Проходящая тема

 цикл стихов

Собиратель

Случайный прохожий, сам того не желая
Может случайно забраться в мой дом
Но я закрываю двери
А то ведь придется приветить его горячим свинцом

Случайных прохожих немало, и кто-то
Может нагло ворваться в мой дом
Но я закрываю двери
Он там
Я здесь
А вдруг он окажется близким мне человеком, скажем, отцом?

Но я обхожу свой дом
И я закрываю двери; и как всегда
Покрепче, чтобы случайно не встретиться в нем
С покупателем сырости
С продавцом проливного дождя
Да с покупателем сытости
Да с продавцом вчерашнего молока
А есть еще поставщик соленых морей, бездонных равнин и шелестящих шелков
А есть еще откупщик всех наших последних долгов

А все, что есть у меня
И все, чем может порадовать встречных мой дом
Так это пронзительным визгом, грохотом, вспышкой огня
Словом, летящим горячим свинцом

Но кроме дверей, существуют стекла
Я словно босой, когда я один перед черным окном
И я опускаю плотные шторы
Чтобы случайно не встретиться взглядом, там, за стеклом
С покупателем сливочной прелести
С продавцом охлажденного молока
Да с покупателем каменной челюсти
Да с продавцом вознесенного молотка
А есть еще золотая осень, ее шелестящий убор из бледных шелков
А есть еще собиратель слухов, он собирает бремя долгов

Он облегчает
Как может, а может, по сути, немного – приходит и убирает
Должно быть именно он, собиратель счетов и щелчков
Выдумал двери и окна
Он ненавидит домашних сверчков
А я ненавижу замки и стекла
И он – не ценитель счастливого детства
А я не мечтаю о вечной любви
И нам не хватает сейчас для поспешного бегства
Кусочка земли и стакана воды

Предмет спора

В городе N пропадает листва
Вчера
Я вышел пораньше во двор. Я видел, как тьма отхлынула прочь
Я осмотрелся. И не поверил глазам
Голые ветки – они как будто прилипли к камням
Они потянулись ко мне. Они просили меня им помочь

Когда я сбегал домой?
Когда взял топор?
Не помню. Но помню: как будто бы я перестал быть собой
И этот другой
Взмахнул топором. Как быстро свалился весь ряд. Как страшно мне было губить
Создания жизни. Крушить
Их одно за другим
И только одну, очень тонкую ветку я почему-то не смог  зарубить

Должно быть, я просто устал
Еще бы! Я столько работал, я так широко махал
Тяжелым большим топором. Какое-то исступление, какой-то безумный напор
Но вот он на убыль пошел. И тут же пронзило: немедленно спрячь
Спрячь!
Пока уплетает сосиски неистовый наш режиссер

Сколько же раз я себе говорил: спрятать, немедленно спрятать топор
Спрятать как детский мяч
Выпить как женский плач
Съесть как ржаной калач
Лишь бы исчез, сгинул во мраке бессмысленный этот дозор
Лишь бы развеялся, лишь бы растаял бессмысленный плач Ярославны
А главным
Приходом для нас оказался какой-то другой

Сколько же раз я себя заставлял: надо содрать эту кожу, как старый загар
Просто спалить как сосновую куклу
Просто стереть как виновную букву
Просто разбить как застывшую буксу
Лишь бы исчез, сгинул во мраке бессмысленный свет тусклых фар
Лишь бы развеялся, лишь бы растаял бессмысленный крик под знаменем красным
И страстным
Пророком для нас оказался бы кто-то другой

Сколько же раз я себя вопрошал: зачем существует колодец с протухшей водой
Поджечь как покинутый плот
Взорвать как заброшенный дот
Срубить как изношенный болт
Лишь бы разрушить,  лишь бы разбить этот ключ с тополиной судьбой
Лишь бы развеялся, лишь бы растаял бессмысленный образ под тополем голым
И новым
Ведущим для нас оказался бы кто-то другой

Нам нужен приход, но другой
Нам нужен пророк, но иной
Нам нужен ведущий, но тоже другой
Иной, но какой?

Это ведь просто
Выкопать где-нибудь яму, тайком, озираясь и обязательно – до зари
Яму поглубже, метра на два, а лучше – на три
И там схоронить тяжеленный топор. И чтоб ничего не осталось внутри
Ничего
Внутри себя самого
Чтоб не было больше второго
Неистового другого
Для верности сбить все отметки
А сверху опять посадить, уже на заре, какие-то ветки
Старайся, тянись
Дрожи, но тянись
Ропщи, но тянись
И пусть продолжается наша никчемная жизнь

Порвать, как изношенный старый тулуп
Спалить, как изъеденный высохший труп
Согнуть, как вязанку оплавленных труб
Но что-то должно сохранится?
Останется что-то, и это будет похоже на брошенный сруб


Вечерняя память

Таинственно
Тревожно
Жутко
Войти в аллею одному, стоять, прислушиваться чутко
Меж тем в пустой аллее
Новорожденный вечер правит. Прохладным клеем
Струится полумрак
Откуда-то с вершин, из темных складок, из-за веток. Навстречу шаг
Ночной напев ночных дерев
От жестких трав, зеленых, словно ночь и тяжких словно гнев
Исходит зов
Приходит детский страх. Приходит смех. И время голосов

