Муравия

( к столетию со дня рождения А.Т.Твардовского и к 75-летию завершения поэмы «Страна Муравия» )
Виктор М. Яковлев
Поволжский государственный колледж

В каких краях страна такая?
Откуда то название «пришло»
Хочу узнать я и смекаю,
Зачем оно в сознание вошло?

«Муравия» служила ль ората;ю
Отдушиной в его трудах,
Когда снег только начал  таять,
А он – с рассвета – «на ногах»?

Не ведая про эмерж;нтность,
Смерд-«мард» уж раннею весной
Готов к тепла был приближенью
Хоть в поле, хоть в глуши лесной.

Он в хуторке единоличном
С общиной счастье не делил,
Коль вызрел урожай приличный
И скот всегда накормлен был.

Сей символ сказочной страны,
С её обильными хлебами,
Не изглад;ть, не устранить
Из памяти людской веками.

Она где, будто б, находилась –
Совсем не ясно из былин,
С горою та в преданьях сли;лась,
Где главный пункт – всего один.

В ходу была и побасёнка
О той Кудыкиной горе,
Что с кедром, пихтой, иль сосёнкой,
Неотделима в той поре.

Картина изобильной жизни
Химерой, иль мечтой пустой
Для обитателей Отчизны
Казалась близкой и простой.

От греков перешёл и к нам,
Как огнедышащей Химеры
Рождённый образ где-то там –
Поблизости с вулканом М;ру.

Вот и Никита Моргунок
Страны Муравии заветной
Следы искал, где только мог,
Внимая путников советам.

Его изобразил с любовью
Поэт, что вышел из народа,
И не жалел ни сил, ни крови
Для человеческого рода,

Наследье чьё нам сохранить
Завещано, по крайней мере,
Чтоб колокол не стал звонить,
Нас укоряя за потери.

Тот подвиг пусть для молодёжи
Примером подражанья служит,
Поможет выбрать путь надежный,
Где муза с вдохновеньем дружит…

А ведь морфемы «мир», «мур», «мор» –
От общей корневой основы!
С Твардовским словно разговор
Я завожу. Он с нами снова!

Тот смог мирянина понять.
А чтоб познать стихии меру,
Тем паче, смысла нет пенять
На ярость несравненной Меру.

Вершина эта центром Мира
У индоариев слыла,
И прародителя Имира
Она, по сути, «назвала»

Совсем не смерть она включала,
А солнца материнский лик
В своей праформе отражала,
И образ с ней горы возник.

Та значилась первоначально
Лишь посреди болот холмом,
Но стала пристанью-причалом,
А позже – хутором-селом.

Была исходной мерой малость,
Тому пример и «хмарь», и «хмель».
Та оппозиция осталась
В морали, морге, слове «мель».

Глагол «мура;вить, мурова;ть»,
Бытующий и в наше время,
Дуально стал обозначать
И мелких мураше;й, и бремя,

Шмелей и комаров, и скалы,
Стен мощь и живопись-«мура;ль»,
Закат и самое начало,
И аморе;ев пастораль.

«Эмериту;ра», «эмерге;нцы» также –
С тех пор «заслуга» и «нарост»,
«Эмаль», созвучная им,  даже
Включила «мейл» и «ряд борозд».

Нам сложно мафию-камо;рру
Связать теперь с растеньем «марь»,
Но в допотопной жизни море,
Как и усма;рь, известны встарь.

Та легендарная страна
(Меро;пис?), где вершины – «му;ры»,
Теперь на карте не видна,
Но к ней восходят: город Муром,

А также, в Африке – Меро;э,
Асмэ;ра и два пика Ме;ру;
Памир «помечен» той горою,
Как и Белуха – Уч-Суме;ру.

В микромасштабе, муравейник –
Модель зикк;ратов в Шумере;
В Египте их народ-затейник
Вознёс как пирамиды-«м;ру».

Ведь «ме;ри» – то мечта, любовь
У египтян и на санскрите,
Да воссияет «мрия»  вновь
На Украине и на Крите!

И Муруга;н, Мурси;л, Марду;к –
Они не значили лишь смерть:
Их прототипы – «ган» и «дук» –
Плод, дух и жизни круговерть.

Детей и юношей – «кума;ра» –               
В честь Демиурга стали звать,
Чтоб избежать им козней Ма;ры,
О чём просили люд и знать…

Так в Илиаде о Марписсе –
Невесте Ида – узнаём,
А Мерио;ну, что описан
Гомером, славу воздаём.

Мелу;ххи след заметен даже
Средь имери;на и ама;ра,
Чьи пращуры несли отважно
Вперёд фетиш-эмблему «ма;ра».

И там, где центр Мадагаскара,
Иль Абиссинское нагорье,
Озёр-сестриц, глубоких, пару
Они назвали «Та;на» вскоре.

А между ними, как жемчужин,
Тут россыпь островов Коморских,
Где редко океан разбужен
От дрёмы лон глубинноморских.

