Летописи Лихолетья. Сказка. Глава пятая

Глава пятая


Дядя по полю гулял,
Да ромашки собирал…
Только, чу, заметил вдруг он
Столбик во поле стоял…
А на столбике табличка:
Мол, веди себя прилично,
Будь природе добрым другом –
Заповедная земля!

Запрещается бросать
Мусор в девственных лесах,
Дерева рубить не можно!
Криком громким лес тревожить!
Поджигать траву в полях –
Заповедная земля!...

Дядя встал в недоуменьи:
Что, откуда Заповедник?! –
Быть его здесь не должно!
Всё здесь продано давно!...
Только, чу, вокруг, однако,
Всё как будто бы инако:
Чистота и красота,
В синем небе высота!
Тишина и как-то странно…

Дядя вынул из кармана
Свой мобильный телефон,
Номерок нащелкал он,
Позвонил и говорит:
«Мол, вокруг престранный вид!
Я, сначала, и не понял,
Уж давно хожу по полю
И ромашки всё ищу…
А теперь, вот, трепещу
Уж немножечко от страха –
Взмокла на спине рубаха:
Вижу, как-то всё не так,
Не бедлам и не бардак!
Вижу – люди за работой,
Все радушны отчего-то,
Даже «здравствуй» говорят,
Навредить не норовят, –
Ну а во поле табличка,
Мол, веди себя прилично!
А, по сути, не должно
Этого уж быть давно!
Должен мусор здесь валяться,
Люди мрачными шататься,
Да глухих заборов вязь,
Вдоль дорог и в душах – грязь…
Ну а тут – наоборот,
Процветающий народ!
Ненормально как-то это…
Жду я вашего совета:
Что мне делать? как быть мне
В странно выжившей стране!?
Может, лучше убежать,
Чтоб от страха не дрожать?
А не то, раскусят, вдруг,
Взяв, банально, на испуг,
Что ромашки промышляю…
И тогда уже едва ли
Отвертеться будет мне…»

Птички пели в вышине,
Тихо солнышко светило;
Дрожь от страха колотила
Говорящего, – ему
Отвечают: «Вот так ну!
Ненормально это как-то!
Вопиющего столь факта
Ожидать мы не могли:
Что за лесом, там, вдали,
Столь нам будут неподвластны
Люди… Право же, опасно
Находиться там уж вам,
Спрячьтесь где-нибудь уж там!
Мы приедем скоро сами…»

Над полями, над лесами
В небе облака текли,
Ветерок порхал, вдали
Грузно туча грозовая
Поднималася, вставая
Облекая горизонт, –
Ненароком руки зонт
Ищут сами уж, – и ветер
Поднимается, и светит
Солнце как-то уж не так,
Да и в небе высота
По-другому уж глядиться, –
Так с оттенком странным лица
У людей бывают вдруг,
Когда сумрачный испуг
Поразит их, иль предвестьем
Их своим затронет… Ветер
Становился всё сильней,
Тучи всё мрачней, темней,
Меркнет неба бирюза –
Надвигается гроза…

Что ж, Засланец с телефоном,
Понакрывшись капюшоном,
Побросав свои цветы,
Побежал через кусты,
Через поле, через луг,
Так окольный сделав круг,
В городок вбежал уездный, –
Его вид, вельми болезный,
Страх и ужас выражал…
Ну, короче, прибежал,
Он – и сразу под кроватью
Спрятался в Отеле, кстати:
Под кроватью он лежал,
Мелкой дрожию дрожал.
За окошком дождь шумел,
В блеске молний гром гремел…

Долго ль коротко ли дело,
Скоро время пролетело…
Самолётик, между тем,
Специальный прилетел…

Завернувшись в одеяло
Вниз по трапу прошагало
Нечто важное вельми, –
С ним и свита, за дверьми
Скрылись местного дворца…
У Высокого Лица
Вновьприбывшего большая
Была Миссия: пошарить
По лесам да по лугам,
Понарвать ромашки там,
Нужные для ворожбы, –
Дабы линии судьбы,
Наконец, пересеклись,
Чтоб пошла Кривая вниз,
По Наклонной чтоб народ,
Покатился, чтобы в сброд
Обратился...
              Только это
Ведь не всё еще: ответ дать
Должен посланный сюда:
Что там за белиберда
Приключилась: заповедник
Отчего там? Да разведать,
Неужели Лесовод
Это мутит так народ?!
Не даёт скатиться в массу…

На лице поправив маску,
Две морщинки на щеках
Сгладив, чтоб на дурака
Не похожим быть, прибывший
Уж бежит, да тяжко дышит,
Прямо через коридор,
Красный, словно помидор,
В одеяло завернувшись,
В комнату, слегка согнувшись,
Входит, – тощий, как глиста, –
Видит – комната пуста…
Только, чу, из-под кровати
Звук какой-то, чуть некстати,
Проскрипел, – из-под неё
Вылез пыльный, ё-моё,
Тот Засланец, что в грозу
Там сокрылся: зуб на зуб
У него не попадает, –
То смеётся, то рыдает,
Говорит ни то ни сё,
Чушь какую-то несёт…

