Зеркала

- Ааааа, - раскрыв беззубый рот, кричала во всё горло Татьяна, и слюна текла из этого страшного черного провала. Ташке было противно смотреть на когда то родного человека, потерявшего всяческий человеческий вид. Худая, вечно голодная, не мытая, не ухоженная, в старушечьих обносках, ещё молодая, но проеденная болезнью Танька была страшна, как бывает, страшен человек, превратившийся в зверя. В глазах Ташки наверно отразились все её мысли, потому что Танька перестала кричать и, захлопнув пасть, затихла, словно готовящийся к нападению зверь, почуявший слабого, добычу.
-Ешь, - приказала Ташка и поставила тарелку с кашей на стол. Танька схватила тарелку и начала с жадностью пихать эту ещё горячую кашу в рот. Каша текла по подбородку, капала на стол, Танька давилась, кашляла, разбрызгивая слюну и кашу по кухне, но всё равно пихала её с жадностью неделю не евшего человека. Было это настолько неприятно, что Ташка закрыла глаза и отвернулась. За столом стало тихо, Ташка резко обернулась и успела уловить ненависть в глазах Таньки, эта ненависть полоснула острым ножом по глазам и тут же пропала.
-Ааа, - заголосила на одной нескончаемой ноте Танька, вновь раскрывая рот. Иногда Ташке казалось, что делает всё это Танька нарочно, из мести, из нежелания хотя бы как-то бороться со своей болезнью.
Было ли это так или болезнь прогрессировала и разъедала мозг Таньки, никто теперь сказать не сможет, каждый останется при своём мнении. Прошли годы, но до сих пор боялась, страшно боялась увидеть Ташка вот такой безумный, ненавидящий всё здоровое и живое взгляд.
После смерти Татьяны Ташка почувствовала облегчение, жить стало проще, появились поклонники, которых можно было привести в дом. Но поклонники уходили, карьера не складывалась, а здоровье стало подводить. Часто по ночам слышала Ташка истошный крик «Ааааа» и подскакивала с сильно колотящимся сердцем и долго ещё не могла уснуть. В своем, не заладившемся счастье винила Ташку сестру. Даже сейчас казалось, что в доме пахнет безумием, болезнью, мочой, а по утрам в зеркале раскрыв рот кричит Танька, поэтому хотелось Ташке поменять свою квартиру, на новую желательно в другом районе города.
Переезд не занял много времени. С собою Ташка взяла только своё бельё и надежду на счастье. В новой квартире действительно было всё по-другому. Сам воздух этого дома действовал на Ташку бодряще. Жаль счастье продолжалось не долго. Словно в насмешку новый дом превращался в камеру пыток. По ночам снилось Ташке, что даже стены в её доме кричат. Ташка закрывала голову подушкой, чтобы не слышать этот сводящий с ума крик. Измученная бессонными ночами Ташка решилась на поход к врачу. Каждая ночь для неё теперь начиналась с таблеток и отваров.
-Аааа,- крик разбудил Ташку посреди ночи и стал последней каплей её терпения. Ташка заплакала. Сколько в жизни ей пришлось вытерпеть и ради чего? Ради вот этих несправедливых, бессонных ночей? За что? Почему сестра, даже умерев, преследовала её?
-Прокляла она тебя, точно говорю, прокляла. Вота гляди, и воск почернел и занавеска за тобою черная.
Ташка резко повернулась и увидела за собой  ободранные, почерневшие стены.
-Да че ты на стены то уставилась глупая. Не видишь ты эту завесь, и никто не видит, одна я вижу. Точно тебе говорю, проклятие это. Снимать надо.
Решение обратиться к ведунье появилось не сразу. Ташка никогда не верила во всю эту муть со сглазами, проклятиями и венцами безбрачия, но доводящие до истерик крики измучили её до предела. Ведунья была последней надеждой. Обряд был странный как и сама ведунья, бабка с острым взглядом, резкой походкой и торчащими во все стороны короткими седыми волосами. Сначала бабка читала, какие- то молитвы, потом шептала заговоры, потом лила воду, ходила кругами, завывая и причитая. Честно сказать Ташка чувствовала себя неловко, словно оказалась на чужом празднике. Заплатив за услуги, она вернулась домой и целую неделю спала спокойно.
-Ааа, - кричала во сне Ташка, кричали стены, а из зеркала выглядывал беззубый, ввалившийся рот.
-Вот тебе сука,- с этим криком Ташка подскочила на кровати. Метнулась на кухню, схватила нож и с яростью доведенного до безумия человека протыкала ножом стены. Когда Ташка обессилила, она уперлась в стену руками. Из зеркала на неё смотрела Танька, словно зверь, готовый к последнему решающему  прыжку.  Ташка подняла руку с ножом и ударила в это ненавистное лицо. Осколки сыпались, крошились на полу под ногами взбешенной Ташки и в каждом, даже самом маленьком осколки отражался ненавистный Танькин взгляд.
22.11.2010