Рассказ. Маша, Машенька, Мария...

Книга памяти о сестре во Христе Марие.
Стихи, воспоминания


***
Сестричка, милая моя!
Я не могу поверить,
Что оборвалась жизнь твоя,
И с чем же соизмерить,
Сравнить то горе и ту боль,
Что ныне в душах с нами? –
Как будто мирную юдоль
Разрушило цунами,
Пожаром выжгло всё кругом,
Испепелило душу,
И только в горле горький ком
И лишь рыданья душат...

За что Господь нас наказал,
Забрав сестричку нашу,
И ангел смерти указал
Перстом своим на Машу?

Сестричка, ты меня прости,
И не сердись на брата,
Мне до конца свой крест нести,
Коль в чем я виноватый.

И ночью не могу заснуть,
И вдруг ты понимаешь,
Что ничего уж не вернуть
Коль близких вдруг теряешь.

И жизнь, что ровно так текла,
Внезапно изменилась.
В тот день, когда ты вдруг ушла,
В ней что-то надломилось.

И вроде дальше жизнь идет,
И также пахнут розы,
Но воду первый дождь прольет,
Похожую на слезы.

И даже песня соловья
Покажется печальной,
В ней отголоски слышу я
Молитвы поминальной.

Что ж, жизнь идет и надо жить,
Но всё ж, перед иконкой,
Я буду Господа молить
За милую сестренку...


Пролог

Несколько лет назад, когда мы с Машей ещё не были знакомы, я написал это стихотворение в память о своей сестре, которой не стало...
Сейчас, когда не стало Машеньки, боль утраты и пустота в душе не меньшая, чем после смерти родной сестры.
Как случилось, что изменив в стихотворении всего две строчки, оно с полным правом стало принадлежать и Маше? Ведь сестру я знал всю жизнь, а с Машей знаком меньше двух лет.
Почему так? Ответ простой – Машенька была мне сестрой, она ею стала.
Так быстро? Как это возможно? Наверное, эти вопросы могут возникнуть у любого человека. У любого.
Но только не у того, кто знал Машу близко.

Однажды весенний ветер ворвался в мою комнату, распахнув приоткрытое окно. Его дуновение было так сильно, что листы рукописи, подхваченные со стола, кружась, разлетелись по всей комнате. Порыв ветра как будто разбудил меня, привнеся с собой в мою размеренную жизнь ароматы и свежесть весны. Он принес шум птичьего гомона и какой-то неописуемый восторг, и радость жизни!
Именно так, подобно этому ветерку, в моей жизни появилась Маша. И также, словно упорхнувший в окно ветерок, Маша исчезла...

Остались воспоминания – словно разбросанные по комнате листы рукописи. Каждый листок – воспоминание, связанное с Машей. Я собираю их, разглаживаю и складываю в папку. Папку памяти.


Знакомство

Шёл четвёртый день масленичной недели. Приближался Великий пост.
Я уже собирался уезжать из Константиновки, где был по делам строительства храма. Взяв благословение на дорогу у отца Дионисия, в последний раз обошел территорию стройки и уже направился к машине, когда меня окликнула матушка Руфина.

– Саша, ты уже уезжаешь?

– Да, матушка, пора.

– Ох, я же не успела собрать свеклу – передачу для Машеньки... Ей нужен свекольный сок... – засуетилась Матушка Руфина. – Подожди немного, я сейчас...

Матушка засеменила в сторону храма, а я остался ждать, поглядывая на часы и гадая, кто такая Машенька. Я спешил в город и, признаться, был обескуражен из-за непредвиденной задержки.
Пока я ждал, на крыльцо вышел батюшка. Увидев меня, он удивился:
– Саша, ты ещё здесь? А я думал, что ты уже уехал.

– Да вот, жду матушку Руфину. Она побежала за свеклой – для какой-то Машеньки.

– Для Машеньки? – переспросил отец Дионисий. – Да, да, конечно...

 Я был немного озадачен. Судя по тому, как изменилось лицо отца Дионисия при упоминании о Машеньке и по его голосу, стало понятно, что отношение батюшки к этой Машеньке какое-то особое...
Батюшка со всеми всегда ласков в общении, но здесь было что-то по-настоящему отеческое. Было ещё что-то, чего я сразу не определил.

Машина летела в город, на заднем сиденье лежал большой пластиковый пакет со свеклой, а я размышлял о том, кто же такая Машенька.

