Время Радуги. Часть 4. Песенка велосипедиста

                1. Софочка.
  Когда ты учишься в классе «Б», то все те, кто учится в классе «А», всегда какие-то не такие.  Заметили? И лица у них другие. И одеты то они как то не так! Хотя все в одинаковой школьной форме. И вообще! « Ашки» все задавалы и выпендрёжники. А она как раз и была из параллельного класса! Из этого самого седьмого «А». Небольшого роста, с пышными, вьющимися каштановыми волосами, с точёной, правильной фигуркой, как у куколки. Глаза её были карими, почти чёрными. Это удивительно смотрелось с коричневой школьной формой, черным фартуком с кружевами,  ослепительно белым воротничком и белым бантиком заколки! Носик её, чуть длинноватый, но от этого ещё более красивый, был с небольшой горбинкой, она была смугленькая и совсем не похожая на других учениц, белокожих, одинаково белобрысых, с толстыми косами в бантах. Или, к примеру, шатенок, со стрижеными чёлками. Появившись в Андрюхиной школе в начале учебного года она, как-то сразу стала заметной среди девчонок на переменах. По крайней мере, Андрюха её сразу заметил…и очень удивился своему новому переживанию. Основная масса рано повзрослевших Андрюшиных девочек-одноклассниц на переменах шумно смеялись, болтая что-то друг другу на ухо, чинно гуляли парами, или по трое, по коридору. Софья же, а её звали именно так, любила постоять в гордом одиночестве где-нибудь возле окна или большой бочки с фикусом у актового зала. Были, конечно, и у неё подружки, ну, наверное, были, как же без друзей!?  Иногда Андрюха видел Софью с двумя сестрами  близняшками, высокими рыжими девчонками. Софья вечно что-то читала. Книжки у неё всегда были какие-то небольшие, но толстенькие и, казались, очень умными. Андрюха тоже любил читать, в основном фантастику и приключения. Книжки у него были тоже не тоненькие, одно полное сочинение Беляева чего стоит, но тут было что-то другое. Иногда Андрюха видел её беседующей с учителем литературы старших классов Зинаидой Марковной, горбатенькой, маленькой хромоножкой, но, как, ни странно, и удивительно красивой женщиной. Особенно красивыми были её глаза! Огромные, чёрные, и какие-то чрезвычайно умные! Глаза эти всегда были влажные, лучистые и добрые, даже тогда, когда она делала кому-нибудь замечание. Все, включая даже самых отъявленных хулиганов школы, ни когда не дерзили Зинаиде Марковне. С ней здоровались, как то подчёркнуто вежливо и негромко. С ней хотелось говорить о чём-то  настоящем, несуетном. Говорить не спеша и подолгу. Литературу Андрюха очень уважал! И он с нетерпением ждал то время, когда он станет старшеклассником. Тогда он будет посещать уроки Зинаиды Марковны, и вот также, здороваться с ней – подчёркнуто вежливо и негромко. И слушать о чём она говорит на уроках, обводя притихший класс своими волшебными глазами.
  Софья была чем-то похожа на Зинаиду Марковну. Ну не то, чтобы похожа, но что то неуловимое было. Может быть это глаза, такие же большие и лучистые. Может это вьющиеся чёрные волосы, заложенные на затылке в кичку, или улыбка. Не понятно, но сходство было. Именно с этого всё и  началось. Затем Андрюха стал ловить себя на том, что не бежит на перемене из школы на улицу. Ему  хотелось видеть Софью. Просто видеть, и всё. И вот что странно! Как только он замечал её в школьном коридоре, то сразу, как по мановению волшебной палочки, становилось тише, а изображение Софьи чётче и ближе! Удивительно! Андрюха проверял себя снова и снова, и с каждым разом ощущения становились ярче, а желание видеть её просто разрывало Андрюху изнутри! Потом, при встречах, стало стучать в висках и колотиться сердце! И вот тут Андрюха окончательно понял, ОН ВЛЮБИЛСЯ! Он читал про такое. Конечно, Андрюхе и раньше нравились девчонки. Больше того, он даже раз целовался! Ну, той зимой, в подъезде, ну…., да ладно! Это к делу не относится! Вообще то, если честно, Андрюхе всегда кто-нибудь нравился из девочек, начиная с самого детского сада. Но тут, было, что-то другое! Какая-то сладкая истома и беспокойство наполняли его, и хотелось орать и прыгать перед Софьей резиновым детским мячиком! Хотелось подбежать к ней, строить рожицы, чтобы все вокруг покатывались сосмеху. Андрюха, при желании, это делал мастерски. А иногда хотелось, хотя этого то, как раз, Андрюха и не мог, пройти перед ней на руках! Мол, посмотри, вот я какой! Обрати на меня внимание! Но Андрюха понимал, что подобное поведение вряд ли понравится такой девочке. Хотя, кто их поймёт, этих девчонок. И он ходил мимо Софьи. Как бы, невзначай, оказываясь рядом. Ходил и ходил,делая вид, что не глядит на неё, боясь как-нибудь лопнуть от переполнявшего его чувства. Вот что с ним происходило!...  Да, брат, влип ты по полной!
                2. О том, как полезно собирать марки.
 Софья, или Софочка, как мысленно называл её Андрюха, появилась в их школе в сентябре. Сейчас уже был октябрь, яркий и листопадный, а значит, муки его длились  месяц! Всего месяц, но ему казалось, прошла вечность, и ЭТО никогда не прекратится. И вот, совершенно неожиданно и случайно… . Вообще в жизни Андрюхи всегда было так много счастливых случайностей, хотя бы вот тот случай с …. . Впрочем, об этом, как-нибудь в другой раз, рассказываю дальше. Так вот. Совершенно неожиданно Андрюха стал собирать марки. Вообще-то Андрюха собирал марки. Ну не то, чтобы собирал. Хотел собирать, а потом стал собирать, но совершенно случайно. Совсем я запутался! Короче, дело было так. Ехал как то Андрюха на автобусе в свой родной район. Ехал, себе, ехал и услышал, как рядом разговорились два мужичка. Разговор был громкий, поэтому Андрюхе не нужно было специально прислушиваться. А говорили про то, как найти улицу Егорина, рядом с которой Андрюха как раз и проживал! Ну, Андрюха возьми да и скажи, мол, знаю, где такая улица - Егорина. Рядом живу, могу проводить. Мужички, страшно обрадовались и вышли из автобуса вместе с Андрюхой. По дороге выяснилось, что это моряки, и они только что прибыли из дальних стран. Сколько интересного узнал Андрюха по дороге! Узнал, что скорость кораблей измеряется в узлах, что «бак» это нос корабля, а корма «ют». Что «фал» и «конец» это верёвки специальные, что самое трудное в мореходном деле это швартовка в открытом море, да ещё когда штормит. Как же им везёт! – думал Андрюха! И как долго ещё нужно ждать, пока он, Андрюха, окончит школу, поступит в мореходку, потом окончит мореходку и тоже станет морским бродягой! То, что это обязательно будет, он не сомневался, но так долго ещё ждать!  Моряки, за то, что он их довёл до нужного места, подарили Андрюхе три пластика настоящей японской жвачки с картинками и почтовый конверт из Австралии с пятью марками! Это было целое богатство! Жвачку он разделил с ребятами из  двора, а вот конверт с марками понёс своему однокласснику Серёге Травцу. Серёга был черненький, небольшого роста. Он стоял последним на физкультуре, но, не смотря на это, был парень авторитетный и не слабый. Отжимался от пола сто раз, бегал быстрее всех, прыгал выше всех, и, лучше, чем многие, играл в футбол. Характер имел спокойный, но упрямый. Если что скажет, «как отрежет». Нормальный пацан, одним словом. По секрету он говорил Андрюхе, что хочет поступать в военное училище. Из-за роста, вот только, переживал очень! С весны, окончания прошлого класса,  они с Андрюхой стали близкими приятелями, после одного случая, на совместной рыбалке. Относились  друг к другу хорошо, часто разговаривали, вместе сидели на истории и биологии, словом, начиналась между ними нормальная дружба. Серёга Травец учился с Андрюхой с третьего класса и всю жизнь собирал марки, причём собирал серьёзно. Он даже по воскресеньям ходил в Дом культуры, где собирались филателисты. Об этом знали в школе все. Ещё у Сереги мама была завучем в Андрюхиной школе, ещё папа у Серёги Травца часто подъезжал к школе на новенькой, голубой «Волге», а ещё…., короче, опять я не о том!   
  В общем, приходит Андрюха к Серёге в гости,  а там…. Софочка! Сидит себе на диване и, как ни в чём, ни бывало, смотрит марки! Точно! Сидит, себе, ногами болтает в тапочках, и марки смотрит в большом альбоме.
    Вот тут-то у Андрюхи случился самый настоящий столбняк!  Нет!  Умом-то он понимает, что надо пройти, поздороваться, то да сё. А вместо этого стоит Андрюха, как статуя, посреди комнаты, смотрит на Софочку, и у него такое лицо, будто бы, будто бы, ну не знаю! Будто бы ему предложили съесть  самое-самое вкусное мороженое на свете! Ну, самое-самое вкусное! И оттого лицо его было очень счастливое и… очень глупое! Софочка, как только Андрюха вошёл в комнату, почему-то сначала вскочила, и у неё упал альбом с марками. А потом, вместо того, чтобы поднять альбом и рассыпавшиеся от хлопка об пол марки, она снова села на диван. Затем опять встала, потом присела и стала собирать марки с пола. Причем было видно, что у неё отчаянно покраснели уши, ну прямо таки загорелись! А Андрюха, вместо того, чтобы сразу кинуться и помочь, продолжал стоять. Он стоял и смотрел на эти удивительные красные ушки, которые были так близко-близко! Смотрел на завитушки чёрных волос, выбивавшихся из-под кички, и ему вдруг безумно захотелось осторожно дотронуться до этих завитушек. Из оцепенения его вывел обиженный возглас Серёги Травца.
- Ну, ни чего себе, ты, Софка, даешь! Этот альбом мне папа из Африки привёз! Как вот тресну сейчас этим альбомом по башке! -  Но, ни по какой башке, Серёга, конечно же, ни кого  не треснул, а сел на пол, и стал помогать Софочке, собирать марки. Тогда и Андрюха кинулся помогать. Собрав несколько марок, Андрюха протянул их Софочке и только тут посмел посмотреть ей в глаза и сказать: «Привет». Вот ведь ерунда! Сказать не получилось. Горло, вдруг, пересохло и вместо привета получилось что-то неопределённое и скукоженное, как кашель! А Софочка встретившись взглядом с Андрюхой, вдруг рассмеялась негромко, и от этого глаза её заискрились, а на щёчках проступили ямочки. Потом села на диван и сказала: «Здравствуйте Андрей». Вот эти вот слова, совсем доконали Андрюху, и он ещё больше смутился. К нему в первый раз обратились на Вы, причём сделала это девчонка ровесница.
- Хорош, Софка, пацана морочить, он и так в коме!- сказал Серёга, подозрительно косясь то на Андрюху, то на Софью. Было видно, что странное поведение Андрюхи он заметил. Как, впрочем, и поведение Софочки тоже. – Давай Андрюха, показывай свою Австралию!
  Ну а потом началось сплошное волшебство. Сначала они втроём сидели на большом диване. Софочка сидела посередине, она осторожно листала альбомы с марками. Она больше не называла Андрюху на Вы, вела себя ровно, и дружелюбно. Серёга часто выходил из комнаты, и тогда Андрюха оставался с Софочкой один. Удивительное чувство наполняло Андрюху! Он хотел вот так сидеть на диване вечно, только бы не кончались марки. Хорошо, что у Серёги марок было много. Альбомы наполняли удивительные виды Африки и Америки. Животные и растения, живопись и техника, да много чего было на марках. Никогда прежде Андрюха такого не видел. Марки из Австралии оказались не очень ценными, но это было не главное. Андрюха сидел с Софочкой, говорил с ней, смотрел на неё и был на седьмом небе от счастья! Когда она наклонялась, рассматривая очередную миниатюру, Андрюха смотрел на неё, и не было на свете ничего прекраснее этого момента.
Потом пришёл Серёгин папа. Он оказался шумным, весёлым и очень добрым. Поздоровался с мальчиками за руку, а Софью поцеловал в щёчку. Он и рассказал Андрюхе, что папа Софьи учился, а потом и служил вместе с ним. Они давным-давно знали друг друга и дружили семьями. Специальность их называется военврач. Это тот же врач, но только для военных. А папу Софочки перевели недавно в тот же госпиталь, где и работал папа Серёги.  Вот такая удивительная история. А потом пришла Софочкина мама вместе с мамой Серёги. И Андрюха впервые увидел Серёгину маму, завуча школы, не в школьной обстановке. И она ему очень понравилась. Мама Софочки, оказались пышной, черноволосой, очень симпатичной и чрезвычайно культурной дамой, но только какой-то въедливой… . Извините. Она подробно стала расспрашивать Андрюху о том, кто он, как учится, кто его мама. Как то значительно переглянулась с Софочкой, когда узнала, что папы у Андрюхи нет, а бабушка работает уборщицей…. Затем, все пили чай с вареньем и пирожками, которые были испечены заранее, и это ими так сладко пахло ещё в прихожей. На кружевной белой скатерти пыхтел настоящий самовар. Стаканы были  с серебряными подстаканниками, и Софочка смешно выстукивала ложечкой, когда размешивала сахар. Мама её с серьёзным видом делала замечания, а папа Серёги рассказывал смешные истории, и все смеялись. А главное то, что весь вечер Андрюха был с Софочкой. И вот ещё что. В тот вечер он совершенно точно понял, что тоже нравится Софочке! Мало того, он понял, что нравится давно! Он чувствовал, что встреча эта произошла не случайно. Это уже потом, когда он разговаривал с Серёгой, тот рассказал ему, что накануне Софья и её мама были у них в гостях.  Серёга попросил разрешения привести в гости Андрюху, и показать марки. Как только Софья поняла, какого именно Андрюху приглашает Сергей, тут же напросилась в гости. Якобы, и ей тоже интересны австралийские марки. А, впрочем, почему бы и нет? Многие девчонки собирают открытки, фантики. Почему бы Софочке не собирать марки?
А потом Андрюха провожал Софочку и её маму до дома. Под ногами лежали разноцветные листья. Софочка держала маму под руку, а Андрюха шёл чуть сбоку, иногда забегая вперёд. Ему столько хотелось сказать Софочке, но он всю дорогу молчал. Зато много говорила Софочкина мама. Впрочем, Андрюха мало понимал, о чём идёт речь. Его мысли были заняты Софочкой, его глаза были заняты Софочкой, его уши слышали только то, как шуршит листва под её маленькими красными ботиночками.
