Равноценный обмен

   После ужина, когда Валька с мамой перемыли и убрали посуду, отец сказал:
- Ложись-ка,  дочка, спать пораньше.
Валька обиделась: «Как маленькую засветло спать провожают», но молча повесила фартук и направилась в комнату.
- Что-то давно у нас праздников не было! – подмигнул ей отец, сворачивая прочитанную газету.
- Праздников? Завтра будет праздник? – Валька от радости чуть не подпрыгнула.
- Ну, может, и не совсем праздник, а вот подарок будет, - пообещал он.
Кто же не любит подарков! Но ждать до завтра…
- Папочка, какой подарок? Хоть намекни. Вкусный?
- Нет, это не съедобное.
- Полезный?
- Полезный и красивый, - сказал отец и, предвидя новые расспросы, встал из-за стол:
- Хватит, дочка. Не выпытывай! Завтра сама всё и увидишь, а сейчас марш в кровать – разбужу тебя очень рано!
- Ну, папочка! Я же не засну, пока не узнаю, что это за подарок…
- Не скажу. Просто завтра у нас будет рас-чу-дес-ный день!
   А потом Валька ворочалась с бока на бок, смотрела в потолок и вздыхала: «Красивый и полезный… Что же это может быть? Красивый и полезный… Платье! Нет, мама уже сшила ей к окончанию первого класса красивое платье в горошек  с оборкой. Значит, это не обнова… Как папа сказал: «Завтра будет расчудесный день». Чу-до, чу-до… Какое смешное слово, как будто на одной ножке подскакивает…»
Тут Валька хлопнула себя по лбу ладошкой. Как это она сразу не догадалась! Таня Аникеева из 3-го «Б» вот так прыгала на одной ноге и пыталась при этом сделать  «ласточку», когда рассказывала про балет! Они всем классом на весенних каникулах ездили в Свердловск в театр, «Лебединое озеро» смотрели. А Валька в театре ещё ни разу в жизни не была. Да что в театре, и города она не видела никогда. Свердловск далеко – сначала до райцентра на попутках добираться нужно, а потом ещё на поезде три часа ехать. Вот поэтому-то папа и сказал, что рано её разбудит. И,  найдя такой простой ответ, моментально заснула.
   - Валя, Валюша, вставай! – мама коснулась её лица тёплой рукой.
- Что, уже утро? – она вскочила с постели и сразу же глянула на стул, ожидая увидеть приготовленное новое платье и банты. Но там висел старый спортивный костюм.
Валька скисла – театра не будет, на глаза навернулись слёзы.
- Валечка, ты что, плакать собралась? – мама развернула её к себе, - Не выспалась, дочка?
- Я… Я думала, что мы в театр поедим…
- В театр? Ты так сильно хочешь в театр? – мама обняла её, - Вот в следующем месяце мы с папой пойдём в отпуск и обязательно съездим в город. У дяди Миши там поживём. И в театр сходим, и в цирк, и на трамвае покатаемся…
- Правда?
- Конечно! А сейчас собирайся, папа тебя ждёт. Он же обещал тебе устроить праздник. Ты что, своему папе не веришь?
- Верю.
Да, отец у неё был необыкновенным выдумщиком, и с ним никогда не было скучно. Даже когда они, например, копали картошку в огороде, отец тут же сочинял целую историю про зарытый в стародавние времена
«толстопузым Картош-ханом» клад. И обыденная работа превращалась в веселую игру. Так что он мог бы любой праздник из ничего сделать.

