Было, было оно...

Было, было оно … небо, небушко, небо!
Голосил тишиной солнцеструнный простор.
Обнимал паренёк то ль мечту, то ли небыль,
целовал-понимал, что нежданно обрёл.

Гладил взглядом уют бесконечного луга.
Снова видел её в полусне на лугу...
в уголках милых губ оседала остуда:
«Уморил… подожди – отдышаться хочу».

Крали счастье вдвоём – ничего не делили,
впопыхах суеты  кувыркалась душа,
тихой осени дни вдруг беду посулили,
он не верил – она усмехнулась: как знать …

Средь полёта такое могло ли случиться?
А она обернулась и предала:
завела мужика  с неба слезшая птица,
для надёжной семьи завела мужика.

Он ослеп.
Гомонило обиженно сердце.
И не мог умереть. Дней текла череда.
Он ослеп потому, что не смог наглядеться
в обманувшие счастьем чужие глаза.


Тихо время считает зачем-то минуты.
Он живёт, но не смог от себя убежать …
И ругает себя, и никак не забудет
давний сердца полёт, чудных дней благодать.

Донеслось до него, что она пролетела:
не такого дала её судьба мужика …
А ему иногда вспоминается белое,
и не может, не хочет он сердце унять.