В мавзолее

I
В Москве, у самого Кремля,
Под строгим, неусыпным оком
Спит скромно тело Ильича,
К нам повернувшись левым боком.
Красиво строен мавзолей,
Здесь время бег остановило,
Рассвет здесь кажется нежней,
Меня сюда всегда манило.
На черном мраморе горит
Гвоздики алой полыханье,
И кто-то тихо говорит:
«О Бог, верни ему дыханье».
И лик вождя бледнее стал –
Так все застыло в напряженье,
Был как магический кристалл
Сердец взволнованных биенье.
Всевышний! Лучше не спеши,
Нам милости такой не надо.
Труды потомкам сохрани,
А нас избавь уж от тирана.

II
Безбожник был всегда он лютый,
Колокола громил, кресты,
Весь мир, как лед весною мутный,
Снес до основанья, все мосты.
И миф о нем в стране огромной
Летел за дальние версты,
Крестьянин шел за ним голодный,
Обутый в лапти с бересты.
Уж не нечистою ли силой
Сумел он души замануть
Идеей, для России дикой,
Самодержавие стряхнуть?
Потомки будут век за веком
Его по буквам изучать,
Ведь был простым он человеком,
Но тайну не дано нам знать.
Как мог он в столь борьбе неравной
Низвергнуть грозного царя?
В толпе прохвостов своенравных
Пройти, по лезвию скользя?
Дыши, историк, над страницей,
Но пусть в ушах не смолкнет звон
Колоколов, свергаемых десницей –
За ними кровь, пожары, стон.
По буквам, тщательно, неспешно
Все письма, речи и дела.
Быть может, сделал что-то грешно,
Судьба его и подвела.
А жизнь, как бумеранг, летела,
И был удар ее жесток –
Его идея захирела,
С трудов посыпался песок.

III
Опять Россия на распутье,
Опять судьбы водоворот.
Как карты, Русь перетасуйте!
Вновь Троцкий к микрофону прет,
И вновь кругом одни хапуги.
Несчастен бедный наш народ,
Хомут надет, зажмут подпруги –
И замаячит страшный год.
Тогда, бесправный и голодный,
Свое бессилие кляня,
Окинет взглядом он холодным
Предназначенье Октября.
«Двенадцать» Блока повторятся,
И Шариков нажмет курок,
ГУЛАГи снова пригодятся,
А беглецам – замерзший стог.
Тревожный ветер над страною,
А в мавзолее – тишина,
И каждый здесь с своей бедою,
А Русь на всех у нас одна.

IV
Но что же сердце мне тревожит?
Печальный чувствуется взгляд,
И беспокойство душу гложет –
Уж не вернуться ли назад?
Вы вечны, мраморные плиты.
Кто к вам приходит по ночам,
Какою тайной вы покрыты,
Чьим доверяетесь мечтам?
Идут шеренги любопытных,
А в воздухе висит вопрос:
Он счастлив здесь, марксизм постигший,
Чей план был гениально прост?
Душе ведь некуда приткнуться,
Она витает в пустоте,
А телу надо бы вернуться,
Как и положено, к земле.
Уходят души, бестелесны,
Добро иль злобу унося.
Живые, перед кем мы грешны?
Ужель пред телом Ильича?
Избавь Россию от проклятья,
Пусть зависть черная уйдет!
Ведь мать, раскрывшая объятья,
Уж сотню лет Володю ждет…
                Апрель 1998 г.