В клетку

Чувствую себя листком бумаги – черным, скомканным,
На котором написаны чужие печали – печать надцатого потомка,
Слышу звуки – голоса, сама бы закричала,
Да голос обрывками хриплых задушенных нот
Лишь шепчет, ломаясь от вложенной боли.

Какие слова зашифрованы внутри меня – не знаю,
Не умею читать чужой летящий скошенный почерк,
Лишь дыру внутри себя ощущаю.
Она от прокола ручки, соскользнувшей с синей клеточной строчки.

Чрез скрытую дыру так странно воздух свистом проходит,
Отдаваясь гулом от срединных закорючек –
Эхом плетясь от строчки к строчке, вниз, к кавычкам
С придуманной ложью, с неразборчивыми словами,
Кажется,  они еще пять минут как были стихами.

Осторожно себя надрываю – чтобы не было так печально,
Ведь я всего лишь скомканный кусочек бумаги,
Написал на нем хоть что-то и прощайся –  шли привет из корзины
И лежишь там, никому не нужный, всеми забытый,
И читаешь написанные на таких же как ты – отрывках, гневные скитания.

На некоторых, кстати, есть афоризмы в четверостишьях без рифмы и размера –
Такие же крове-мысле-пускания, оставшиеся без ответа и надежды на понимание.
Похоже, у того неизвестного «кого-то» снова душевные терзания,
Выливающиеся в рыдания чернил на беззащитную бумагу.

И вот один из листов летит тревожным полетом,
Скомканный уже по дороге,  разорванный на двое.
Читаю «Так много писем и признаний…»
А далее зачеркнуто.

Скрип спичек с запахом гари, плывущих сюда же.
Огонь, бегущий к белому крошащемуся небу.
Как жаль, что я не тот скомканный лист бумаги,
В синюю клетку. С чужими больными словами,
Каждое из которых безответно.