   Осенью бывают такие волшебные вечера, когда природа ещё не верит, что всё кончено. Когда дневное осеннее солнце пытается разогреть желтеющую листву, и она горит пожаром на деревьях и под ногами! Ярко светит, да не греет осеннее солнце. И только оно сваливается за горизонт, сразу свежеет и становится прозрачным хрустальный воздух. Лужицы блестят лёгким льдом, и в них вмерзают кораблики-листья. Молодой месяц  накалывает на свои золотые рожки пухленькие тучки. Свежий  ветерок срывает их с места, рвёт эти тучки на части в вечернем звёздном небе, и гонит прочь! И они бегут, оглядываясь, сталкиваясь в суматохе, и заполняют собой всё небо. Становится темнее, и фонари, выхватывая из сумрака полуголые деревья, гудят натужно и озабоченно. Впереди зима! Много работы…зу-у-у-у, зу-у-у…      
  Жила Софочка, как оказалось, недалеко от Андрюхи. Ну, не то, чтобы рядом, а скорее ближе к школе. Это обстоятельство очень его обрадовало. Мама Софочки попрощалась и не спеша пошла к парадной, а Софочка задержалась, как-то особенно посмотрела на Андрюху и подала ему руку. Андрюха взял Софочку за руку, и никак не хотел отпускать. Ему показалось, что отпусти он её руку, всё тотчас исчезнет, как сон!   
- До завтра, Андрюша - Как это здорово звучит!: « До завтра! Да ещё Андрюша!» И тут он услышал свой голос, как будто издалека. Словно кто-то другой говорил за него, то ли из космоса, то ли с экрана кинотеатра: «До завтра… Софочка»! И в ответ: «Софочка? Ну ладно, пусть будет Софочка. Я живу на третьем этаже, пока!»…и она исчезла в подъезде. Андрюха прижал ладошку к носу, в ней ещё некоторое время сохранялся её запах! Он так и стоял, с прижатой к носу ладошкой и смотрел вверх, на стену дома с разноцветными окошками. Вот на третьем этаже зажглись огни. Сначала зажглись в зале, на кухне, а вот и в «маленькой» комнате. И Андрюха теперь знал. Он знал главное. Именно в этом доме, в третьей парадной на третьем этаже  живёт она, Софочка… . Его Софочка.
                3. Через тернии к звёздам.
  Утро следующего дня было удивительным! Первая мысль, с которой проснулся Андрюха, была про неё, про Софочку.  Будильник прозвенел, на кухне уже давно булькала  чайником бабуля, а Андрюха всё лежал. « Ты что, в школу не идёшь? – услышал он и тут же подскочил! Как же, не пойдёт он в школу! Андрюха ужасно любит школу, он жить без неё не может! То есть, раньше-то он не особенно торопился в школу… . Андрюха чистил зубы, а из зеркала на него смотрел весёлый, счастливый, курносый пацан, с зелёными глазами. «Наверное, я красивый»: подумал Андрюха. Наскоро жуя бутерброд и запивая его какао, Андрюха поймал взгляд бабушки. Она, как-то, пристально на него смотрела.
-Бабуля, ты чего? - спросил Андрюха.
- Да вот, не пойму, то ли ты пятёрок нахватал, то ли уроков у вас нонче нет….уж больно вид у тебя довольный! – бабуля подала Андрюхе яблоко с собой в школу. Обычно, он начинал отнекиваться, стеснялся Андрюха на перемене из портфеля яблоко доставать. Сразу начинались подковырки, мол, вот, « баушка унучеку яблочко намыла, кушай, милай»…ну, и всякая такая ерунда. А тут, он взял яблоко, ещё раз хорошенько протёр его, и сунул в портфель, чем очень порадовал бабулю. Школа приближалась с каждым шагом, и с каждым шагом Андрюха, сам того не замечая, ускорял свой ход. Поэтому к школе он прибыл почти бегом, с раскрасневшимся лицом. И непонятно было, толи от быстрой ходьбы, толи от волнения, что гнало его вперёд. На лужах с утра приморозило, и у школы,  вовсю катались на скользких ледяных дорожках. У крыльца толкались старшеклассники, нарочито громко о чём-то вспоминая. Первоклашки сновали в дверь, как маленькие мушки. Скоро звонок! И первыми двумя уроками была четвертная  контрольная  по алгебре! Засада! И вдруг, вспыхнули тысячи солнц! По коридору быстро шла Софочка, снимая на ходу курточку. Она шла, и улыбалась Андрюхе от самых дверей! Торопливо проскочила в гардероб. По пути  легонько толкнула его в бок: «Здравствуй Андрюша». И тут над самым ухом заверещал звонок! Громко и властно.  Да, с этим не поспоришь. «Любовь приходит и уходит, а математика - всегда» мысленно переиначил Андрюха известную поговорку. Подхватив с пола портфель, он помчался по лестнице вверх, перепрыгивая через ступеньку. На душе было светло и радостно. А контрольная? А что, контрольная! Почему-то он точно знал – контрольную он обязательно напишет! Ну, просто, не может не написать!
После алгебры была история, один из любимых Андрюхиных предметов. Сегодня он отвечал особенно чётко и развёрнуто и получил заслуженную пятёрку. Как только прозвенел звонок на большую перемену, он, не теряя времени, отнёс портфель в кабинет физики. С физикой, правда, было не всё в порядке. Ну, не то чтоб совсем, но не очень, как-то. Андрюха на перемене хотел маленько почитать . Потом, перепрыгивая через ступеньки лестницы, и огненной кометой пролетая по коридору  к своему «наблюдательному» посту, он про это вспомнил…А! Ладно! На втором этаже, у кабинета литературы, Софочки не было. Значит, она у актового зала. Ещё бросок! Андрюха пулей вылетел  в коридор, завернул за угол и…с разгону угодил головой во что-то мягкое, и чрезвычайно мощное! Страшная мысль пронеслась в голове Андрюхи: «Только не…»И уже сидя на полу, куда его отбросило после столкновения, на уровне лица он увидел огромные ноги в закрытых чёрных туфлях. Взгляд его скользил вверх, Андрюха ещё не верил, что с ним это произошло! Коричневое платье из толстой материи, начинавшееся чуть выше мощных колен, необъятное место талии, небольшое декольте, оголённые по локоть огромные руки, сжимающие указку и классный журнал. Мощную шею венчала голова с короткой, почти мальчишеской причёской. Глаза, на щекастом, широком лице с отсутствующими бровями,  маленькие и злые, вырывали из Андрюхи сердце, хватали за кишки! Это была именно она – директор школы. Необъятная и грозная Инна Дмитриевна!
«Это кто тут!?» - громом ударило в уши, отскочило от стен, задребезжало в окнах и унеслось по коридору многократным эхом!
«Это что за беготня!?» - школа замерла! «Это» услышали на всех этажах! Казалось, вдруг стало слышно, как этажом ниже, запоздалая осенняя муха бьётся головой о стекло. Взгляд Андрюхи метнулся мимо директорского бока, и он увидел у бочки с фикусом Софочку. Она, стояла,  выпрямившись, и прижимала какую-то книжку к груди обеими руками. И, не дав Андрюхе,  опомнится, огромная рука схватила его за шиворот, рывком подняла, встряхнула и поставила на ноги! И уже близко, возле самого лица, он увидел разъярённые глаза Инны Дмитриевны.
- «А ну, шагом марш ко мне в кабинет! - и он поплёлся в кабинет директора под пронзительным, сочувствующим взглядом Софочки! Где же она, справедливость!? Ведь только на той неделе маму в школу вызывали, ну, из-за мела, что Андрюха рассыпал в классе. Надо же было доказать однокласснику Речику, что мел об классную доску разбивается вдребезги, если его посильнее кинуть!  Ну, просто разлетается, как брызги! Опять ты влип, Андрюха!
 В оставшуюся часть перемены он узнал о себе много интересного. А именно, что ТАК носятся только идиоты (???), что он уже ВСЕМ надоел (а все, это кто?), что он НЕ окончит школу (странно, ведь у него даже  троек не было!), если ТАК будет продолжать ( так, это КАК?). И, что особенно удивило Андрюху,  «по нему плачет тюрьма». Андрюха стоял и рассматривал свои ботинки. Но последние слова директора его развеселили. Он,  вдруг, представил себе тюрьму. Ну, такую,  мультяшную, как на картинке, с зарешёченными глазками-окошками! Вот она, тюрьма,  кривится, шмыгает носом трубой, куксится и начинает плакать навзрыд, протягивая к Андрюхе руки-заборы! И Андрюха стал смеяться! Сначала потихоньку. Давясь и фыркая, он трясся и содрогался в конвульсиях, до боли закусив нижнюю губу!  Тюрьма продолжала кривляться перед ним, в громком плаче. Он ничего с собой не мог поделать! Он поднял глаза на директора и увидел, как широко раскрывается её накрашенный рот, она, видимо всё ещё что-то кричала! И тут Андрюху прорвало! Он захохотал, нет, он просто сломался пополам от смеха! Он смеялся и смеялся, смеялся до слёз, до коликов в животе… . Перестал он смеяться только тогда, когда понял, что Инна Дмитриевна молчит, и молчит давно. Инна Дмитриевна стояла и смотрела на него. Она уже не кричала.  Пристально смотря на Андрюху и постепенно багровея лицом, она набирала и набирала в себя воздух! Андрюха даже удивился, сколько же Инна Дмитриевна может вдыхать?!
- Пошёл вон!!! – выдохнула она,  наконец!  - И чтобы без матери в школу не приходил»!  В тот же миг неистово заорал звонок!  Андрюха вылетел из кабинета. В коридоре, перед кабинетом, стояла Софочка и ещё какие – то девчонки и мальчишки. Они наверняка всё слышали, и, как только Андрюха показался в дверях,  бросились врассыпную!  Софочка не двинулась с места, всё ещё прижимая руки к груди, с какой – то книжкой. Андрюха посмотрел на Софочку, вспыхнул лицом, горестно махнул рукой и помчался, как испуганный заяц бегом, в гардероб. Стало вдруг до слёз обидно! За что? Ну, бегал по коридору!  Схватив куртку,  Андрюха  выскочил на улицу. Он вдруг представил, что Инна Дмитриевна гонится за ним. Андрюха припустил резвее! Он наискосок пересёк дорогу, что отделяла школу от стадиона «Локомотив», и  побежал мимо высокого зелёного забора, к которому,  со стороны стадиона, были пристроены трибуны.  Мальчишки его двора, да и, пожалуй, многие из их района знали, как проникнуть на стадион,  минуя проходную и кассы. Это была тайная доска, которая отодвигалась на гвозде. Время от времени доску заколачивали работники стадиона.  Потом  доска оказывалась оторванной вновь, и через образовавшуюся щель на стадион попадала очередная когорта «халявщиков».  Доска свободно болталась на гвозде. Андрюха быстро шмыгнул в темноту под трибуну. Можно было отдышаться. Посидеть на деревянных брусьях конструкции, поддерживающих трибуну.  Мир под трибунами был загадочен и странен.  Сырой, земляной пол никогда не просыхал, и на нём, то тут, то там буйствовали мхи, росли какие-то чахлые, бесцветные одуванчики. Полоски света, проходящие сквозь щели трибуны и забора, наполняли пространство удивительным светом, разделенным и отражённым на внутренних конструкциях. В этих световых полосках вращались и перемещались с невероятной скоростью какие-то частички пыли.  За забором кипела жизнь, ходили люди, по дороге проезжали машины, а тут, в полосатом пространстве, ты был невидимкой. К тому же, если постараться, можно было отыскать мелкие деньги, что падали из карманов посетителей стадиона. Мальчишки, бывало и рубли находили. Ну, такие  юбилейные рубли.  С Лениным или Алёшей – воином, держащим на руках спасённую девочку.   Вот и сейчас Андрюха зря времени не терял. Он внимательно смотрел под ноги, продвигаясь к  лазу. Всё ближе и ближе маячила заветная вторая потайная доска, которая открывала выход на стадион. Андрюха шустрее запрыгал через балки трибунных  опор. Стоп! Не может быть! Андрюха стоял и смотрел на еле заметную бумажку под ногами. Осторожно присев на корточки, он развернул её…Ура! Вот это удача, так удача! Судьба наградила сегодня его по полной!  Вот он, «принцип сообщающихся сосудов»!  « И если где-то от тебя убудет, то, непременно, где-нибудь тебе прибудет!» - подумал Андрюха.  Закон работает!  Директриса выгнала его из школы, под трибуной он оказался раньше всех, и вот тебе! Целый червонец! Новенький, красненький! Какой-то  болельщик не досчитался утром у себя в кармане десяти рублей. Андрюхе стало, немного жаль растеряху, но с другой стороны,  смотри выше – «принцип сообщающихся сосудов»! Бережно расправив денежку, Андрюха снял ботинок, потом носок, и, положив «десятку» в самое начало носка, надел носок, и аккуратно одел ботинок. С удвоенной энергией он принялся осматривать земляной пол, но, увы. Больше Андрюха, конечно же,  ничего не нашел. Но это его нисколечко не расстроило. Он, наконец-то добрался до выхода, осторожно отодвинул доску, огляделся, вылез из-под трибуны и стал забираться на самый последний, верхний ряд, с которого было прекрасно видно центральный вход  школы, школьный двор, дорогу, по которой шли люди и машины.  А ещё, прямо напротив стадиона, стоял пятиэтажный дом, дом его Софочки. Вот такая замечательная трибуна! Андрюха встал на коленки на сиденье, навалился локтями на спинку и стал смотреть на улицу. Идти было некуда, до конца уроков ещё целый час, Правда, вечером предстоял пренеприятнейший  разговор с мамой, но до вечера ещё было так далеко!
   Андрюха наш, ещё находился в том нежном возрасте, когда время тянется удивительно долго, воздух наполнен незнакомыми ароматами, звуки сочны и объёмны,  а любовь обязательно первая!  На трибуне сиделось уютно.  Дерево, с облупившейся краской,  хорошо держало тепло.  Рядом, с Андрюхой, присели две вороны. Вороны, сначала, опасливо косились на него. Потом, осмелев, ходили, чуть ли не по ногам, воровато озираясь на Андрюху чёрными, как смоль, круглыми глазами. Они были чрезвычайно озабочены и деловиты. Каркали, словно переговаривались о чём то. Искали что-то друг у друга в перьях. Похоже, это была воронья семья.  Было видно, что и у них наступают трудные дни. Зима. У неё не забалуешь. Приходится переселяться на зиму в город. Опять придётся рыскать по городским помойкам в поисках пропитания. Сидеть в ночные морозы на деревьях, в парках и палисадниках, сбившись в тесные компании и разлетаться  холодным утром на поиски пищи. Толи дело лето! Летом вороны ловят крыльями вольный ветер!  Леса и поля наполнены радостным вороньим карканьем. Можно украсть у дачников что-нибудь со стола, когда они после обеда разомлеют и потеряют бдительность. Или ходить по свежевспаханным полям и собирать жирных дождевых червей. В лесу можно и птенчиком поживиться. Мало ли в лесу чего летом. Да, лето, оно и есть – лето!  Андрюха любил лето. Впрочем, осень он тоже любил! И зиму, и весну! А ещё он любил ворон, облака, провода над улицей, хлебный фургон, бабушкины блины и мамины рассказы, про её комсомольскую юность на целине! Любил  друзей с улицы, лужи, пограничников на далёких заставах, луну в небе. Любил  это вот ноябрьское, неласковое российское солнышко…. Если разобраться, Андрюха даже Инну Дмитриевну любил. Ну, не любил, а скорее жалел. Все знали, что она живёт одна, без семьи. С утра до вечера в школе. Постоянно какая-то взвинченная, строгая. Всё время кричит. Андрюха вдруг понял, что никогда не слышал, как она смеётся. Жалко её.
