О предначертанном. Фатализм

На темном летнем небосклоне,
Куда ни глянь - везде они:
Одним источники прозрения и веры,
Другим - не меркнущие маяки.
Недостижимо близкие примеры,
Несовершенности, природе вопреки,
Рассыпав монолитно хладнокровный трепет,
На самом дне безбрежной в вечности реки,
В покое первородном лишь момента лепет,
Константу изменяет в корне и,
Сбивает ноги пилигримов до крови.
Но их ничто не остановит.
Ведомые своей судьбой,
Находят путь.
И только свой.
Осознавая жизни суть,
Не сомневаясь, за своей звездой,
Идут, пока душа едина с телом,
Бывает, порознь порой.
В едино-одиночном марше смелом,
Врезаются в цинизм, но держат строй.
Довольствуясь своим уделом,
Взгляд устремляют в небеса.
А там, за горизонта призрачным пределом,
Находят важные ответы,
И продолжают верить в чудеса.
Хранят устои и приметы,
Не мыслят жизни без креста,
Умеют видеть знаки свыше,
Переступая глупые запреты.
Милее им сирень и береста,
Чем люди, что злым керосином дышат,
Забыв святые земли и места.
     И мой удел презренный вышит,
На полотне не вычурной ночи,
В углу невзрачном дивного холста.
Как манит мотылька огонь свечи,
Высмеивая смерть
     и унижая,
Меня влечет та чистота листа,
Что все помарки сводит без причины,
Что шанс дает
     не рухнуть с края,
Чье имя Искупления Звезда.
     Она не выведет к воротам Рая,
Не бросит жирного куска,
Подачками побалует едва ли,
Но выплеснет раскаянье
     из недр,
Ослабит боль воспоминаний у виска,
     Затронет нерв,
Что напряженней вороненой стали,
Предпримет ряд необходимых мер,
Случайных, как патрон и револьвер,
Лишь бы в крови моей на ядра
     расщеплялись,
Молекулы со сладким ядом той, что потерял.
Не первый день,
     не первый год по телу растекаясь,
Его то убивал, то к жизни возвращал.
Днем веселясь, а ночью Богу каясь,
Ту, что страдать заставил
     вспоминал,
Не понимая, что вкусив ее отвара
     сладость,
Серьезно отравился счастьем, коего не ждал...