Стансы

Я не знаю, кто создал меня,
но лошадь белую – Бог.
Ещё дельфина, собаку, шмеля,
рака, члененного поперек.
– И птичку! И мышку!  – Изволь,
детка, согласен стократ.
Всяк, что чувствует телом боль, –
наш меньшой, как известно, брат.

              +++
Наловчился арканом, – из гривы лассо…
Стреножил, в шахту спустил.
Верти, стройноногий, жизнь-колесо
в предел лошадиных сил!
… По небу штрека цепочка звезд –
тусклость ничтожных ламп.
Итог – тривиален, предельно прост:
явлен миру – и "…аз воздам…"

              +++
Под пулю, шрапнель и напалма дождь
круп, холку и чуткость ушей.
Только на белом смотрится вождь,
мышастых и пегих – взашей!
Обозник – в хомут, к оглобле! В постромки,
знай место, тягловый сброд!
Тому, кто на белом, несут и несли
хлеб-соль и ключи от ворот.

              +++
По ступицу грязи, твердью земной
налит застрявший лафет.
Серые седла, мокрый конвой.
Сплющенный небом рассвет.
Здесь и задумайся… Вот и не впрок
клинком завоеванный рай:
рви конины жесткий кусок…
наслаждайся – жадно глотай…

              +++
Лавиной лавы, и вроссыпь, врозь
ревущей орды саранча.
Мышцы шеи стрелой – насквозь.
На череп – удар сплеча.
И нищенкой бродит жалость во мгле –
сила всегда права.
И полируют в мертвой траве
желтую кость ветра.

              +++
Найдет приют полевая мышь
в глазницах, где небом мерцал
прозрачной слезой увлажненный лишь
живой, неповторный опал.
…Низкорослый монгол, лесовик-молчун,
в заповедник ушедший тарпан…
Четвероногих теней табун
явных и мыслимых стран!..

              +++
Белый араб на ржавый бархан
вынесен шлейфом зари.
Нет в лексиконах слова "изъян".
"Совершенство" дают словари.
Равно как есть "божественно", "Бог".
Миру белого дал Он коня,
создав то, что смертный не смог.
А между делом – меня…




(с) Фото: Валерий Дьячков (Барановичи, Беларусь)