   На улице было ещё совсем темно и прохладно. Городок крепко спал в эти предутренние часы, нигде ни огонька.
Когда они свернули на соседнюю улицу, послышалось близкое цоканье лошадиных копыт по брусчатке.
- Пётр Петрович! – окликнул мужской голос.
Они посторонились, и когда лошадь поравнялась с ними, с телеги спрыгнул милиционер дядя Вася.
- Здравствуйте! Вы куда в такую рань? На рыбалку?
- Нет, Василий, - поздоровавшись, ответил отец, - Мы в противоположную сторону. В лес!
- Садитесь, подвезу.
Вальку усадили на сене, накрыли брезентовым плащом. Под тихий разговор взрослых и унылое поскрипывание колёс она задремала, привалившись к тёплой отцовской спине.
А очнулась оттого, что вдруг стало тихо-тихо. Дядя Вася давно уехал, а отец несет её на руках.
- Я сама пойду, я не маленькая!
- Проснулась, дочка? Вот и хорошо. Пошли, нам нужно поторопиться.
- А куда мы спешим, папа?
Валька огляделась. Стало почти светло. Идут они по дороге за Лосиной балкой, впереди неприступной стеной чернеет лес.
- Посмотри, Валя! – отец показал рукой на восток, где самый краешек неба был лимонно-розовыми разводами.
- Скоро там взойдёт солнце!
- Мы будем смотреть восход солнца? – догадалась Валька.
- Не совсем. Нам нужно оказаться в одном замечательном местечке вперёд него!
- Тогда бежим наперегонки! - крикнула Валька и, перепрыгивая через кочки и высокую траву, помчалась вперёд.

   Через несколько минут они с отцом были уже в лесу. Деревья вокруг огромные, чёрные, сонные. В чаще намного темнее, чем на дороге. Сыро и душно. Отец уверенно идёт по видной одному ему тропинке. Валька вцепилась в его руку.
- Что, дочка, боишься? Эх, ты, герой! А послушай-ка, птицы поют – утро встречают!
И вправду, как она этого не заметила. Посвистывание и щебет, цоканье и клёкот. И всё это одновременно. Однако если прислушаться, то можно различить: «Пинь-пинь…»,  «Те-нь, те-нь...», « Ку-ку, ку-ку…».
- Как у нас на уроке пения. Кто в лес, кто по дрова! – тихонько, чтобы не вспугнуть лесных пичуг, рассмеялась Валька
   Тут лес расступился, и они вышли на большую поляну. А буквально через секунду солнце, румяным колобком, перекатилось на макушки деревьев.
- Солнышко встало! Ура! Мы успели!
- Смотри, Валюшка, сейчас не на солнце, а вниз. Видишь, вон показалась светлая полоска на траве?
Она застыла в изумление. Серые тени на глазах пятились к лесу. Всего несколько минут назад поляна была бесцветной и вдруг… Как «переводилка», которую Валька видела один раз у соседской девочки, потрёшь немного пальцем и медленно приоткрываешь с краешка. Раз – и картинка готова. Так и тут. Ромашки. Вся поляна белым-бела от цветов. Целое море цветов!
- Вот оно, чудо. Смотри, дочка!
Валька прижала руки к груди и от восторга не могла вымолвить ни слова. Потом осторожно шагнула на поляну, как в воду вошла, раздвигая руками высокие стебли цветов. Крупные, с капельками росы на лепестках, ромашки доставали ей почти до пояса. Таких красивых она никогда не видела.

   Валька нюхала цветы, зарываясь лицом в атласные лепестки.
- Папа, а чем пахнут ромашки?
- Ромашки пахнут ромашками. Ну, может быть, ещё и лесом, травой, дождём…
Отец посмотрел на неё и улыбнулся:
- Вытри нос, он у тебя жёлтый!
Пока Валька любовалась цветами, а потом бегала по поляне за бабочками и стрекозами, отец нашёл землянику и набрал горсть ещё не совсем спелых ягод. Они съели их вместе с пирожками, которые мама положила им с собой.
- А теперь давай нарвём цветов!
Вальку не нужно было уговаривать, и она быстро собрала хороший букет.
- Хватит?
- Рви ещё, дочка!
- А можно? Вдруг мы все цветы оборвём, а другим людям не на что будет смотреть?
- Сюда никто не ходит, Валя. Полянку эту я сам прошлый год нечаянно нашёл. И не бойся, цветов не убавится, рви!
Отец еле обхватил руками огромный сноп ромашек. И Валька с сомнением смотрела на него:
- Зачем нам так много цветов? Мы что, на базар их понесём?
- Сказала тоже – на базар!
Отец нарочно сдвинул брови:
- Ты разве когда - нибудь видела своего папку на базаре?
- А куда же нам столько? – засомневалась Валька.
- А мы будем их… менять!
- Как менять? На что менять?
- А что дадут, то и возьмём! – засмеялся отец.