                4. Волшебная беседка.
Еле слышно, через толстые школьные стены, прозвенел звонок.  Андрюха выставился над трибуной и стал наблюдать за школьной дверью.  Вот из неё высыпали, как разноцветный горох, первоклашки, потом пошли школьники постарше. Перемена перед пятым уроком была не большая. А последним уроком у Андрюхи была физкультура, и он увидел, как открылась боковая дверь, из неё вышел учитель физкультуры и стал осматривать поле. Школьное поле было большим, но по-осеннему неуютным. Его сплошь покрывали мелкие лужицы. Скорее всего, это был последний урок  на улице в эту осень. « В футбик будут играть» : с завистью подумал Андрюха. Но вот, Андрюха увидел, как из двери показался Серёга Травец. Он о чём-то говорил с Речиком. Речик показывал на стадион, и Андрюха,  вскочив на сиденье последнего ряда, стал  махать руками над головой.  Вот, они заметили Андрюху.  Серёга  побежал через дорогу прямо к стадиону, а  Речик направился к полю, на урок физкультуры. Через некоторое время Серёга Травец уже сидел на трибуне с Андрюхой. Он принёс ему портфель,  рассказывал про школьные дела и с удовольствием уплетал бабушкино яблоко, которое они по-братски разломили с Андрюхой пополам.
- Да, корешь, дело дрянь! Инка ( так вся школа за глаза называла директора Инну Дмитриевну) ну просто рассвирепела! На физике такой концерт закатила, мама не горюй! Пол урока кричала, даже на опрос у «физички» времени не хватило. Всем досталось!  Разозлил ты её по-настоящему.  А что злиться то?  Ну, подумаешь, толкнули её нечаянно! Она тебя называла «первым хулиганом» в школе! – Травец укусил яблоко и стал громко жевать,  сосредоточенно глядя перед собой.
Андрюха, конечно, был не ангел. Но чтобы, первый хулиган! Это уж слишком! Учился он хорошо, без троек. Металлолом, опять же, всегда первый. Ну, не первый, так второй! Кто в начале учебного года  старую  железную бочку нашёл? Андрюха! Первое место школе завоевал в районе по металлолому!  Занимался в драмкружке. В школьном спектакле Хлестакова играл! Ну, того, из Гоголевского «Ревизора».  Рисовал карикатуры в стенгазету. Даже пострадал за это. Как-то, за особо смешную карикатуру, его пытался отдубасить верзила-прогульщик из десятого «Б». И если бы не бдительность и быстрота, с которой мог убегать Андрюха, быть ему битым! Ну, шустрый, ну, непоседа и выдумщик,  но ведь не хулиган! Она что, хулиганов, что ли не видела? Так пусть, вон, к «магазику» к закрытию подойдёт!  Там у Инны Дмитриевны будет возможность посмотреть на настоящих хулиганов!
Мальчишки ещё посидели, посетовали на несправедливость, доели яблоко. Серёга засобирался на физкультуру, надо было ещё переодеться в форму.  И уже поднявшись, и побежав вниз, по скамейкам трибуны, остановился на полпути, и громко закричал Андрюхе: «Да! Чуть не забыл!» – Серёга сиял, как ясное солнышко  – «Тебя Софка после уроков  у своего подъезда ждать будет. Что-то сказать тебе хотела!» Серёга сделал трагическое лицо, встал в «опереточную» позу и запел: «…полюбил Ромео, сын Монтеки, дочь врага Джульетту Капулетти!». Это были строчки песни из недавно прошедшего по «телеку» фильма «Проводы белых ночей». Травец засмеялся,  запрыгал вниз по скамейкам и юркнул под трибуну. Вот он показался на дороге и уже через мгновенье, перебежав через дорогу,  был у дверей школы.
А Андрюха так и остался сидеть на трибуне. Софочка его будет ждать! Она что-то хотела ему сказать! Как удивительно меняется мир! Ещё вчера  Андрюха и думать не мог о таком счастье, а сегодня, вот, пожалуйста, его ждёт самая лучшая девчонка на свете! Да ещё что-то желает сказать!  И вот потянулись минуты… . Нужно было просидеть на трибуне целый урок. А целый урок это сорок пять минут. А сорок пять минут, это же две тысячи семьсот секунд! Андрюха стал считать.  Где то на  тысячной секунде вдруг заморосил дождь.  Дождик собирался с самого утра, всё раздумывал, идти или нет. А тут, наконец, собрался, тихонько пошёл. Потом остановился, немного поразмыслил… , да как польёт! Андрюха некоторое время раздумывал, но дождь припустил сильнее! И Андрюха, подхватив портфель,  помчался  по скользким скамейкам под трибуну. Уже стоя возле самого выхода, он видел в щель забора, как бегут в школу, перегоняя, и шутливо толкая друг друга, его мокрые одноклассники с урока физкультуры. Немного переждав, Андрюха выскользнул  из укрытия и, через дорогу, через школьный облетевший сквер, побежал к подъезду Софочки. Ещё раз с радостью подумал, что это очень хорошо, что Софочка живёт так близко у школы.
 Андрюха уселся в беседке, против подъезда Софочки и стал ждать. Дом Софочки был пятиэтажный, кирпичный. Со стороны стадиона в доме был большой магазин.  Подъездов в доме было пять, поэтому народа в доме жило много и всякого.  Андрюха был благодарен дождю. Во дворе никто не гулял, а так бы, уже наверняка, встретился бы какой-нибудь знакомый, и, пошло поехало…Что, да как? А что ты тут сидишь, да кого ждёшь. Вдалеке был виден угол школы. Вот он и смотрел туда, почти не отрываясь. Видно было, как постепенно расходится школьная братия. Но красной курточки…. А вот! …  Нет, это не Софочка. Ой-ой…, сердце чуть не выскочило!
    Да, Андрюха, счастливый ты человек! Это же надо! Влюбиться! Счастливый?... Наверное, да.  Хотя, кто его знает, это счастье. Вот ты сейчас счастливый, весёлый! И пусть на улице осенний дождь и холод, а тебе тепло. Но, через мгновение, пролетит чёрной тучей беда. Закружит.  Завертит, как щепку в водовороте! Только держись! И тепло, и солнышко светит, а тебе плохо, и так плохо, как небывало ещё никогда, думаешь ты. Но всё проходит и опять на сердце тишина и свет. Эх, человек! Сколь переменчива и взбалмошна душа твоя!
Дождался Андрюха! Яркое красное пятно Софочкиной курточки показалось из-за угла школы. Приглушенное вуалью дождя, оно, это пятно, выглядело размытым, и поэтому нереальным. «Как во сне!» - мелькнула мысль в Андрюхиной голове. Гулко застучало сердце. Громко, на весь двор, застучало сердце! Видение всё ближе, и ближе. Всё стихи, все песни - только про неё! И всё стихи,  и все песни в одном сердце! И сердце это, разрывается на части от тепла, нет, от жара! И радость, необыкновенная радость! Непонятно, как, только, он жил раньше без этих глаз, без этого мягкого голоса, без этой удивительной красной курточки, пахнущей осенним дождиком? Она рядом!  Андрюха, сам того не замечая, придвигался всё ближе. Она что-то говорит, а Андрюха смотрит, смотрит на Софочку,  и ни чего не слышит. Губы её смеются. Губы её…!
- Андрюша! Сядь рядом. Ты слышишь? – Софочка слегка оттолкнула его маленькими ладошками в вязаных варежках, и Андрюха очнулся! Да-да! Натурально, как проснулся! А в ушах, всё ещё, какие – то свисточки тренькали…, ну, блин! Андрюхе стало неловко от  своего поведения. Даже, можно сказать, стыдно стало. Он не знал, куда себя деть от досады! Андрюха уселся на скамейку рядом с Софочкой,  и виновато посмотрел на неё. Но Софочка и не думала обижаться! Напротив! Глаза её смотрели удивлённо и восторженно. Она улыбалась, той самой улыбкой с ямочками, а ушки её опять были красными-красными, ну, прямо, как её курточка!
- Ты слышишь, Андрюша, я приглашаю тебя в субботу к себе на день рождения. Ты придёшь? – всё ещё улыбаясь, спросила Софочка. Вот это уже полный перебор по событиям в один день! В субботу? В субботу, конечно! А сегодня что? Среда? Конечно же, он обязательно придёт в субботу! Суббота, вообще его любимый день! Придёт к шести часам! И Серёга Травец тоже придёт? Здорово! 
   Потом они ещё долго сидели в беседке. Говорили и говорили. Дождик давно прошёл, выглянуло скупое осеннее солнышко, умытое и холодное. Брызнуло оранжевыми низкими лучами, отразилось огнём в окошках домов и спряталось за очередную тучку. Опять пошёл дождь. Прекратился, и снова припустил.  Андрюха и Софочка всё сидели и сидели в беседке. И вот, что удивительно! Ни кто в беседку в этот вечер не вошёл! То есть, вообще никто! Беседка, как будто выпала из общего течения времени! Нет, вокруг, конечно, ходили какие-то люди, и даже, как Андрюхе показалось, с ним кто-то здоровался, что-то спрашивал. Но, хоть убей! Не помнил Андрюха ни тех, кто вокруг ходил, ни, даже, тех, кто что-то спрашивал. Вот такая история! А вы, говорите! «Временной портал» какой-то получается, а не беседка.
 Давно стемнело. Как световые карточки светились разноцветные окошки дома. Виднелись, приглушённые шторами и окна Софочки. Они стояли в беседке друг против друга. Софочка уже давно попрощалась с Андрюхой, но всё, почему то, не уходила. Уже, который раз, звучали волшебные слова: «До завтра, Андрюша». А они всё стояли и стояли в этой необыкновенной беседке, выпавшей из течения времени. И вот, как мягкий толчок в ухо: «Софья! А домой не пора?». Ой! Это же Софочкина мама! А потом! Всё произошло так стремительно! Софочка вдруг привстала на цыпочки и быстро поцеловала его в щёку! И пропала, просто испарилась в ночи! А Андрюха, схватившись за эту щеку, так и остался стоять! Он стоял с таким выражением лица! С таким выражением, ну, в общем, у него было такое лицо… . Вы уже догадались? Совершенно верно! Ну, очень, счастливое и очень глупое лицо!

                5. Муки выбора.
  На следующий день события завертелись со стремительностью документального кино «про немцев». Во-первых, маму вызвали в школу. Инна Дмитриевна о чём-то говорила с мамой наедине, отчего мама, выйдя из кабинета директора, пообещала поговорить с Андрюхой дома. Вид у мамы был серьёзный, но глаза, как успел заметить Андрюха, были не злые. Да и за что злиться? Что он «такого» сделал!? Во-вторых, Андрюха пропустил урок физики, и поэтому был «должен» тему. Учить и сдавать, вот задача номер один! В-третьих, в четверг Андрюха ходил в «художку»…Как? Разве я не говорил, что Андрюха учился в художественной школе? Так вот, Андрюха учился в художественной школе, в которую надо было ездить в центр города на автобусе. В-четвёртых, в-пятых…, ух, голова кругом! Завертела Андрюху жизнь, не продохнуть! Но, если раньше рутина слегка утомляла, то теперь! Теперь у Андрюхи была Софочка! И, каждый миг, прожитый  Андрюхой, приближал его к заветной субботе! Но одна мысль, одна мысль терзала его – что он подарит Софочке? В этот день он только издали увидел Софочку в толпе её одноклассников, когда они переходили из одного класса в другой. Софочка увидела его, остановилась, поздоровалась, тут же покраснела и пошла дальше. А её подружки из класса, две сестрёнки «близняшки», строго посмотрели на Андрюху, мол, смотри у нас! - мотнули синхронно косами и пошли дальше, догоняя Софочку, и держа друг друга за руку. Да, такое впечатление, подумал Андрюха, что  про меня и Софочку уже вся школа знает! Но почему-то, этот вывод не только не смутил Андрюху, а наоборот, наполнил его гордостью и какой-то весомой уверенностью в себе. Захотелось стать лучше всех, что-то кому-то доказать. Причём совершено непонятно, кому и что доказывать, да, и надо ли. Но сердце кричало: «Надо!». Сердце выпрыгивало из груди, а крылья, что выросли за спиной Андрюхи, несли его по коридорам школы, кружили в классе, выносили на улицу  и стремительно поднимали к тяжёлым, осенним тучам. Потом, туда, за тучи, к солнцу! И выше, выше, к блистающим в космосе звёздам! Замечательное, удивительное, неповторимое время! Время радуги!
  Сдвоенный автобус  «Икарус», или, как его называли в народе – «кишка»,  вёз Андрюху из художественной школы домой. В классе сегодня рисовали гипсовую голову, но Андрюха был рассеян и у него, ни чего не получалось. В общем-то, рисовал он  хорошо, Даже, можно сказать здорово рисовал, но сегодня он думал только про подарок.  Что подарить Софочке на день рождения? Андрюха стоял в центре автобуса, между двух вагонов на крутящейся платформе. Почему-то пацаны, с его двора, всегда ездили именно в этом месте «Икаруса».  За окном проплывали городские сумерки. Выходили и заходили люди. Смеялись, молчали, сердились, разговаривали, передавали друг другу билеты и деньги. Кондуктор, пышная женщина с кожаной сумкой наперевес, невероятно громко объявляла остановки, советуя готовиться заранее «на выход».  Андрюха был сосредоточен. Андрюха был растерян! А всё-таки, что подарить Софочке на день рождения? Книжку? Тут, думал Андрюха, ей будет трудно угодить! Наверняка, она знает, какие книги ей нужны, а какие нет. Серёга говорил, Софочка по списку книги читает. Мама ей список составила, вот она и читает. Да….Софочка очень серьёзный читатель, и тут, на авось, не проскочишь! Какую-нибудь безделушку, заколку, платочек? Нет, тут точно нет! Ну,  не понимал ничего Андрюха, в этих самых заколках-платочках. У мамы спросить, или у бабушки? Нет, это тоже отпадает!  Начнут спрашивать. Кому, да что? Конечно, со временем, Андрюха обязательно познакомит  Софочку с мамой, ну, и с бабушкой, конечно. Но это же «со временем»!  А что делать сейчас, что подарить на день рождения самой замечательной на свете девчонке? И вдруг, как на магнитофонной записи, включились в голове слова Серёги Травца : « Вся комната кошками и котятами увешана! Плакаты, рисунки.  Фарфоровые кошечки по полочкам стоят». Это Серёга как-то делился с Андрюхой своими впечатлениями  от посещения Софочкиной комнаты. Дружили семьями их родители.  Часто бывали друг у друга в гостях. И Серёгу, конечно, с собой брали. Андрюха обрадовался! А подарю ка я ей календарь  японский.  С кошками!  Мысль была блестящая! Точно! Хороший, такой, глянцевый большой настенный календарь. Но было одно, и, пожалуй, главное,  «но»! Где взять такой календарь? В магазине он, естественно не продается. Может «Сливу» попросить, пацана с Егориной улицы, он, может и достанет, шустрый малый! Хотя, вряд  ли. Слива, он специалист по другим делам. Вот, в прошлую осень пороху достал. Так они туалет во дворе взорвали…, тихо! Ишь, разболтался! Забыли! Всё! Точка….Не отвлекайся по пустякам! Так, календарь, календарь… .Видел Андрюха такой календарь у соседа по дому Лисина Юрки. Красивый японский настенный календарь, с кошками. Кошки на них разных пород, расчёсанные, с бантиками.  Но, во-первых,  этот календарь был за позапрошлый год, а нужен, как минимум на этот, во-вторых,  с какой стати мама Юрки отдаст ему этот календарь? Да никогда не отдаст. А что если…? Андрюха даже вскрикнул!  Конечно! Как же он раньше не додумался до такой  простой вещи! Подарить надо живого котёнка! Живого! Камень свалился с души у Андрюхи. Ну, конечно! Живые кошки, это вам не японский календарь. Живых кошек полно! И где их только нет, этих вездесущих живых кошек! Но, погоди, погоди. Тут простая кошка Маруся не «прокатит». Тут надо что-нибудь поинтересней, чтобы порода была! День рождения, всё-таки.  Эх! Как кстати Андрюха нашёл под трибуной десять рублей, этот замечательный «червонец». Он вдруг почувствовал в себе невероятную уверенность. У него был капитал! Мужик! Ну, ты мужик, Андрюха! Интересно, сколько стоит породистый котёнок? Десяти рублей уж точно хватит, и ещё останется! Автобус подъехал к вокзальному кольцу. Надо было выходить и бежать домой. Андрюха выпорхнул из «Икаруса» и вприпрыжку побежал домой. Мимо ярко освещённого вокзала, где громко переговаривались диспетчеры, мимо рынка. Мимо школы, которая, с некоторых пор, стала, как-то, роднее. Хорошо было Андрюхе и спокойно на душе! Вот и знакомый двор, подъезд, лестница. Будет для Софочки подарок. Настоящий подарок. Живой, тёплый, пушистый.  Пушистый и тёплый, как её вязаные рукавички. 
