Летописи Лихолетья. Сказка. Глава первая

Логос, вечно сущий, люди не понимают и прежде, чем услышат его, и услышав однажды. Ибо, хотя все и сталкиваются с Логосом, они подобны не ведающим его, хотя и узнают вроде как, по жизни, такие же слова и вещи, о которых говорю я, различая их согласно их природе и высказывая, как они есть, по сути. Люди же зачастую не осознают того, что делают, и поступают подобно спящим…       (Гераклит)

Ты долго ль будешь за туманом
Скрываться, Русская звезда,
Или оптическим обманом
Ты обличишься навсегда?...
(Ф.И.Тютчев)

Присказка


В государстве Тридевятом,
Испокон морозноватом,
Где коротенькое лето,
9 месяцев – зима,
Жили люди небогато,
Но различных супостатов,
Что сюда извечно лезли
Били крепко и весьма.

И решили бусурманы:
«Невозможно коли прямо
Эти земли захватить
И народ поработить,
Будем действовать обманом:
Надо нам народ в болванов,
В полудурков превратить,
Изнутри поработить!
Оболваним мы народ:
Всё ввернём наоборот!
Сделаем такое дело:
Чёрное представим белым,
Зло представим мы добром
А бумажки – серебром!
С 30 коробов наврём
И все души заберём!
Кого надо мы раскрутим:
Гением предстанет трутень,
Глист предстанет, как трудяга;
Главное – была б бумага,
На всё это документ,
Подтверждающий патент!
Кто ж поклонится Бумажке –
Сам становится букашкой!
Но без Магии нам, братцы,
Тут никак не разобраться:
Надо фартуки надеть,
В гороскопы поглядеть,
И священную рулетку
Раскрутить, затем пипеткой
Капнуть зелья капель шесть,
Заклинанье произнесть,
Воскурить наркотик едкий,
Ещё капнуть из пипетки,
Танец тайный станцевать
И друг другу честь отдать,
Козьей морде поклониться,
Ничему не удивиться,
Что потом произойдёт…
Тут всё и случится, вот…»

Был, ведь, зал для заседанья –
Изменилось мирозданье:
Всё вокруг перевернулось,
Перспектива изогнулась:
Глядь, кругом то ли бедлам,
То ли капище, то ль храм:
Золотые стены слепят,
В золотом великолепье
Всё смешалося вокруг…
Всё опять качнулось вдруг…
Да и вновь установилось…
Так всё это и случилось…
Лишь три буквы в вышине
Проступали на стене…


Глава первая


Стольный град на Чёрной речке
Высился, текла беспечно
Речка меж лесов, болот…
Плыл по речке тихо плот…
Вот волна его качает,
Вот он к берегу причалил –
Где-то с заднего торца
Возле Царского Дворца…

Сам Дворец стоял над Чёрной
Речкой той, текла привольно
Эта речка сквозь мосты
Да прибрежные кусты,
Поплавки слегка качая, –
Рыбаки свои печали
Утоляли за удой
Подле Чёрной речки той...

На душе рыбацкой пелось;
В речку солнышко смотрелось, –
Отражались в ней леса,
Голубые небеса.
Красны девицы купались
В речке, брызгались, смеялись…
А за ними, сквозь кусты,
Взяв под мышку свой костыль,
Наблюдал министр царский, –
Столь искуснейший в коварстве,
Что любого обмануть
Мог – и глазом не моргнуть!
Жизнь свою он жил обманом,
Ради личного Кармана, –
А народу от него
Не бывало ничего,
Акромя больших убытков,
Зато новое корыто
Золотое для жены
Приобрёл… за счёт казны.

Вот и нынче, на досуге,
Прогуляться по округе
Вышел он да посмотреть:
Где б еще кого «нагреть»!?
Видит: плещутся девчонки! –
И министр наш печёнкой
Уже чувствует барыш, –
Отмахнувшись только, «кыш!», –
Говорит он комару,
И в Подзорную Дыру
На девчонок тех глядит, –
Думу думает, бандит:
Как девчонок тех соблазном
Он окрутит всех и сразу:
«Этой – шубку, той – колье,
Этой – розу в хрустале,
Той – колечко, этой – брошь…
Главное – побольше ложь!
Чем ложь больше – тем верней
Каждая поверит мне!
И я всех их распродам
Разным жирным господам:
Ту в Париж, а ту – в Дакар
Разным важным дуракам!...»
Завертелися мыслишки!
Подтянув свои штанишки,
Предаётся он мечтам:
Как продаст их в Амстердам
Иль в Брюссель!...
                Наш «ловелас»
Впал в коммерческий экстаз…

«О, барыш на этом деле,
Наварю я, ибо в теле
Эти девки: там и тут
Их с руками оторвут!...» –
Так мечты его вертелись:
Оченно ему хотелось
Сделать что-нибудь еще…
Аж слюна стекала с щёк…

Но, увы, был недостаток
У министра-супостата:
У него была жена –
Была вредная она;
Всё с чугунной сковородкой
По палатам, по болотам
Вечно бегала: где муж?!
Ну а муж – в соблазне уж!
Вот и нынче, наш министр,
Теребя своё монисто,
Сжав под мышкой свой костыль,
Наблюдая сквозь кусты,
Вновь задумывал интригу…
Получил в итоге – фигу! –
Сковородка!… голова!...
Всмятку мысли и слова…
Девки, образы, мечты…
Небо, солнышко, кусты…
Искры быстрые из глаз…
И экстаз! экстаз! экстаз!...

