wtf?

Он обещает – поговорим вечером, а перезванивает лишь через двое суток
И этот карающий промежуток времени она коротает со старым кино,
Травяным чаем и музыкой Рэя Чарльза. Они могли бы и чаще встречаться,
Но что-то в их системе планет вдруг вырубило силу притяжения друг к другу, дало необратимый сбой. Она даже рада немного – появилось время, чтобы заняться собой, припомнить любимый английский язык. Она уже не скучает по этому мальчику every time, каждый миг, но всё ещё хочет сорваться на крик, когда он её динамит. Она тоже когда-то была улыбчивая, без мерила на алкоголь и дрянная.
Она закуривает и плачет – прости меня, Бог, я опять проиграла.  На самом же деле я не так устала, как всем говорю. И надо же было случиться этому адски райскому (или райски адскому?) февралю, а за ним марту – и так до июля. В ней ещё теплятся буквы – I remain yours truly, посвященные мальчику, не умеющему быть до конца вместе и не желающему видеть её своей невестой. У него, должно быть, есть на это веские причины. Однако он боится отдавать её другим мужчинам, панически боится от себя отпускать.
Она пытается прожить как раньше. Фальшивит кокетливыми взглядами прохожим, звонит друзьям, идёт по головам. А потом внезапно останавливается и закрывает лицо ладонями.
Он и не понял бы, что происходит, если бы не был так дьявольски проницателен и умён. Но и ему неизвестен урон, который он приносит своим отсутствием даже когда он рядом. Он – что-то вроде склянки с ядом – когда-нибудь непременно её убьёт.
Она добавляет в чай лёд, отключает связь, примеряет платье, заверив себя, что всё в порядке. С него же взятки гладки, что она имеет право ему высказать, даже просто – сказать.
Она уговаривает сердце прекратить ор, замолчать. Отучается, перепрыгивая коробки с хламом, бежать к двери на стук. И вдруг осознаёт нехватку чего-то.
Она думает – what the fuck? Что не так? А у неё внутри просто пропал звук.