Где на пустоши родиола

Вот иду по дороге, заблудший,
тяжесть сердце не отпускает,
только светлый-пресветлый лучик,
это ты, моя мать дорогая.
Свет в окошке душе неуютной -
и горит он, меня согревая.
Обо мне помнишь ранним утром
и дороги мои все знаешь.
Ненадежен бывает попутчик,
и легка моя кладь, дорогая,
свет в окошке отводит тучи,
и меня, и меня поджидает.
Мама!
Свет в окошке.
Мама! Мама!
Налетают и крутят пороши,
и след путника заметают.
Север душу берет на прочность.
Север душу мою закаляет.
Там, где выдано всё до донца,
где судьба ходока - по краю,
ты, оставшейся каплей солнца,
оживать по весне помогаешь.
Мама!
Свет в окошке.
Мама! Мама!
Ты, оставшейся каплей солнца,
ты одна меня не укоряешь.
Мелким бисером письма строчишь,
и дороги мои осеняешь.
И я снюсь тебе, льноголовый,
и я снюсь с улыбкой усталой.
Я всю жизнь ничего не должен
лишь тебе одной, моя матерь.
Для тебя одной не испорчен.
А с приездом, тихая радость
тебя полнит, дом отчий полнит,
и я заново нарождаюсь.
И я всё для тебя исполню.
Ветер прядку седую тронет.
Я с поклоном к тебе запоздалым,
я, как в детстве, в твои ладони,
огрубелым лицом зарываюсь.
Ты два слова всего проронишь:
"На отца ты похож..."
Стелишь скатерть.
Ошарашенный, незащищенный,
я опять пред тобой, моя матерь.
Мама!
Свет в окошке.
Мама! Мама!
Ты, оставшейся каплей солнца,
оживать по весне помогаешь.
Ты меня высоко возносишь,
как любимого сына Джамая.
Прорастила меня ты в осень,
и вздыхала, наверно, вздыхала,
что я мал, неразумен, несносен,
что стихами я увлекаюсь.
Ты, оставшейся каплей солнца,
в драматизме инсинуаций,
мне под голову мягко подложишь
всенародные сказы и плачи.
Чтобы стал я былинным героем,
не дай бог, стал большой начальник,
снова ласковый, льноголовый,
я взгляну на тебя, твой мальчик.
И на пустоши родиола
взойдет розовым, цвет облапит
меня юного, снова и снова,
и взыграет душа-растратчица...
Где на пустоши родиола.
Где всегда я любим и счастлив.
Мама... свет в окошке...

            13.03.99.