И над ним ничком лежащим,
В кочку ткнувшимся, дрожащим,
Возвышалася жена –
Была строгая она…

Но вернёмся чуть к началу
Из плота, что, вот, причалил
На прибрежье человек
Спрыгнул; свой изящный стек
Покрутил слегка в руке,
След оставил на песке,
И в лесу сокрылся он,
Как туман иль странный сон…

В эту пору в Тридевятом
Государстве бедновато
Жили люди, времена
Стали смутными весьма…
Хлеб не сеялся, ракеты,
Чтоб летать к другим планетам,
Не ковали кузнецы,
Как их делали отцы.
Люди больше воровали,
Что-то перепродавали,
Кто-то просто торговал,
Кто остатки пропивал;
 Кто сапог лизал начальству,
 Кто иные тела части;
 Всяк вертелся так и сяк,
 Кто косил, что он дурак;
 Кто-то мздой перебивался,
 Кто-то выгодно продался,
 Маникюр да педикюр,
 Да фуфайки от кутюр…
 Кто за рюмку похвалы
 Всё готов продать…
                А вы,
Вы, читатель, не такой?...

Впрочем, чу, по-над рекой
Стлалось зеркало заката,
Солнце падало куда-то,
За далёкие леса…

…Эх, лихие чудеса
В Тридевятом сотворились:
Отчего-то люди спились,
Отчего-то вся страна
Стала глупою весьма…
Всю страну накрыла Смута…
Отчего-то?… почему-то?…
Люди просто вымирали,
Хлеб давно не убирали,
И тупели на глазах…
Отчего так? –
              Чуть назад
Обернёмся: к бедам вящим,
Царь скончался настоящий! –
Лет уж несколько назад
Он навек сомкнул глаза…

Сам ли умер, помогли ли,
Что-то в суп ему подлили,
Или просто срок пришёл
Иль, опять же, порошок
Подмешали ему в чай,
Так, случайно, невзначай…
Только с этой вот минуты
Началася в Царстве Смута…

Так, обычно, ведь, бывает,
Когда Кесарь умирает,
А наследника-то – нет:
В телевизоре – балет,
А на сердце неспокойно:
Ну как, вдруг, начнутся войны,
Или просто беспредел,
Или власти передел…

О снующих подле гроба
Стоило б сказать особо, –
Только, что о них сказать? –
Косо бегают глаза,
Тлеют скорбные улыбки,
На плечах у них накидки
Из Ворсистых Одеял…
Меж собой престол деля,
Все они не понимали,
Зачем власть им в руки дали,
Зачем власть, вообще, дают,
И зачем ее берут!
Их бумажные душонки
Лишь мечтали: хорошо бы
Им попользовать ту власть
Да побольше бы украсть!

И еще: людей ущербных,
Оттого по жизни вредных,
Чтоб ничтожность поизбыть,
Тянет власть заполучить:
Чтоб других людей унизить
И себя, в глазах, возвысить,
Компенсируя своё
То ничтожество.
                Ворьё
Тоже всё стремится к трону,
Словно к падали вороны,
Словно мухи кой к чему…
Оттого и потому
Власть, бывает, и сгнивает,
Когда напрочь забывают
Люди, власть зачем дана…
 Ну а тут еще жена
 Хочет благосостоянья
 И любовница вниманья
 Просит, требует: давай!
 Дачку, тачку, каравай!
 Драгоценностей! – И ты,
 Вняв желаниям «толпы»,
 Потакая им, идешь,
 На свой промысел, берешь
 Одеяло вновь своё...
     Воцаряется враньё,
     Воцаряется ворьё…
Вместо совести, отваги –
Воцаряются бумаги;
Вместо чести и ума –
Нечто серое весьма…

Царь, как мог, боролся с этим,
Но стихию Лихолетья
Он, увы, не пережил –
Богу душу одолжил…
Оборвалась нить нежданно…
И на общем заседанье
Самозванец избран был…
Одеялом голубым
Завернулся, обернулся…

…В три погибели согнулся
Как-то сразу весь народ…
Всё пошло наоборот:
Белое предстало чёрным,
Карьерист – большим учёным,
Умный – полным дураком,
Академиком – домком.
Круг магический замкнулся,
Уроборос изогнулся,
Крепко сжав своё кольцо,
Совпадение концов
И начал свернулось лентой –
В «Мёбиус» одномоментный, –
В Лукогорье же, вдали,
В капище огонь зажгли
Супостаты… Всё случилось;
Колдованье – завершилось!...

