1. 25. Не плачь, ведь ты не на поминках!

Слова заградотряд, штрафбат, как чей-то приговор звучат, слова бездушные и злые, как пистолета выстрелы сухие.
Они из той войны пришли и в память навсегда вошли, они всем режут слух, от них озноб, или испуг.
Они, как лай собак и чья-то смерть в кустах, об этом хроники молчат, архивы запечатаны лежат.
Их вспомнил мне  случайно, в рассказе о войне печальном, беседа была ни о чём, войне далёкой и былом.
Болтали мы за жизнь со стариком, в войну он был ещё мальцом, годков наверное двенадцать, хотелось повоевать и драться.
Соплив, на фронт не взяли, в деревне коркою питались, передовая вёрст за пятьдесят, через деревню шёл штрафбат.

Охранники с собаками, все в новом, штрафбатовцы в тюремном и суровы, примерно тыща, иль чуть больше человек и взгляд из по до лба на всех.
Колонна за околицу ушла и улица безмолвно разошлась, дня через три,  иль пять, не помню и надо не соврать.
А может даже больше, работали деревней в поле, тогда забыли все о школе, а голод тёткою в неволе.
Вдруг лай собак, ведут колонною солдат, охранники с собаками все в новом, солдаты с раненьями суровы.
Перебинтованы, плечо, рука, а иногда бедро, нога, без поясов, ремней, собаки лают озверев.
Они чрез поле, лес, охраны шутки, смех, к забытому давно оврагу, мы вслед неслышною ватагой.
 
Охране вовсе не до нас и чей-то смерти пробил час, к оврагу колонну подвели, построили в шеренгу по один.
Я из лесочка видел это, старик мне будто по секрету, наверно человек пятьсот, сорок второй, иль третий год.
Солдаты падали, как сноп, от выстрелов теперь всегда озноб, те все солдаты самострелы были, их просто расстреляли и забыли.
Землицей поверху слегка, тогда была война, слеза безмолвно потекла, где, чья, теперь вина.
Нас перебил внучок его, я в армию, да, ни за что, не буду олигархов защищать, на них мне наплевать.
Они мне ни отец, ни мать, на них мне попросту насрать, они ограбили всех нас, а я их защищать, да, щас!
 
Нет нынче Родины у нас, плевать мне на присягу и приказ, я лучше сразу сдамся в плен, чем превращусь за олигархов в тлен.
Ты, дед, мне не морочь мозги, поэту тоже обо мне скажи, иль лучше сдую сразу за границу, там буду работать, иль учиться.
Народ давно во скот повержен, нас здесь за быдло держат, державы нет у нас отныне, не плачь, ведь ты не на поминках.
Я выслушал тираду эту, не мне давать советы, встал, распрощался с дедом, теперь вот вам поведал.
Брёл с непокрытой головой, к себе, к себе домой, брел, как за гробом, с прежнею усопшею страной.