Самогонка...

          Брат мой Андрюха, всегда был одержим удивительными и непонятными мне идейками и идеями. Они внезапно рождались у него в голове и так же внезапно прекращали свой недолгий, но буйный век. Начиная с того, что приехав в город, он поступил учиться в ПТУ на токаря. Зачем ему это надо было, я не понимал. И тем не менее он добросовестно отучился-отмучался, получил диплом, чтобы тут-же подальше засунуть его и больше об этом дипломе не вспоминать. Всё свободное время он писал стихи и посещал выставки художников. Ему было абсолютно всё равно, кто выставлялся. Руки у него были золотые, но мозг имел странное свойство никогда не давать спокойствия этим рукам.

          Потому что через год, поработав страховщиком в какой-то подозрительной крмпании, он уже опять учился. Теперь уже он решил стать профессиональным дирижёром и музыкантом. Учился он в Минусинске. В ту пору, вотчине отца Виссариона. В это заведение где он учился, приезжали учиться люди из Казахстана, Украины и даже из нашей культурной столицы – города на Неве! Когда я интересовался, что же сподвигло их на такой дальний путь, то они мне объясняли, что в Питере поступить на такое отделение не реально. Там конкурс – тридцать человек на место. А здесь это вполне по силам! Главное диплом! А где он получен не так уж и важно.

          Этот небольшой город, обладал какой-то непостижимой аурой! Число художников и музыкантов на единицу населения, там превышало все мыслимые пределы. Ну и конечно же, мой брат моментально пропитался этим настроением. И опять повинуясь только одному ему понятному вдохновению, через год он как-то взял академический отпуск и уехал жить в деревню. Писать пасторали и пейзажи, медитировать и наводить благость на свою неспокойную душу. Мать, старший брат  и я помогли ему деньгами и он купил там избушку, домом это сооружение назвать было нельзя. Вся она состояла из кладовки и комнаты размером шесть на четыре метра. Там он и поселился, утеплив стены развешанными на них полотнами, подрамниками и эскизами будущих гениальных картин. Он был счастлив!

          Счастлив то конечно он был, но беспокоила его одна проблема. Работы в деревне не было даже для местной элиты. Всё работоспособные мужики подались на заработки в город, а оставшиеся, перебивались сдачей цветного металла, питьём самогонки, да продажей картошки. Жить, продавая свои творения, было не реально. Их просто было некому покупать. Я же говорю, что недалеко был Минусинск, где был переизбыток художников. Но и это его не смутило. У купленной им избушки, оказался отличный приусадебный участок, около двадцати соток, огороженный крепким забором. Когда я первый раз заглянул к нему в гости, то был озадачен внешним видом огорода. Во всю его длину протянулись восемь грядок, густо зеленеющих какой-то мелкой травкой похожей на укроп.

          Андрюха гордо улыбнулся и радостно возвестил мне, что это не какая нибудь обыкновенная свекла или простая картошка, а настоящая голландская морковка! Зная своего брата, я не удивился, что это была голландская морковка. Я удивился, зачем её так много? На что он рассказал мне, что это его план выживания на год! Он будет осенью, зимой и весной поставлять этот овощь, в городские рестораны и кафешки. Так как желающих продавать картошку и свеклу набирается немало и конкурировать с ними трудно, то морковка тот единственный продукт, где равных ему не будет. Таким образом и он заработает на хлеб с маслом да и народ в городе будет с салатом.

          Я скептически покачал головой. Да-да, я скептик, не сомневайтесь в этом. И только после того как мы выпили привезённый мною коньяк, он признался в истинной причине этого бизнес проекта. Оказалось, что у него просто не было посевной картошки, чтобы засадить все двадцать соток огорода. И денег чтобы докупить недостающее количество тоже не было. А попросить у нас он постеснялся. Картошки хватило, только на десяток рядков. И тогда он поехал к знакомым мастерам кисти и карандаша и совершенно случайно у одного из них обнаружился целый заброшенный картонный ящик с упаковками семян моркови. Кто-то кому-то передавал с оказией для садово-огородного магазина, но как это всегда и бывает у художников, адресат разминулся с курьером. Художники радостно вручили этот ящик моему брату. И уверили в том, что морковка и есть самый необходимый и востребованный на сегодняшний день продукт.

          Лето, а за ним и осень прошли как то незаметно. В начале декабря я  выбрал несколько свободных дней и по дороге в свою деревню, решил навестить моего давненько не дающего весточки родственника. Набрал гостинцев, так как был почти уверен в том, что с финансами у него огромная проблема. Так оно и было. Его небольшие заработки тут же тратились на покупку холстов и красок и устройство банкетов по поводу дешёвой продажи очередной гениальной картины. Иногда ему всё же везло. На следующий день, он как всегда просыпался с больной головой и пустыми карманами. Проблема купить булку хлеба, могла быть актуальной дня три-четыре. Такова жизнь русского художника! В чём теперь у него не было  проблемы, так это в горячительных напитках. У него стояло, почти две фляги самогонки!