Тот мол, что высится в Моро;ни –
Центральном пункте Гранд-Комо;ра -
Приют давал в своём затоне
Судам окрестного приморья.

И уж почти не удивляют
Мальга;ши, мо;ри и малайцы,
Раз на Мальди;вах обитают
Потомки та;милов-скитальцев.

Тех вездесущность пионеров
Нам подтверждают амара;нт,
Кума;р-бата;т, что как примеры
Того, где их бывал десант.

Вулкан Мера;пи, что на Яве               
Стал извергаться в наше время, –
Одно из мест, куда направит
Свой путь то ми;рийское племя.

Деревня по-японски – «м;ра»,
Ведь ностратичен сей язык,
В котором в слово «дым»-«кэм;ри»
Тот общий архетип «проник».

В нём «течь, струиться» – это «м;ру»,
Что омофонна с «м;ри, мэру»,
«Гими;рра» и нилоты-«мо;ру» –
Ведь те же горцы, как и «ме;ру» .

И тот же корень – в киммерейцах
И в слове «м;рио»-вода,
Которым племя пракорейцев
Назвало так Амур тогда

«Хум;р» - ведь «влага» (по-латыни),
  В монгольском же «река» ; «мурэ;н»;
В гидрониме «Самара», так доныне,
Земля в союзе с Небом («Эн»).

Пример аналогичен и Сакма;ры.
Культ м;ра-фаллоса расцвёл,
Что видно по хримтурсам-ма;рам,
И в окончанье «…мир» вошёл

Наследьем славным Богумира
В тез;урус имён славян,
А в имени сего кумира
Заряд им ори-яри дан.

«Мирме;кс» у греков – муравьи.
Сам Зевс, противясь мору,
К ним свою милость проявил,
Их превратив в людей-поморов.

В честь Ме;ру ми;рии звались
Тогда на юге Черноморья,
В Европе их следы нашлись
У мирмидо;нов, волей мойр.

Их братья к северу ушли;
Киммеры, кимры и фоморы,
Итак, в Историю вошли
С времён гомеровских, и море

Их вместе вновь соединит,
Ведь Посейдон – морей владыка,
А слава греков всех затмит,
Как мореходов превеликих.

Икария могилу разыскав,
Пёс, верный, Эригоны – Ма;йра,
Свидетелем несчастья став,
Созвездье назовёт, как Ма;йя…

Славяне к морю приобщились,
Пелопоннес Море;ей станет,
Когда сюда переселились
Они, вслед их черёд настанет.

И свод небесный, иль «кама;ра»,
Их осенит благословеньем,
Когда молиться стало Марье,
Без мо;ры, это населенье.

Зенита знак меридианный –
В Марго;, Марду;ке и Тама;ре,
В лунарном имени Дианы
И в силе молота-«сума;ра»,

Известном и как «ма;ртел»-ха;ммер»,
Что с молнией сравнимым стал
И смелым мирмидонам пламя
От мойр, священных, передал.

Плавильщик славен стал металлом,
Который, как и ртуть-«мерку;р»,
Метафорично глыбе талой,
Вдруг с блеском осветит обску;р.

Тот маркер из «эпохи меди»
«Пришёл» затем в «железный век»,
И средь омонимов-«соседей»
Был возвеличен человек

В вербальных памятниках тоже
(от Хаммура;пи до Тимура;
Но забывать теперь негоже
О деспотичных их натурах).
 
Мар; – град-царство на Евфрате,
Удмуртию и Ма;рий Эл,
Меря;, мордву, мара;тхов рати
Формант соединить «сумел».

Клан Сумера;ги, Ламари;а, Сюмерьге;,
Тимо;р, айм;ра и ма;ри;
В  них, – словно в «сестриной серьге», –
Наследье от горы и моря.

Что  родственны, сомнений нет,
Мерге;н и Гме;рти с  Муруга;ном,
Как схожи Сми;рна и Миле;т
С Мари;бом, Моррига;н, марзба;ном.

«Мирза;» иранцев и «эмир»,
Обозначая возвышенье
Среди людей, в восточный мир
Войдут как символы свершений.

И племя тюркское «эймю;р» –
Тому одно из подтверждений,
Ведь и в Европе «мэр» и «мюр» –
То кадуцеев порожденья.

И пусть не окаймляет море
Марг;ш, Моравию, Мар;но,
Витает дух его  в просторе
Лугов муравных – «марн», в долинах.

Ландшафт подобный, – например, –
В Камарге, что у дельты Роны:
Скоплений ме;ргелей размер,
Огромный, заполняет лоны

Участков пляжей – дюн цепей,
Что отделяют берег моря
От заболоченных топе;й,
В смара;гда тонущих просторе.

Дополнят ту палитру красок –
От малахита до маре;нго –
Аквамари;н флюидной массы
И заросли кустов маре;ны.

