Капли

 
   ШОПЕНОВО (триптих)

   Свечи, Шопен и Шартрез,
   тени и блики на стенах…
   То ли с тобой, то ли без -
   шляпку с вуалью надену
   и опущу на глаза,
   чтоб не расплёскивать тайну,
   стану мудрей и печальней
   (жаль, что моложе нельзя…)
   То ли с тобой, то ли без -
   тень не отброшу на стену.
   Скажем, виновен Шартрез.
   Или этюды Шопена.

   ***
   Всё - как тогда: и вечер, и Шопен, этюды, вздохи, стриженый затылок, и в направлении моих колен - косые взгляды, мило-торопливы, а за вином шутливый разговор, невинности, граничащие с порно:
   - Ты хочешь, может быть, ещё кагор?
   (Хочу ли я кагор... Вот это спорно…)
   Бокалы опустели. На столе фаллическими символами свечи горели - и погасли, обомлев.
   Я курточку накинула на плечи.
   Моих волос уложенную прядь любитель увертюры и пролога погладил запоздало у порога,   но так и не решился растрепать…
 
   ***
   Мне Шопена играл, а
   - ком
   в горле встал, ни глотнуть, ни плюнуть.
   В землю вкопан до лба,
   столбом
   стой стоймя.
   О тебе не сплю, но
   снишься-грезишься наяву,
   проводами гудишь и мечешь
   время-бисер сквозь них,
   плывун
   подо мной, надо мною кречет
   кроет криками пустыри,
   провода со столбов срывая,
   но, шопен-тебя-побери,
   ты мне снова этюд играешь…


   АССОЛЬНОЕ (триптих)
   Эпиграф:
   «Финита - ля, финита - SEA!
   (Не ждать на берегу Ассолью!)» (Наталья Малинина «НА КЛАВИШАХ ЛЮБВИ»)

   1. Аква-ре-ль

   Его ни до не поняла,
   ни после до не до-нимала,
   и арлекиновым опалом
   соль sea меж ними пролегла.

   Силясольфа фамиредо
   от мифа-соль до соли моря
   ушло под-ля в memento mori
   финиталёвой чередой.

   И ля-минором горяча
   в своих бемолях и диезах,
   Ассоль уже на волнорезе
   ладонь приблизила к очам.

   Финита боль, финита бель,
   финита грация синьора,
   Ассоль у моря ждёт амора,
   а море - соль и аква-ре-ль.

   2. Соло

   O sole mio! Верная Ассоль
   о Грэе вновь морского бога молит,
   а Грэй морями дальними просолен,
   и вольные глаза его - как смоль.

   Ma n'atu sole, но несёт мистраль
   её мольбы сопрановое соло,
   летящее над острой кромкой мола
   в солёную не-грею-щую даль.

   Вспорхнув со скал, прохладен и крылат,
   фрегат-левант склевал над морем тучи,
   и плыл к Ассоль, как горе, неминучий,
   шафрановый непарусный закат…

   3. Эпилог

   Шторм отыграл, и время для прилива.
   Ассоль сопрановое соло засолила
   и села в кресло, глядя на закат.
   Глаза её темнее чернослива,
   ей ныне ожидание не мило.
   И что ей Грэй, и что его фрегат?


   КАПЛИ (триптих)

   - Иди и смотри: на реке расцвели камыши,
   и волны речные, как вздохи, смотри же скорей!
   - А там над водою, прозрачней умершей души,
   не лик ли Офелии, лилии белой белей?
   - Гляди: поднимается пар от дубовых корней,
   а крону пронзают зарницы, - любой бы ослеп.
   - Но что там за стаи летают, вороньих черней,
   и перья бросают, и смотрят угрюмо вослед?
   - Ах, как золотится венок на твоей голове,
   а значит, тебе не придётся любви миновать.
   - А кто за спиною, не чёрный ли мой человек?
   Зачем ты привёл мне того, кто во всём виноват?
   С дубовых ветвей опадает листва на глаза
   и медно звенит о моей горемычной судьбе…
   - Да я ведь другое старался тебе показать,
   а ты - как во сне - о себе, о себе, о себе…

   ***
   - А каждый пишет только о себе,
   и каждый только о себе читает.
   К чему тогда ночные причитанья
   «судьба-судьбы-судьбою-о-судьбе»?
   Пустой мираж. Грустит печальный бог
   посконных истин, и бунтарский дух твой -
   всего лишь забарахтанная бухта,
   где б ты себе своё барахтать мог.
   О чём? Зачем? Мука извечных мук.
   А есть одна лишь истина простая:
   встречать в начале марта птичьи стаи
   и провожать по осени на юг.

   ***
   Хотелось откровений и пророчеств,
   но снова настигают в подворотнях
   дождями набормоченные строчки, -
   с души воротит, -
   и прячешься в мансардовые ниши,
   но капли проникают даже в щели,
   стекают по тебе на лист и пишут
   тебе прощенье.