Монстры

Скоморохи в ярких нарядах,
В колпаках с бубенцами и масках,
Всех на ярмарку зазывают
Прибаутками, шуткой, лаской.

Предлагают товар очень странный,
Неприглядный с виду и залежалый,
Но реклама столь привлекательна,
Что находит товар покупателя.

Вот стоит монолит-изваяние,
И табличка внизу -  «наркомания»,
Белой пудрой суть присыпана,
Ощетинился иглами, шприцами.

Тело судорогами изуродовано,
Вместо глаз – пустые глазницы,
В перекошенном рту ряд гнилых зубов,
Веер масок в руке – это лица.

Взгляд скользит по полочкам ладным,
И на каждой монстр-уродец.
Но усердно кричат зазывалы,
И толпится у полок народец.

Прежде люди уродство скрывали,
Красоту совершенства чтили,
Нынче монстры героями стали,
Большинство о красивом забыли.

Вот толпа собралась у прилавка,
Спросом пользуется дракон –
Огнедышащая болванка,
Многоликий, коварный он.

Ложью в сети свои заманит,
Предлагая радость, решенье проблем,
Жизнь без горестей обещает,
Станешь всем, если был никем.

Лишь купи его по сходной цене,
С ним ты будешь жить, как будто во сне.
Ну, а если случайно проснёшься,
Своей жизни ты ужаснёшься.

И окажется, с ним потерял ты всё:
И здоровье, и радость, и лицо,
Положение в обществе, дом, семью –
Потому что пригрел на груди змею.

А верней, не змею, зелёного змия,
И зовётся дракон тот алкоголизмом.

Ох, а это что за урод обгорелый?
Нарасхват идёт без особой рекламы.
Пальцы желтые, лицо серое,
С виду будто бы безобидный малый.

Даже жалко его немного:
Кашель грудь надрывает, одышка,
И плевками летит мокрота,
Но в руке сигареты и спички.

Продаётся с нагрузкой бесплатной
В виде рака, бронхита и астмы,
И инсультов, и инфарктов,
И других неприглядных подарков.

Но багаж у всех без внимания,
Ведь сознанье куренье не трогает,
Как при пьянке и наркомании –
Безобидный, значит, уродец.

Новый ряд. Монстры видом солидные,
Щеки толстые, на животике складочки,
Глаз слепит от черепа лысого,
А под шейкой короткою бабочка.

Сразу видно – власть имеющие:
Взгляд надменный, самоуверенные,
За народ как будто радеющие,
А по сути – власти поверенные.

Вместо рук – ужасные щупальца,
И присоски на них, как у спрута,
Сколь ни тянутся, нет им конца,
Шар земной они ими опутали.

Люди монстров приобретают,
Люди волю свою теряют,
Начинают, как монстры, мыслить,
И не видят без них своей жизни.

Время дарят им, деньги, разум,
С ними лучше, чем в мире реальном.
Купят люди эту заразу –
И нырнули в мир виртуальный.

Телевиденье, СМИ и компьютер –
Вот тот монстр, что мир наш опутал.
И рабы люди этой канальи,
И давно в ней себя потеряли.

Есть ещё один хитрый монстр,
Он в народе обжорством зовётся,
И для русского уха странно
Называют его гурманом.

Хоть понятия эти разные,
Но с едою оба связаны:
Один ест всё подряд, объедается,
Другой изысканным без меры наслаждается.

Вид у монстрика привлекательный,
Он упитанный, толстощёкий;
Разве рот слегка большеватенький,
Да чрезмерно отвис животик.

И кто монстрика покупает,
Тут же в рабство к нему попадает:
Не затем едят, чтобы жить,
А затем живут, чтобы есть и пить.

Пресловутую ярмарку обойдя,
Мы в уродах тех потеряемся.
Если сможет в них кто-то увидеть себя,
Обязательно испугается.

Парадокс, но с глазами закрытыми
Выбирают и покупают,
И шагают с тем монстром по жизни,
И рабами его умирают.

Что же стало с тобой, человек,
Почему ты дружен с уродами?
Неужели настолько слеп,
Что уродство считаешь нормою?

Нет, в других мы уродство видим,
Осуждаем, бороться пытаемся,
Хитрость в том, что не видим в своей мы жизни
Этих монстров, чьих рабами являемся.

Души, скрюченные в несвободе.
Стали сами, как те уроды,
Облик монстров приняли,
Отображают его жизнями.

Жуток мир, переполненный монстрами,
С ними люди в погибель катятся.
Лишь единственным можно способом
От уродов сих избавляться.

Бог есть свет. И уродство не может в нём скрыться.
Он глаза открывает слепым,
И неправды узников из темницы
Он выводит словом живым.

Бог есть истина, истина Его слово,
И оно не двусмысленно говорит:
«Только тот обретёт свободу,
Кого Господь освободит».

Бог неизменен. Его слово неизменно,
Которое живое, действенное, чистое.
И тот, кто слову Божьему поверит, непременно
Спасенье обретёт, познает истину.

Бог – совершенная любовь.
А там, где есть она, уроды не живут,
Все страхи изгоняет Божия любовь,
Освобождает от любого рабства, пут.

Бог – жизнь. Он восторжествовал над смертию Собой –
Сын Божий Своей смертью смерть попрал.
 И каждому, кто через покаянье принял Божию любовь,
Дарует жизнь Свою, освобождает от вины и язв греха.

О, как прекрасна Божия свобода!
Когда никто твоею волею не управляет,
Когда ты сердцем – в Царстве мира, радости, покоя,
И знаешь, что тебя Господь твой охраняет.

Апостол Павел говорит,
Что тело наше – Храм Святого Духа.
Кто знает Бога, тело тот хранит,
Оно есть территория Святого Духа.

На Божью территорию нет доступа врагу,
Там чисто и светло, и нет условий для развития уродов.
Лишь только в грязи тараканы, вши, бактерии
заразные живут,
И с паразитами нечистый дух имеет схожесть.

Нечистый. Слово ясно говорит,
Коли пробрался внутрь, то, значит, пачкает;
Порабощает волю, ум, язык –
Всё, территория его, он изменяет человека личностные качества.

Без оболочки проявлять себя не может,
Но если человек от Божьих заповедей отступил,
Он тут как тут, зацепочку нашёл и на порожек
Храмины тела вашего ступил.

Поэтому Господь сказал: «…что посредине – от лукавого…»
В духовном мире компромиссов нет:
Ты или с Господом, иль в стане дьявола,
Но чаще сумерки людьми воспринимаются как свет.

Господь сказал: «Ищите – и найдёте;
Стучите – непременно вам откроют дверь;
Просите -  вам дадут, и обретёте
Искомое, просимое сверх всяких мер.

Ведь если вы, исполненные зол,
Даяния благие детям вашим подаёте,
То кольми паче Бог
Подаст просимое без малого упрёка.

И выход есть у тех, кто монстров представляет,
И кто свободу возжелает обрести,
Бог его в Царство света, радости и мира приглашает.
Всесильный Бог. Ему подвластно качество растленной жизни человека изменить.

*****************************************************