Посвящение школьному приятелю

(Моё первое стихотворение)


Наш друг опутан сетью злоключений,
Немыслимое чудо из чудес,
Живёт почти совсем без развлечений,
Но ко всему имея интерес.
Казалось бы, простое любопытство -
Порок, присущий множеству людей,
Но здесь он развит был до неприличия,
Что ж, быт свой всяк создаёт так, как ему важней.
Забитый вид пугающе-небрежный,
Нечёсаный, немытый и при том
Небритый. У меня была надежда
Сперва, что он изменится потом,
Но и теперь, пройдя глумления, упрёки,
Он имидж настоящий сохранил,
Сидит один за партой на уроках,
Друзей не нажил (Чем не угодил?).
На переменах он бывает занят
Осмотром стен исписанных. А вдруг,
Когда-нибудь потом светилом станет
Наш друг филологических наук.
Что в надписях его людских прельщает?
Забавны непристойные слова?
Известно: бог убогих не карает,
Я не о нём, о тех, кто их писал.
Все в школе стены он изучит скоро,
Хотя уже возможно изучил;
В движениях своих напоминает вора,
Который только что чего-то утащил.
На самом деле это заблуждение,
И он в грехах таких не виноват,
Издёрган и запуган - это факт,
И потому приучен к отчуждению.
Кто знает, что он делает ночами,
Но днём сей "шестикрылый нелюдим"
Занятия подчас сопровождает
Дремотой сладкой. А урок? - Чёрт с ним.
Не будем слишком к мученику строги,
Спит, неизменно нос уткнув в носки,
К чему привыкли даже педагоги,
Скучающие с мелом у доски.
Не знаю я, что снится бедолаге,
Он нас не посвящает в чудо-сны,
Перо черкает буквы по бумаге,
И дни бумаги этой сочтены.
Ей не вернуть свой вид первоначальный,
Исписан лист, что ж службу сослужил
Исправно. Отдыхай герой печальный,
А я свой стих почти что завершил
И посему, пишу в уведомление,
Что обязуюсь, и да будет так,
Сей труд вовек не предавать забвенью,
Пусть даже не шедевр он, а пустяк.


Осень 1984