   Всю долгую пятницу провёл Андрюха в поисках  подарка для Софочки, котёнка, да не простого, а породистого.  И дома у мамы спрашивал, не продаёт ли кто из знакомых кошек? Нет, ничего такого у мамы на заводе не водилось. А ещё Андрюха зашёл в библиотеку и взял Большую Советскую Энциклопедию. Изучив породы кошек по цветным вкладкам энциклопедии, он понял, ему нужна «сиамская» кошка! Почему именно сиамская? Да кто ж его знает! Ну, понравилась Андрюхе кошка на картинке, и слово, какое то, южное, тёплое, знакомое… вроде как Сиамские близнецы, или ещё что! Ну, не важно! Понравилась то понравилась, а вот, где её такую взять, это вопрос!  С тяжёлым сердцем засыпал Андрюха и проснулся в субботу с заботой. В школе на уроках не слушал, но и не крутился по сторонам. Учитель по истории даже поинтересовался о его здоровье, не заболел ли? На большой перемене он опять пришёл в библиотеку, взял энциклопедию и, открыв страничку, уставился на сиамскую кошку. Где ты, кошечка? Чем дольше Андрюха на неё смотрел, тем живее она ему казалась. Сначала у кошки зашевелились усы, потом она ему подмигнула  и вот, уже стала выходить из картинки… « Мальчик!» - услышал Андрюха у самого уха – «Ты книжку смотришь, или спишь»? Андрюха очнулся! Он заснул! Вот до чего доводит любовь, в столь нежном возрасте, друзья мои! Рядом с ним стоял библиотекарь, Елена Сергеевна, пожилая, добрая женщина в больших очках. Она с интересом смотрела на страницу, на которой заснул Андрюха. «Кошками интересуетесь?» - спросила Елена Сергеевна. Андрюха, сначала, замялся, а потом вдруг выложил Елене Сергеевне все свои горести и переживания, связанные с подарком. «Даже не знаю, что теперь мне делать» - грустно закончил Андрюха. Как вы думаете, что случилось потом? Ну, конечно! И тут, опять, произошло чудо! Вот, если уж везёт, так везёт во всём! «Как на «удачу» заскочишь, так только держись, чтобы не слететь» - любил говорить друг всех пацанов, безногий инвалид-фронтовик дядя Максим, или, как его все называли, «Оки-Доки».  Так вот! Подруга Елены Сергеевны очень любит кошек. У подруги Елены Сергеевны именно сиамская кошка! Сосем недавно, эта кошечка, родила четырёх изумительных, как сказала Елена Сергеевна, «деточек».  Двоих, она знает, уже продали, но вот два котёнка должны остаться. Ну, по крайней мере, оставались ещё этим утром! Сейчас она, Елена Сергеевна, позвонит своей знакомой прямо из библиотеки и всё узнает. Андрюхе оставалось только сидеть и, улыбаясь и не веря в происходящее, слушать разговор по телефону. В конце разговора Елена Сергеевна записала на тетрадном листочке адрес с телефоном, дала его Андрюхе, пожелала удачи и подтолкнула к выходу. Какая хорошая, замечательная Елена Сергеевна!  Хорошая и очень, очень добрая Елена Сергеевна…Звонок верещал во всю, и Андрюха, как обычно перепрыгивая через ступеньку, помчался по лестнице вверх на урок с зажатым в кулаке адресом и телефоном. Ура! Есть подарок. Прибежав в класс, из библиотеки, Андрюха посмотрел на адрес, и ему стало немного не по себе. Подруга Елены Сергеевны жила в таком районе города, в который не очень хотелось бы ехать, то есть, вообще не хотелось бы! Но, как говорится, жребий брошен и часики пошли! После уроков Андрюха решил продумать все детали, а сейчас физика, надо сдать тему, что пропустил на прошлом уроке! «Ни пуха, ни пера», Андрюха! 
                6. Рисковый вояж.
- Трудно было человеку десять тысяч лет назад. - Вот ведь, привязалась, дурацкая песенка, крутится, и крутится, в голове не переставая!
-Он пешком ходил в аптеку на работу в зоосад. Какая в древние времена работа в зоосаде? Кто это придумал? - Андрюха налёг на педали и его велосипед «Урал», подпрыгивая на колдобинах,  понёсся веселее. Мимо ощетинившегося  чёрными ветками осеннего палисадника с ковром коричневой, мокрой  листвы, припорошенной первым снежком.  Мимо огороженного разноцветным, крашеным  забором, детского садика, с орущими маленькими,  сопливыми «карапузами».   
- Он не знал велосипеда, слепо верил в чудеса… - Скорее, скорее, скорее! Бешено крутятся спицы, мчится «велик» весело поскрипывая педалями. И скорость такая, только успевай прочитать номера мелькающих домов! Ноябрьская дорога мало приспособлена для велосипеда, да разве остановит это настоящего велосипедиста!
-«Потому, что не изведал всех достоинств колеса!»- Только бы не проскочить нужный поворот, а то придётся разворачиваться и ехать назад, а это ни как нельзя! Совсем нет времени у Андрюхи! Поворот Андрюха не проскочил.  Вот он, поворот! Лихо завернув, он помчался  по длинной улице. Дорога шла в горку, ехать было трудно, но Андрюха привык к велосипеду. Привстав в седле, он налёг на педали и велик, пошёл веселее. «Зато, назад будет легче» - подумал Андрюха.
 - «Дай-дай-дай-дай»- продолжала звучать в голове песенка из воскресной радиопередачи «С добрым утром»….Нет, если бы Андрюха был в своём районе и на своей родной улице, то, пожалуйста! Крутись сколько душеньке угодно, хоть в начало улицы, хоть в конец. Хочешь – постой, отдохни. Поговори с пацанами, или возле «магазика» потолкайся, послушай, о чём говорят мужики после работы за бутылочкой «портвешка», пока не прогонят взашей! Но тут – дело особое! Андрюха не только не на своей улице, он даже не в своём районе, и что ещё хуже, он в районе «Нахаловка»! А что было делать? В объезд, на автобусе, через весь город Андрюха бы не успел. Из школы прибежал в час, пока то, да сё. А на дне рождения,  надо быть в шесть! Опаздывать нельзя, первый раз в гости пригласили, да и вообще, не любил Андрюха опаздывать. Так что, автобус Андрюха сразу исключил. Пока дойдёт от остановки до адреса с кошечками, полдня пройдёт.  Да и пёхом, по Нахаловке, не очень-то пойдёшь, того и гляди местные подловят, мало не покажется.  Другое дело, на «велике»! Расклад тут такой. Андрюха заезжает в чужой район из своего, есть вероятность, что на границе спокойней, чем в центре района, на конечной остановке автобуса. Там, тебе и магазины, и почта и кинотеатр!  Ребятишки местные всегда «трутся» рядом. Центр, одним словом. Так что тактика выбрана правильная, теперь главное – быстрота и натиск! Ну, и наглость! Эх!
- «О-о! Тара-тара-та-та-та! О-о!»…Вы не в курсе что за «Нахаловка»? Ну! Сразу видно, вы не из нашего города! А город наш старый. Ещё при батюшке-царе он был крупным железнодорожным узлом на окраине Российской империи. До сих пор сохранились казармы, пакгаузы и заводские корпуса из красного, калёного кирпича. Кое-какие постройки действующие, а некоторые заброшенные, заросшие бурой полынью, заваленные многолетним мусором. Эти места  всегда манили мальчишек. В них так здорово было играть в «войнушку»! При Советской власти наш город, обретая новые фабрики и заводы, разросся вширь и вверх. И хотя в центре  полно «больших» домов, есть они и в Андрюхиной Железнодорожной Слободке, город, в основном, состоит из «частного сектора» разделённого на районы. И вот, одним из таких районов и была «Нахаловка». Само название, настолько подходило этому району, что даже если ты и хотел вести себя по-другому, и был, и считал себя  нормальным, живя там, ни кто тебе не верил! Откуда? – Из Нахаловки! И это, как приговор! Без обжалования! Печать на лоб! Клеймо! Нахаловка была знаменита ещё и тем, что там компактно проживали корейские семьи – переселенцы. Это была ещё одна причина, по которой там не больно-то жаловали чужаков. Железнодорожную Слободу, где жил наш Андрюха, и Нахаловку,  разделяла  речка Окунёвка, а соединял мост. Причём, в Нахаловке мост называли «Нахаловским», а в Слободе, естественно, «Слободским»! Постоянные стычки и потасовки на  речке Окунёвке за острова с песчаными пляжами добавляли масла в огонь. Словом, туда лучше не соваться! А Андрюха сунулся! И не просто сунулся! Он имел наглость ехать по улицам чужого района на велосипеде! Хорошо, что  Андрюха заранее снял «трещотку», приспособление для имитации звука мотора. Ну, бельевую прищепку с «пластмассой». Знаете? Нет?! Цепляешь её на раму у колеса, и вот, «лайба с музыкой», как говорили в Андрюхиной компании. Ребята это называли «пижонить». Прицепить «трещотки» на велики, собраться человек десять, двенадцать, и ну, по району трещать! Красота! Только сейчас не до пижонства, проскочить надо было быстро, тихо и, главное, без потерь. «Проскочить, а не пролететь!» - скаламбурил в уме Андрюха. «Вот эта улица – «Братская», прочитал Андрюха, и улыбнулся. Какие такие «братаны» на ней живут, интересно? В конце  улицы, как объяснила хозяйка кошек по телефону, должна быть  небольшая площадь и на ней Доска почёта. И вот тут-то Андрюха и выкатил на небольшую площадь, и чуть не врезался с ходу в несоразмерно огромную, выбеленную известью  железобетонную  Доску почёта. С неё на него смотрели  удивлённые лица местных передовиков и активистов-дружинников.  «Слава труду!» – гласила  ярко красная надпись слева. «Слава КПСС!» - уточняла надпись справа. Вокруг  этого колосса обнаружился огороженный заборчиком, небольшой палисадник, торчало пара фонарей, и стояла такая же огромная, как и Доска Почёта, скамья.  Сиденье и спинка скамьи были сделаны из деревянных брусков,  на которых… . Ну, конечно! -  Удобно расположилось разновозрастная компания местных ребят. Состав был, как иллюстрация к картинке по населению Нахаловки.  Два одинаковых, веснушчатых паренька, в ватных фуфайках и кепках, лет двенадцати. Рядом возился с моторным велосипедом  чумазый крепыш в солдатских стоптанных сапогах, а  на скамейке  сидела девчонка в драповом клетчатом пальто и вязаной шапочке. Она была постарше и с портфелем. Видимо, шла из школы, да не дошла до дома. Над всеми возвышался, и, похоже, был предводителем компании, паренёк-кореец в модной по тем временам, папахе-пирожке и пальто «москвичка». Он курил папироску, пряча её в кулак. «Опа - опа! Вот так встреча! Это кто тут у нас, такой красивый. Да на лайбе?!»  -  примерно это прочёл  Андрюха на лицах, как только встретился взглядом с обитателями  Братской  улицы. Как говорится, «предчувствия его не обманули». «Не тормозить, а действовать!» - возникла мысль. Выручила Андрюху врождённая находчивость. Как ни в чём не бывало, он подъехал к сидящим на скамейке, остановился, выждал паузу. И, как только в глазах обладателя модной папахи возник вопрос, и он открыл рот, чтобы его задать, Андрюха спросил первый : «А чо, пацаны, где тут у вас  Братская,  дом семь?»  - при этом Андрюха сплюнул через зубы, ну, прямо как старший  Марчук, отъявленный хулиган из Андрюхиного района. Получилось это у него мастерски, что ранее, по правде сказать, у Андрюхи не получалось. Компания, проследив взглядом за полётом плевка, опять уставилась на Андрюху, а девочка,  молча, подняла руку, и указывая пальцем на крайний дом, неожиданно хрипло сказала: «Вон тот, с зелёным забором».  Андрюха, проследив за рукой, повернулся к компании, бросил безразлично-благодарное : «Ништяк!». Больше ни слова не говоря, нажал на педаль, и, уже через мгновение,  стучался в калитку. Краем глаза он видел, как компания зашевелилась и стала  что-то оживлённо обсуждать, сбившись в кучку. Были слышны обрывки слов, среди которых Андрюха определённо расслышал: «Борзой!» и «Погоди, не гони!». В прочем, ему уже открывала калитку знакомая Елены Сергеевны, улыбчивая худенькая женщина корейской  внешности.  Одета она была в большую бордовую, вязаную кофту, коричневую плотную юбку ниже колен,  чёрный передник, с карманами,  а на голове, повязанный назад, красный платок. На ногах были войлочные боты с резиновым низом. «Одета, как бабушка, а лицо молодое» - подумал Андрюха. «Галина» представилась она, и пригласила Андрюху во двор. Двор был широкий, чисто выметенный. Дорожки были выложены большими плоскими речными камнями,  за маленькими выбеленными заборчиками стояли подвязанные на зиму плодовые деревья. Малина была пригнута к земле, а грядки, видимо с клубникой, заложены хвойными лапами. Блестели стеклянными рамами две теплицы. В глубине двора виднелись  дровяник, сараи для всякой живности и гараж. В гараже стояла машина Москвич 412. «Нормально живут» - подумал Андрюха. Корейцы славились своим трудолюбием. Ещё, бывало, не рассвело толком, а они уже всей семьей в огороде. Андрюха их за это шибко уважал. Вообще, Андрюхе всегда нравились деловые, работящие люди.  Дом у Галины был крепкий, свежевыкрашенный, с мансардой. В дому  было чистенько, и пахло, как то, по-особому. Андрюха сразу вспомнил запах в квартире у своего друга Лёньки Суна. Семья Сун  были китайцы. У них тоже, всегда пахло, какой-то, острой «вкусняшкой». Андрюха очень любил бывать у Лёньки. Его мама всегда угощала Андрюху солёным папоротником, или острой капустой. «Видимо у корейцев и китайцев похожая кухня» - сделал вывод Андрюха. « А вот, и наши детки»- сказала Галина,  и подвела его к большой плетёной корзине с низкими бортами. В корзине Андрюха увидел миниатюрную сиамскую кошечку, ну, точно, как на картинке в  энциклопедии. Рядом с ней копошились, кувыркались и возюкались,  два удивительных, прелестных котёнка.  Зрелище было такое спокойное и житейское, что хотелось, плюнув на все тревоги, сидеть вот так в тепле, ни чего не делать, а только смотреть на этих мохнатых проказников и улыбаться во весь рот.  «Ну, кого возьмёшь?» - спросила Галина через некоторое время. «Этот, что покрупнее – мальчик, а вот эта поменьше – девочка».  Андрюха присмотрелся к котятам, но они ему оба нравились. Разве, что девочка была, как-то пошустрее, что ли. Пока мальчик повернётся раз, девчонка успевала два-три раза перескочить через него, ухватить за лапу, свалить, отскочить и опять запрыгнуть сверху на своего неуклюжего братца!  Да, Андрюхе явно больше нравилась девочка. «Вот будет Софочке подружка» - подумал Андрюха, и решительно указал на «девочку».  «Молодец, какой» - одобрила Галина. «Котята будут, можно будет продать. Ты только мне позвони, я знаю с кем тебя познакомить. Мы ей жениха хорошего найдём!». Галина  рассмеялась, от чего её чёрные узкие глаза, превратились в щёлочки, а лицо приобрело необыкновенно доброе выражение. Андрюхе Галина очень понравилась. «Звони через год. Хорошо?» Андрюха согласился. Кошечка была передана Андрюхе на руки, а взамен  Андрюха дал Галине свой найденный «червонец». До последнего момента он не знал, сколько запросит Галина за котёнка. Галина взяла десятку, вытащила из кармана на переднике кошелёк и, немного поискав, дала Андрюхе сдачу – целых пять рублей! Андрюха был счастлив! Он по-прежнему оставался «мужиком с капиталом»! Пять рублей, это сила! Для того, чтобы перевезти котёнка Галина, дала Андрюхе  небольшую коробку из под обуви. На верхней крышке Галина пробила несколько дырок для воздуха, а саму коробку перемотала синей изолентой, чтобы не открылась по дороге. Было видно, что это она проделывает не в первый раз. Котёнка покормили и напоили. Всё. Он был готов к путешествию в другую жизнь. «Да» - подумал Андрюха – «Вот и кончилось твоё детство, кошечка». Пока котёнка сажали в коробку, он отчаянно мяукал и вырывался, но потом затих. Мамаша-кошка, тоже очень беспокоилась, но Галина её всё время гладила, и что-то тихо говорила по-корейски. Кошечка внимательно посмотрела Андрюхе в глаза, как бы спрашивая, какой ты человек? Видимо, Андрюха ей понравился. Она даже пару раз потёрлась об Андрюхину ногу. Потом она успокоилась и занялась своим последним оставшимся сынком.  А через отверстия в коробке  было слышно, как котёнок смешно, но злобно шипит и царапает картонные  стенки, пытаясь вырваться на волю! «Да, крутой характер у девчонки» - подумал Андрюха.  Галина проводила Андрюху к выходу, открыла и подержала  калитку, пока он выкатывал своего железного коня. Коробка очень хорошо вместилась под куртку Андрюхе. Куртка  снизу была перетянута ремнём, чтобы не вылетела коробка, и застегнута до самого подбородка. «До свидания Андрей, звони», и Галина закрыла калитку.
