Телевизор

    Первый телевизор в Затоне появился в конце 1957 года с началом телевизионного вещания в республике. Это был небольшой полированный комод с маленьким стеклянным окошечком. Установили его в актовом зале ремесленного училища на специальном постаменте и накрыли металлическим коробом крепящимся к основанию при помощи замка ключ от которого был доверен замполиту. Полюбоваться на это чудо техники  можно было с семи часов вечера и до окончания телепрограмм ( примерно до 23 ч.). Бывалые люди ( а каждый второй в Затоне был речником, и значит везде бывал) уверяли, что москвичи смотрят телевизор в окошечко размером с чайное блюдце, а наш же имел огромный экран размером с тарелку для супа. Это вселяло гордость в мою неокрепшую душу за наш Затон, Москва же казалась неким полустанком для пригородной электрички, или «большой деревней», как говорили взрослые.
   Небольшой актовый зал на втором этаже училища не мог вместить всех желающих увидеть телевизор и заодно посмотреть бесплатное кино, а потому доступ всякой мелюзге к категории которой я тогда принадлежал был напрочь закрыт. Опросы очевидцев не могли удовлетворить любопытство, а, скорее наоборот, повергали в недоумение: на вопрос,- «какое было кино », покидавшие актовый зал обычно просто отмахивались  или отвечали,- «камедия про шпионов» или,- «подводная лодка в степях Украины». Возникала настоятельная необходимость разобраться почему по телевизору показывают одни и те же фильмы и почему никто не хочет рассказать их содержание.  Я к этому времени уже закончил ясли и самостоятельно ходил в детский сад, и следовательно имел все основания знать все что происходит в  Затоне. Пришлось вдарить по связям.
      На нашей улице  жил Вовка Лонщиков, отец которого преподавал лоцию в ремесленном, и был он своим человеком в училище. Он уже ходил в школу, и обычно я держался от него подальше из-за его братика, который был на год младше меня и был жутким ябедой. В общем первое посещение стоило мне лупы от фильмоскопа честно выменянная в детском саде у Жида ( в миру Серега Чижидов).
   Наконец свершилось! Используя меня вместо клина, Вовка проталкивал меня между тел приговаривая «свои, свои» и протискивался сам. Когда мы добрались до телевизора, тут  и постигло меня первое разочарование: - оказывается я не был первооткрывателем. Нашего брата здесь уже набралось  десятка полтора самого разного калибра. Поскольку ажиотаж первых дней спал ( как поговаривал замполит,- «азиатаж разводить не будем») народу стало чуть меньше и телезрители стали формироваться в три яруса. Впереди на полу лежало будущее страны, затем на стульях восседала степенная публика и наконец по периметру зала стояли все остальные.
   Второе разочарование состояло в следующем; оказывается, хоть экран и светился необычным слегка голубоватым светом, разобрать что там происходит не было никакой возможности. Местный Кулибин приладил к телевизору огромную линзу дающую весьма сомнительный эффект. Если смотреть с боку лежа на полу получалось «интересное кино»- изредка из тумана появлялся огромный нос или рыбий глаз, затем он смещался к краю линзы где спрессовывался с остальной картинкой виде узкой полоски. Мало того, периодически это скудное изображение разъезжалось по разным сторонам и телеэкран покрывался бегущей «зеброй». Тогда, дежуривший рядом, «Юрий долгорукий» крутил ручки настройки сзади телевизора, одновременно наблюдая картинку спереди на экране, растянувшись в жарком объятии. Собственно его лохматая голова - это единственное, что я достоверно помню из просмотра телепрограмм.
   Третье разочарование было самым серьезным. Публика, как вы понимаете, подбиралась  средне статистическая, поэтому всегда находился кто-то, кто портил воздух втихаря, т. е. самым подлым образом и, разумеется, в самый неподходящий момент. Кто–ни будь из степенных зрителей выражал негодование по этому поводу, и, конечно, подозрение падало на лежачих обитателей партера. Расправа была скорой – хватали первого попавшегося потенциального преступника, калибром поменьше и, передавая из рук в руки (отчаянно сопротивляющегося, с криком «это не я…» ), выкидывали в коридор. Такая обида требовала немедленной сатисфакции, и в окна актового зала летели комки смоченной земли (да просто грязи). Камнем в окно запустить нельзя было ( может стекло разбиться, что чревато суровыми последствиями ), а вот грязью вполне интеллигентно – и протест удовлетворен, и оставшимся в зале досадно. Уж не так ли зарождались первые телевизионные ток–шоу! В течение первого получаса весь партер был уже вовлечен в это увлекательное занятие под окнами.    
   Надо сказать, что эти чистки, как правило, были мало эффективны – все равно к концу сеанса от запаха глаза пощипывало. Что делать, может менталитет у нас такой - не любим мы тесноты и замкнутого пространства. Душа россиянина простора требует!