Потомки Пушкина

       Сегодня  -  день  памяти   Пушкина...  10 февраля  1837 года  -   именно  тогда  по словам  Анны  Ахматовой  «услышав роковую  весть, тысячи людей  бросились  к  дому поэта  и   навсегда  вместе  со  всей  Россией  там  и  остались. ..  Вся  эпоха  мало-помалу  стала  называться   пушкинской... Он  победил  и  время,  и  пространство».
       Вот  вверху   на   открытке   -   самый пушкинский  уголок   Петербурга  первой трети  19-го века.   Набережная  Мойки ... Вдали  -  Михайловский  замок.  В  церкви   Спаса   Нерукотворного,  что   находится   внутри  здания Конюшенного   ведомства  (справа   на   картине, и отпевали  тайно  Александра  Сергеевича.   И  на   той   же  стороне  реки,  через  несколько  домов,  ближе к  Дворцовой  площади  -   его  последняя   квартира.  Здесь  он  мучительно  умирал  после  дуэли...
       А   10   февраля  1934 года   в  этом   доме  открылся   музей  поэта.  Тогда  был  восстановлен  только  кабинет,  а  12  лет  назад  -   вся  экспозиция.   Там   всегда  полно  посетителей,   а  уж  сегодня...  2  часа  45  минут  пополудни... Сотни  любителей  поэзии   стоят  со  свечами   во  дворе   у  памятника,  а  после   слушают   стихи  Пушкина   в  хорошем  исполнении...   Звучат   ноктюрны..  А   мне  вспоминается   торжественное   шествие  множества  людей   в черных   одеяниях   с  капюшонами  со свечами в руках  от  места дуэли  на Черной речке  до  этого  дома  -   тогда  была  юбилейная дата,  и  на следующий год   -  тоже  будет.
       Соседний  дом  на  набережной   -  родовое  гнездо   Ивана  Пущина,  любимого друга  поэта.  Далее,  за  ним  и  за  Капеллой  -   знаменитая  гостиница  Демута.   Сюда   и   прибыли сначала  из  Москвы  Пушкин  и  Натали,  чтобы   позднее  обосноваться  в  Петербурге.   А  до  Невского  проспекта  отсюда  -  рукой  подать.   На  другой   стороне  Мойки,  у   б.Полицейского моста  - «Кондитерская Вольфа  и  Беранже",  которую  любил  посещать  Александр  Сергеевич.  Именно  в ней  он  встретился  27-го  января  по  ст. стилю   со  своим  секундантом  Данзасом,  выпил  стакан  лимонада   и  поехал  к  месту  роковой  дуэли...
       А  вскоре  здесь  же  Федор  Глинка   читал   «На  смерть  поэта»  -   стихотворение,  брошенное  в  лицо  убийцам  еще  никому  не  известным  Михаилом  Лермонтовым...  В  1983-м  году  в  этом  помещении   открылось  Литературное  кафе  с  прежним  названием..
       Вот этот,  описанный выше  отрезок   набережной,  и  должен был  стать  заповедной  зоной  еще  в  проектах   первого  Мэра  города   Анатолия  Собчака,  жившего   почти напротив  музея  Пушкина.   Может  быть,  со  временем...
       Недавно  в  Париже  у  знаменитого  Жерара  Депардье  спросили,  где  бы  он  хотел  прожить  свою  вторую  жизнь,  если б она была  дарована?  Он  ответил:  " В
России  начала  19-го века".  Это  француз-то!  Да,  это  была  удивительная  эпоха -
взлет  мысли, культуры,  время  надежд...  Иностранцы  приезжали  сюда ( некоторые - спасаясь от  революций )  и оставались  жить навсегда...  И  Пушкин  стал  самым  ярким  выразителем  этой  эпохи. А  Депардье  сегодня  в  Питер  прилетел  на  съемки...
       У  Александра  Сергеевича,  к  счастью, много  прямых  потомков — и в России,  и  за  рубежом. Что мы знаем о них?  Его дочь Мария - прообраз Анны Карениной... У неё  и у младшего сына поэта - Григория - детей не было. Последний вторую половину жизни сохранял для нас Михайловское.  В  России - потомки  сына Александра - генерала. А  за  границей - дочери  Натальи. Внучка  и  внук  поэта  породнились  с  царской семьей.  Сейчас  в  живых - около двухсот человек.
        Когда-то  в  юности   на  открытии  «Домика  станционного  смотрителя»  в  деревне  Выра,  что  под  Петербургом,   я   стояла  невдалеке  от  курящего  сигарету  правнука  Пушкина -   Григория  Григорьевича  Пушкина ( почему-то тогда не приехал  его  сын  -  Александр).  Мы  вместе  ждали начала церемонии.  Но  все затягивалось ,  и  мы  с  приятелем  успели   сходить  в  трактир  «У  Самсона   Вырина». А  потом,  замерзнув,   нашли   какое-то подсобное   помещение..  В  нем  оказалась  натопленная  печь   и ... пианино.  Мой  спутник  стал  исполнять   «Лунную  сонату»,  а  я ...  прижала  ноги  в капроновых  чулках   к   печке   -  и  оставила  на ней -  не ноги,  слава  Богу.    В  общем,  свой  след в  истории, даже два...   А  приобретенная  там  книжка  про  «Домик...»  стала  настольной. Она  возвращает  меня  в  пушкинскую  эпоху...
            На  самом  деле   мы  все  -  потомки   Пушкина.   Поэтому  с  гордостью  повторяем  слова «Пушкин — наше  Всё»  Аполлона  Григорьева   и   в  штыки   принимаем  «Пушкин  -   наше  Ничто»
 Вадима  Синявского.   Хотя  он   лишь по-другому   взглянул   на  личность Поэта,  отметил  его  легкость,   восприимчивость всего  нового ,  полное  отсутствие  ангажированности.  А еще, возможно,  хотел  просто  влить  новую  струю  в  пушкиноведение,  заставить всех   вновь  заговорить  о  великом  Поэте.   Синявский  был  оригинал:   он  даже   просил  устроить  свои  поминки  непременно  с  веселыми  анекдотами... Его желание  было  исполнено.
       Да,   мы  -   потомки  Пушкина...  Нам  принадлежит  все   его  достояние  -   и  не  только  книги,  но  и  дома-музеи,  усадьбы,  и  даже  его  вкусы...  Недавно я  узнала,  что  в  Твери  варят  яичницу по рецепту  Гальяни,  полюбившуюся  А.С.,  а  в  Торжке  -  жарят  котлеты, воспетые  поэтом. 
      В  середине  19-го   века в России  стал угасать  интерес  к  поэзии. Лишившись  двух  своих  гениев,  она  еще  держалась  именами  Тютчева  и  Фета. Первого, кстати,  успел  представить  в  своем  "Современнике"  еще  сам  Пушкин.  Брат  Александра  Сергеевича - Лев -  тоже  был  хорошим  поэтом,  но  не  дерзнул  печататься. Наступало  время  великой  русской  прозы...   И   так   продолжалось   аж  до   Серебряного  века  русской  поэзии,  до  бурного  ее  всплеска.   А  в  промежутке...  поэты  средней  руки  пристраивали  свой  талант  как  могли,-  не  в  стол  же  писать... Например,  при  кладбищенских  конторах...  Стоила   эпитафия  порядка  двух  рублей*.   А  уговорить  безутешную  вдову -купчиху  или  вдовца  было  несложно:  ссылались  на  великих -   ведь  у  тех   на  памятниках  нетленные  строки  выбиты,  а  чем  Ваши   благоверные  хуже?   И  вот  выбивалось  такое:
             Покойник  дорогой!  Я  день  и  ночь  в  слезах,
             Готова,  как  и  ты,  вся  обратиться  в  прах...               