    Оглядев площадь «Доски почёта», Андрюха ни кого не увидел, видимо, компания ушла по домам, или по своим субботним делам. Обратный путь был, конечно же, намного труднее. Нет, ехать, было легче. С горки всегда легче. Но беспокоила Андрюху неизвестность. Куда подевалась компания от Доски почёта? Ну, не могли они, вот так, просто, взять и уйти «по своим делам». Сердцем чуял Андрюха, он ещё встретит на своём пути модную папаху! И встреча эта, совсем не обязательно пройдет «в тёплой и дружеской обстановке». Постепенно разгоняясь, Андрюха набрал приличную скорость. Улица была пустынна, только лай дворовых собак сопровождал Андрюху. Ох, не нравилась Андрюхе эта пустынность! Братская улица заканчивалась, вот виден поворот на Центральную улицу. Андрюха вписался в поворот на скорости. Две курицы разбежались с громким кудахтаньем в разные стороны! А ну, не стой на пути! По Центральной улице, всё с горки, с горки. Главная цель – Слободской мост! Но до него ещё нужно было доехать. Улица просматривалась хорошо. Центральная часть была асфальтирована на две полосы. Справа и слева, неглубокая канава с водой и мостиками напротив ворот каждого дома. Кое-где у ворот копошились люди. Каждый был занят своим субботним делом, и на Андрюху мало кто обращал внимания. Ну, так. Посмотрят, да и отвернуться. Андрюха стал успокаиваться, поднажал и повеселел. Впереди было целое событие, замечательный вечер, День рожденья Софочки! Впереди, на перекрёстке он увидел какую-то знакомую фигуру. Где он раньше мог видеть этот силуэт? Когда ещё раз посмотрел вперёд, никого на перекрёстке не было. Знакомый силуэт. Пальто «москвичка» и папаха пирожком, была на… была на… на сегодняшнем предводителе компании у Доски почёта!  Андрюха поравнялся с перекрёстком, и увидел, как справа и слева, выехали по два велика с седоками, одним, из которых, был модник в папахе пирожке. Папаха была сдвинута на затылок, чтобы не слетела при езде.  От этого паренёк-кореец стал похож на белогвардейского казака, только вместо коня, под ним был велосипед. Ему бы шашку! Он кричал: «Алё, гараж, стоять!». Ага, сейчас, встанем! Ждите! Ходу, ходу Андрюха! А потом, на перекрёсток, с рёвом выкатил моторный велосипед с тем, чумазым пареньком в солдатских сапогах! Ё моё! Ну, вот и приехали! Ходу, Андрюха, ходу! « Дай-дай-дай-дай!» - опять завертелась в голове у Андрюхи прилипчивая песенка про велосипедистов. Впрочем, она была сейчас, как никогда, кстати! Итак, погоня! Много раз читал Андрюха про погони, много раз в кино видел. Но, то в кино! А тут, на тебе, чужой район! Четыре «лайбы» и «моторчик» гонятся за Андрюхой, а он убегает изо всех сил! И нельзя закрыть книжку на самом интересном месте, и не получится выйти из кинозала, даже если  очень захотел! Да, эту серию придётся досмотреть до конца, и финал у неё, прямо скажем, не сказочный. Двое справа, двое слева, один сзади…. Моторчик как то сразу скис. «Подвела техника «нахаловская» - злорадно подумал Андрюха! Эх! Сейчас бы своих пацанов сюда, да на «лайбах», поглядели бы на вас! Моторчик слышался всё тише, потом совсем заглох. Есть один! Но, до конца улицы остается ещё не мало. А там, ещё одна улица и только от неё поворот к спасительному Слободскому мосту! «А если и на мосту засада! И хорошо бы, кто-то из знакомых был на той нашей стороне, чтобы эти ковбои за ним не проехали» - пронеслось в голове у Андрюхи. А эти сзади не шутят! Крепкий паренёк, этот кореец! Вот он, почти, поравнялся с Андрюхой, несмотря на то, что у него полувзрослик. «От, чешет, ну, как заводной! Да ещё что-то обидное кричит!» - Андрюха летел, как ветер, под горку, но расстояние постепенно сокращалось. Мало того, слева его тоже стали догонять. И на одном из велосипедов он увидел ту «хрипатую» девчушку, что указала ему на седьмой дом. Теперь, в брюках и на велосипеде, она совсем не походила на девчонку.«Нет, так я не выскочу, нужен ход!». Клещи сжимались. «Стоять, борзой!» услышал Андрюха почти над ухом. Решение пришло мгновенно, как вспышка! И он резко, не сбавляя хода, свернул влево, прямо на велик с девчонкой, и юркнул по мостику к забору. И ходу, ходу вдоль забора! Сработало! Девчонка резко затормозила, боясь столкновения. Край дороги, по которому она ехала, был подмерзший и скользкий. Её немного занесло, но она справилась. Вильнув туда-сюда, она выровняла велосипед, но вот паренёк сзади, видимо, менее опытный, налетел на неё и…! Эх! Посмотреть бы! Постоять и посмотреть бы на это замечательное зрелище! Враги повержены! Мало того, они в канаве, мокрые, грязные. Злые! Обладатель папахи и его напарник тоже затормозили, не бросили своих. Долго ехать возле забора было опасно, а ну, кто выйдет из калитки? Андрюха по ближайшему мостику  вернулся на дорогу, остановился и стал смотреть на своих преследователей. Во первых показать, что он их ну, ни капельки не боится. (Хотя, честно сказать, Андрюха очень, ну, очень «беспокоился»). А во-вторых, элементарно отдышаться. Постояв немного, пока выровняется дыхание, Андрюха прислушался к коробке. Там внутри шла работа. Царапание, шипенье и не думало прекращаться! «Вот, характер» - подумал Андрюха, сел на велосипед, поехал дальше и с тревогой оглянулся. Преследователи и не думали его догонять. Велосипеды были извлечены из канавы, болели ушибленные колени и головы. Ещё больше страдало раненое, можно даже сказать смертельно раненое самолюбие. Вон, папаха как яростно кулаком машет, что-то обидное кричит. С мокрых пальто на асфальт стекала осенняя жижа…да. Андрюха поймал себя на мысли, что ему, вдруг, стало жаль эту  хрипатую шуструю девчушку, такую мокрую и жалкую в теперешнем виде…А, нечего было гнаться! Что он их просил, что ли? Андрюха налёг на педали.  «Трудно было человеку десять тысяч лет назад…» - закрутилась в голове весёлая песенка. Хватит приключений, пора было, убираться из этого района. Вот и Слободской, он же Нахаловский, мост. На мосту всё было спокойно. Несколько  рыбаков с  той и этой стороны мирно беседовали, и, пыхтя папиросками, выуживали, и вновь забрасывали на течение, коленчатые длинные удочки с красными поплавками. Парочка влюблённых, облокотившись на перила в середине моста, смотрели на осеннюю воду с островками облетевших листьев,  и молчали о чём-то, о своём, обняв друг друга. Вот со слободской стороны, навстречу Андрюхе, проехала машина с надписью «Хлеб» и всех обдало запахом  хлебной, поджаристой корочки. Ой, как хлебца захотелось!  Приятно стало, на душе тепло и спокойно. Суббота, всё-таки.

                7. День рождения Софочки.
  В ноябре темнеет рано. Андрюха затащил свой велик в «сарайку». Сарайкой он называл небольшую постройку, которую  вместе с мамой когда-то соорудил из подручного материала для хранения дров и всякой всячины. Были уже  поздние сумерки. Осенью, это такое время, про которое говорят: «Глаз выколи». Темно, снег ещё не выпал, а фонарей в Андрюхиной слободке было не так уж и много. По крайней мере, во дворе у Андрюхи не было фонарей вовсе. Но Андрюха любил эти сумерки. Любил свой двор, заросший старыми  тополями, такой загадочный во время сумерек. Время, когда облетевшие тополя шумят, размахивая ветками, как руками. Время, когда обостряется слух, и, запахи  становятся, особенно остры и отчётливы. А если в сумерки побежать, то, кажется, что ты бежишь быстро-быстро, и только ветер в ушах! Забежав домой, Андрюха взглянул на мамин будильник, и заторопился ещё больше! Было уже без четверти шесть, а надо ещё было умыться, «привести себя в порядок», как говорила Андрюхина бабушка, и добежать до Софочкиного дома. В коробке попискивал «подарочек», но уже не шипел и не скрёбся. Видимо, котёнок совсем замучился с этим вояжем из детства в «люди». «Ничего, ничего» - подумал Андрюха: «Скоро ты попадёшь в хорошие, добрые руки. Будут там тебя любить, угощать тёплым молочком. Будешь ты спать на Софочкиной кровати, и Софочка будет играть с тобой, привязав бумажный бантик на ниточку». Умывшись,  надев новую белую рубашку и причесавшись, Андрюха посмотрел на себя в зеркало, и остался доволен собой. Особенно ему понравилось счастливое выражение лица, и он даже показал сам себе язык, вот как он был доволен собой! Вот бы ещё бабочку, или галстук. Но, ни того, ни другого у Андрюхи не было. Да и ладно, и так сойдёт! Время? Ещё есть пять минут! Начистив ботинки до зеркального блеска, прихватив  коробку с котёнком, и, на всякий случай, оставшиеся пять рублей, Андрюха накинул куртку, захлопнул дверь и выскочил на улицу. По дворовому футбольному полю, мимо гаражей, он побежал знакомой дорогой к школе, возле которой, и жила Софочка.   