   Первого, кого они встретили в городке, так это снова дядю Васю, но уже без формы и без лошади.
- Подари ему цветы, - шепнул отец Вальке.
Она отделила от своих ромашек букет и протянула милиционеру:
- Вот. Это вам!
Дядя Вася широко улыбнулся:
- Спасибо, Валечка! Очень кстати, я в больницу к жене иду, вот и порадую её.
А отец тем временем раздавал цветы женщинам, которые шли с рынка. Те потом долго оглядывались в их строну и улыбались. Валька поняла – они набрали так много цветов для того, чтобы дарить людям! Вот какой у неё умный и добрый отец!
И потом без напоминаний бежала навстречу прохожим и протягивала им лесные ромашки. Одни сначала смотрели недоверчиво, другие даже не хотели приостановиться – так торопились по своим делам. Но, получив скромные букетики, люди улыбались Вальке. А  может быть и не только ей…
   Чем ближе они подходили к своему дому, тем меньше становилось цветов. Мама ждала их на крыльце. Валька с разбега утонула в её объятиях:
- Долго же вы путешествовали, дорогие!
- Мы принесли тебе букет! – она протянула матери оставшиеся ромашки.
- Вот так букет! Это всего несколько цветочков! – улыбнулась мама.
- Их было много, много… Вот сколько! – Валька развела руки в стороны, показывая, сколько цветов они несли с отцом.
- И куда же вы дели?
- А мы меняли их на улыбки! Правда, папа?
Тот утвердительно кивнул головой, но рассказывать все подробности предоставил ей.
   Только потом Валька почувствовала, как она устала: ноги гудели, спину ломило, а глаза закрывались сами собой. Она с трудом допила молоко, и мама уложила её в постель.
- Это был самый расчудесный день в моей жизни! – сказала Валька, потирая глаза, и собиралась добавить ещё что-то, но едва голова коснулась подушки, она мгновенно заснула. И снились ей ромашки, которые подмигивали желтыми глазами и улыбались совсем, как люди…

