Счастье Ивана-вдовьего сына. Глава 12

У РАЗБОЙНИКОВ

Вот и остров. Пред Иваном
разноцветная поляна
распростёрлась. Видит он:
окружил со всех сторон
ту поляну лес дремучий.
Там, за лесом, встали кручи,
на одной средь прочих скал
дуб могучий гордо встал.
Вдовий сын сказал:
- Ужели
я достиг заветной цели?

Снова взмах хлыстом - и вмиг
возле дуба он возник.
Дуб стоял такой громадой:
целый час потратить надо,
чтобы обойти вокруг...
Вдовий сын услышал вдруг
шум, навстречу: обернулся
и невольно отшатнулся:
на него, ощерясь зло,
волчье племя быстро шло.
Нет, Иван не испугался,
он вначале растерялся,
отступил, за меч схватился,
да видать поторопился:
хлыст из рук он отпустил,
ну а тот - таков и был! -
лишь едва чиркнул по склону,
словно белка, юркнул в крону
ели, что внизу росла.
- Эх, неважные дела, -
огорчился наш герой. -
Вот уж невезёт порой!
Говорят же: поспешишь -
и людей ты насмешишь...
Ладно, хлыст потом найду,
если здесь не пропаду...
Эй, вы, звери, берегись!

- Стой, Иван, не торопись.

И Ванюша видит вдруг:
волк знакомый - старый друг,
с ним ещё два помоложе,
говорят они:
- Поможем!
Сами справимся с врагами,
не задерживайся с нами,
лучше поспеши по делу...
Ну, друзья, в атаку смело!...

Разгоредся жаркий бой:
храп звериный, стон и вой.

К дубу наш Иван спешит,
видит он: сундук висит
высоко, не подобраться.
- Вот опять задача, братцы,
здесь один не справлюсь я,
помогла бы мне змея...

А она уж тут как тут.
Не прошло пяти минут
как сундук на землю рухнул,
как живой, протяжно ухнул -
щепью брызнуло в лицо.
тут же чёрное яйцо
по уклону покатилось,
так бы в пропасть и свалилось,
но в последний самый миг
вдовий сын его настиг,
осторожно взял руками,
положил его на камень
и разбил.
В яйце игла
заржавелая была.
Он не знал, как дальше быть,
как с иглою поступить?
В пояс он иглу воткнул,
сел, немного отдохнул,
со скалы спускаться стал...
День же быстро угасал.
Сыну вдовьему навстречу
поднялся с долины вечер,
синий сумрак всё густел.
И спуститься не успел
вдовий сын, как ночь настала.
И хотя луна сияла,
изменилось всё вокруг,
и отыщется не вдруг
чуть приметная тропа.
отовсюду наступал
чёрный лес непроходимый,
но найти необходимо
хлыст волшебный поскорей,
чтоб на утренней заре
быть уже на поле боя.
Но с задачей непростою
он бы справился при свете,
тут же ночь...
И вдруг заметил:
огонёк мелькнул вдали.
- Люди мне бы помогли. -
так решив, со всех он ног
поспешил на огонёк.
Он не знал (и знать откуда?),
что в трёхстах шагах отсюда
на глухой лесной опушке
есть избушка-развалюшка.
В ней живёт лихая шайка.
Пред избушкой на лужайке
собрались они как раз.
Атаман сказал:
- Приказ
новый есть от Лиховора.
Нам, разбойникам и ворам,
злым насильникам и татям,
нам - его любимой рати,
надо вот что совершить:
взять, ограбить и убить!

- Это дело нам знакомо, -
крикнул кто-то с крыши дома, -
только где же взять его?
Грабить мы должны кого?

- Верно, - с дерева сказали, -
Лет уж пять мы не видали
здесь на острове людей.
Так, пожалуй, я, злодей,
грабить вовсе разучусь.

- Об заклад я, братцы, бьюсь, -
тут вступает в разговор
из-под ели старый вор, -
что припомните едва ли,
как мы раньше поживали:
корабли со всей земли
сами к нам на остров шли.
Вот была для нас добыча!
А сейчас вошло в обычай,
коль пошлёт кого судьба,
нищета всё, голытьба.

- Тише! - тут ворвался в круг
их дозорный Однорук. -
Приглушите-ка костёр,
прекратите давний спор!
К нам сюда идёт пожива.
По местам все! Живо, живо!

Все исчезли. Лишь костёр
продолжал негромкий спор.
Тут на эту на поляну
привела тропа Ивана.
Только вышел, обступили,
хором вдруг заголосили:
      -ЭХ, МЫ МОЛОДЦЫ,
      МЫ - РАЗБОЙНИЧКИ,
      ЛИХОВОРОВЫ
      МЫ РАБОТНИЧКИ,
      КАК УДАРИМ РАЗ -
      ПОПАДАЕМ В ГЛАЗ,
      КАК УДАРИМ ДВА -
      ОТЛЕТИТ ГОЛОВА!

      ТОЛЬКО СТРАННИК ПУСТЬ
      НЕ ПЕЧАЛИТСЯ,
      ЧТО ОН С ЖИЗНЕЮ
      РАСПРОЩАЕТСЯ:
      ЖИЗНЬ - ШТУКОВИНА
      НЕ ДИКОВИНА,
      ЧЕМ О НЕЙ ТУЖИТЬ,
      ЛУЧШЕ ВОВСЕ НЕ ЖИТЬ!
      ОП-ПА!