Но нам милей своя сторонка,
Где «дым Отечества» взбодрит,
А кумари;на запах про;нкий
У стога сена усыпит.

Духовные там корни наши,
А чувство правды не подмять!
И светлая Маржа;на-Ма;кошь
Не может тёмной Марой стать!

Зеленый край у Лукоморья
В сказаниях прославлен стал:
И то прибрежное раздолье
В них миф с Лем;рией связал…

Поведаю в рассказе этом
О тех событиях, когда
Природе разум стал ответом,
Но вдруг нагрянула беда,

О драматизме тех времён,
Что не назвать никак муро;ю
И наяву, как страшный сон,
Запомнился большой горою.

В начале неолита та
Смиренно к небу возвышалась,
Окрестность же во всех местах
Её знаменьем осенялась.

Всех изумляла та гора,
Чей вид внушал благоговенье,
И протерев глаза с утра,
Люд озирал её в волненьи,
               
И к милости её взывал,
Ей посвящая песнопенья,
Шаман, при этом, вызывал
В толпе слепое исступленье.

А рыбаки, собрав улов,
Молясь вершине-исполину,
Среди других морских даров,
Несли химе;р в своих корзинах,

А также множество омаров,
Моллюсков, крабов и кальмаров
Туда, где множеством товаров
Полны уж секции базаров.

Там полба-«э;ммер» (двузернянка)
Росла в горах сама собой,
Там шли с кошёлками крестьянки
И слышен был морской прибой.

Там, среди ми;рийских племён,
В хозяйстве появился мул,
И отвозил исправно он
От мельницы муку-«гаму;л».

В эпитетах «великий», «главный»
«Мар» отражён как этимон.
И даже «мурка» стала славной,
Обожествлённой с тех времён.

Ведь грызунами кот питался
И людям помогал добиться,
Коль он охотником остался,
Чтоб урожай мог сохраниться.

Дух хлеба в образе собаки
Назвали «мордою ржаной»,
Что приоткроет в смраде мрака
Путь свету раннею весной.

Циумарпо ;с зловещей свитой,
При этом, скроется во мгле,
И станут тропы все открыты
К труду и миру на земле…

Отныне трудно проследить
Как знак тотемный, или «марку»,
Пришлось с горою совместить
Её боявшимся «подарка».

Лес-«м;ри», как и древесину,
Мар;ны-«м;ру» и катамараны,
Мара;ла, да кошмарную трясину,
Встречаем в неолите раннем.

Слагается из малого большое:
В песчинок множестве – громада;
Как дорогой, так и дешёвый
Товар соизмерялся рядом.

Хозяйства, фермеры и флот,
И рынок-«маркет» – появились,
Зерном где загружался плот
И мены мер производились.

И мел , и мрамор  и муре;ны,
Морковь, мирт, ми;рра и смола –
Все подлежало тут обмену,
где жизнь  размеренной была.

И к корабелам-мореходам
Проник сей корень не случайно:
«Марс», «м;рсель», марш походов
В праязыке том изначальны.

Пришли с торговлей и раздоры,
Ведь и Меркурий – Марсу брат;
Пираты-«м;рзы», мародёры
Вошли и в стоимость затрат.

Селянин-«м;йер» богател               
На льне и шкурах мерино;сов;
Но горек стал его удел,
Лишь лава ринулась с откосов.

Стихийных сил по мановенью
Исчезнет шапка ледника;
Покроют всё в одно мгновенье
Слои море;ны и песка…

Предание гласит о том,
Что шельф у лукоморья кромки
Был сушей в древности, потом
Затоплен был, и лишь обломки

Остались от сооружений:
Амбаров, храмов и жилищ,
Где вод лавина за мгновенье
Накрыла груду пепелищ.

Здесь, пику Меру где молились,
Была Муравская страна;
И хоть эпохи проносились,
В молве жила с тех пор она.

И не напрасно Моргунок
Так незабвенно верил ей;
Муравии кладя венок,
В душе мы в единеньи с ней…

Водицей чистой с гор Карпат
Стремнины оросят Молдову,
Где влага, испарясь, назад
В Марамуре;ш вернётся снова;

Вместе с Дунаем, та вольётся
В Понтиду у низины марша,
Где шельф береговой «прижмётся»
К земле исконной предков наших.

Там праславяне, – гето-даки, –
Построив мощный бастион,
Сдержали римлян войск атаки,
Пока мост не был возведён

По повелению Траяна,
Через Дунай, к тем берегам,
Где мегалиты очень рано
Стали кумирнями богам.

В культуре «Старчево» найдут
Следы мири;йцев-первопредков,
Что брод в Босфоре перейдут,
Запомнив смог вулкана, едкий.

Потомки их правобережье
Днепра освоят, там осев,
Где и в орнаментах мере;жей –
Тот благотворнейший «посев»…

Где мёд поэзии струится, –
В корнях у Древа Мирового, –
Пусть дух Мими;ра возродится
И вознесёт, как святость, слово.