Доработанное но не законченное и не начатое...

Не знаете ни правил ни приличья
Система есть – согласно ей вы неправы
Все упорядочить и знанье и обычай
И все химеры прочь из головы.

Под толстым слоем пыли, переплетом книжным
Скрыт знания исток - лишь только усвояй
И перестанешь быть таким как ты облыжным
И станешь умным, как уже стал я.

Ах как занятны козни эти
Их как кристалл возьми и просвети
И десять лет спустя ученья в университете
Напишете вы шестистопный ямб с двенадцатой строфы.

Соблюдено все – и канон и норма
Собой доволен я как никогда
Не содержание важней, а форма
Не ум, а обучения года.

И вы пророк какой-то ереси цветистой
Ко мне еще придете на поклон
И припадете вы к стерильно чистой
Премудрости отцов. А нынче вон.

И тут из темного угла
Похабно млея, куря кальян
И нюхая цветы
Прилизан весь, в петлице орхидея
Откликнулся ценитель красоты.

Как вы глупы – профессор, знание опасно
Вы тщитесь испытать терпение мое
Все в человеке быть должно прекрасно
И волосы, и ногти, и белье

Я не могу пройти красотки мимо
Что мне ее душа – пустяк какой…
Обедать с задницей – вполне терпимо
Гораздо хуже – с умной головой.



Вздохнул я с облегченьем глядя
Как отдаляются профессор и эстет
Профессор лысину седую гладил
И удалялись полутьма и полусвет.

Перекликалось эхо голосами
Уж непонятно кто чего сказал
Профессор и эстет покинули нас с вами
Покинув полукабинет и полузал.

Герой остался в тишине надеясь придти в себя
Дрожа от возмущения как лист
Тут дверь занудно  петлей заскрипела
И на подмостки вышел ригорист.

Что здесь ты делаешь 
Петельным скрипом отозвался
Глас принуждения, порядка и тоски
Ты видно из дому ушел, потом скитался
Поди – ка постирай свои носки.

Знавали мы таких как ты поэтов
Век не прокормит праздный интерес
Ты лучше соблюди библейский свод заветов
Потом включись в экономический процесс.

Пусть даже ты из чрева вышел лишь наполовину
Еще губами воздух не схватив
Уже во всем случившемся повинен
И над тобой навис императив.
 


Ведь испокон веков знавали люди
Что надо век свой правильно прожить
И вырастив брюшко полезно будет
(Затем) жену построить, сына посадить.

Минута за минутой шли
Адепт морали, трезвонил также
бодро глядя в даль
Вот только неизвестно понимал ли
Что за мораль, зачем ему мораль?...

Герой увы подмоскти покидает
Но остается там заслуженный артист
Таких как он наверно каждый знает
Пусть говорит – бедняга ригорист…

Набравшись мудрости так-сяк
Герой решил пойти в кабак
Чтоб тяжкий груз мирских познаний
Смог утопить вполне в стакане.

И вот уже пред вашим взором
Открылся винный погребок
 Орут бродяги стройным хором
И вьется дым под потолок.

 Здесь честь меняют на монетку
Монетку на кувшин вина
Вино меняют на кокетку
Раздолье здесь для всех менял

Здесь общее у графа и ублюдка
За философской чашею единство всяк нашел
И после извергают содержимое желудка
Со все суровой истиной на стол.

Герой присел на край скамейки
И тут же принят был как брат
В ряды веселой той семейки
Где день и ночь за жизнь галдят

К нему подсевший собеседник
Ему представился как есть:
Он сообщил, что он советник
При короле и всей эпохи честь

Поведать он так много собирался
О смысле жизни и строении бытия
 но кубок до краев быстрее наполнялся
едва ль за ним бы уследила мысль моя

Но в середине диалога
Азарт его совсем ушел
Он икнул, странно покосился
и с головой ушел под стол.

Герой совсем разочарован
Почти узнав все тайны бытия
 он сверху вниз на мудреца взирает
И разделяет их упавшая скамья.

Покинув этот уголок разврата
Дописывая на ходу последний стих
Идет поэт на зареве заката
Идет бродить вдоль «мест безводных и пустых»

И направляемый нитью провиденья
Пришел туда где бестелесные парят
Раскинув белый саван привиденья
И ворота открыты равно в рай и в ад.

И вот он пресловутый камень на распутье
Так отличившийся сплетеньем трех дорог
Герой отчаялся, его не обессудьте
  Но Он орла и решку бросить смог.

И вот его тропа теперь на край трясины
В страну фамильных склепов и могил
Туда где всевозможные личины
Стать сущим тщатся из последних сил.

Сгущается еловый лес угрюмый
И слышен тихий сатанинский смех
О том, что наш искатель юный
Решил забавы выбрать не для всех

Ну что же – здесь вполне опрятно
И мыслить в тишине приятно
И вид готических могил
Богатством формы поразил


Пока герой среди крестов шатался
Из за куста скрипуче сторож отозвался
«Здесь социальный институт
Таким как ты не место тут».

Поди бродяга нынче вон
И камень полетел вдогон.
Луна поднялась и светило
Лазурным блеском озарило.

Отвсюду изгнан Дон-Кихот
И вдоль обочины бредет
Берет как старец в руки палку
И прямиком идет на свалку

Там мир заброшенных вещей
Который стал теперь ничей
  Где поглотил времен ручей
 Жар поэтических  речей.

Издалека гора виднелась
И в ней как весь ненужный хлам
Валялась доблесть, честь имелась
Любовь торчала тут и там.

Лежали в куче серой пыли
Отцы, провидцы, мудрецы
Мадонны на картинах были
И добродетелей ларцы

Надежда нищенкой слепою
Сидела гнусною каргою
И вера в руки взяв свирель
всех приглашала на панель

Не видеть это все отрада
Но тут из сора из грязи
Вдруг за рукав схватила правда
 - Родной, до свалки подвези.

И руки липкие простерла
- я человечьих дел венец!
И тщилась взять его за горло
Вся изолгавшись под конец

Он вырвался, кусок брючины
Остался (от него в ее руках)у нее в руках
И понял – правды нету для мужчины
Осталась правда лишь для мужика.

Лишь равнодушное светило
Свою мистерию таило
И несмотря на все сонеты
Что посвящали ей поэты
На землю не сойдя с небес
Хранило над собой завес


А ветер собеседник жуткий
Шептал:
- Раз смысла нет то я тебе скажу
Что веселей отдаться проститутке
Предаться мятежу и кутежу

Отбрось заботы
Птицы божии не сеют
А лилии не ткут и не прядут
И те кто смысл во всем искать посмеют
Тропой безумья в назидание пойдут

Но я его послал…, посланец горний
Видать божественных наслушался речей
Он полетел свистать в трубе от сажи черной
А может бредни слушать – в Эмпирей