пока не затерялось

глаза грустят, глаза плывут
верхушки крыш, остатки туч
смотри, качаясь на лету
их плот летуч еще, плавуч
и разгоняя снов туман
уходит в небо караван
последних дней
дорогу пылью занесло
и занесенное весло
в руке моей
туда где ветер и камыш
где рядом только гладь да тишь
да пустота на берегу
да сердце стынет на снегу
но я умчаться не могу
и поднимая в небо пар
летят слова. так много пар
снуют, идут, текут рекУ.

звезд сияющие точки
на меня глядели сверху
пусть несет водой проточной
наш кораблик незаметный
поплывём среди галактик
в невесомости теряясь
в лужу выкинули фантик
до сих пор его швыряет
о весенние льды
о скопления мусора
острым краем впиваясь в бок
в неизвестных местах
широты, долготы
или места на карте для курсора
несёт поток
одичавший, весёлый
и солнцем просвеченный
мы летим позабытые вечностью
по орбитам прочерченных строк

вечер холоден был и простужен,
ты нужна мне и я тебе нужен,
понапрасну не жди
ни косые дожди,
ни промерзшие ранние лужи.
если выйдет однажды проститься,
понапрасну не надо сердиться
ни на снег, ни на дождь.
проживу. проживешь.
он пошлет тебе новую птицу.

и станет по капле что пил вытекать
на белую скатерть, сухую кровать
я был человеком, я кровь отравил
ты пил мои яды, ты сны мои пил

(тру весрия в полном объёме этого стиха)
ты была королева ночи
но закончилась на рассвете
шпаги в ножны убрали дети
поклонившись в чужом краю
посмотри же, твой мир не прочен
в снах твоих верховодит ветер
уплыви но никто не встретит
в твой последний уже приют
и кто-то понарошку сказал тебе на ушко
была ты раньше кошка, а ныне потаскушка
повиснет на заборе растянутая шкура
любила раньше - дура, и некому поспорить
себя до посиненья, разорванное знамя,
была ты раньше фея, а нынче стала с нами
разорванное брюшко от лапок до макушки
колючие игрушки, конфеты и хлопушки

тучи небо захватили
белым облаком флотилий
пролетают над толпою
над мирскою суетою
сказка сделалась простою
сказка села на скамейке
на последней остановке
белым облаком неловким

быть сытым может в самый раз
но хорошо бывать голодным
такое небо не свободу
оно идет и в тон и в масть
поверь пусто оно внутри
а тот кто требовал иначе
он ничего  не говорит
наверно прячет
но чтобы видеть вдалеке
полезен дождик в рюкзаке
приятно думать на бегу
"кому отдать тебя, врагу?"

облака плывут по небу
изменяет небо мне
то опасно то нелепо
небо серое и небо
в серых пятнах по весне
под тобою постоянно
я задумчивый брожу
то серьезное, то пьяно
небо полное обмана
я на небе нахожу
что я в нем так славно вижу
отчего в него гляжу
может вижу даже нишу
может я на нем лежу
отдыхаю от тумана
разъедающего плоть
я на небе не устану
не сойду, не перестану

если я не ваша королева
то и вы не мой король
конь обещал быть первым
но пришел последним конь
вчера ставили деньги
а сегодня жизнь кидают на кон
сегодня и сердце мелкое
меньше дающей ладони

ты же была королева
он был пират и злодей
часто ходил он налево
ты не жила без затей
это все позже а впрочем
слушай и жадно лови
дни. одинокие ночи.
песни о вечной любви

подставь струе на ложе плит
и пыль дорог и грязь обид
надень доспех он в трудный час
не раз огнем блистал на нас
взгляни на мир он не стоит
бежит волна как жизнь бежит
и как молитва выбит ритм
герой не может быть убит
герой не вправе уставать
его устав - всегда вставать