 – Алло! Здравствуйте, Вы Мария? У меня для Вас передача из Константиновки. Куда подъехать? Хорошо, через десять минут буду. Да, я понял – маленький красный внедорожник...

Я подъехал на условленное место, увидел красную машину – в ней никого не было. Снова звоню по мобильнику. Через минуту появляется Маша.

– Ой! Это от матушки Руфины? Вот ей делать больше нечего! Так неудобно! Слушай, а давай я с тобой свеклой поделюсь? Ну, в самом деле! Мне ведь много... – Маша начала развязывать пакет, не обращая внимания на мои протесты. Я с трудом убедил её, что мне свекла не нужна.

Меня поразило, как легко и просто она говорила со мной, мы ведь были совсем незнакомы. Это было так удивительно и необычно, и в то же время приятно – в таком простом, доверительном общении сходу ломались преграды. Уже через минуту мы болтали с Машей, не чувствуя никакого отчуждения. Хотя, если точнее, то в основном, больше говорила Маша.

– Что нового в Константиновке? Как там батюшка, как матушки? – сыпала вопросами Маша.

– Слава Богу, всё хорошо. Сейчас масленица, но уже все готовятся к началу поста, – я не успел договорить, как Маша внезапно ахнула.

– Масленица! Точно! Слушай, хорошо что напомнил... Постой минутку, я сейчас...– с этими словами она побежала к своей машине.

Я растерянно смотрел ей вслед, ничего не понимая. Всё это было так неожиданно, что уже второй раз за день я был шокирован необычностью происходящего. Признаюсь, я был заинтригован.
Маша что-то взяла из своей машины и, подойдя ко мне, протянула небольшой сверток.

– Что это?

– Блинчики. Бери! Чего ты? Сейчас же масленица. Это моя бабушка испекла. Знаешь какая вкуснятина? М-м-м! – причмокивая губами, Маша изобразила, как это вкусно.

В другой ситуации я непременно нашел бы предлог отказаться. Но предложение было настолько неподдельно искреннее, что я без раздумий принял угощение. Блинчики и в самом деле оказались вкусными. М-м-м!

Вот такой была наша первая встреча и знакомство. Пожалуй, не нужно и говорить, что при следующей встрече с Машей меня уже не покидало ощущение, что я её знаю всю свою жизнь.

***
Чуть позже я узнал о страшном недуге, с которым уже несколько лет жила Маша. Это было невероятно, ум отказывался принимать эту действительность. Маша была так наполнена жизнью, радостью жизни, была так молода – она олицетворяла саму жизнь. Жизнь яркую, как цветы, и чистую, как вода в роднике. И весть о болезни казалась просто какой-то нелепостью.
 
Раньше я старался избегать людей с подобными заболеваниями. Я не умел смотреть им в глаза, разговаривать с ними и делать вид, будто всё хорошо.
С Машей всё было не так. Я не избегал её, а наоборот тянулся к ней. Не прятал от неё глаза, а старался быть рядом, приободрить, поддержать её.
И я знал, видел, что эта поддержка ей очень нужна.
Почему я это делал? Наверное, потому, что чувствовал искреннюю симпатию к этому маленькому светлому человечку. И хотел помочь, помочь чем мог, в меру своих сил.
 
Общение с Машей доставляло радость. А ещё у Маши было чему поучиться.
Она не поучала, но учила своим примером искренности, готовности прийти на помощь. Не просто помочь близкому человеку, а любому встречному. И делала это с такой самоотдачей, с такой жертвенностью, при этом благодарила Господа за саму возможность оказывать помощь.

А с какой радостью она спешила на службу в храм!
В очереди на исповедь и ко Причастию всегда смиренно шла в числе последних. По окончанию службы тоже из храма выходила позже других. Чтобы не в спешке, а сосредоточенно, с душевным трепетом  ещё раз подойти к святым образам и помолиться, попросить за близких и за себя.
А потом спешила на монастырское подворье, чтобы заказать молебен святому, чья память в этот день отмечается. Да и милостыню нищим раздать не забывала. Хотя сама порой оставалась без денег.

Маша была удивительным человеком, и не переставала удивлять. И не рекордами какими-то, ведь делала всё то, что и мы в своей жизни делаем иногда. Но в том то и дело, что иногда. А Маша была такой всегда. Она делала добро и спешила делать добро.


