***

Лика  Лойс.

СКАЗКА  СЕВЕРА.

В  разрезе  глаз  суровость  тундры,
Лицо  кругло,  как  лунный  лик.
Орнамент  на  кухлянке  чудный,
Спокоен,  горд,  сидит  старик.
А  взгляд  его  чуть-чуть  с  хитринкой,
И  вьется  к  верху  едкий  дым,
От  старой  трубки,  со  щербинкой.
А  имя  старику  Бердын.
Есть  у  Бердына  дочь  красотка,
С  глазами  важенки  лесной.
В  кухлянке  с  белой  оторочкой,
Обшитой  бисерной  тесьмой.
Как  все  девицы  говорлива,
А  то  скромна,  потупит  взгляд.
Девица  знает,  что  красива,
И  ей  к  лицу  любой  наряд.
А  женихов,  как  галок  стая,
Но  среди  них,  лишь  одного,
Гевула,  с  рода  Килитая,
Она  приметила  давно.
Он  из  числа  красивых,  смелых,
И  родом  он  из  этих  мест,
И в стойбище  один  из  первых,
Искал  жену  среди  невест.
Он  дочь  Бердына  заприметил,
Та  красотой  наделена
И,  что  в  него,  давно  заметил,
Девица  тайно  влюблена.
Гевул  решается,  в  ярангу,
К  Бердыну  он  с  отцом  идет.
И  взгляд  молоденькой  чукчанки,
Из-за  полога  его  жжет.
Все  решено – Бердын  согласен,
Гевулу  дочь  он  отдает,
Весна  лишь  тундру  разукрасит,
Ее  женой  тот  назовет.
Влюбленным  что,  торопят  время,
А  старики  слегка  грустят.
Ведь  старость – тягостное  бремя,
Им  юность  не  вернуть  назад.
Шло  время,  близок  час  весенний,
К  ним  в  стойбище  в  один  из  дней,
Шаман  приехал  очень  древний,
С  собой  привез  он  дочерей.
Светловолосы,  белолицы,
С  глазами  полными  огня.
Не  местной  красоты  девицы,
Из  них  приметней  всех  одна.
И  гибким  станом,  и  походкой,
Румянцем  нежным  на  щеках,
С  улыбкой  сдержанной  и  кроткой,
На  алых,  девичьих  губах.
Гевул  ту  деву  лишь  увидел,
Забыл  чукчанку  Тэюне.
Он  деву  севера  обидел,
Забыв  про  свадьбу  по  весне.
И  Тэюне  с  разбитым  сердцем,
В  яранге  плакала  одна.
И  серебристым,  тонким  серпом,
Глядела  бледная  луна.
Старик  Бердын,  кляня  злодея,
Все  думал,  как  же  быть  ему.
И  дочь  свою  любя,  жалея,
Пустить  хотел  в  того  стрелу.
А  утром  Тэюне  исчезла,
Яранга  холодна,  пуста,
И  солнце,  кажется,  поблекло,
Для  безутешного  отца.
И  ветер,  как-то  злобно  свищет,
Как  будто  волк  голодный  выл.
Отец  ее  так  долго  ищет,
Устал  и  выбился  из  сил.
А  снег  и  день,  и  ночь  все  сыпит,
Следы,  что  были,  завалил.
Отец  под  утро  сон  свой  видит,
От  стада  важенку  отбил.
Она  его  манит  собою
По  тундре  снежной  и  пустой.
Горит  звезда  над  головою,
Кружится  вихрь  снеговой.
И  вдруг  исчезла,  из  тумана,
Пред  ним  явилась  Тэюне.
Грустна,  бледна,  она  молчала,
Отца  рукой  маня  к  себе.
Бердын,  проснувшись,  долго  думал
Над  странным  сном  и  где  же  дочь?
И  вот  старик  уже  надумал,
Искать  идти  по  тундре  в  ночь.
Со  стойбища  под  вечер  вышел,
Держа  свой  путь  на  свет  звезды.
А  за  спиною  шепот  слышен:
«Накличет  он  на  нас  беды»
С  рассветом  в  стойбище  вернулся
Старик  усталый,  чуть  живой.
За  ним  след  важенки  тянулся,
Красивой,  дикой,  молодой.
Народ  дивится - олениха,
Белее  снега  в  январе.
Бердын  счастливый  молвил  тихо:
«Вернулась  Тэюне  ко  мне»
Шаман  приезжий  олениху,
Увидев,  сильно  задрожал.
За  важенку  и  дочь  Эпиху,
Любому  бы  сейчас  отдал.
И  он  Гевулу  тайно  ночью
Шепнул,  что  если  тот  к  утру
Добудет  важенку,  то  дочку,
Отдаст  легко  тогда  ему.
Гевул,  поверивши шаману,
Крадется  тихо  в  темноте.
И  доверяет  лишь  аркану,
Что  держит  он  в  своей  руке.
Но  важенка  насторожившись,
Метнулась  в  тундру,  в  темноту.
Аркан,  стремительно  взметнувшись,
Поймал  одну  лишь  пустоту.
Гевул  за  ней  с  лихим  азартом,
Топча,  ломая  снежный  наст.
Ему  и  муторно  и  жарко,
Божок,  что  с  ним,  удачу  даст.
А  важенка,  белея  телом,
Его  подпустит,  тут  же  прочь.
Как  бы  играя,  между  делом,
Уводит  дальше,  дальше  в  ночь.
Гевул,  уставший,  опустился,
Не  в  силах  больше  сделать  шаг.
Аркан  змеею  распустился,
На  шапке  снеговой  куржак.
А  олениха,  взглядом  умным,
В  глаза  охотнику  глядит.
Гевулу  кажется  безумным,
Но  Тэюне  пред  ним  стоит.
Гевул  от  ужаса  немеет,
Не  может  шевельнуть  рукой.
А  Тэюне  меж  тем  бледнеет,
И  исчезает  с  глаз  долой.
И  тут  завыла  злая  вьюга,
Снег  закружился  пеленой.
Гевула  не  пуская  с  круга,
Накрыв  его  всего  собой.
С  тех  пор  его  никто  не  видел,
Уснул  в  яранге  снеговой.
Один  лишь  месяц  ясный  видел,
Плывя  над  тундрой  в  час  ночной.
И  оленихи  с  белой  шубкой,
Никто  уж  больше  не  видал.
Старик  Бердын,  дымя  той  трубкой,
Про  все  мне  это  рассказал.