За межою за лесною,
Там где бор стоит сосновый,
От столицы далеко,
Над извилистой рекой
Стоял домик одинокий,
В синеоких его окнах
Отражался свет небес,
А вокруг зелёный лес
То был весел, то грустнел,
То качался, то шумел,
То как истиной одною
Исполнялся тишиною
И – задумчиво молчал,
То – вновь кронами качал…
Прыгал заяц в нём ушастый,
Разный люд по лесу шастал…

К сожаленью, этот люд
Был довольно-таки лют:
Кто бросал в лесу окурки,
Кто, вообще, были придурки:
Бросят мусор, подожгут,
И, счастливые, бегут,
Гогоча, как бабуины…
Или, вот, колонной длинной
Понаедут тягачи –
В них холопы и рвачи, –
Едут в лес за древесиной:
Нарубить лес – рубль длинный
Чтоб за это получить:
Валят лес – и в тягачи
Вот уж грузят…
                но, однако,
Вот уже стоят все «раком»,
На коленях, иль ничком –
В землю рыльцем-пятачком!

Подле них, поджавших ноги,
Ходит молодец, и строго
Вопрошает: что и как,
И какой это дурак
Их послал сюда за лесом,
За валютным интересом,
Чтобы лесу нарубить
И деньжонок наварить,
Лес продавши заграницу?…
«Чтоб не стать мне вас убийцей, –
Говорит им молодец, –
Говорите ж, наконец,
Кто сюда направил вас,
А не то – неровен час,
Застрелю вас! что молчите!?» -
 И от страху обмочившись,
 Говорят наперебой
 Те, испуганно, гурьбой:
 Мол, такой-то и сякой
 Нас сюда послал!… на кой
 Мы на это согласились!
 Лучше б в речке утопились!
 Водку не на что нам пить
 И семью свою кормить!
 Оттого-то мы и рубим!
 Оттого и душу губим
 Мы несчастную свою!
 Поклоняемся рублю!
 Паче доллару и евро!
 И, увы, не знаем меры
 Мы уж в жадности своей!...

…Солнце встало, соловей
Заливался, птицы пели…
Лесорубов же раздели
И побитых, всех связав,
Руки вывернув назад,
Вереницей, через чащу,
Прочь погнали, верещащих,
Что они уж боле, впредь,
Лес рубить не будут!... ведь
Им уж стыдно, да и больно,
И совсем уж не прикольно…

Вскоре в офисе каком-то,
В ухе с карточкой дисконтной,
Лесорубов тех пахан –
С детства хам и хулиган,
А теперь – большой начальник, –
Огорчён черезвычайно,
На столе лежал ничком,
В стол уткнувшись пятачком…

...В общем, в домике над речкой,
Словно время быстротечной,
Вот уже который год
Жил-был скромный Лесовод,
Охранял он лес высокий;
Жил отнюдь не одиноко:
У него была жена –
Раскрасавица, стройна,
И умна была к тому же –
Он ей был достойным мужем.
Разумеется, и дети
У них были; дети эти
Обучалися всему,
Больше, правда, на дому…

Дело в том, что Время Смуты
Школы тоже, почему-то,
В запустенье привело…
Было рядышком село,
А в селе стояла школа,
Но давно уж никакого
В ней ученья не вели…
А недавно и сожгли, –
Может, бросил там окурок
Кто-то спьяну, или с дуру,
Иль нарочно кто поджёг, –
Обгорелый лишь флажок
Там торчал теперь; и вскоре
Свалки мусорное море
На том месте растеклось,
Над землёю поднялось…
Сельский люд, по части, спился,
Частью просто опустился,
Частью в город подался,
Частью – чем-то занялся;
Впрочем, разве то занятья!? –
Продаваться тем, кто платит,
Выполняя то да сё,
Да, по сути, впрочем, всё,
Что ни скажут, ни прикажут, –
Всё, буквально, на продажу:
Продавая всё и вся,
То, что можно и нельзя…

У сельчан, конечно, дети
Тоже были, дети эти
Не учились уж давно –
Пили пиво и вино;
А зачем, оно, учиться –
Когда можно так напиться!?
И украсть чего-нибудь,
Чтобы… выпить иль нюхнуть…

Постепенно так всё гнило,
В запустенье приходило,
Разлагалось, разрушалось,
Изнутри опустошалось:
Люди, дети их – и, вот,
Пуст карман и пуст народ…
Лишь помойки вдоль обочин
У дорог; и, между прочим,
В заповедных тех местах,
Стали виллы вырастать:
Огорожены глухими
Уж заборами, за ними
Злых собак безумный вой, –
Каждый «рай» так строит свой…
Но всегда за счёт другого…
Вот так жили все убого:
Кто богаче, кто бедней…
Только всякий по весне,
Когда дурь ударит в темя,
Иль ума наскучит бремя,
Норовил поджечь траву…
Но… закончим мы главу…

     ***

Словарик к Сказке

Диван – мягкое место, где восседали Маги и откуда правили Тридевятым государством.
Заозёрье – вотчина Великих иноземных Магов.
Лукогорье – заморское место, обиталище Великих Магов; находится в Заозёрье.
Одеяло ворсистое – магическая ритуальная одежда властей предержащих.
Тридевятое царство – сказочная страна, в которой происходит действие сказки.
Шляпа – эзотерический аксессуар правящих Магов.