I

Сколько себе говорю: «Ляг, поспи.
Музы не будет! Завязывай.
Ставлю будильник. Снимаю носки.
Хлоп – рифма вскрылася язвою.

Воздух сквозь вальс обанкроченных фирм
Играет на солнечной флейте мне,
Пока серый дяденька сеет сапфир
В грядки цветного столетия.

Киоск напротив. А может и «за».
Швы на потерях расходятся.
Плачут на груди золотые глаза
Пресвятой Богородицы.

Есть в голове места для взлета птицы?
Нет. Головы заняты думами.
«…Нам бы в маршрутке бы уместица!
Вот еще! Что вы придумали?!».

Тело хворает? Если что,
У человека душа еще!
Люди уверены: борись! А не то –
Бог применит удушающий.

Слушайте! Земля оголяет жало
Бескомпромиссною хищницей.
А что нам? Лишь бы кольцо не жало,
И не пригорала яичница.

Запущенный грех сильнее всего.
Не срубишь электробритвою.
Грех не красивый… Я-ка его
Заштукатурю молитвою.

Извилины гладко текли по перилам,
Плеснела полка книжная.
Пару веков – и быть тупорылым
Станет выше престижного.

Срублена чаша древесных умов.
Разум, покрытый олифою,
Повыкидывался из домов.
Я прав! Разрази меня рифмою!

Я живу. Значит я – карниз
Меж мученьем и экстазом.
И только время капает вниз
Журчанием бачка унитаза…