Речь ему остановили,
Кляпом рот ему закрыли
И сказали: «Говори
С расстановкой, не дури!» –
И открыли рот, – опять
Начал он слова жевать:
Всхлипнет, выплюнет, мычит,
А потом – вообще молчит;
Выглядит дураковато,
Толку тоже маловато
От него, увы, – вотще
Понимать его, вообще,
Лучше взять да самому
Поразведать, что к чему!... –
Рассудил так Вновьприбывший,
Развернулся, быстро вышел,
А за ним и свита вся,
Одеял набор неся…

Вот, завёрнут в Одеяло,
Из Отеля зашагал он –
Вот на площадь вышел он, –
На него со всех сторон
Истуканы, ба, глядят! –
Словно пристально следят
За его за каждым шагом!... –
Деревянным бедолагам
Тоже ведь когда-то путь
Был сюда наказан – жуть
Охватила Человечка,
В Одеяло спрятав плечи,
Он от страха задрожал,
Через площадь побежал…
Да, любезный мой читатель –
Человечек был то, кстати,
Это именно его
Отрядили для того,
Чтоб ромашки он привёз,
Наконец-то чтоб сбылось
Колдовство…
             Несётся, вот,
Человечек, а народ
Из окошек наблюдает,
По-людски-то сострадает:
«Что ж ты, милый, так бежишь!?
Что ж ты, милый, так дрожишь!?
Наступаешь на подол
Одеяльный, валидол
Набегу уже глотаешь,
Спотыкаясь и плутая,
Побежал, гляди, вон, в лес,
За деревьями исчез…»

Что ж, дорожка под ногами
У бегущего кругами
Поначалу как-то шла,
Затем кругом, как юла,
Голова пошла туда же, –
Он в экстазе, в страхе, в раже,
Вдруг споткнулся и – упал…

А очнулся – заплутал! –
Понял он, за ним и свита, –
Лица – сущие корыта, –
Не понятно ничего
Им – и смотрят на него
С этаким подобострастьем:
Может, рядышком упасть им?
Иль поднять его? Нести?
По какому лишь пути –
Непонятно: нет дороги…

Что ж, безрадостны итоги:
Глухомань, дороги нет,
И дневной уж меркнет свет…

«Что же делать?» – думал Маг
Лихорадочно: бумаг
Быстро он надоставал,
Быстро что-то колдовал:
На бумажках написал –
Указание издал:
«Вывести меня из лесу!...»
Час проходит… но балбесу
Нет, никто не кажет путь…
Что же, Маг, не обессудь –
Магия твоя бессильна
В этой области. Осины
Лишь листвою шелестят,
Указать путь не хотят…

Час «ау!» они кричали,
Но, увы, не повстречали
В глухомани никого…
Страх совсем пробрал его –
Человечка – от зарёкся:
Как вернётся, позовёт всех,
Кто под руку попадёт,
И сюда их отвезёт:
Чтобы лес они срубили,
Чтобы напрочь позабыл он
Этот страх ужасный свой…

Вдруг, вдали он слышит вой
То ли волка, то ль волчицы…
Что ж, от страха обмочиться
Магу нашему пришлось, –
Вот, стоит, ножульки врозь,
Весь пожухл и сероват
И лицом – дураковат…
Да и свита его тоже
Уж ведёт себя негоже:
Кто заплакал, кто завыл,
Кто захрюкал, кто заныл,
Кто на дерево полез,
Кто-то бранный политес
С тёмным лесом уж ведёт,
Кто-то просто так орёт,
Кто заржал, а кто заблеял…
Глядь, промеж дерев белеет
Что-то странное весьма…
«Может, я сошёл с ума?» –
Наш подумал Человечек,
Ещё больше свои плечи
В одеяло завернув,
Ещё пуще подогнув
Свои ножки, и с опаской
Он пошёл на сине-красный
Жёлто-одинокий свет, –
Глядь, чащобы уже нет,
А – просторная опушка,
На опушке же – избушка
Ненавязчиво стоит,
Тайну тайную таит,
Высится на курьих ножках
И отнюдь не понарошку…
В серых сумерках она
Замечательно видна!

Может быть, в иное время,
Днём ли, утром на заре ли
В ярком свете мы её
Не заметили б, своё
Дело сделали, прошли,
Не узнав, что Край Земли
Был от нас лишь в двух шагах,
Эх, дорога-недолга!...

В общем, вышел Маг Великий,
В штаниках вельми залитых,
На опушку, а за ним
Робко свита, – вот, они,
Пред избушкою стоят,
Меж собой не говорят,
Ножками переминаясь,
Медленно опоминаясь…
Тишина. Вдруг как-то резко
Заскрипела дверь – и в престо
Застучали их сердца,
Все тем более с лица
Спали полностью, и сплыли
Лицами, как бы не были…
Словно маски спали с лиц,
А под ними – лишь глазниц
Черепушья пустота;
Разомкнулись и уста,
Обнажая лишь оскал:
«Всё о`кей», мол, и – тоска
Незаметно обняла,
Своей лаской обожгла
Сердце, в душу задышала, –
Всё, буквально, задрожало
У стоящих: и внутри
И снаружи – из двери
Вот уж сизый дым потёк… –

Побежать бы наутёк –
Да не можется никак!
Кажется – такой пустяк:
Сделай шаг да и беги! –
А не можется! – круги
Да нули перед глазами…

Чу! – шаги, как будто, сзади –
Обернулись – вот те на! –
Из лесу бредёт "она" –
Ветхая, с большой клюкою
И кричит им: «Эх, на кой вы
Все припёрлися ко мне,
Да при полной при луне!?
Что вам дома не сиделось?...
Впрочем, ведаю, что здесь вы
Захотели поиметь…
Поимеете же… смерть!...»

