Служба и поэт

Вторая часть трилогии "Восточная дилемма"

Друзья!
Нас ждут иные берега. Вдоль этих берегов разбросаны ромашки
На этих берегах валяются во множестве бутылки и бумажки
Последние – зеленые на вид
От них у вас улучшится ваш внешний вид и вас настигнет зверский аппетит
Но, как устроен чудно мир, вы можете утратить сон
Не мудрено, когда терзаний ваших миллион
Удвоится
По поводу такому сладим шумный бал; как водится
Посуду перебьем, в любви признаемся, вселенские проблемы разрешим
Кому-то попеняем, а кого простим
Ну, а кого-то строго так предупредим
В кураж войдем и пригрозим
Мы так живем, так будем жить. Иначе мы не можем, и не хотим

Прости, печальный рай
Предел наступит, самый край
И ты покроешься, как предрекал поэт, всеобщим мраком
Останешься в истории предупредительным неясным знаком
Прощай
Осталась на столе последняя бутылка
Не приступай к ее осаде слишком пылко
Вся наша жизнь – бутылочное горло
Она текла, пытаясь вырваться, да вот видать, дыханье сперло
В итоге жизнь стекла в какой-то мутный омут
И там осталась доживать 
Там все плывут, старательно гребут, на самом деле тонут

Хоромы
Постепенно
Обретают признаки притона
Куда и кто там что унес?
По мелочам не будем спорить. Стоит великоросс
На мощном возвышении из монолитного бетона

Прощай
Цепочка обнаженных смыслов – от липкой паутины
До мелких ягодок в снегу
Изломы сгнивших крыш, да пара веточек малины
А также горсточка рябины, кому она нужна в заброшенном углу
Забылись "очи нежные" буренок
Коровники до самых крыш в навозе, в навозной жиже лопухи
И петухи, их пара бродит по деревне
Все остальные канули в четверостишия, в стихи

Прощай
Привычная картина
Цепочки с ночи к магазинам, народ с кошелками в руках; бледнеет Русь
Даешь забег, почти как бег трусцой
Что там дают? Хек с головой. Пожалуй, надо взять
Скажите, кто еще придет, что я уже за вами, я мигом обернусь
Что наша очередь? Почти Народный блок
Душою согревались, когда стояли бок о бок
Когда, толкаясь, злобным взором провожали
Всех тех, кто нагло мимо проходил
Глядели и брюзжали
Ну что там крестный ход
Ты здесь народ и ты един народ!



Прощай, поблекшая Россия
Прощай, патриотический вития
Прощай, малина, клюква, петухи и лопухи, и нивы сплошь пустые
Колонны с бронзой, золото на шпилях и дожди
Те самые дожди косые
Еще одежда ветром смятая наискосок
И тем же ветром согнутый тот самый "тонкий колосок"
Прощай, моя Россия

В патриотическом раю
Ты вновь сама себя поставишь и себя увидишь на краю
Ты снова будешь непрерывно течь
Под "своды Мавзолея"
Петляя по брусчатке, и пред встречей цепенея
Чтоб ожидания сбылись, кому-то вновь придется лечь
На хладный пьедестал
Чтоб мы могли колени преклонить
Чтоб мы могли себе внушить, как человек убог и мал
Для нас поверить
Не проблема, проблема в том, кому мы будем верить
Кого за образец возьмем
И мощно вознесем

Придется возвести гранитные пилоны
Подстать сегодняшнему веку. Отредактировать законы
Слегка, на пару слов
И вот она, сработана "руками римскими" легенда для веков
Мечта о Третьем Риме уже головушки кружит
Да вот беда, Интернационалом Третьим дышит гимн; еще звучит
Его призыв, стучится
Прах его, еще солировать стремится
Его бюрократически-демократический прибой
Мы все потащим за собой,
Нам все сгодится

Что наша жизнь, она цепляется
Она перебирается прыжками от ребра к ребру
А на словах, ну на словах мы тянемся мучительно и исключительно к добру
Явленье "Правды и Добра" – уже история
Где виделся предел
Там оказался сумрачный пробел
Почти провал
Попавший в центр дискуссий мраморный подвал

Прощай
Опухшая Империя, большая фабрика, на всех одна
А где свобода? На фабрике "Свобода" с утра и дотемна
А общий фон?
Поэт на "горло" песне наступивший
Последний призрак коммунизма, поспешно уступивший
Путь
Последней стадии социализма. Замах
Он был. Но был уже не тот. И тут же неизбежный крах
И вот последний всплеск, последний марш
Последний враг
Последний шаг
Прощай, затюканный мессия
Прощай, великая Россия

Добавлю вместо эпилога
Косого
В державе оказалось слишком много