Сестра

22 сентября 2009 года, на следующий день после праздника Рождества Пресвятой Богородицы свершилось долгожданное и знаменательное событие: на строящемся в Константиновке храме были подняты и установлены главный купол и крест.
Плывущий по небу огромный купол, с лёгкостью подхваченный подъёмным краном, напоминал издалека гигантский шар для рождественской елки – это зрелище было настолько захватывающее, что ощущалась нереальность происходящего.

Радость от этого события была усилена ещё и тем, что в этот день Машенька отмечала своё 30-летие.
Я гнал машину в город, чтобы поздравить Машу и первым сообщить ей радостную весть из Константиновки.
Вся квартира Маши была заставлена букетами цветов – ещё одно свидетельство того, что Машеньку искренне любили все. Поздравляя Машу, я прочел ей стихотворение собственного сочинения и подарил сборник своих стихов.

* * *
Маша, Машенька, Мария,
На молитвенную память
Для тебя пишу стихи я,
Что тут к этому добавить?

За тебя всегда усердно
Я молил как мог,
Чтоб с тобою милосердным
Был Отец наш Бог.

И святых всегда молю я
На ночь, днём и поутру,
Машенька, тебя люблю я
Словно младшую сестру.

Ты совсем ещё девчонка,
Для тебя я старший брат,
Ты прости меня, сестрёнка,
Если в чём я виноват.

Ты простишь – я это знаю –
Нет ни капельки сомненья,
И тебя я поздравляю
С наступившим днём рожденья.

Я тебе желаю, Маша,
Счастья, света и тепла,
Божья Мать – Царица наша
Чтобы Машу берегла.

Пусть Тебя оберегает
Всюду Божья Мать,
Пусть с Тобою пребывает
Вечно благодать!

 21 сентября 2009 г.


Уже потом, когда Маша прочла мой сборник, она делилась со мной впечатлениями. Она спросила об одном из стихотворений.
Я сказал, что оно написано в память о моей сестре, которой не стало.

– Знаешь, а у меня никого нет, – после секундного молчания сказала Маша. – А я всегда мечтала, чтобы у меня был брат...
 
– Маша... – мой голос дрогнул. – Ты... будешь моей сестрой? А я буду тебе братом. 

– Я согласна!..

На мои глаза навернулись слезы. Слезы и радости и тревоги. Радости – от того, что Машенька стала мне сестрой. И тревоги... тревоги от того что я не знал – надолго ли это счастье. В этот миг я не видел Машу и не знаю, плакала ли она.

 
Мечты

Всегда, собираясь в Константиновку, я приглашал с собой попутчиков. Так уж сложилось, что машина всегда была заполнена пассажирами. Все мы ехали на службу в храм к отцу Дионисию. Заодно после службы я занимался делами, связанными со строительством нового храма.
Состав пассажиров часто менялся, но переднее место рядом с водителем, которое мы в шутку называли местом штурмана, всегда было закреплено за моей сестричкой Машей. Его занимали только в те дни, когда Маша не могла поехать. Это случалось, когда Маша из-за болезни плохо себя чувствовала. Нам всем тогда очень не хватало Машеньки. Ведь она всегда была душой компании. И именно она, после того, как все поделятся друг с другом последними новостями, предлагала читать молитвенное Богородичное правило.

И невозможно передать ту радость и готовность, с которой Маша любила ездить в Константиновку. Она говорила, что с радостью поселилась бы там навсегда, нужно лишь только купить поблизости от храма участок и построить дом... И сокрушалась о том, что дом уже строится – в городе, за молокозаводом, а поэтому мечты о доме в Константиновке просто нереальны... Но так хотелось бы!..

Я слушал её и молча улыбался. Просто невероятно, как схожи наши мечты! Но и я понимал, что это только мечты...

 
Молитва св. Николаю

Однажды летом мы ехали с Машей в Константиновку. Мы припозднились с выездом и  торопились, чтобы успеть к началу службы.
Мы проехали почти половину пути, как вдруг пришлось резко снизить скорость – дорогу скрыл густой туман. Видимость была нулевая и мы еле ползли.

Тут Маша  рассказала про один случай, как она на своей машине точно также ехала в Константиновку с монахиней Сусанной, и они по дороге попали в густой туман. Маша рассказала, что матушка стала молиться святителю Николаю и тут – просто чудо – туман рассеялся! – и они благополучно поехали дальше.

