На русскую тему...

НА РУССКУЮ ТЕМУ…

В России сегодня царит вековая растерянность.
Причиной тому – исторический водоворот.
В нём недоповешенность трётся о недорасстрелянность
в бурлящем потоке по кругу несущихся вод.
И что нам, сегодняшним делать с такой неубитостью,
с ранимой спиной, почему-то не знавшей ножа,
и с нежною кожей, не тронутой мукою пыточной,
с душой, что вся сжалась, от вечного страха дрожа?..
Смотрю я в глаза эти русские, синие-синие,
в которых живут все могилы в бескрайних полях,
и вижу за тоненькой плёнкой холодного инея
дрожащую зелень листвы на лесных тополях.



ПОЛЫНЬ

Ах, полынь-трава, горькая-горькая.., горем пахнущая мурава!..
Ты, как тёмная наша история, замерла ни жива, ни мертва.
Ни один стебелёк не колышется, ни единый листок не дрожит.
Я смотрю на тебя и мне слышится, как Россия от боли кричит.
В этом крике – и вдовье отчаянье, и вся та материнская боль,
что приходит в момент осознания похоронной строки роковой…
Окунаюсь в полей многоцветие, в васильково-ромашковый дым.
Ни одно из растений на свете не сравнится с тобою, полынь!
Я стою пред тобой на коленях, глажу зелень распущенных кос…
Ты, полынь, для меня – как крещенье в светлом озере пролитых слёз.


В госпитале...

Вот и май наступил. Даже здесь, в госпитальной теплушке
соловьиные трели отчётливо стали слышны.
Мне, считай, повезло. Меня ранило в той деревушке,
а Серёжка Кондратьев уже не вернётся с войны.

У соседа Петра то и дело стрекочит мобильник,
Он  хватает его, чтобы к уху покрепче прижать
и расслышать сквозь бинт, пропитавшийся кровью обильно,
всё, что в трубку кричит его горем убитая мать.
Подполковник - хирург приговор его утром озвучил,
рассказал про глаза, а, точнее, про то, что их нет.
Потрепал по плечу. «До чего же ты, парень, везучий!»
и в ладошку вложил небольшую коробку конфет…

Он три ночи подряд не даёт нам ни сна, ни покоя.
Что ему до меня, до ребят и до нашей весны?..
Он лежит на спине, по-собачьи тихонечко воет...

А Серёжка Кондратьев уже не вернётся с войны.



МЕТУТ РОССИЙСКИЕ МЕТЕЛИ...

Метут российские метели, врываясь в двадцать первый век.
Безумное людское племя спешит закончить свой забег.
Тому, кто будет всех быстрее и первым к финишу придёт,
подставит для закланья шею покорный, праведный народ.
Россия стала тем богатством, из-за которого наш мир
готов пойти на святотатство и на костях устроить пир,
на тех костях, что Русь святая на протяжении веков
копила, в жертву отдавая своих безропотных сынов,
чтоб искупить ценой их смерти грехи, в которых мир погряз…
Мирской греховной круговерти теперь, похоже, пробил час.
Пусть соревнуются в забеге глухой, безумец и слепец.
В «Российском Ноевом ковчеге» их неизбежно ждёт конец.
Мир захлебнулся в быстром беге, пустившись вслед за миражом…
А на Россию сыплет снеги с небес медведица ковшом.


ПРОСТИ МЕНЯ, МОЯ РОССИЯ!

Прости меня, моя Россия!
За всё, за всё меня прости!
Десятки стран исколесил я,
чтоб, наконец, к тебе прийти,
и опуститься на колени,
как блудный сын перед отцом,
и попросить  за всё прощенья,
и постучаться в отчий дом.

Я виноват перед тобою
в том, что не сразу осознал:
каких тебе страданий стоил
державы гордой пьедестал.

Для мира стала ты Мессией,
пройдя по крестному пути.
Прости меня, моя Россия!
За равнодушие прости!

Проходят толпы убиенных
пред взором мысленным моим
вслед за спасителем Вселенной,
в небесный Иерусалим.


Синеокая Русь

Родная моя, синеокая Русь!
Таится в глазах твоих светлая грусть.

Глаза твои – это глаза матерей,
глядящих в затылки своих сыновей.
Как часто они уходили на бой!
Как часто наш мир заслоняли собой!

Привыкла ты, милая, тихо грустить.
Привыкла столетьями слезы копить.
Как много скопилось их в русских глазах!
Заплачь ты – и мир захлебнется в слезах!


НЕБЕСА РОССИИ

Синева бездонная, широта бескрайняя,
золотая вышивка – солнечный узор.
Вам – и восхищение, вам – и любование
от народа русского с самых древних пор.

Небеса российские, сколь же вы обласканы
бесконечным множеством васильковых глаз,
а еще молитвами, песнями прекрасными,
милосердным Господом, возлюбившим Вас!