 Все окна Софочкиной квартиры ярко светились. Конец ноября был, на удивление, тёплым и поэтому были открыты форточки. Даже через три этажа до Андрюхи доносились звуки музыки и весёлые голоса многих гостей. Да, все уже собрались. Андрюха, всё-таки, немного опоздал. Ну, совсем чуть-чуть, минут, этак, на десять. Восстановив дыхание и собравшись,  Андрюха шагнул к подъезду, и тут, внезапная робость заставила его остановиться! Он ничего не мог с собой поделать. Как, перед прыжком в воду, он набрал воздуха и шагнул в подъезд. Медленно поднимаясь на третий этаж, он чувствовал, как всё быстрее и быстрее начинает биться сердце. Всё быстрее и громче! И, чем медленнее он шёл, тем стук сердца становился громче. Вот, он стал просто оглушительным, он был громче звука Андрюхиных шагов, громче приближающихся звуков праздничной квартиры. Андрюха, как во сне, увидел, свою руку, которая нажимает на звонок, медленно-медленно…, а в голове бух – бух! Сердце, готовое выскочить из груди. Бух-бух!  Раздались за дверью голоса, топот приближающихся ног, и! Дверь распахнулась, на Андрюху выплеснулся сноп яркого света, а в этом свете сияла она! Именно сияла! Свет из коридорного бра запутался в волосах Софочки, и от этого её прическа, пышная, и не по школьному изысканная, светилась как корона! Светился каждый завиток и локон! Сверкали заколки, как бриллиантовые брызги. Андрюха просто остолбенел, и вместо того, чтобы сказать: «Здравствуй, ну, и, типа, поздравляю», выпалил, с совершенно красным лицом: «Ты как королева!» Короче, что думал, то и сказал! Вот, ё-моё! А на душе, стало тепло-тепло, и абсолютно, всё равно, кто и что, думает по этому поводу! Причём, подарок он держал на вытянутых руках, перед собой, и в коробке, в это время, возня совершенно прекратилась.  Софочка, и это было очень заметно, обрадовалась Андрюхе. Она стояла, улыбалась, молчала и просто смотрела на Андрюху. Её прекрасные, маленькие ушки были видны, как две рубиновых подвески по бокам короны! А ещё на ней было бархатное тёмно бордовое платье с фиолетовыми кружевами. Ну, точно, королева! «Может быть, вы всё-таки пройдёте, молодой человек, или так и будете в дверях стоять со своей «королевой» - только тут Андрюха заметил, что Софочка не одна, и рядом с ней стоит её мама. Это был её голос. Мало того, там ещё стояли две подружки близняшки, одноклассницы Софочки, какой-то незнакомый мальчик, серьёзный, сосредоточенный очкарик с кружкой в руке. Из-за спины Софочкиного папы, который тоже, оказывается, был в прихожей, выглядывал Серёга Травец!  От этого всего Андрюха окончательно засмущался, даже сделал попытку отступить назад, но Софочка его схватила за локоть и втащила в переднюю со словами: «Здравствуй Андрюша, заходи скорее, а то, холодно!».  Хотя, конечно, было совсем, даже, и не холодно. Все, кто стоял в прихожей, зашевелились, затолкались, и возникла та удивительная, добрая толчея, которая возникает у людей, когда они рады видеть друг друга. Единственным человеком, кто как то настороженно и с пытливым прищуром смотрел на Андрюху, была Софочкина мама. Она, он обратил внимание, всегда старалась быть рядом, и более того, быть, как-то, между Софочкой и Андрюхой. Немного подумав над этим наблюдением, он отвлёкся, и уже думал о том, как он будет дарить Софочке котёнка.  Дал подержать свою коробку Серёге, снял куртку, получил от папы Софочки комнатные тапочки и был приглашён мамой Софочки в ванную, чтобы вымыть руки. Серёга следовал за ним. Коробку он держал перед собой и старался заглянуть в пробитые дырочки. Любопытный парень, этот Серёга. « Слышь, Андре» - Травец иногда называл его на французский манер: «А что там у тебя такое? Надеюсь, содержимое не соответствует надписи на коробке?».  На коробке было написано «Сандалии мужские. Кожаные.». Софочка заглянула в ванную: «Ну, скоро вы? Уже все сели за стол! Только тебя и ждали!» - выпалила она  Андрюхе. Ушки её предательски пылали. «А что там у тебя в коробке?»  - Софочка потянулась к подарку, но Серёга отдёрнул руки с коробкой: «Но-но! Имейте терпение…, королева!»  Прозвучало, ну, очень похоже на Андрюхино «приветствие». За это, «королева» наградила Травца званием : «Дурак с бантиком!», чему Серёга абсолютно не расстроился, а даже наоборот, рассмеялся счастливо и беззлобно. Софочка посмотрела на Травца «сверху вниз», хотя и была с ним одного роста, вышла из ванной и просила поторопиться. «Да, брат» - Травец  заговорщески подмигнул Андрюхе: « А ведь, Софка, точно не хотела без тебя садиться за стол. Маман её, даже голос повышала. А она ни в какую, мол,  не все ещё пришли! А не хватало-то, только одного тебя! Да-а-а-а, брат, дело серьёзное!» Травец  опять подмигнул Андрюхе, сделал трагическое лицо и пропел «Звёзды в ночи светили, детям глаза слепили, ах, как они любили….» строчку из песни в кинофильме. «Хорош, а?!» - прервал ёрничанье своего дружка Андрюха, вытирая руки чистым махровым полотенцем.  «Да, ладно, что ты, я ж пошутил!». Но по лицу было видно, он хочет что-то важное Андрюхе сказать, да всё не решается. Серёга, вдруг,  очень серьёзно посмотрел на Андрюху, лицо его стало жёстким, и, каким-то, похожим на маску. Травец приблизился так, что между ними осталась одна коробка с котёнком, и, глядя в глаза Андрюхе, сказал, выговаривая каждое слово: «Софка мне, как сестра. Ты ей нравишься. Знаю, ты её не обидишь?» Последние слова прозвучали и вопросом и утверждением, одновременно.  Андрюха, также серьёзно глядя в глаза другу,  ответил: «Не боись, Серый, я тебя не огорчу». « Ну вот, и славненько!» - Серёга опять стал Серёгой, весёлым и бесшабашным. Он широко и искренне улыбнулся, глаза его были тёплые и влажные: « Пойдём, Андре, а то без нас гости с голоду помрут». Второй раз в жизни видел Андрюха у Серёги такое лицо. Первый раз это было на озере, в мае, перед каникулами. Май в этом году был тёплым, ласковым. Тогда они отправились рыбачить с ребятами из класса. Договаривались ехать многие, а поехали только восемь. Ну, и ничего! Восемь, так восемь. День был воскресный. Утром сели на электричку, проехали несколько остановок и вышли на полустанке весёлой компанией. Шли, веселились, дурачились. Три девчонки и пять пацанов.  Прошли по окраине села, мимо коровника , пахучего и мычащего, мимо, поросшего коноплёй и полынью пустыря. Прошли мимо зеленеющего молодой травой поля. А вот и озеро! Как здорово сбросить рюкзаки и растянуться  на берегу. Солнышко светит. Май! Опять же, каникулы скоро! Красота! Мальчишки  за удочки сразу, по берегу озера разбежались, а девочки пока покушать собирали.  Серёга Травец с девчонками остался по идейным соображениям. Он был категорически против рыбалки и охоты. Жалко ему было рыб и зверей. Зато обещал запечь картошки на всю компанию, чем он и занялся. Так и прошли в радостной суете часа два, или три. Андрюха стоял метрах в ста, от их бивуака, видно никого не было, зато было слышно. Вот костерком запахло, картошечкой. Девчонки о чём-то смеются, Серёга дровишки рубит. Андрюха смотрит на поплавок,  а он, еле заметно, качается на пологих волнушках. «Тиш да гладь, да Божья благодать», как сказала бы бабулька Андрюхи. И тут, в  картину спокойствия влетели тревожные ноты. Сначала, со стороны  бивуака, донеслась приглушенная, как будто чужая, речь. Потом девчонки завизжали!  И стали звать: «Ребята, сюда!». Что-то случилось! Андрюха бросил удочку и побежал к лагерю. Рядом бежал Лёвка Мамин, долговязый второгодник-переросток,  очень добрый, прямо таки добрейшей души, человек. Этот, удочки не бросил, а так и волок её вместе с леской и крючком по земле. Прибыв на место, они застали такую картину. Девчонки сидели на земле в кучке, испуганно поджав ноги. Рядом с ними находился Серёга Травец, причём, его за шею держал огромный, просто гигантский деревенский оболтус, лет  этак, двадцати. Он пригибал Серёгу к земле, причём, тот отчаянно пытался вырваться, махал руками и что-то кричал.  У вещей, оставленных на берегу, стояла ещё парочка крепких пареньков. Лет им было по шестнадцать или семнадцать. Оба были с папиросками во рту и, похоже, крепко навеселе. Они копались в вещах, смеялись и отпускали гадкие шутки по отношению к девочкам. Было видно, что это им доставляет неописуемое удовольствие. Прямо таки счастье! В это время Андрюха и Лёва выбежали на полянку и встали, растерявшись и не понимая, сразу, как действовать в подобной ситуации. Ну, не то, чтобы они были трусами, но, если сказать по правде, то не очень то, и героями. Да и не каждый день происходят подобные случаи.  Да, вот такая ерунда.  Гигант повернул голову. Лицо его было веснушчатое, пьяное, самодовольное и отвратительное от осознания  своей безнаказанности. Он был втрое больше этих испуганных детей и в два раза старше. Удивительно, как плодовиты просторы Родины моей на подобных  человекоподобных. О чём думает Оно, зачем живёт и как? Нет ответа! Какие образы рождает эта голова  на крепкой шее, красной от выпитого вермута, портвейна, или, ещё какого  «пойла». Можно долго говорить о том, кто виновен в том, что Оно такое! Кто виноват, и что делать? Нет ответа! У меня, по крайней мере, нет. Серёга затих. Гигант отпустил руку, выпрямился, и стал, ну, совсем огромным, как утёс. Потом отошел, попятился шага на два, видимо, его качнуло, от выпитого. Он оказался между группой испуганных девчонок с сидящим на коленях Серёгой Травцем, и обрывистым берегом озера. Рот его растянулся  в гнилозубой  улыбке, и он стал похож на карикатуру из «Крокодила», юмористического журнала. «Опа!» - хулиган икнул: «Секи, мужики, ещё пара лохов подгребла». Двое у вещей повернулись к Андрюхе и Лёве. Гигант смотрел на Андрюху, а Андрюха, чувствуя взгляд верзилы,  смотрел на Серёгу Травца. Вот тогда-то Андрюха и увидел у него «такое лицо», жёсткое и похожее на маску. Молча, прямо с земли, как расправленная пружина Серёга кинулся на гиганта! Головой в живот! Как торпеда! Удар был молниеносным и совершенно неожиданным. Как будто на скалу налетел Серёга. Так и свалился на том месте, где стоял гигант. Эх, Серёга! Но, поглядите! Вот огромный оболтус попятился, пошатнулся, нога его скользнула по  прибрежной глине, и он, инстинктивно пытаясь устоять, стал «хватать» огромными руками «за воздух». От этого его закрутило, и эта громадина , со всего маху рухнула в воду ! Два его дружка подельника, вытаращили глаза и ни как не могли понять, куда делся их «вожак»? Они так и стояли с открытыми ртами, держа в руках чужие вещи. Только что был тут, и вот, на тебе! Только круги по воде. Девчонки вскочили, и пронзительно завизжали! Андрюха очнулся, кинулся к горящему костру, выхватил большую ветку, дымящую и брызгающую углями и, как с примкнутым штыком, кинулся на обидчиков. Тот, что слева, получил горящей головнёй в живот! Его промасленная, каким то машинным  маслом, фуфайка, задымилась, отчего, тот закричал, и бросился наутёк! К нему присоединился и его дружок. А Лёва, этот «мякиш», как его называл учитель физкультуры, страшно и громко закричал и стал преследовать убегающих хулиганов, причём, досталось сразу обоим. Он их бил своей удочкой, и ещё метров двадцать, преследовал, раздавая пинки своей увесистой ногой,  сорок четвёртого  размера.  В это время, Серёга Травец не давал Гиганту выбраться на берег, бросая в него вырванными с молодой травой, большими комьями земли. Андрюха был рядом и орудовал той же головнёй. Забрызганный водой глинистый берег отчаянно скользил, и чем яростнее Гигант пытался выбраться, тем хуже это у него получалось! Девчонки бросали в него грязью и камнями, а подоспевшие, на крики, оставшиеся два паренька, Речик и Толик Иванов, хлестали Гиганта по рукам удочками, мешая ему забраться на берег.  Основательно извозившись, в жидкой прибрежной грязи, нахлебавшись майской холодной воды и поняв, что на этот берег ему не попасть, Гигант тяжело и, как-то,  неумело поплыл на другой берег озера. Проклятия чередовались с взмахами огромных рук, и прошло немало времени, прежде чем  он достиг другого, пологого и заросшего сухим камышом, берега. Выходил он из воды с трудом, увязая в иле, широко расставив ноги, и хватаясь руками за сухую и ломкую траву. Фуфайку он заблаговременно скинул ещё в воде, а теперь, оказалось, на нём нет и сапог! Озеро было узким, метров сорока, и его голос, похожий на рокот  трактора,  прилетал с противоположного берега, отражался и улетал к весеннему майскому небу. Слов было не разобрать, хотя, в целом, было понятно, что кричит Гигант  в этот момент. Озеро, как уже сказали, было не широким, но очень продолжительным, причём, было предположение, что это и не озеро, а система озёр и протекающей реки. Поэтому  у ребят было время. Они стали быстро собирать свои вещи, «смотали удочки», как  шутил повеселевший и взбудораженный приключением Андрюха. Через полчаса они были на электричке и ехали домой. Были все возбуждены, вскакивали, выглядывали в окно, нервно галдели, громким полушепотом обсуждая произошедшее. Потом успокоились, и уже развеселившись,  уплетали домашние бутерброды с печёной картошкой, которую, всё-таки, не только испек, но и успел захватить с собой Серёга Травец. Перемазались все золой от картошки, но чувствовали себя героями!  А Серёгу Травца девчонки, с тех пор, очень даже зауважали.  Да, и не только девчонки. Слава, она быстрее человека бежит, и хорошая,  и плохая.  Вот такая история.
