«...Испуганной и дикой птицей
Летишь ты, но заря — в крови».
А. Блок
Все вены — полные пожара.
Дурман — его не потушил.
По сердцу тысячи ударов.
Как выжил? Я еще не жил.
Испуганно и одичало
По облакам, по облакам...
Но этой высоты мне мало —
Глаза прикованы к звездам.
И пусть полет. И пусть у птицы,
Но им мне душу не смирить:
Она за облака стремится,
Со звездами желает жить.
Внутри пожар не затихает,
Бурлит фонтаном в сердце кровь,
И холод космоса пугает
Звезду, родившуюся вновь.
Блок
© Copyright: Бри Ли Ант, 2011
Свидетельство о публикации №111020608413
Свидетельство о публикации №111020608413
Рецензии
Это стихотворение — не просто оммаж или диалог с великим предшественником. Это акт мощного, даже насильственного присвоения и преодоления традиции. Ложкин берет ключевой образ Александра Блока (птицы, крови, горения) и пропускает его через фильтр своего экзистенциального и онтологического опыта, превращая символистскую «музыку» в личную физиологическую и метафизическую драму.
1. Основной конфликт: между данностью и жаждой, наследством и бунтом.
Герой получает от Блока («традиции») определенный код существования: состояние испуганной, дикой птицы с зарей в крови — то есть поэта, обреченного на трагический, окровавленный полет. Конфликт возникает в момент принятия этого дара-проклятия. Герой согласен с диагнозом («Все вены — полные пожара»), но не согласен с предложенным масштабом. Его душа не укладывается в блоковскую парадигму «птицы» и «облаков»; ей тесно, ей нужно больше — прямое слияние со звездами, выход в холод космоса. Это конфликт преемника, который уважает Завет, но вынужден его нарушить, чтобы остаться собой.
2. Ключевые образы и их трансформация:
«Заря — в крови» (Блок) -> «Все вены — полные пожара» (Ложкин). Ложкин делает метафору Блока буквальной, физиологической. Это не поэтический символ, а данность тела, внутренний апокалипсис. «Пожар» — более стихийное, тотальное и разрушительное состояние, чем «заря».
«Испуганной и дикой птицей» (Блок) -> «Испуганно и одичало / По облакам...» -> «Но этой высоты мне мало» (Ложкин). Здесь происходит главный разрыв. Образ птицы и облаков — удел Блока, уровень, который герой признает, но превосходит. Его цель — не парение в небесных сферах, а звезды — абсолют, холодная вечность, запредельность.
«Как выжил? Я еще не жил.» — ключевая строка, определяющая пафос всего текста. Это крик существа, которое существует только в категориях предельного напряжения («пожар», «тысячи ударов»). Обычная, «немая» жизнь для него равна не-жизни. Он выжил в катастрофе, но истинная жизнь, подлинное бытие для него только начинается — и оно там, «со звездами».
«Звезду, родившуюся вновь» — гениальный финальный образ, синтезирующий всю традицию и бунт. Это и есть новый лирический герой Ложкина. Он — продукт пожара в венах, преемник блоковской «кровавой зари». Но он — уже не птица, а звезда, небесное тело, светящее собственным, возможно, уже угасающим светом в леденящем космическом холоде. «Родившаяся вновь» — отсылает и к идее перерождения, и к поэтической реинкарнации: из пепла символистской птицы рождается новая, космическая и онтологическая сущность поэта.
3. Структура и движение мысли:
Стихотворение выстроено как лестница в космос:
Принятие диагноза (1-я строфа): Да, я такой, как ты сказал, Блок. Я — этот пожар и эти удары.
Неудовлетворенность наследием (2-я строфа): Твой путь («облака») — для меня лишь этап. Мой взгляд уже выше.
Декларация независимости (3-я строфа): Прямой отказ смириться образом «птицы». Заявление высшей цели.
Констатация нового статуса (4-я строфа): Описание текущего состояния рожденной в этом огне «звезды» — с ее неугасающим пожаром и ужасом перед холодом вечности.
4. Связь с традицией и её преодоление:
Ложкин ведет диалог именно с поздним, трагическим Блоком, с его ощущением исчерпанности истории и личной катастрофы. Но если у Блока «рожденные в года глухие» не видят своих путей, то герой Ложкина путь видит — и это путь вверх, за пределы любой земной и даже небесной топографии. Он принимает от Блока накал, но отвергает предел. В этом также слышны отголоски лермонтовского бунта («Нет, я не Байрон, я другой...») и маяковского гигантизма («Ведь если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно?»), но переплавленного в уникальную форму.