Я предложил Маше тоже помолиться святому Николаю и попросить помощи.
Маша сказала, что не знает слов молитвы. Тогда мы решили обратиться к святому своими словами.

Не успели мы произнести свою молитву-просьбу, как вдруг – о, чудо! – туман рассеялся, и мы выехали на чистый, залитый солнцем простор.
Я уверен, что именно Машину молитву услышал святой и помог нам.


Ангел белоснежный

Однажды я позвонил Машеньке, чтобы узнать как у неё дела. Маша сказала, что чувствует себя неважно и хочет немного вздремнуть.
Мы договорились созвониться позже. А я представил себе Машеньку, как она спит, а рядом белоснежный Ангел охраняет её сон. У меня срвзу родилось стихотворение, которое отправил Маше СМС-кой, чтобы она прочла его после пробуждения.

 ***
Машенька, моя сестричка,
Моя милая подружка,
Ты уж смежила реснички,
Сладко дремлешь на подушке

И улыбка безмятежно
На твоих устах играет,
Рядом ангел белоснежный
Сон твой мирный охраняет.

Пусть тебе спокойно спится,
Сон твой мирен и покоен,
Может быть, тебе приснится,
То, что дом уже достроен.

Крыша цвета шоколада,
Окна, белые откосы,
А в тени всегда прохлада
Под цветущим абрикосом.

Стол, накрытый на лужайке,
И гостей встречаешь Ты –
Наша милая хозяйка,
А в руках твоих цветы...

Спи, сестричка дорогая,
Шлю во сне тебе поклон,
И от всей души желаю,
Чтоб скорее сбылся сон.

Уже после смерти Маши я вновь вспомнил об этом стихотворении. В Свято-Никольском храме стоял гроб, в котором лежала моя сестричка. Нет, она не улыбалась, как в моём стихотворении. Её страдальческий лик был настолько не похож на ту Машу, которую мы все любили и помнили.
Это была Маша, но другая – её лик, достойный кисти иконописца, был настолько утонченно возвышенный и чистый, что не было сомнений: её душа уже направлена к Горнему – к встрече с Создателем.
 
Во время отпевания золотой луч солнца, проникший через окно, осветил лицо Машеньки, сделав его ещё более светлым и утонченным. А Ангел-хранитель, вышитый золотом на покрывале, охранял сон Машеньки.
Как в стихотворении... Спи сестричка, дорогая...

Вот и подходит к концу мой рассказ о Машеньке.
Я не рассказал всего, что мог бы. Пусть оставшиеся листки-воспоминания пока останутся непрочитанными.
Я любил Машеньку. Любил, как сестру. И изо всех сил старался быть для неё братом. Быть достойным её братом.
Что ещё хочется сказать? Канула в прошлое эпоха, когда люди писали рукописи на бумаге, макая перо в чернильницу. В ровном, без помарок, тексте, набранном на клавиатуре компьютера, нет съехавших вниз строк, написанных дрожащей рукой. Нет капель чернил, соскользнувших с кончика пера в тот миг, когда грудь сотрясают рыдания. Нет размытых чернильных пятен от упавших на бумагу слез.
Есть только боль. Боль невосполнимой утраты. И чувство пустоты.
Время лечит. Наверное, когда-нибудь и эта боль утихнет, зарубцуются душевные раны. Но ощущение пустоты останется. То пространство, которое занимала в наших сердцах Машенька, останется незаполненным.
Она явила всем нам пример, как нужно жить. Жить с верой в Бога, с верой в промысел Божий, уповая на милость Господа. Жить без ропота, говоря «Слава Богу за всё!» – и за радости и за ниспосланные страдания. 
Я сам был свидетелем того, что даже в последние часы жизни, когда боль сковывала тело, истерзанное болезнью, когда не было сил даже приподнять голову, а угасающее сознание еле цеплялось за реальность – даже в эти часы она думала не о себе. До последней секунды она беспокоилась за других. Вся её жизнь, особенно последние годы, была в стремлении к Богу, к душевной чистоте. И до последнего вздоха она делала добро. Она спешила делать добро.
Наверное, немного позже нам всем ещё предстоит осознать – кем была для всех нас Машенька. И во всей полноте почувствовать, ощутить значимость нашей потери.