  Ну, а что же день рождения Софочки? ». Когда ребята появились в комнате, все, кто там стоял, повернулись к ним. Андрюха, ни на кого не глядя, прошёл прямо к Софочке, и, протягивая ей коробку, сказал: « С днём рождения. Это тебе подарок». Софочка улыбнулась, сказала: «Спасибо», взяла подарок и хотела его чуть-чуть встряхнуть, но именно в это самое время, кошечка проснулась. И она закатила такую арию из оперы, что все, кто присутствовал в комнате, ахнули и придвинулись ближе. А Софочка, ещё не веря, но, уже догадываясь, что там в коробке, радостно повизгивала вместе с подарком и развязывала ленточку. И вот, коробка открыта! На всех с укором смотрело прелестное, обиженное существо, мол, сколько же можно мучить меня, и главное, за что? « Мама, папа, это котёнок!» - Софочка подхватила котёнка под пушистые бока, и закружилась от счастья по комнате. Все смотрели на Софочку, а она, подбежав к Андрюхе, звонко чмокнула его  в щеку! Ну, очень, очень звонко! И громко! Папа Софочки издал какой-то звук, типа «Кхе-кхе!», мама сказала: «Ой!», а гости засмеялись, и стали наперебой разглядывать Андрюхин подарок. Несомненно, Андрюха угадал. Ну, просто в десятку попал! Нет! Он, просто,  все призы взял! Кроме одного приза - приза Софочкиной мамы. Маме котёнок, не очень понравился. Если быть точнее, ей не понравилось всеобщее оживление по этому поводу, потому, что остальные подарки; книги, краски, альбомы и, даже, настоящие духи «Красная Москва», не вызвали подобной реакции. Но, кроме Андрюхи, этого, кажется, ни кто не заметил. Ну, кроме Серёги, разве что. Он сделал большие глаза, пожал плечами, а потом махнул рукой, дескать, не обращай внимания. Котёнок был накормлен. Всей компанией обсуждался вопрос о  месте его туалета, причём, приятель Софочкиного папы, советовал сыпать красный перец в места, нежелательные для вышеназванного места. Этим он вызвал всеобщее возмущение и осуждение. Котёнка затискали, затаскали, засмотрели и захвалили  так, что он, в конце концов, стал отчаянно царапаться,  вырвался от своих мучителей и забрался под старое бабушкино кресло. И уже там, свернувшись клубочком, сладко заснул. Постепенно все успокоились, и были, наконец-то, приглашены за стол. Софочка и Андрюха часто встречались взглядом, и было видно, что подарок Андрюхи ей очень, просто очень-очень понравился.  Андрюха был счастлив. За столом было шумно и весело.  Тут были и взрослые  родственники Софочки, и дети. Были приглашённые с работы папы, мамины друзья, словом, народу было много, человек так двадцать пять. Андрюха почти никого  не знал, но компания ему сразу понравилась. Было весело, а главное, как-то спокойно и «по-родственному», за этим большим столом. Андрюха всегда любил большие, дружные семьи. И хотя у него тоже была своя семья, любимая бабулька и добрая мама, и им было хорошо вместе, но семью Андрюхину не назовёшь большой. А тут, все друг друга знали, поздравляли маму и папу с рождением дочери, подкладывали друг другу вкусные кусочки, шутили. Папа Софочки рассказывал очередную историю, и все смеялись. Он так здорово имитировал грузинский акцент! Мама Софочки усадила Андрюху рядом с собой  по правую руку, с другой стороны, по левую руку,  мама усадила Софочку. И, когда Софочка наклонялась, чтобы взять кусочек с тарелки, она выглядывала из-за мамы и смотрела на Андрюху! Андрюха видел её удивительный профиль, носик с горбинкой, ямочки от смеха на щеке  и слетающий с виска, локон-пружинку.  «Какая же она красивая» - каждый раз думал Андрюха и сердце его, каждый раз  ухало и провалилось в пропасть!
Танцы! Как здорово, вот так потанцевать в хорошей компании, причём и взрослые и…, ну, не совсем уже, дети, танцевали вместе! У Софочки, а точнее у Софочкиного папы, был шикарный магнитофон. Огромные катушки, с блестящей коричневой плёнкой крутились, и Андрюха тогда впервые услышал много новых песен. Папа Софочки был удивительно осведомлён о наших и зарубежных коллективах, или, как он их называл, группах. Тут был и Битлз, и Эдуард Хиль и Поющие гитары и Шокин Блу. Особенно всем понравилась песня «Винес» в исполнении Шокин Блу. Её включали снова и снова, и все веселились. Потом все играли в «фанты» и Андрюхе выпало спеть песню. Вот тогда-то он и спел, ту «Песенку велосипедиста», которая  весь день преследовала его!  На фортепиано играла Софочкина мама, причём играла, скажем,  прямо, очень неплохо. Можно даже сказать, здорово играла! А Андрюха спел. И сделал он это, с большим удовольствием, так как петь он любил, и все говорили, что у него здорово получается. Видно было, что даже Софочкиной маме понравилось пение Андрюхи, и она, как то, по-другому стала поглядывать на него. Даже, с интересом стала поглядывать. Котёнок давно проснулся от шума, был извлечён из-под кресла подружками близняшками, которые уже успели навязать ему огромный бант.  Котёнок опять, буквально, « ходил по рукам». Его тискали, целовали, дразнили верёвочкой, угощали сыром, пытались научить ходить на задних и передних лапах, ну, и вообще, возились.  Было видно, по его недовольной мордашке, что это дело ему не нравиться. Он пытался вырываться, но его возвращали на место, и всё начиналось снова. Потом мама Софочки вынесла пахучий большой сладкий пирог, варенье и конфеты. Все уселись за вновь сервированный стол и  стали пить чай. «Позвольте!» - вдруг сказал Софочкин папа: «А как звать нашего котёнка?». На что находчивый  Серёга тут же ответил: «Что значит как? На коробке ясно было написано – Сандалии мужские, кожаные!» Все дружно рассмеялись, только Софочке было не до смеха. А, ведь, и, правда! Кошечка-то, без имени! И тут слово взял мальчик в очках, сын друга Софочкиного папы. Звали его Михаил, он был молчалив и сосредоточен. Всё время о чём-то думал и поправлял очки. От этого вид у него был, чрезвычайно умным. Так вот, этот Миша и говорит. Раз, говорит, эта кошка сиамская, то и имя должно быть сиамским, то есть индийским. Всем эта идея очень понравилась, но вот вспомнить все смогли только: Зита и Гита. Но Андрюху вдруг осенило! Он вспомнил ещё одно имя - Индира! Ну, конечно! Индира Ганди - индийский политик, и просто, красивая женщина, в конце концов. Софочке понравилось имя. Она тихонько позвала котёнка : «Индира», и, хотите, верьте, а, хотите, нет, но кошечка посмотрела на Софочку и громко сказала : «Мяу!» Да-да! Именно, не мяукнула, а сказала. Сказала, тоненьким таким, голоском и прижалась к Софочке! Ну, тут у всех последние сомнения улетучились. Кошка получила имя! И теперь, в день рождения Софочки, решено было праздновать  день именин кошечки Индиры. Вот как всё славно получилось.
 День рождения подошел к концу. Надо было расходиться по домам. Все засобирались. Стал собираться и Андрюха. Какой замечательный, какой длинный,  день, эта суббота! Вышли все вместе. Долго прощались на лестничной площадке Софочкин папа и его друг. А Софочка стояла возле папы и с благодарностью смотрела на Андрюху. Глаза у неё были счастливые, добрые, прямо-таки, лучистые, были глаза. На руках у неё спала уставшая, от всех событий, кошечка Индира. Серёга Травец звал Андрюху с нижнего этажа. Пора. Андрюха тихонько спускался по лестнице и все смотрел на Софочку. «До свидания Андрюша, до понедельника». И, может быть впервые, Андрюха подумал, что не плохо бы, чтобы завтра уже был понедельник! Быстро, через две ступеньки он побежал вниз! Выскочив во двор, он уставился на окна Софочки. Они уже не сияли, а мягко светились сквозь тяжёлые жёлтые шторы. Музыки слышно не было. Вот штора качнулась, в окне мелькнул её силуэт, вот мама закрыла шторы. Суббота закончилась. Домой, Андрюха, домой. Спокойной ночи Софочка и Индира.
               
                Повесть чистого листа…
  Ещё с вечера резко похолодало. Лужи затрещали от хрустящей серебристой корочки. Стало суше и пахнуло зимой. По небу полетели обрывки плотных рваных туч, подгоняемые колючим ветром. Они неслись низко, задевая тяжёлым брюхом верхушки озябших тополей. Тучи натыкались на трубы дымящих кочегарок и цеплялись за телебашню. Чудилось, что это проплывают гигантские дирижабли, без звука, без ходовых  огней. Они сталкивались, наползали друг на друга и срастались. И вот, уже всё небо заволокло сплошным тяжёлым желе, и, казалось, протяни руку, захватишь полную пригоршню липкой холодной манной каши. И тут из туч родился снег. Он повалил сразу, крупными хлопьями, заполнив пространство между тучами и землёй. Тишина, падающая на землю вместе со снегом, звенела на высокой  ноте. Только снег и тишина. Только хрустальный шелест падающего снега. Снег  укрывал остатки чёрной листвы, оседал толстой шапкой на кустах и замерших деревьях. Перестала зиять рваной раной грязная колея на вечной луже. Темнота засветилась изнутри и темноты не стало. Всё вдруг, стало белым, чистым, первозданным. Бери перо и пиши новую жизнь на чистом листе. И получится она светлая и правильная. Сядь по удобней, склони голову чуть на бочок и начинай! Пишешь? Ещё собираешься? Ну, давай уже, начинай.  Жизнь получится ровная, каллиграфически привлекательная, прямо таки, безупречная. Так,  где это перо? И какой стиль выбрать  для повести «чистого листа»? И как не опоздать? И как не поторопиться?! Чтобы вовремя! Чтобы сразу, и без ошибок!  Я не знаю. А ты?
  И, вот уже, кто-то прошёл по этому, чистому снегу, оставил свой след. Эх! Не успел?! А кто сказал, что нас будут ждать? А вон, ещё след, и ещё….Но прошла ночь. И наступило  зимнее, солнечное, прямо-таки, сияющее  утро! И утро обещало морозный,  яркий день. И он был, этот удивительный, морозный яркий день. И он был долгим и весёлым. Он был счастливым и светлым… . А потом наступил вечер. И пусть не всё случилось так, как хотелось.  И пусть не всё, то, что случилось, было правильным. Прости нас, вечер, и не грусти….  А мы, такие, какие мы есть.
                7. Барон Бриан дэ Мэй.
Скоро Новый год! Эти слова всегда наполняли Андрюху необъяснимым чувством. Это удивительное сочетание зимних дней, наполненных последними мучениями второй четверти, походами в заснеженную Дубовую рощу по выходным, репетициями новогоднего спектакля в драмкружке, предвкушением подарков, запахом мандаринов и ёлки. Школа становилась взбудораженная. Школа бурлила, перешёптывалась, писала записки и таинственно переглядывалась на переменах. Повсюду назревали новые компании, кто-то кого-то приглашал встречать Новый год,  договаривался про зимние каникулы. Целых десять дней, когда можно забыв про школу, вдоволь накататься  на коньках. До ломоты в ногах! Когда каток, как дом родной! Весёлой компанией, обледеневшей «кучей малой»,  завалиться после победного матча на снежный бруствер и кричать, усталое : «Ура!». Когда в кинотеатрах идут замечательные «киношки», и не надо готовить и учить уроки!
     Андрюха обожал зимние каникулы, тем более, что в этот раз, каникулы должны были быть « с ней». Андрюха виделся с Софочкой каждый день. И как только раньше он жил без этой вздорной и умной девчонки? Только теперь Андрюха узнал, что Софочка его тоже приметила сразу, ещё в сентябре. А почему, и сама не знает. Наверное, это случилось тогда, когда Андрюха с одноклассниками тащил на металлолом огромную бочку. Бочка была гнутая. Её, приходилось и катить, и тащить, словом намучились тогда они всем классом, мама не горюй! Зато, первое место взяли! Он тогда командовал «процессом» перемещения груза.  Помогал всем, то с одного, то с другого края, веселился, а ещё пел! А петь он, как мы уже знаем, умел и любил. Голос имел звонкий и громкий, да и слухом музыкальным не был обделён. Заметный в тот раз был Андрюха. Вот тогда-то Софочка его и заметила. Они со своим классом тоже железо собирали, но бочка решила спор. Бочка, это был весомый аргумент. Потом было торжественное построение, приехали шефы школы из Локомотивного депо и Андрюшиному классу, как победителю, вручили  почётную грамоту и огромный кулёк шоколадных конфет на всю «честну компанию».  Получать всё это, конечно же, поручили Андрюхе. Словом, было время у Софочки его заприметить. Ну, а дальше  история известная, я вам уже всё рассказывал.  Не случайно, ох, не случайно Софочка оказалась у Серёги Травца и так полюбила марки. Теперь  Софочка и Андрюха вместе ходили на мультики, встречались в библиотеке, и часто бывали на катке. Софочка оказалась чрезвычайно  талантливой фигуристкой!  У неё были настоящие, фигурные английские коньки.  А каталась она так, что хоть сейчас в телевизор! Ну, хоть на Олимпийские игры посылай! Маленькая и удивительно пластичная, с раскрасневшимся счастливым лицом! Какая же она была красивая! Когда Софочка каталась на катке, кружилась и крутилась волчком под музыку, выписывала замысловатые фигуры, разрезая блестящий лёд, сердце Андрюхи наполняла необъяснимая радость и гордость! Как будто это он сам катался сейчас в свете прожектора, и это ему хлопали и кричали: «Молодец!» посетители катка.  А потом Андрюха шёл с Софочкой домой, и хоть дом её был совсем рядом со стадионом, они умудрялись топать до дома часа два, кружа по всему району в свете вечерних фонарей. Они говорили,  говорили, говорили, и ни как не могли остановиться.  Они спорили и смеялись, вспоминали и фантазировали. Они  обсуждали книги и фильмы, они мечтали! Мечтали чаще всего. Особенно они любили мечтать о том, как Софочка станет знаменитой фигуристкой,  и её  будут показывать по «телеку». А ещё они мечтали о том, как Андрюха сделает какое- нибудь открытие, или, к примеру, станет артистом. Ну, великим, конечно! Или нет! Он  в мореходку поступит и откроет новую, неизведанную землю! Ну, конечно! Если уж Андрюха будет капитаном, то где-то, непременно, найдется и его персональная «Тэрра инкогнито»! А как же ещё? Разве в 14 лет бывает по-другому? Да вообще, лет этак, через десять, люди уже на Марсе будут! Почему бы и Андрюхе на Марс не полететь?! Да запросто! Или вот! Они вместе на Марс полетят с экспедицией. А что? Девчонок тоже в космонавты берут.  И там, на Марсе, они обязательно обнаружат удивительные древние города и встретят марсиан. Ну, просто совершенно определённо встретят.  Ведь и «ежу понятно», что с ними произойдет  такое, что раньше, никогда, и ни с кем не происходило!  От этих фантазий им становилось легко и радостно,  а Андрюхе хотелось орать, прыгать и бегать вокруг Софочки, обсыпая её снегом. Он так и поступал, но Софочка всякий раз его останавливала. Правильно, в общем-то, делала. Лицо, при этом, у неё было серьёзное, а глаза смеялись и говорили: «Андрюша, ты такой чудной!»