   Валентина Петровна закрыла альбом и вздохнула:
- Вот так память! Больше шестидесяти лет прошло с того лета,  а помню всё – вроде вчера это случилось…
Про этот день Валентина Петровна никогда и не забывала – любая ответная улыбка знакомых или незнакомых людей за её долгую жизнь, служила напоминанием о том удивительно мудром «подарке» отца. Но вот так ярко, до мельчайших подробностей, было впервые.
   Какой-то странный сегодня день: подметала ли пол Валентина Петровна, готовила ли обед, а мысли её упорно возвращались в детство, в ту далёкую счастливую пору, когда она с родителями жила на Урале…
На жизнь Валентина Петровна никогда не жаловалась и считала, что ей повезло – были у неё прекрасные родители, потом был хороший муж. Два сына, дочь, шестеро внуков – вот какая у неё семья! И пусть все дети с семьями жили сейчас в разных городах, одинокой Валентина Петровна себя не чувствовала. Каждое лето кто-нибудь из детей приезжал к ней. И писали, и звонили. А дочка, если бы она согласилась, хоть завтра бы забрала её к себе. Но не может Валентина Петровна оставить дом, который с мужем строили своими руками…
   Глянув на часы, Валентина Петровна засобиралась в магазин:
- Может, булочек свежих подвезли!
Вышла во двор, и взгляд её остановился на кустах цветущей сирени. Сирень зацвела несколько дней тому назад, а она удивилась, будто первый раз увидела:
- Ах, красота-то какая!
Обошла кусты со всех сторон, оглядела. Потом пошла в сарай, взяла секатор:
- Ишь, старая, что удумала, одна будешь любоваться на цветочки… Нет уж, пусть и люди порадуются, - приговаривала Валентина Петровна, срезая самые яркие, самые пушистые ветки.
Сложила сирень в корзину и вышла на улицу. В этот полуденный час улица была пустынной.
- Надо бы до вечера подождать, слишком уж жарко, - сказала сама себе Валентина Петровна.
Постояла несколько минут у калитки, раздумывая, не вернуться ли в дом. И тут с ней поравнялась молодая женщина с усталым, потным лицом,  нагруженная сумками.
- Возьмите цветочки! – Валентина Петровна протянула женщине пару веточек сирени.
- У меня нет денег! – сухо ответила та и хотела идти дальше.
- А я не за деньги предлагаю. Просто так возьмите!
Равнодушные глаза женщины остановились на Валентине Петровне - сначала в них промелькнуло нетерпение, а потом удивление.  Женщина заулыбалась:
- Ой, спасибо вам! Какая прелесть!
   И, радуясь первой улыбке, Валентина Петровна приняла решиние всё-таки пойти к остановке автобуса, там всегда много народа.
Рядом с магазином, в тени, вытянулись цветочные ряды. Женщины, торгующие пионами, тюльпанами, розами, оглядывались на неё. А потом краснощёкая дородная дама в белом фартуке направилась прямо к Валентине Петровне.
- Почём товар отдавать будешь, бабуля? – она по-хозяйски оглядела корзину с сиренью и приветливо улыбнулась.
- Я не продаю, - засмущалась та, - я хочу просто раздать, подарить.
Красные щёки торговки покраснели ещё больше, и она пышной грудью своей двинула на маленькую старушку:
- Ты нам торговлю не порть! Ишь, конкурентка - бессребреница! – прошипела она.
 - Здесь наше место!
Валентина Петровна попятилась назад, а от цветочных рядов послышался смех:
- Ну, ты даешь, Зинаида!
И, хотя женщины,  посмеявшись над своей товаркой, потом наперебой приглашали Валентину Петровну в свой цветочный ряд, она их уже не слышала:
- Я же хотела, как лучше! – шептала Валентина Петровна, возвращаясь по улице назад к дому.
Непокрытую голову нещадно припекало. Раскаленный воздух, казалось, застыл в тягучей дрёме. И она уже очень жалела, что не дождалась вечера.
Навстречу шла парочка. Парень нежно обнимал юную красивую спутницу. Валентина Петровна воспрянула духом и прибавила шаг:
- Молодые, влюбленные – вот им как раз и нужны цветы!
Но парень, увидев старую, скромно одетую женщину, протягивающую ему ветки сирени, отшатнулся в сторону:
- Шла бы ты, бабка, домой! Не приставай к людям!
И так же в обнимку молодая парочка обошла её, как пустое место, стороной.
Руки задрожали, перед глазами поплыл туман, а в голове застучало:
- Почему? Почему? За что…


   Аленка с подругами возвращались домой с последнего экзамена.   Издали увидев на их лавочке соседку, она удивилась:
- Что это бабушка Валя на самом солнцепёке сидит?
А, подойдя ближе, испугалась – Валентина Петровна неловко завалилась набок, лицо было неестественно красным, а дыхание хриплым и прерывистым. Корзина с цветами валялась на земле, сирень, смешанная с песком, завяла…
- Девочки! Скорую! Быстро!
   Машина «скорой помощи» с сиреной мчалась по улицам. Валентина Петровна открыла глаза. Врач склонился над ней, поправил капельницу и одобряюще сказал:
- Держитесь! Всё будет хорошо!
А Валентине Петровне показалось, что это отец с ней разговаривает, а вокруг белым-бело от ромашек.
- Меняю цветы на улыбку, - чётко выговорила она…