Тед Хьюз. В стране Льва. ДСВ

Он жил в картине с красивой рамой.
Там бесчинствовал красный цвет,
Хоть и был всего лишь краской.
Чёрный швырялся страшными молниями,
Но только до края холста.
Золотой открыл глаза,
Но только казался зрячим –
Он не видел ключа тюремщика,
Открывалки банки-кормилицы.
Так что он был доволен.
А ливень
Стал своими предками,
А слёзы
Были дурным правлением, а вовсе не слезами,
А кровавая катастрофа
Была недостатком планирования, а не костедробилкой,
И поцелуй
Стал делом Божьей матери и дочери.
И всё сущее стало фронтисписом книги,
Оказавшейся шедевром,
Делом всей жизни.

Где-то среди её страниц
Анютины глазки, увядшие, хрупкие, как крылышки мух,
Отметили абзац, который он когда-то открывал,
Когда случилось что-то важное –
Забытое. Как? Забытое.
Анютиным глазкам
Нет дела до слов, что они запятнали.
Нет ни причины, ни связи.

И летит эта книга в пространстве
Неоткрытой,
Лирическим отступлением,
Словно дырка от пули, сквозь которую ушла вся жизнь –

Хотя, упади она на город,
Кто-нибудь мог бы пострадать,
И пришлось бы её сжечь
Или хотя бы отбросить прочь.

Анютиным глазкам надеяться не на что.


---- ( с английского ) ----


Ted Hughes. In the Land of the Lion


He lived in a painting, well-framed.
There the colour red raved its worst
But was after all only paint.
Black threw its lightnings, a shock,
But only so far as the frame's edge.
Gold opened its eye
But only seemed to see –
It never saw the jailor's key,
The can-opener that fed him.
So there he was content.
And there the rainfall
Became its precedents,
And there the tears
Were really bad government not tears,
And there the bloody accident
Was lack of planning not frailty of bone,
And there the kiss
Involved itself deeply with God's mother and daughter.
And the whole thing stood frontispiece to a book
Which was in turn a masterpiece,
The work of a lifetime.

Somewhere among those pages
A pansy, faded, frail as a fly's wing,
Marked the passage he was once coming to
When something precious happened –
Forgotten. What? Forgotten.
The pansy
Has nothing to do with the words it has stained.
There is simply no clue, no connection.

And this book flies in space
Unopened,
A parenthesis
Like a bullet-hole into which a person's whole life vanished –

Though if it fell on a city
Somebody might get hurt
And it would have to be burned
Or at least get kicked aside.

The pansy hasn't a hope.