 Морозец пощипывал щеки, снег переливался оттенками янтаря в жёлтых фонарях. В окнах то там, то тут,  вспыхивали ёлочные гирлянды. Скоро Новый год!  Осталось каких-то пять дней. Они подошли, наконец-то к дому Софочки, но расставаться не хотелось. Окна у Софочки не светились, дома ни кого не было. По словам Софочки, родители пошли в гости к Травцам, придут ещё не скоро, поэтому: «Идём ко мне пить чай» - сказала Софочка и направилась в подъезд. Андрюха за этот удивительный месяц был в гостях у Софочки, не считая дня рождения, раза три или четыре, но всякий раз, как он переступал порог её подъезда, сердце начинало выпрыгивать из груди. Вот и сейчас оно предательски заухало. На втором этаже они нагнали соседку Софочки – невероятных размеров тётю Фаину. Она тяжело поднималась на третий этаж – жила она напротив Софочки. В обеих руках тётя Фая несла пустые помойные вёдра, причём руки её торчали почти в стороны, так как лежали на объёмной «талии». Увидев Софочку и Андрюху, она улыбнулась во весь свой огромный рот на огромном  лице: « Здравствуй Софья, здравствуй милая! А это кто с тобой? Кавалер? Он, таки,  с тобой в школе учится? А уроки ты уже сделала? А мама дома? А папа с работы пришёл? А у вас свет не отключали сегодня? А у меня, вот,  сегодня-то….» - последние слова необъятная тётя Фая  говорила уже в спину, кое-как протиснувшимся мимо неё, детям. Софочка терпеливо отвечала на все вопросы соседки, но поспешила быстренько открыть дверь, протолкнуть  в тёмную прихожую Андрюху и с вежливой настойчивостью закончить разговор, захлопнув дверь перед самым лицом тёти Фаины. Андрюхе даже показалось, что ещё немного, и тётя Фая ввалится за ними в прихожую, заполнив собою, своими вёдрами и своим голосом всё пространство. Андрюха и Софочка некоторое время стояли в темноте, молчали и прислушивались к двери. За дверью тоже было тихо. Тётя Фая  не уходила. Видимо, настойчивая соседка была ещё и крайне любопытна. Андрюха вдруг представил её стоящей у двери с другой стороны. Вот она прислоняет своё огромное ухо к двери…., а, впрочем, пусть! Андрюха и Софочка стояли с одной стороны, тётя Фая с другой. Прошло несколько минут. Вот за дверью послышалась возня, вздохи,  стук  вёдра, и, после грузных удаляющихся шагов, щёлкнула задвижка замка. Ушла! Не включая света, дети скинули  куртки, ботинки, и прошли на цыпочках в комнату Софочки. Только они открыли дверь, к ним навстречу выскочила обрадованная Индира. Конечно же, она сразу узнала Андрюху, включила свою «урчалочку» и стала тереться о его ноги. Софочка взяла Индиру на руки и села на диван. Андрюха устроился рядышком. В комнате было тепло и уютно. Они стали потихоньку отогреваться после продолжительной прогулки. У Андрюхи покалывало пальцы ног, и горели щёки. Мороз сегодня «давил» вовсю, зима всё-таки. Скоро Новый год. Свет они так и не включили. Глаза привыкли, и уже не было так темно, как сразу, в прихожей. Сквозь шторки окна пробивался свет от горящего на улице фонаря, Софочка и Андрюха сидели на диване, вытянув ноги. Как спокойно и удивительно сладко было сидеть вот так, вдвоём, нет, втроём! Сидеть на тёплом  диване, не включая света. И молчать. Чаю абсолютно не хотелось. На стене отсчитывали минутки неугомонные часы. Тик-так, тик-так…А Софочка вдруг прижалась к Андрюхе, положила голову на плечо, и он сразу почувствовал себя взрослым и уверенным. Ну, просто, железобетонным! Захотелось совершить что-то значительное, необыкновенное! Чтобы Софочка им гордилась. Чтобы глаза её, удивительные  и внимательные, смотрели на него с восхищением. Андрюха замер! Он не верил своему счастью, она была так близко….Тик-так текут минутки. Бух-бух стучит Андрюхино сердце. Ур-ур тарахтит «кошечкин моторчик». Блики от проходящих машин скользят по стене, причудливо преломляясь в неровностях комнаты. Где-то далеко слышен гудок тепловоза, там, на железной дороге, где вокзал. Где много  дорог и вокзал. Да и вокзалов, тоже много.  Дороги  сплетаются, расходятся. Переводятся стрелки, давая новое направление. И если стрелку перевести, то это уже другая дорога получится, совсем другая…. И каждая дорога может быть твоей, Андрюха. И рядом Софочка. Ну, конечно же, а то, как же! А если на всём ходу высунуться из вагона поезда, подставить лицо ветру! Прямо из окошка высунуться наполовину! Волосы у Софочки развиваются. Она смеётся! Или нет! Лучше на огромном воздушном шаре лететь над землёй! Проплывают внизу поля, города, моря. То выше, то ниже несёт небесный  поток воздушный шар с привязанной за канаты корзиной. Софочка, закутанная в тёплый плед, сидит в удобном кресле и читает книгу. Корзина из прочных ивовых прутьев, слегка поскрипывает от ветра. По бокам висят мешочки с грузом, на случай непредвиденного снижения. Опять же, имеется необходимый провиант, снаряжение. Есть даже ружья. Есть удочки для рыбной ловли. К примеру, можно снизиться, зацепить якорь за крепкую скалу и пойти на рыбалку. Вон в том озере, прямо по курсу, наверняка есть хорошая рыбка. Озеро огромное, чистое, со скалистыми берегами, поросшими вековым лесом. И как только деревья могут расти на такой крутизне?! Вон, на скале, какой огромный, кряжистый кедр! Солнце отражается в воде, слепит бликами. А-а-а! Это и не озеро  вовсе, а залив. Морской залив. И море тёплое. Прозрачные,  сине-зелёные волны украшенные белыми барашками пены, спешат к берегу. А на берегу, что понемногу открывается, освобождаясь от густого утреннего тумана, виден замок с коническими красными черепичными крышами и золотыми флюгерами. Толстые крепкие стены замка, увитые диким плющом, вырастают из древней скалы и выплёскиваются к небу причудливыми, резными башенками.  От главных ворот с подъёмным мостом, ведет широкая дорога до самого залива. По ней то и дело снуют горожане. У самой воды расположен городок. Там виден причал, у которого стоит добрая дюжина крепких судов. С некоторых перекинуты трапы, и по ним весёлые матросы катят бочки с маслом и вином, переносят разноцветные ящики.  Вот с главной башни замка заметили воздушный шар, и в небо пыхнул холостой пушечный  выстрел. Узнали его воздушный шар. Да и как иначе!? Снизу, к корзине воздушного шара, привязан флаг-вымпел с грузом. Вот он, вымпел - на зелёном фоне белый бык. Приглашают в гости. Да, надо заехать к местному барону,  Бриану де Мэю. Давненько Андрюхи у него не был. Пожалуй, с тех пор, как они вместе охотились на волков в «Сумеречном» лесу. Славная  получилась охота! В тот раз, коня барона напугали волки. Его конь, Альгис, тогда ещё был молод и не привык выезжать на охоту… ладно, об этом, в следующий раз. Вот уже и причальная башня. Бриан сам встречает своего друга в  лёгких доспехах, и что-то радостно кричит и машет рукой…. «Поднимайтесь» - кричал Бриан дэ Мэй. Наверное, Андрюха неправильно заложил воздушный шар на вираж! Придётся ещё раз причаливать… «Поднимайтесь сейчас же!» Голос, у Бриана, какой то…
-А ну-ка, поднимайтесь, сейчас же! – кричала Софочкина мама и трясла Андрюху за плечо! Они заснули! Нагулялись на морозе, да так и заснули в обнимку на диване в комнате у Софочки. Андрюха вскочил, растерялся, покраснел, стал что-то лопотать несвязное. Софочка тоже вскочила, а Индира от неожиданности, упала на пол, но, как и полагается кошке, упала на лапы. Выгнула спину и зашипела на маму Софочки.
- Вот-вот, молодёжь! – послышался ехидно сочувственный голос, и  проём двери Софочкиной комнаты заполнила тётя Фая с запахом чеснока и валерьянки. «А я ещё думаю, Софья домой кавалера повела, а дома то, никого нет! Ну, думаю, бессовестная! Мать бы пожалела!  Да и сразу тебе, милая, сразу звонить!»   - причитала тётя Фая и улыбалась как-то гадко. И смотрела, то на Андрюху то на Софочку тоже, как-то по-особому, и причмокивала толстыми, слюнявыми губами. Софочка стояла вся красная и не говорила ни слова, мама смотрела на неё с прищуром и молчала. Губы у мамы Софочки сделались какие-то белые. Андрюха сделал шаг к Софочкиной маме, пытаясь объяснить, оправдаться. Хотя, право, оправдываться то было не в чем! Ну, сидели, ну, заснули, но что тут такого? Почему так противно смотрит на него эта необъятная чесночная тётя Фая? Софочка, наконец то открыла рот, но только и успела сказать : « Ма…!» И тут раздался звук хлёсткой пощёчины! Мама Софочку  ударила! Софочка отшатнулась и схватилась за щёку, а её глаза, прекрасные, удивительные  глаза, тут же наполнились слезами обиды и стыда! За что!?  Не помня себя, Андрюха кинулся на Софочкину маму, чтобы защитить  Софочку, но его поймала и оттолкнула на диван неожиданно резкая тётя Фая: « Куда, гадёныш такой!?»  А Софочкина мама вдруг смертельно побелела, схватилась за грудь и стала оседать на пол. « Ой!» заверещала тётя Фая: « Убила! Убила мамочку свою, бесстыжая!» И тут началась какая то фантасмагория! Время,  как будто бы,  затормозилось, как в драке бывает, или во сне! Крик тёти Фаи, упавшая на пол мама Софочки, вбежавший бледный и растерянный папа Софочки, расстёгивающий кофту на груди у мамы Софочки! Софочка, побледневшая, растерянная и плачущая навзрыд. Она  трясла  Андрюху и громко причитала: «Андрюшечка; уходи, уходи отсюда скорее!» Потом бросилась к маме:» Мама, мамочка!»… .Схватив куртку и наспех натянув ботинки, Андрюха выскочил в прихожую, оттуда в подъезд! Он нёсся вниз, как вор! Он не понимал, что произошло?! Слёзы душили его и текли ручьём по горевшим щекам! Почему все так себя ведут? Что он натворил, что Софочка натворила такого, что её ударила мама? Мороз и декабрьский ветер подхватил Андрюху под руки, развернул на месте, бросил в лицо пригоршню колючего снега: «Остудись!». Надел куртку, запахнулся, завязал непослушными пальцами шарф…Что мы такого сделали? Долго бродил Андрюха в тот вечер по морозу. А где бродил, и сам не помнил. Вроде бы пару раз оказывался возле дома Софочки, смотрел на окна. Окна были темны и пусты. Пришёл домой ближе к полуночи, замёрзший, растерянный. Потерял где то рукавички, и шарф потерял. Во дворе его встретила мама. Мама уже давно искала его по улице. Хотела было поругать Андрюху, но, заметив его состояние, ни чего не сказала. Всё поняла мамочка, ни о чём не спросила. Спал Андрюха плохо. Снилась ему необъятная тётя Фая. Она ловила его, бегая за ним по нескончаемым подъездам и лестницам незнакомых домов. Лестницы и подъезды были тёмные, грязные, страшные…. Тяжело сопя и ухая сзади, почему-то, босая и растрёпанная, она колотила пустыми вёдрами по стенам и кричала противным голосом: « Убил, убил гадёныш, мамочку свою!». К утру у Андрюхи начался жар. А проснулся Андрюха совершенно разбитый, с высокой температурой и мама вызвала ему врача.
  Провалялся Андрюха до праздника дома с высокой температурой. Новый год справлял больной, с мамой и бабулей. Да, и после праздника ещё не выздоровел. Температура «гуляла» туда-сюда. Кашель, опять же, насморк и прочие «радости жизни». Всё время думал про Софочку, ждал, а вдруг придёт? Ведь знает, где он живёт! Ну, почему не прийти? Настроение было поганое. Отвратительное было настроение, жить не хотелось. Если бы не книги….И Андрюха читал, читал запоем.  Зашел к нему Серёга Травец,  числа этак, третьего января, вечером.  Сидел Серёга у Андрюхи, сидел.  Молчал. Вздыхал, смотрел на осунувшегося Андрюху, и молчал. Чаю попил с вареньем смородиновым. Бабуля пирожками с яблоками угостила, то, да сё. По радио, по заявкам радиослушателей, передавали «Песенку велосипедиста». Ребята встретились взглядом, усмехнулись по очереди, как-то невесело, вздохнули на пару.  Потом, уже собираясь уходить, одевшись и стоя в коридоре, Серёга сказал, потупившись, и изредка поглядывая на Андрюху  через хмурые  брови: «Ты, Андрюха, вот что….Софка мне  по телефону звонила. Сегодня днём. Ну, ей мама строго настрого запретила видеться с тобой. Она ей сказала, что в нашем возрасте встречаться мальчику с девочкой ещё рано. Софьиной мамане «неотложку» тогда вызывали. До самого Нового года лежала, болела. Сердце у неё больное. Врачи говорят, если будет волноваться, всё плохо кончится. Ещё раз, говорят, и всё, «кранты». Не знаю, что там у вас произошло, но тебе я верю. Ты мне слово давал,  что Софку не обидишь. Да и она, Софка, это, говорила, что ты ей очень, очень нравишься.  Что ты хороший и замечательный, даже. И, что она тебя ни когда не забудет, и всегда будет помнить.…Короче, уехала она. Первого января  ещё уехала. Улетела самолётом Аэрофлота. Её родители к тётке в Ленинград отправили. Она там  в школу пойдет в третьей четверти, и вряд ли потом приедет…Насовсем уехала, понимаешь? Вот такая, брат Андре, «Песенка велосипедиста» получилась. Ты, это, пока. Я на каникулы к бабке в деревню уезжаю, теперь уж только в школе встретимся…Ну, держи краба, я пойду…». Серёга пожал Андрюхе руку: «Пока, Андре».
И Серёга ушёл. Закрылась за ним дверь и Андрюха заплакал. Ну, не то, чтобы навзрыд, но слёзы, вдруг, так брызнули из глаз! Так в носу запершило! Так стало вдруг пусто, пусто и постыло вокруг… А на сердце холодно. И болит, болит как то, ноёт сердце…Эх! Андрюха, Андрюха.
Эпилог.
 А снег всё падал, падал, падал и падал. И, казалось, что в мире уже нет ничего, кроме снега. Снег роился в лучах прожекторов, переливаясь всеми цветами радуги. Снег танцевал, кружился в весёлом хороводе. Снежинки сбивались в крупные хлопья, и, оседлав попутный ветер, неслись  над вечерним опустевшим зимним катком. Скользя по льду быстрыми волнами, снег  вдруг взмывал вверх, как морской прибой, чтобы потом, ослабев, рухнуть вниз и рассыпаться веером по исчирканному коньками белому льду. Снег сыпал за воротник, забивался под куртку, висел на ресницах. Андрюха сидел на скамейке один, в надоевших коньках. Он всё реже и реже приходил на каток, и катался один, в сторонке. Вот, каток уже закрывается, коньки сильно надавили ноги. Ноги замёрзли, но ему было всё равно. Как было всё равно и то, что снег давно превратил его в сказочный сугроб, с ногами и руками. Уже нужно было уходить домой, но Андрюха, как будто,  чего-то ждал. А что если, думал он, вот сейчас, распахнётся замёрзшая дверь раздевалки, в проеме покажется знакомый силуэт, и по льду  заскользит лёгкая фигурка девочки в белых сапожках-коньках и красной шапочке, и он услышит: «Здравствуй Андрюша!». Но, Андрюха знал точно, что этого не произойдёт. Одного он ещё не знал. Не знал он, что именно сейчас, перевернул первую, прекрасную и горькую страничку своей, ещё такой короткой жизни «Что же будет с человеком через десять тысяч лет?» - летело многократным эхом над безлюдным катком. Песенка уносился прочь, и, где-то далеко, остывала на крепчающем ночном морозе. «Опять эта песенка - думал Андрюха – Как тогда». И Андрюха поднимался, стряхивал снег и катил в раздевалку. Пустой  каток гасил последний прожектор. А снег, всё, падал и падал… И, казалось, что в мире уже ничего нет, кроме снега.