          На мой вопрос, как у него движется бизнес с морковкой, он только досадливо цыкнул сквозь зубы. – Бизнес план не сработал, - с досадой произнёс он,  разливая самогонку по богемским стаканам.

          Морковка, в том году уродилась на славу! Просто удивительно, первый раз ей занимался и такой урожай! Лето было тёплым и влажным и корнеплоды выросли, дай бог каждому мужику! От ярко оранжевых, почти красных у самой избушки, до жёлтых, почти белых на самих задах. Сочные и сладкие. Было собрано…, было собрано, дай бог памяти….  Да много было собрано, что тут и говорить! Погреб и подполье были затарены под завязку. И выждав, когда ударят холода и цена на морковку стабилизируется, он поехал договариваться с теми, кому она была просто необходима. Но как оказалось в этом и есть главная загвоздка. В двух близлежащих городах Абакане и Минусинске, число точек общественного питания очень ограничено, а те которые есть, уже давно и по много лет работают со своими постоянными поставщиками и воткнуться туда постороннему человеку было очень сложно.

          Несколько раз он всё же договаривался. То где-то на рынке, то в овощных павильонах. Но привозить по три-четыре мешка было невыгодно. Оптом морковку покупали по два рубля, если я не ошибаюсь, а чтобы эти четыре мешка отвезти в город, нужно было заплатить сто пятьдесят! По семьдесят пять рублей туда и обратно. Смысла в таких мизерных партиях не было никакого, а закупать большие партии ни кто не хотел. Или он не умел договариваться? Честно сказать в этом плане он не был прирождённым ритором. В таких количествах морковка не была не нужна никому. Через месяц мучений Андрюха загрустил. Морковка, это тебе не картошка! Хранить её гораздо труднее. Таким темпами,  до весны она вся сгниёт.

          Как всегда, выручили коллеги художники и музыканты. Где-то, кто-то из знатоков, а художники все знатоки спиртных изысков, достал чудный рецепт морковной самогонки! Раз городским,  морковка не нужна в виде салата, то деревенским в виде самогонки всегда пригодиться. Оставалось только достать средства на алюминиевые фляги и дрожжи. Художники выручили. И работа закипела. Начинать новые дела мой брат любил, вот только заканчивать не очень. Особенно хорошая самогонка получалась,  из морковки,  росшей у самого дома, здесь она была необыкновенно сладкой и сахаристой.

          Самогонный аппарат он арендовал у деревенского соседа по кличке «Аристарх», это был мужик лет сорока по паспорту и лет семидесяти по внешнему виду. Почти полное отсутствие зубов у него компенсировалось, длинным носом. За аренду аппарата, договорились расплачиваться натурпродуктом. Три литра самогонки в неделю. Но правила оплаты всё время нарушались. Терпеть так долго он был не в силах. Аристарх повадился ходить в гости по два раза на дню и выклянчивать по большому алюминиевому ковшику свежей бражки. Которую, тут же выпивал огромными глотками. Вытирал губы рукавом и мотая головой уходил. Ядрёная бражка «цепляла» моментально. Так как основным ингредиентом в составе бражки была морковка, то и цвет у неё был соответственно ядовито-желтый.

          Через две недели каждодневного употребления этого эликсира, при встречи с Аристархом деревенские бабы уже только горестно хлопали ладошками. Всё его тело, приобрело бледно жёлтый цвет, больше подходящий покойнику, чем человеку,  живущему в деревне на свежем воздухе. А так как все уже знали, чей напиток он употребляет, то и покупать самогонку категорически отказались. Доказать им что либо было невозможно. Потому что все решили, что эта желтизна – первый признак смертельно опасного гепатита, в деревне именуемого - желтуха. А может такой слух, распустили подлые конкуренты? Не один же он в деревне самогонку гнал! Тут шла нешуточная борьба за каждого финансово состоятельного клиента. Ну что с того, что сама самогонка получалась крепкой и прозрачной как слеза? Мы хоть и деревенские, да кое-что смыслим в проблемах здоровья!

          Я громко посмеялся над братом и его несостоявшимся бизнесом, пока он разливал по богемским стаканам самогонку, а две материализовавшиеся как из воздуха деревенские девахи, с Кустодиевскими формами, возникшие сразу же следом за моим появлением, раскладывали по чашкам салат, у нас называемый «корейская морковка», это когда мелко нарезанную морковку заливают соусом из уксуса, соли, чёрного перца и сахара. Других съедобных продуктов у него в доме уже давно не было. Он резал привезённую мной колбасу и ветчину и на мои уговоры бросить этот неморальный промысел, говорил мне горестно:

          - Всё…, надоело, уезжаю в город весной. Вот так Серёга, в наших краях всегда! Какое бы хорошее дело не затеял, оно всегда кончается грандиозной пьянкой!