СМС-ки для Машеньки

***
В день покаянный сей спешу
У Господа просить прощенья,
За все грехи и прегрешенья
Ему молитвы возношу.

И ты зла в сердце не держи,
И все обиды мне прости,
Всем сердцем, всей душой прошу!

***
В канун Великого поста
Смиренно всех прошу прощенья,
Душа так жаждет очищенья,
И завтра, с чистого листа,
С молитвой и благоговеньем,
С надеждой, с верой на спасенье,
И уповая на Христа,
Мы ждем Святого Воскресенья!

***
Лишь забрезжил утром свет,
Я сестричке шлю привет!
Улыбнись, скорее, Маша! –
Станет день намного краше!

***
Павла молим и Петра
Мы за Машеньку с утра!

***
Утро с радостной улыбкой
Входит на порог –
Новый, полный ярких красок,
День явил нам Бог!

***
Мария, милая сестра,
Я Бога за тебя молю,
И Божьей Матери с утра
Я за тебя молитвы шлю.

***
Прости, сестричка, коль молил
Я Господа не так усердно,
Что неумело я просил,
Чтоб Он с тобой был милосердным.
Но, видит Бог, что я не лгу,
Хоть неумело – как могу! –
Я за тебя молитвы шлю
И всей душой, как брат, люблю!

***
Возжигаю свечи я и
молю Творца:
Не отвергни от меня
Твоего лица!
Я к ногам Твоим мольбу,
Боже, возношу,
Ныне я не для себя
милости прошу.
Я молю Тебя, Господь,
уповаю, верю –
Милосердья для Марии
Ты отверзешь двери!
Пусть за Машеньку хлопочут
Ксения с Матроной,
Пусть мольба к Отцу летит
от Пантелеймона.
Николая Чудотворца
я молю святого,
Феодосия молю
и молю Иова.
И особенно молюсь
я Царице нашей,
Чтоб хранила, берегла
нам на радость Машу!
 
***
В этот час из-за границы
Я для Машеньки сестрицы,
Той, что искренне люблю,
Свой поклон нижайший шлю!

Обернись скорее птицей
И скорее за границу!

***
Номер Машеньки сестрички
Набираю по привычке –
Чтобы доброго утра
Пожелать тебе, сестра!

***
Милая сестричка Маша,
Больше не болей!
Улыбнись братишке Саше,
Ну-ка, веселей!
И не сходит пусть улыбка
С твоего лица!
Пусть она всех согревает,
А с тобою пребывает
Благодать Творца!

***
При первых отблесках зари
Я Господу молитвы шлю
За милую сестру Марию,
За ту, что искренне люблю.
О Матерь Божья Пресвятая,
Тебе молитвы возношу!
И Чудотворца Николая
За Машеньку сестру прошу.

***
Мне не нужен мармелад,
Не хочу сгущенки –
Очень я соскучился
По своей сестренке.

Моя милая сестра,
Дорогая Маша!
Шлёт поклон тебе с утра
Твой братишка Саша.

***
Ночь на крыльях унесется,
Уползет ночная тень,
Скоро Машенька проснется
И начнется новый день.
И для Машеньки сестрички
птичка запоёт,
Новый день для нашей Маши
радость принесет!

***
На Пасху, в Светлую седьмицу
Для всех врата раскрыты рая,
И в Царские врата взирая,
За Машеньку – мою сестрицу
Молюсь, и сердцем всем взывая,
В мольбах своих я призываю
Весь сонм святых и Матерь Божью
Молить Спасителя Мессию
За Машу, Машеньку, Марию...
И в Царские врата взирая,
Благоговейно замираю,
Надеюсь, уповаю, верю:
Услышит Бог молитвы наши
И для сестрички моей Маши
Он распахнёт спасенья двери...

***
Из Константиновки – земли благословенной,
Я шлю тебе, сестра моя, привет!
Здесь мне впервые самый сокровенный
Святых Даров пролился в душу свет.

Я бесконечно благодарен Богу
И возжигаю свечи по утрам
За то, что к храму я нашёл дорогу,
И вот теперь я строю новый храм.

И здесь, вдали от шума городского,
Легко так дышится, и неба синь чиста,
Без суеты, без гомона мирского,
Под сенью взмывшего над куполом креста.

Здесь я запомнил первые молитвы –
Нет в мире слов ни чище, ни святей –
Я их возьму с собой на поле битвы,
В сраженье против собственных страстей!

