оказалось, что недаром.
Круг наш нам был возвращён.
Только мы его не взяли,
Незачем тащить с собой.
И они все ликовали,
Им так нужен круг такой.
Но вернули фляги, вёсла.
Воду выпили, она
Для такой жары несносной
Чуть подсоленной была.
Нам ещё не приходилось
Видеть здесь таких людей.
Любопытство и наивность
Проявлялись в них сильней.
А виной всему природа.
Пищи много, лес густой,
Чтоб существовать немного,
Нужно думать головой.
Дикость их в глаза бросалась.
И извилистой тропой
Мы не торопясь убрались
В мир свой, в мир совсем другой.
Наконец, плывём на «Дружбу»,
Я же начал рассуждать:
— Сколько тысяч лет-то нужно
Жить таким, чтоб нас догнать?

День седьмой стоим на месте.
Нагулялись хорошо.
Осмотрели всю окрестность.
Сняли швы, вождь встал, пошёл.
Племени его решили
Через пару дней вернуть.
И на север вновь поплыли,
Благо недалёк здесь путь.
Через сутки — там, где нужно.
Никого на берегу.
Зов сирены, и все дружно
Соплеменники бегут.
Сели в лодку я и доктор,
И, конечно, с нами вождь,
Взрослые нас ждали кротко,
Веселилась молодёжь.
Подплываем. Лодка ткнулась
Носом в гальки толстый слой,
Ну а племя встрепенулось.
Вождь вернулся! И живой!
Вылез он неторопливо,
Что-то важное сказал
Очень гордо и красиво,
Свой живот всем показал.
Подходили, наклонялись,
Всматривались хорошо,
Смелые так не стеснялись
И пощупать даже шов.
Тут сказал ещё им что-то
Важное, похоже, он.
Их вниманием был доктор,
Друг мой, сразу награждён.
Вождь пошёл, за ним всё племя
Добрых глупеньких людей.
Мы не стали тратить время,
К «Дружбе» погребли быстрей.
У холма те обернулись,
Но ни нас, ни лодки нет.
Вновь на берег все вернулись,
Долго нам смотрели вслед.
А мы шли под парусами,
С ветром было по пути.
В мир наш плыли вместе с нами
Три раба, рабыни три.
Приплывём, дадим свободу
И работу всем найдём.
Их приучим к огороду,
Пусть потрудятся на нём.

Наконец-то Атлан тида
Показался вдалеке.
Вскоре городок весь видно,
Маячок наш на мыске.
Дома мы, а на причале
Жители встречают нас.
Но нерадостны - в печали,
Почему-то все сейчас.
Узнаём, что натворила
Рыбка. Судя по всему,
Принадлежность подтвердила
Ярко к роду своему.
Склад, в коробочках конфеты.
Шесть брала, дала ей две
Боцмана жена, за это
Камнем, да по голове.
Смерть мгновенно наступила.
Хоть и плакала она,
Человека нет - убила
Эта злая сатана.
В кладовой, что при столовой,
Заперли, сломала дверь
И сбежала ночью голой.
С каннибалами теперь
Рыбка очень подружилась.
Очевидцы говорят,
Те ей оказали милость,
Почему-то не едят.
Боцман взял рабыню в жёны.
Из привезенных она.
Будучи неглупой, скромной,
Женской радости полна.
А один род каннибалов,
Бывших тут, на руднике,
То, что нужно, добывает
И живёт невдалеке.

Золото назад всё сдали.
Склад большой сооружён.
Много золота собрали.
Весь почти заполнен он.
Атлан нам не отвечает,
Нет сигнала от него.
Ну а это означает,
Что на свете нет его.

Будущее нас пугает.
Мы не знаем, что нас ждёт.
Атлан тида процветает,
Но его порой трясёт.
Этим летом напугали
Нас подземные толчки,
Берега пооседали
Сразу на мой рост почти.

По решению Совета
Часть семей на борт берём
И на запад - на край света
Новый “рай” искать плывём.
Будем все переселяться
Мы теперь на континент
Хочется в живых остаться,
Веры ведь в наш остров нет.
Нас атлантов всех тревожит
Тот прогноз, что Умным дан:
Остров Атлан тида может.
Погрузиться в океан.
Мы же через две недели,
На большом материке,
Место подыскать сумели,
К океану и реке
От него подать рукой.
Там построим город свой.

Семь мужчин сошло, их семьи.
С ними и моя семья.
Попрощались мы со всеми
И подняли якоря.
Те семь экипажем были,
А теперь он весь другой.
И назад все эти плыли,
Каждый за своей семьёй.
И они тут со своими
Семьями сойдут, а я
Поплыву назад с другими.
Бросить рубку мне нельзя.

Время шло. Через неделю,
Я глазам своим не верю.
Но всё понял разум мой
Атлан тида под водой.

Три дня дрейфовали скорбно.
На четвёртый экипаж,               
Плыть назад решил покорно,
У судьбы не взять реванш.

                Краснодар.
                2011 год.