      ЕСЛИ ЛЮБИШЬ ЖИЗНЬ,
      НЕ ЖАЛЕЙ ДОБРО,
      ОТКУПИ ЕЁ
      ЗЛАТОМ - СЕРЕБРОМ.
      ТЫ КОШЕЛЬ НЕ ПРЯЧЬ,
      О СУДЬБЕ НЕ ПЛАЧЬ,
      ВСЁ РАВНО ТЫ НАШ6
      ПОГУЛЯЛ - И ШАБАШ!

И набросились, связали,
слова вымолвить не дали,
тащат прямо к атаману.
Не понравилось Ивану,
поднатужился, плечами
поводил: верёвки сами
распустились-развязались.
Воры сразу испугались.
Говорит Иван сердито:
- Я привык в бою открытом
свой решать с врагами спор,
чтож, продолжим разговор?
Кто из вас тут держит речь? -
и взялся Иван за меч. -
Я вас быстро проучу,
гостеприимству научу!
Кто тут смелый, выходи!

- Стой, Ванюша, погоди! -
видя, что сердит Иван,
голос подал атаман. -
Подожди, не кипятись,
на ребят моих не злись:
здесь, в глуши мы одичали,
столько лет мы не видали
ни одной души живой.
Я ручаюсь головой,
что промашка то была
по привычке - не с о зла.
Сделай милость, не сердись,
с нами ужинать садись.

- Не сержусь я, ладно, мир.

И пошёл весёлый пир.
Хмель рекой широкой льётся,
то вдруг пьяно засмеётся,
то вдруг спор о том затеет,
мол, какое кто имеет
уважение друг к другу,
то пойдёт плясать по кругу,
наземь бросит, усыпит.
Но трезвёхонек сидит
наш Иван. Для виду пьяным
притворился: атаману
он не верил ни на грош.
Он решил:
- Не проведёшь,
не обманешь, атаман.
Вижу я, и ты не пьян.
Чтож, на хитрость на твою
предложу тебе свою.

Вслух же молвил:
- Спать пора,
отдохну я до утра.

Пьяно встал,
нетвёрдо шёл,
сена он копну нашёл
и устало повалился.
И, казалось, сном забылся.
Вскоре пир стал затихать,
и по шорохам слыхать,
там готовились к чему-то.
Через две ли, три минуты
услыхал Иван шаги,
понял он: идут враги.
Подошли и с тали рядом.
шёпот слышит он:
- Награду
обещали за Ивана.
Дело ясное, но странно:
что-то жалко мне его.
Вроде парень - ничего,
как считаешь?

И в ответ
шёпот вторит:
- Слова нет,
мне он тоже приглянулся.
Только тише: не проснулся
как бы он. Что делать будем?
Может быть его разбудим?
Скажем, чтобы постарался,
поскорее убирался.
Нашим скажем, что убили,
тело в море утопили...

- Помолчи-ка... Слышу топот!

Вновь Иван услышал шёпот -
то был шёпот атамана:
- Ну, расправились с Иваном?
Что я вижу? Пожалели?
Вы, как видно, очумели!
Ничего нельзя доверить,
чтобы не пришлось проверить.
Я не зря сюда бежал,
сам убью! Где мой кинжал?

И уж замахнулся было,
но Иван, что было силы,
пнул ногой его в живот,
юлою закрутился тот.
Иван вскочил, схватил его,
сказал:
- Не стоит ничего
мне, атаман, тебя убить,
но вижу я, ты хочешь жить.
Что ж, я дам последний шанс:
глядишь, продажная душа,
тебя потом я пожалею...

Тот завопил:
- Скажи скорее,
что делать мне? Хочу я жить!

- Ну, зачем же так спешить? -
Иван с усмешкою сказал. -
Ну так и быть: я здесь гулял
и ненароком хлыст любимый
я обронил. Необходимо
его скорее отыскать.
Изволь людишкам приказать,
чтоб постарались для Ивана,
а я с тобою ждать их стану:
за час управятся авось?
Иначе как бы не пришлось
тебе проститься с белым светом.
Ну как, согласен ты на это?

Взялись разбойники за дело,
вмиг поляна опустела...

Как долго тянутся минуты!
Всегда тягучи почему-то
минуты ожиданья, но
они в мгновение одно,
когда спешишь, когда не ждёшь,
промчат - и глазом  не моргнёшь...

Был вечен час. Мрачнел Иван.
Готов был плакать атаман,
уже он с жизнею прощался,
а всё никто не возвращался.
И вдруг по лесу крик пошёл,
лес подхватил:
- Нашёл! Нашё-о-ол!

Улыбнулся наш Иван,
и заплакал атаман,
и счастливые ручьи
по щекам его текли.
Вот все в сборе.
На поляне
Однорук поднёс Ивану
хлыст волшебный и сказал:
- Сделай так, как обещал:
атамана ты прости,
на свободу отпусти -
как-никак, товарищ нам.
По заслугам и делам
будем мы судить его.
Он отныне никого
не предаст и не обидит.

Наш Иван послушал, видит:
правду молвит Однорук,
вывел он тогда на круг
атамана и сказал:
- Посмотри-ка мне в глаза!
И при всех держи ответ:
будешь грабить или нет?

Атаман на том поклялся.
Тут же Ваня распрощался
с бывшей шайкой и потом
он взмахнул своим хлыстом...