и я не стар, и боль не в счет
пройдёт и это, то пройдёт

я отобрал и снова дал
а верно я комок из льда
где для других течет вода
я строю волны в три ряда
не трепещи, не хохочи
поймаю - вытащу в ночи
из старой кладки кирпичи
потом лечи огнём свечи

я сделаю тебя собой
ты станешь призраком весенним
не пой, не вой - а в жизнь как в бой
до воскресенья, до спасенья.
но ты ответа не найдёшь
к чему безудержная ложь
и этот дождь, всё время ждёшь - он не проходит
я так давно тебя искал.
что я забыл зачем
зубов мучительный оскал
он так подходит
для миражей, для чертежей
кругов, адов, для этажей и виражей
на что - готов? за что - готов?
как будто в мире нет важней
бродячих маленьких котов
бездомных маленьких бомжей
огромных шумных городов.

все отвернулись, сыны паскудья
ужель вы краше? ужель вы лучше?
не дал бы пенса за ваши души
черней чем сажа, грязней чем лужи
кричат натужно, мол правда наша
а лист осенний всё так же кружит
над чёрной башней, ему не страшно
он так послушен, он так отважен

слава богу, что сочинять тебе нечего
безболезненно и ненавязчиво
ни о чём не мечтаешь вечером
и себя не питаешь сказками
даже сны оставались серыми
не плохими и не хорошими
просто были всё теми красками
что в природе уже накрошены

(более чем старое, школьное. не без пафоса, но от души)
ароматом истерзанной плоти
я упился нажрался
опаленные кровью ладони
я держал под струей и держался
стрелки тикают, кровь капает
и тревожною лапою
сердце щупает ночь, не просить, не помочь,
нет, мне некуда больше идти
лети, моя кровь, лети
я грязными пальцами мечу подушку
и ватки и кружку
а мыть не спешу, нет
пусть оставляет след
день одиноких бед
ты передай привет
вместе с потоком вод
тем кто ослеп в пути
лейся в водопровод
лети, моя кровь, лети

(стакрое школьное)
наши слёзы и кровь это пища богов
так накормим их ныне сполна
будет шляпа болтаться на кольях рогов
а в глазах бродит сладость вина
колокольчик на шею, клеймо на плечо
путь-дорога длиною в жизнь
что для нас горячо - разговор ни о чём
дай последнюю горькую высь
чтоб узнали, узнали на том берегу
мы пойдём зазвеня в туман
ну а сердце отдай напоследок врагу
пусть побольше болит и там

а небо - оно ничейное
а я говорил, что наше
точнее мое. качелями
то ближе оно, то дальше.
все то, что когда-то сбудется
не сбыл, не свершил. верерняя
ты ходишь в проёмах улиц
а небо - оно ничейное.

нам пустые из бутылок
обещанья наливали
незасыпанных могилок
сны отвергнутых печалей
незатронутая вечность
наступала нам на струны
за преступную беспечность
обращались смыслы в руны
зацепите пух родного
развивайте механизмы
чтоб бывала пошлость новой
чтобы чувство стало чистым
чтоб реветь срывая ноты
чтоб безумно ошибиться
чтоб поверить на кого-то
нестандартный личный принцип
чтоб не знать другой свободы
кроме выжатого танца
чтоб мгновеньем стали годы
чтоб в насмешки улыбаться
захлебнувшись  в полдороге
говорят весна сдается
очевидцы стынут в морге
отреченные от солнца
от разливов нежных песен
в переулках многострастья
кто бывал так буйно весел
так безудержно опасен
если между океанов
двух стаканов хитрых джиннов
я упьюсь глухим обманом
не берите без повинной
я бывал так злобно молод
я бывал поюще трезвым
до конца казался гордым
много пел дурацких песен

все извратилось
мечта и отвага
сердце на шпагу
оно на бумагу
было похоже
все изменилось
судьба и разлука
и для чего мне
даны эти руки
ими владеть
все равно невозможно