Ода Москве

Спасибо,Полина!Вот,сколько Вы вложили усердия в такую трудную работу,чувствовать себя частицей великой Москвы-наверное в такой момент ,внутри пробегают миллионы электрических зарядов,и наверное столбенеешь на несколько минут и не можешь отвести взгляда,в Москве наверное много прекрасных мест!Полина,может Вам будет интересно почитать не много о том как ,как выглядела прекрасная Москва в 14-веке.Я когда-то выписывал пару разных книг-а,книга о Руси пришла мне в подарок,очень интересная :

Михаил Николаевич Лебедев. Сон великого хана.

Широко и привольно раскинулась Москва белокаменная, хотя название
"белокаменной" она заслужила еще недавно, за два десятка лет до
описываемых событий, когда в 1367 году великий князь Дмитрий Иванович
заложил каменный Кремль, который и был построен в непродолжительное время.
С постройкою каменного Кремля начали воздвигать и каменные церкви, кроме
существующих уже соборов Успенского и Архангельского, церквей во имя
Святого Иоанна Лествичника и Преображения Господня, построенных еще князем
Иваном Даниловичем Калитой, большим ревнителем благочестия. Москва начала
принимать тот величественный вид, который придавали ей храмы Божии,
возвышавшиеся по всем ее направлениям. Особенно Успенский и Архангельский
соборы и храм Преображения Господня отличались благолепием, усиливаемым
настенною живописью, изображающей события из священной истории и лики
святых, особенно почитаемых греко-российскою церковью. Это расписывание
церквей было совершено в княжение Симеона Ивановича, прозванного Гордым,
причем Успенский собор расписывали греческие живописцы, привезенные
митрополитом Феогностом, Архангельский собор - "русские придворные
живописцы Захария, Иосиф и Николай с товарищами", а церковь Преображения
Господня - иностранец Гойтан, переселившийся в Москву из Италии. За
исключением этих и других каменных храмов, было порядочно и деревянных, но
в 1382 году, во время нашествия Тохтамыша, обратившего Московское великое
княжество в кучу дымящихся развалин, все деревянные церкви были сожжены,
каменные храмы разграблены, Москва в один час лишилась всего, что было
приобретено со дня ее основания, и бедному опустошенному граду пришлось
начинать снова "украшаться храмами и монастырями", составлявшими уже и
тогда его славу. Во всяком случае, князь Дмитрий Иванович Донской, в
княжение которого произошло сожжение Москвы Тохтамышем, употребил все
старания к восстановлению своей столицы, и немногие уцелевшие храмы были
приведены в свой прежний вид, а затем стали строиться и новые, но в первые
годы княжения Василия Дмитриевича, не унаследовавшего от отца его
прилежания к Божиим храмам, Москва была скудна церквами по сравнению с
недавним прошлым, и только неугасающая ревность митрополита Киприана в
делах веры служила к тому, что "домы Господни" продолжали вырастать на
стогнах Белокаменной.
Не имея правильного расположения улиц, Москва представляла из себя
огромную деревню, раскинувшуюся по берегам Москвы-реки и Яузы. Улицы
назывались "концами" и сходились со всех сторон к Кремлю, называвшемуся
собственно "городом", тогда как закремлевские части Москвы именовались
"посадами", являвшимися как бы предместьями города-кремля. Характер
городских построек был однообразен. Обыватели Москвы, как и все вообще
русские люди того времени, не питали в душе никаких честолюбивых
стремлений щегольнуть красивою внешностью своих жилищ и строились
попросту, "как Бог приведет".
Постройка домов была незамысловата. Срубались обыкновенно одна или две избы желаемых размеров, ставились на облюбованное место; сверху срубы
покрывались тесом, внутри делались пол и потолок, а то и вовсе без полу,
вместо которого служила простая земля, в стенах прорубались небольшие
отверстия для окон, затягивались бычачьим пузырем или слюдою; посреди полу
становилась печь, в большинстве случаев лишенная трубы, потому что избы
были курные, и дом был готов. А если позади дома стояло несколько житниц и
помещения для скота, а кроме того, имелся садик, огражденный невысоким
заборчиком, то говорили, что хозяин двора - зажиточный человек, могущий
жить как у Христа за пазухой. Во всяком случае, подобный род жилых
построек являлся преобладающим, соответствующим духу того времени, когда
каждую минуту можно было ожидать вражеского нашествия, а с ним и лишения
всего,что ни имеешь.
На более видных местах, преимущественно же вокруг церквей и близ
кремлевских стен, красовались обширные палаты великокняжеских бояр и
купцов, не жалеющих "животов" для вящего украшения своих жилищ, потому что
возможность лишиться всего их не страшила: враги пограбят, пожгут да и
уйдут, тем временем они отсидятся за крепкими стенами Кремля, где
сохраняют свои сокровища, а когда враги покажут тыл, то на месте
уничтоженных палат они построят еще лучшие и заживут такими же богачами,
как прежде. Большинство боярских и купеческих хором окружалось высоким
частоколом, из-за которого виднелись только крыши, и, проезжая по
московским улицам, незнакомый человек мог бы подумать, что это не жилища
мирных граждан, а более или менее неприступные крепости, единственное
неудобство которых заключалось в том, что их можно было легко зажечь, чем
во время неоднократных набегов на Москву татары и пользовались, сжигая все
городские строения, не входившие в состав "каменного города", или Кремля.
Летом 1394 года, по совету бояр, великий князь приказал копать ров от
Кучкова поля, или нынешних Сретенских ворот, до Москвы-реки, для
сильнейшего укрепления столицы. Ров этот имел две сажени в ширину и
полторы сажени в глубину, ввиду чего работа в одно лето не могла быть
кончена и в 1395 году копание рва продолжалось. В немногих местах, против
наиболее оживленных улиц, через ров были перекинуты мостики, и ими
заведовали особо выбранные сторожа, опускавшие мостики с восходом солнца и
поднимавшие их на ночь.

Константин Мартенс   01.06.2013 16:31   •   Заявить о нарушении