Скиталец

I. На восходе волшебном серебристой луны,
На заре новой эры сего мира страстей,
Странник безликий в клубах тишины
Проходит сквозь земли войны и костей.

Здесь кровь проливали врагов и друзей,
Здесь ведьм на кострах освещали крестом,
Здесь воздух пропитан фанатичностью дней,
Когда псевдодухи пророчили в нем.

И бедная матушка, святая земля,
Суха. Обеднела от войн и судов.
Бесчестные люди, о боге крича,
Забирали детей из родных домов.

И вороны, молча кружа над равниной,
Ждут новых жертв на кострах алтарей,
Ждут, чтобы вновь упиваться картиной,
Что зовется святым очищеньем огней.


II. Странник безликий, он не ведает горя,
Он ищет себя во Вселенной, в мирах.
И в город попав, что у дальнего моря,
Путник впервые почувствовал страх.

Инквизиция правит над городом этим,
Там люди что тени: серы и бледны.
«Словом от бога во тьму мы вам светим!» -
Они объясняют приговор для судьбы.

Грязь и обман, и взятки, и власть –
Вот и вся сущность тамошних церквей.
Огонь и кресты, эта христова страсть,
Прерывается только для сна и речей.

Моря шумный прибой омывает тела,
Что бросают, распятые, в воду с обрыва.
Палачи топорами, без слез и стыда,
Каждый день убивают друзей и любимых.


III. В плену оказавшись за веру свою,
Посланником черта он был оглашен.
За то, что нездешний он в этом краю,
Сказали скитальцу: «Ты будешь сожжен».

Три ночи, три дня без еды и воды
Провел он в темнице на холодном полу.
Одинокий, чужой, он был взят под узды –
Шрамы легли у него по лицу.

На четвертое утро его вывели в свет –
Глаза не слезились, бо повязка была.
Люди молчали, не кричали им в след:
Приказано было бояться им зла.

Они и боялись. И стоя смотрели,
Как путник становится перед судьей.
Факел зажгли, огни полетели,
А странник молился пред своею судьбой.


IV. И в это мгновение брызнуло солнце
На того, что назвали адовым бесом.
И в обреченной душе появилось оконце,
Как солнечный луч сквозь тучи над лесом.

Люди падали ниц, палачи разбежались,
Куратор схватился за сердце свое.
А скиталец стоял. Его губы смеялись.
И девушка белая подле него.

В этом городе солнца не видел никто.
Сотни лет они жили под серостью дней.
Сжигая, они разъярили его.
И отныне он для них бога святей.

И дух белой девы раскинулся в небе:
Отступила на время, зажмурившись, смерть.
Во слепящем прекрасном и яростном свете
Неприступная прежде их рухнула Твердь.