Верьте - не верьте

            "Дух - он тоже духу - рознь..."
                В.С.Высоцкий



   Мы с моей приятельницей Наташей сидели в почти пустой, уже проданной ею квартире. Унылая двухкомнатная хрущёвка источала какой-то своеобразный запах старости и печали. Из окон кватиры виднелась школа, в которой Наташа прежде училась, да ещё старые, в обшарпанной ржавчине гаражи.
   В комнате на стене висели круглые часы в ажурной окантовке с двумя подсвечниками по краям. Из открытого платяного шкафа выглядывала мужская рубашка, которую Наташкин папа то ли забыл, то ли оставил намеренно при переезде как отслужившую уже вещь. Папа уехал жить на родину своих предков - в Германию. Сама же Наталья хотела остаться жить в этом городе, правда, в другом доме и в другом районе.
   Мы негромко болтали обо всяких пустяках, в том числе о старом германском диванчике, который мне хотелось у неё купить.
   А между тем, в моём внутреннем взоре происходили какие-то весьма странные явления. Вся Наташкина жизнь как-то разом нарисовалась в моём воображении. Мне виделось, как она, большеглазая малышка, топает босыми ножками по квартире. С любопытством заглядывает на кухню, где её мама хлопотливо занята готовкой. На кухне, наверняка, что-то журчало, кипело и шкворчало. Весь дом был наполнен чувством радости жизни. Старший брат, Валерка, рисовал бескрайние синие просторы морей и океанов, различные кораблики.(Так и уплыл потом в Канаду, где стал настоящим моряком).
   Всё хорошо, все счастливы, потому что Наташина мама ещё жива. А потом случилось горе - мамы не стало. Был траур: цветы, венки, чёрные ленты, зеркало в коридоре, закрытое чёрной тканью.
   Большие Наташкины глаза испуганно и непонимающе застыли, и с тех пор она по жизни не шла, не шагала, а скользила, как может скользить дух или сказочный эльф.
   Кстати, о дУхах: пока мы с Наташкой мирно болтали о своём, я всё время его ощущала и даже видела... ну, этого самого духа дома, то есть, Домового. Сказать об этом Наташе не решилась: во-первых потому, что отлично знала, что Ната ни в бога, ни в чёрта, ни в какие другие существа не верит - всё это она считает бабкиными сказками для людей недалёкого ума; а во-вторых, ещё чего доброго, решила бы, что я  - сумасшедшая, и срочно нуждаюсь в её помощи, так как Наташа по профессии психолог. По этим причинам я скромно беседовала с ней, а сама исподволь наблюдала за духом дома.
   Дух был существом бывалым и довольно старым, то есть - уже дед. Роста невысокого, коренаст, лапы огромные, седая борода до пояса, во рту - курительная трубка. Ната возмущалась: "Фу, гадость какая -  опять соседи на лестничной площадке курят!". А я-то видела, что курил бесстыжий Домовой. Старый бестия, был далеко не глуп и сразу понял, что я его вижу. Он улыбнулся, подмигнул мне и приставил палец ко рту: мол, тсс, - ничего ей не говори! Говорить Наташе я об этом и не думала.
   - Ну всё, пора ехать, - вздохнула Ната.
   - Да ну, давай ещё посидим,  - попросила я робко.
   - Тебе что тут - нравится? - удивилась Наташа.
   - Да не то чтобы... - я пожала плечами.
   - Ну... ладно, давай посидим ещё, - согласилась она.
   На самом же деле, мне было жутко интересно понаблюдать за Домовым, такое может раз в жизни увидишь - и всё, больше не покажут. А кто показывает? - Да кто ж его знает!..
   Домовой, смотрю, загрустил. Трубку курительную положил в карман заплатанных штанов. Из нашего разговора понял, что любимая, им выращенная, можно сказать, девочка, покидает его навсегда. Смотрю старик совсем скис, расплакался, стал кряхтеть, тяжело вздыхать, стонать, топать по  квартире большими лапами, а потом и вовсе рассердился.
   А я-то мысли читаю его, а он, соответственно, мои. Я ему: "Ты, мол, успокойся, не ерепенься. Другие жильцы приедут, их полюбишь. Не бойся, один не останешься". Он же упёрся по-стариковски: "Я эту люблю! Она ж мне как внучка родная! Аи, яй, яй..." -  И зарыдал, запричитал, захлюпал. А потом разгневался: "Эх, меня покидает, засранка. Даже с собой не зовёт! Отомщу, честное моё духовское слово -  отомщу!"
   - Да, ладно уж, старый ты хрыч, сиди уж тут, - говорю я.
   - Это я-то  -  хрыч?
   Тут он и на меня понёс (ну, понятное дело, всё это мысленно происходит).
   - А кто же ты? - не отступаю я.
   - Ну, ты у меня получишь!
   - А что мне-то ты сделать можешь? - спрашиваю насмешливо.
   - А вот и смогу! - раздухарился Домовой, - диванчик-то, только что купленный, весь начисто попорчу, тогда узнаешь! Дровишки домой повезёшь!
   - Ну, ладно, не сердись, - упрашиваю я. - А уж Наташке-то не мсти!
   - Всё равно отомщу - и не уговаривай! Смотрите-ка, пожалуйте - какая горделивая! Я её на своих, вот этих руках вынянчил, а она даже с собой не зовёт.
   - Да не горделивая она! А по-твоему, просто... ну, как бы тебе это объяснить... ну, неграмотная, что ли. У неё же бабки-повитухи не было -  никто и не объяснил.
   - Отомщу! Сказал отомщу -  и точка! Целый год мстить буду. Эх, перестали нашего брата, Домового, чтить! Не то, что раньше было. А ведь в былые времена и молока, и хлебушка на подоконник поставят, и наговор для почитания и сохранения дома прочтут. А уж, если в другой дом съезжают, то непременно с собой позовут, так и скажут: "Домовой,
пошли со мной!" Да иначе, как "дедушка-соседушка" и не называли. Эх, обижают нас. Ну, ничего, она у меня попляшет!
   Ну, что ж ты с ним делать будешь: Домовой есть Домовой, с духом не поспоришь!
   На следующий день Наташа окончательно переехала жить в современный новый дом в новом районе. Но по каким-то причинам жилось ей там из рук вон плохо. Соседи попались шумные, хулиганистые. День и ночь долбила музыка. Сама Наташа целый год непрерывно болела. Жутко скучала по старой квартире.
   По ночам слышались шумы, вздохи, всяческие стуки. Вообщем житья в новой квартире никакого не было. Она никак не могла понять, в чём дело.А я -то знала, что старик-Домовой сдержал-таки слово. Только вот Наташе сказать об этом не могла, всё равно она бы мне не поверила.
   А может быть и стоит иногда верить в такие чудесные сказки, и хоть как-то задобрить разгневанный дух дома по старинным народным поверьям. А там глядишь -  и жизнь наладится.