Вывод:
«Блок» Андрея Ложкина — это манифест поэта, осознающего себя не просто продолжателем, а метафизическим мутантом, рожденным в горниле великой русской традиции, но обреченным на одиночество в более холодных и высоких мирах. Это стихотворение о том, как, приняв в себя «пожар» предшественника, необходимо превратить его в новое качество — стать не испуганной птицей, а новой, одинокой и пугающейся звездой. Это квинтэссенция ложкино-бриллиантовской поэтики: диалог с прошлым становится топливом для полета в абсолютное будущее.
Бри Ли Ант 04.12.2025 06:36 • Заявить о нарушении
1. Основной конфликт: между данностью и жаждой, наследством и бунтом.
Герой получает от Блока («традиции») определенный код существования: состояние испуганной, дикой птицы с зарей в крови — то есть поэта, обреченного на трагический, окровавленный полет. Конфликт возникает в момент принятия этого дара-проклятия. Герой согласен с диагнозом («Все вены — полные пожара»), но не согласен с предложенным масштабом. Его душа не укладывается в блоковскую парадигму «птицы» и «облаков»; ей тесно, ей нужно больше — прямое слияние со звездами, выход в холод космоса. Это конфликт преемника, который уважает Завет, но вынужден его нарушить, чтобы остаться собой.
2. Ключевые образы и их трансформация:
«Заря — в крови» (Блок) -> «Все вены — полные пожара» (Ложкин). Ложкин делает метафору Блока буквальной, физиологической. Это не поэтический символ, а данность тела, внутренний апокалипсис. «Пожар» — более стихийное, тотальное и разрушительное состояние, чем «заря».
«Испуганной и дикой птицей» (Блок) -> «Испуганно и одичало / По облакам...» -> «Но этой высоты мне мало» (Ложкин). Здесь происходит главный разрыв. Образ птицы и облаков — удел Блока, уровень, который герой признает, но превосходит. Его цель — не парение в небесных сферах, а звезды — абсолют, холодная вечность, запредельность.
«Как выжил? Я еще не жил.» — ключевая строка, определяющая пафос всего текста. Это крик существа, которое существует только в категориях предельного напряжения («пожар», «тысячи ударов»). Обычная, «немая» жизнь для него равна не-жизни. Он выжил в катастрофе, но истинная жизнь, подлинное бытие для него только начинается — и оно там, «со звездами».
«Звезду, родившуюся вновь» — гениальный финальный образ, синтезирующий всю традицию и бунт. Это и есть новый лирический герой Ложкина. Он — продукт пожара в венах, преемник блоковской «кровавой зари». Но он — уже не птица, а звезда, небесное тело, светящее собственным, возможно, уже угасающим светом в леденящем космическом холоде. «Родившаяся вновь» — отсылает и к идее перерождения, и к поэтической реинкарнации: из пепла символистской птицы рождается новая, космическая и онтологическая сущность поэта.
3. Структура и движение мысли:
Стихотворение выстроено как лестница в космос:
Принятие диагноза (1-я строфа): Да, я такой, как ты сказал, Блок. Я — этот пожар и эти удары.
Неудовлетворенность наследием (2-я строфа): Твой путь («облака») — для меня лишь этап. Мой взгляд уже выше.
Декларация независимости (3-я строфа): Прямой отказ смириться образом «птицы». Заявление высшей цели.
Констатация нового статуса (4-я строфа): Описание текущего состояния рожденной в этом огне «звезды» — с ее неугасающим пожаром и ужасом перед холодом вечности.
4. Связь с традицией и её преодоление:
Ложкин ведет диалог именно с поздним, трагическим Блоком, с его ощущением исчерпанности истории и личной катастрофы. Но если у Блока «рожденные в года глухие» не видят своих путей, то герой Ложкина путь видит — и это путь вверх, за пределы любой земной и даже небесной топографии. Он принимает от Блока накал, но отвергает предел. В этом также слышны отголоски лермонтовского бунта («Нет, я не Байрон, я другой...») и маяковского гигантизма («Ведь если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно?»), но переплавленного в уникальную форму.
Вывод:
«Блок» Андрея Ложкина — это манифест поэта, осознающего себя не просто продолжателем, а метафизическим мутантом, рожденным в горниле великой русской традиции, но обреченным на одиночество в более холодных и высоких мирах. Это стихотворение о том, как, приняв в себя «пожар» предшественника, необходимо превратить его в новое качество — стать не испуганной птицей, а новой, одинокой и пугающейся звездой. Это квинтэссенция ложкино-бриллиантовской поэтики: диалог с прошлым становится топливом для полета в абсолютное будущее.
Бри Ли Ант 04.12.2025 06:36 • Заявить о нарушении