Октябрь

            Днём октябрьским, зябким и ветреным,
            Помолившись с левши топору,
            Туча татей-порубщиков, медленно
            Навалилась на лес поутру.
                Начиная от самой околицы,
                От осенних, печальных берёз
                Цепью шли по поникшему по лесу,
                Не таясь, не боясь, в полный рост.
            Разбрелись под осинами, ивами.
            Не жалели ни лип, ни дубов.
            Пели песни чужие, тоскливые
            И сочилась смола, словно кровь.
                Разоряли все поймы заречные,
                На разбой и расправу легки
                И стонали дубы вековечные,
                Превращаясь в худые пеньки.
            И ни птица, ни зверь не по нраву им.
            Изводили всю тварь на корню.
            Ту, что звали когда-то дубравою,
            Предавали мечу и огню.
                Остывает большое пожарище –
                Ни лесов, ни полей, ни пруда.
                И повисло багровое хмарище
                На года, на века, навсегда.
            Не заменят хоромы небедные
            Пятистенка, где дед мой сгорал.
            Не приснятся леса заповедные
            Тем кто их никогда не видал.