Зеленым полумраком
На том конце аллеи чей-то незнакомый силуэт укрыт
Судьба спешит
Она спешит нас испытать. Неясным, непонятным знаком
Она являет нам свою нечеловеческую власть
И следом медленно, толчками, неотвратимо оживает страсть
И вот уже навстречу нам стремительно несется
Вьется вальс
И в этом ритме старый год качнется
И зримо оборвется, и станет превращаться в новый год
Таинственно
Тревожно
Чудно
Бушует вихрь в тиши ночной, в стране безлюдной
Стремительно летит из края в край аллеи
Он быстротой вращения, как клеем
Надежно закреплен. Он приближается
Он забавляется
А в самом центре – полумрак. И этим полумраком скрыт
Таинственный и незнакомый силуэт
И он молчание хранит

Едва угаснет вальс
Октябрь в окошко постучит, обдаст холодными дождями
А там ноябрь с его ветрами
Нам предстоит переживать. И пережить
Потом в декабрь войти. Вступить
В его холодный мрачный круг. Как долго это колесо
Нам суждено вращать
Его размах в своей крови топить, перегонять. И постепенно уходить

И вот собравшись не спеша в какое-то подобие артели
Мы начинаем возводить подобие аллеи
По сторонам пусть тянутся под купол неба голубые ели
Меж их рядов дорожка утрамбованной земли
И всюду бесконечные цветы, цветы, цветы
Мы станем утопать в цветах. Под нашими ногами
"Великолепными коврами"
Прошедший будет мир лежать
И возражать
Мы будем соглашаться, мы станем возмущаться

Как будто время разошлось по швам
И в эти трещины по каплям мирозданье истекло. Какой-то хлам
Валяется кругом, печальное наследство
Как долго увлекало наши судьбы колесо. Как долго по соседству
Звучала музыка

Стремительно
Роскошно
Буйно



Страшная тайна

Наверное, надо свечу отыскать
Где-то она завалялась в столе; и нужно достать
Это так просто
Нелепый огрызок в руке, но этого мало. Далее, спички найти
Вот спичка в руке
И свечка вершинкой своей одинокой торчит на столе
Останется спичку к ее фитилю поднести
Это так просто
Зажженную спичку к свече, к ее язычку поднести
И прижать
Недолго совсем подержать, но так чтобы пальцы себе не обжечь
И следом начнется недолгое время литых стеариновых свеч

Мало, как этого мало; увы, до обидного мало
Имеешь – цени. Оцени что имеешь. А большее? Знаешь, за большее нам перепало
А меньшее? Меньше, увы, хлестаковых не стало
Долго, мучительно долго клеймо прирастало. Теперь приросло
Стало привычкой, потом незаметно судьбой проросло

Наверное, надо свечу темнотою укрыть
Вот свет из окна; окошко завесить; закрыть, закупорить, забить
Раскинется плотная темная шаль
А в центре дрожит язычок. Почти как ребенок, глядишь, и становится жаль
Остаток совсем небольшой, как скоро ему догорать; догорит
Он, кажется, быстро слабеет, уже не горит, а чадит
И нам не до звездных морей
Когда за спиною колышутся тени, решайте проблему теней
И вместо домашних проблем
Ты входишь в чужие расчеты и планы, в оплетку чужих настроений и тем
Как в клетку
Два слова опять повторить; ну дело такое, тут только начни
А там говори, лопочи, городи
Тетрадочку в клеточку надо достать, и сделать разметку
На белом листочке оставить квадратик, единственный белый квадрат
На целом листе
Столь плоский и белый. Далекий и чуждый. Ну, что он тебе?

Это так просто
Любую свечу погасить
Оставить под ветром дрожать, и вскоре она будет только чадить
А легкий дымок
Он будет развеян и тут же забыт
Никто не помыслит потерей утрату огрызка какой-то свечи. Но время спешит
А значит и нам предстоит сумасшедшая гонка
Котенка
Он черный, никто не заметит на черном асфальте. Слезинка
Скатилась и тут же пропала, никто не заметит. Ведь это дождинки
Залили стекло
И что пронеслось за стеклом, никто не заметит. Зачем это все?

Это так просто
Там где картошка, там и ботва. На заднем дворе посадим немножко
И будет еда
Много еды. И к этой еде добавим дровишек. Будут дрова
И будет тепло. Жизнь оживляется там, где кусочек еды, где градус тепла
Она тороплива, она расширяться, готова всегда, без конца
Но вот почему
Она возвращается снова к мерцанью, к игре, к черте огонька
И все что мы видим – последняя дрожь язычка
Последнего пламени
Злая судьба

Мы тоже повинны. И наша вина
Останется с нами. Свое униженье мы выпьем до дна, большими глотками
Зачем изгонять, но мы изгоняем блаженных, своими руками
Еще добавляем усердно локтями, еще отмечаем пинками. В полуночной тени
Синеют хвостатые твари, они в нетерпении ждут
Над нами обломки видений
А рядом окраску меняют цветы неизвестных растений. Потомки сожгут
Сожгут заповедные наши чертоги
И нас унесут
Уберут, запихнут туда, куда не доходят дороги
Запашут проселки; тропинки, те сами собой зарастут

А как хорошо начиналась зима
И вместе со снегом живое дыханье нам щедро дарила она
На месте деревьев  взметнулись узоры
В сиянии белом раскинулись наши просторы
И тут же погасла свеча