После слов таких старухи
В трубочки свернулись ухи
Бедолажьи, – лес вокруг
Стал еще чернее вдруг,
От луны мерцали тени…
Позаблудшие в смятенье
На коленях уж стоят,
Бабке хором говорят,
Друга друг перебивая,
Заикаясь и глотая
Междометия, слова…

«Нет, ребята, голова
У меня от вас болит уж!
Тужась вас понять, я грыжу
Заработать так могу!
Вы уж бедную Ягу
Пожалейте; я сегодня
Уж не очень-то голодна
И почти не голодна, –
Но понять вас ни хрена
Не могу: так что смолкайте
И моим словам внимайте:
Знаю всё без ваших слов!...
А не смолкнете – в ослов
Превращу вас и в баранов
Или, даже, в тараканов!…» -
Изрекла им Бабка-Ёжка,
Захихикавши немножко...

Здесь заблудшие примолкли, –
Все от ужаса промокли, –
И уж хором не кричат,
А прижукнувшись, молчат.

А Яга им продолжала:
«Ведаю, что прибежали
За ромашками сюда –
С колдовством у вас беда:
Ворожба не получилась –
Потому и приключилось
Вам податься в этот лес!
Времени у вас в обрез:
Пока люди не проснулись,
Спины их не разогнулись
И не сбросили вас с плеч,
Вам пришлось сюда притечь,
Заблудиться в сём лесу,
Страх почуять на носу,
На одной ноге попрыгать,
А другой ногой подрыгать,
Обернуться вкруг себя,
Себе уши теребя,
Длинный высунув язык,
Приближение Грозы
Вновь во тьме ночной почуять…
Вот тогда случится чудо!...» –
Говорили так Карга,
Длинноносая Яга, –
И словам послушный тем
Каждый прыгал и пыхтел,
Уши тёр, ногами дрыгал,
Носом тёк, опять же прыгал,
И кружил веретеном…
И Гроза уже давно
В небе чёрном приближалась,
В блеске молний отражалась
"Дискотека" та во тьме, –
То ли кажется то мне,
То ли, может быть, взаправду
Под дождём полившим с градом,
Леший прыгает в кустах
С бранным словом на устах!
Две Кикиморы из лужи
Захихикали, и кружит
Чёрный ворон и глаза
Его светятся…
               Гроза
Расшалилась не на шутку. –
Плясунам ужасно, жутко,
Но не могут уж они
Встать, бежать…
                – Блестят огни
Молний с громом вперемежку!...
Уж из старицы, с усмешкой,
Всплыл, забулькав, Водяной…
Вновь раздался волчий вой...
Но Министр наш со свитой
В пляске как святого Витта
Всё заходятся, невмочь
Им бежать отсюда прочь!
Гром гремит, зарницы блещут –
Но танцуют, хоть трепещут,
С нечистью со всех сторон,
Позаблудшие…
             Вдруг, гром
Утихать стал, вспышки молний
Уж померкли… Все промокли
Аж до ниточки – стоят,
Ничего не говорят, –
Маг со свитой, обтекают…
Нечисть в танце утихает
Тоже как-то… И рассвет
Вдалеке уж брезжит… Нет,
Глядь, уже ни Бабки Ёжки,
Ни избушки – и дорожка
Перед ними тропкой вьёт
Путь свой тихий и – зовёт
За собою бессловесно… –

И по ней, бегом, из лесу
Побежал со свитой Маг!…
Глядь – полянка! Но – весьма
Как-то странная: ромашки
На ней только!... Как-то страшно
Стало снова всем опять…

«Трижды сорок – двадцать пять!...» –
Пронеслось в уме у Мага. –
«Нет, неправильно…» – бумагу
Из кармана он достал,
На бумаге посчитал:
«Трижды восемь – сорок девять!...» -
Ну чего ты будешь делать! –
Ну никак не сосчитать! –
Калькулятор доставать
Уж пришлось ему из сумки –
«Ну куда ж его засунул?!...» –
Маг ругнулся, но – достал –
И, опять же, посчитал:
«Семью двадцать – сто пятнадцать!» –
Что тут делать?! Сомневаться
Маг, однако же, не стал…
Только всё сидел, считал,
Без сомненья, размышленья,
Тупо эдак глядя в землю…

Свита сзади подошла,
Его под руки взяла,
Понесла до самолёта,
Погрузила, лишь пилоту
Приказала полететь
И свалилася… храпеть…


Рецензии