Или:   -     И  слезы,  мой  родной,  лью  чище  перламутра.
             Так,  незабвенный,  спи  до  радостного  утра...   

Когда  не  было  своего  стишка,  поэты  иногда  обращались  к  Пушкину.  Особенно  любили «Нет,  весь  я  не  умру»...  Эти  сведения  взяты из  петербургских  газет  начала  20-го  века ( честно  говоря,  гуляя иногда  по  Смоленскому  кладбищу,  я  редко  встречаю старые  эпитафии , а  чаще - просто надписи  "Почетный  гражданин "и имярек с  датами).
    «  Тогда  же  появился  в  Питере и  некий   прототип  Остапа  Бендера  -  задолго  до настоящего.    Нигде  не  работал,  наследства  не  имел,  а  жил  весьма  прилично  в  доме на  Невском  проспекте,  обедал  в ресторанах... К  нему  с  утра   толпился   народ  -  значит,  у  него  было хорошо  поставленное  дело...  Клиентами его был  простой  люд,  работающий  в  городе по  найму.    Однажды   тайна  его  открылась  -  оказалось, что  он  сочинял  вошедшие  в моду   рифмованные  письма.   Брал  дорого  -  по  40  копеек за  письмо.  Часто  шли  в ход и  пушкинские   строки:   «Я  к  Вам  пишу,  чего  же  боле...»,  «Я   Вас  люблю, - хоть  я бешусь»,-  для  предмета  страсти. И  о  природе, " о  вине, ...  о  своей  родне"   и  для  родни  -   в   деревню. Но  вдруг поэт  сильно  запил, исписался,   разорился...   А  потом -  перебрался  в  Москву  да  другим  занятием  увлекся.  Сегодня,  к  сожалению, почти   никто не пишет  письма,  а рифмованные  - тем  более.  Зато  на  нашем  сайте - не  один  десяток  "потомков "  поэта  по  мужской  прямой  линии...


*Здесь и далее использованы материалы книги Ю.Дягилевой и Д.Сысоева «Неизвестные байки старого Петербурга»., СПБ, 2003 г. с комментариями  автора  эссе.


                10 февраля 2011 г.