Пусть труден бой, но выстоять нам надо!
Пусть Жизнь и Смерть – две чаши на весах,
Но нам с тобой обещана награда –
Не в этой жизни – но на небесах!

Даруй нам, Господи, надежду на спасенье,
Пускай сомненья нас покинут прочь!
Дай сил нам выстоять и даруй нам терпенье,
О ниспошли нам, Господи, смиренье,
Чтоб с ним все скорби наши превозмочь...

С иконы лик Спасителя взирает,
В его глаза с надеждою смотрю,
В глаза смотрю, а сердце замирает,
И за тебя молитвы я творю...


Я писал для Машеньки эти СМС в надежде хоть как-то ободрить её, чтобы она чувствовала поддержку, знала, что она не одна.

Последнюю СМС от Маши я получил незадолго до её смерти:
«Доброго утра. Спаси тебя Господи!
Перечитала вновь твои СМС и такая радость и слезы счастья, что мне, недостойной, Господь послал БРАТА» (23 ноября 2010 09:00)

Что может быть трогательней и дороже? Я храню эту СМС в память о Маше.
Перечитываю её вновь... и такая радость (увы! – смешанная с болью) и слёзы счастья, что мне, недостойному, Господь послал СЕСТРУ.
Пусть ненадолго.
Но тем дороже память о ней.
Тем ярче каждый миг, связанный с ней.
Тем дольше сохранится в душе свет и тепло, подаренные ею.
 
Мою последнюю СМС Маше я написал 16 января.
Написал, но так и не отправил. Не решился.

Смущённая смолкает лира
От крика скорбного души,
Молись!
И каяться спеши!
Уже грядет Спаситель мира –
Отец небесный и Судья.
Молись!
С тобой молюсь и я...

Слёзы. На сердце тяжело. Тяжело и душно.
Я распахиваю окно, чтобы вдохнуть свежий воздух.
В окно врывается ветер.
Он не был похож на тот весёлый весенний ветерок, напомнивший мне о Маше.
Это холодный зимний ветер.
Я посмотрел вверх на небо.
Где-то там, на небесах, сейчас находится Машенька, её чистая, светлая душа.
Я верю в это. Я уверен, что это так, что иначе и быть не может.
Машенька, сестричка, видишь ли ты нас с небес? Слышишь ли?
Думаю, что да.

Холодный ветер немного остудил чувства, кипевшие во мне.
Слёз больше не было.
Вдруг, я почувствовал на щеках тепло.
Тепло было слабым, еле ощутимым – оно исходило от зимнего солнца.
А может быть от Маши?
Как будто СМС-ка с неба.
О чём она?
О том, что ей там хорошо, что она любит нас всех и молится за нас.
О том, что скоро кончится зима и придет весна.
А с весной и Светлый праздник Пасхи.
Праздник Победы Жизни над Смертью.
Праздник возрождения к Новой Жизни.
И напоминание о том, что всё в этом мире не напрасно.

«... Я всё же верю: жизнь прекрасна!
Всё в этом мире не напрасно.
Какой оставишь в жизни след –
В том высший смысл – сомненья нет.
Коль жил в любви, надеждой, верой –
За всё воздастся полной мерой».


Ничто и никто не исчезает бесследно.
Наши близкие уходят, оставляя следы своего пребывания среди нас.
«...Как на песке размытый след
Морской песок волной смывает,
Так время в памяти стирает
События минувших лет...»
Но есть следы яркие, которые память хранит всегда.
Какой след оставила Маша?
Нам плохо от того, что мы больше не можем видеть её, слышать её жизнерадостный голос и задорный смех.
Маши нет  среди  нас.  Но  в  то  же  время  она  всегда  с  нами.
Она  жива. Жива  в нас, в  наших  сердцах.

Благодарю, Господь, Тебя за милость –
Вчера увидел я чудесный сон –
Моя сестричка Машенька приснилась,
И вновь сердца забились в унисон.

Ты мне приснилась точно же такая,
Какой тебя запомнил я и знал,
И говорили мы, не умолкая,
Моя сестричка, как же я скучал!

Чудесный сон, благодаренье Богу!
Мы говорили долго до утра,
Но пробил час, и будто на дорогу,
Сказала ты: «Братишка, мне пора…»

И ты уйти уже была готова,
Как с губ моих слова вдруг сорвались:
«Сестричка, Машенька, увидимся ли снова?»
А ты в ответ сказала лишь:  «Молись…»