Такая тихая ночь...

           Щёлк и щёлк..., пульт из рук не выпуская. Такой назойливый телевизор лучше и не включать! Так…, если только про погоду чего нибудь узнать. Привыкаешь так, что потом и не уснуть без его бормотания. Но....Сколько не щелкай по каналам для домохозяек и гламурных приверженцев кремлёвских небожителей, исход всегда почему-то один, точнее два – реклама прокладок или чрезвычайные происшествия. Может это только у меня такая телекарма?
          Такая избирательность на уровне подсознания? Сегодня, сразу после кариеса с блендамедом, показали, как опять какой-то белогорячечный товарищ, у нас в городе выбросился из окна. Показали только его смятое об асфальтированный земной шар туловище, в трусах и в запятнанной кровью майке. При съемках, больший упор был сделан оператором на грязные колёса, почти скорой медицинской помощи,  и ноги случайных зевак в домашних тапочках. А сверху над этим всем, тоскливый мелкокомандирский милицейский голос, - расходитесь пожалуйста, экспертиза всё покажет! Экспертиза – она то покажет, да только нам ничего не скажет. В чём причина то? Говорят, в больнице скончался вскоре горемычный. Если это так, то пусть земля ему будет пухом! Пьяная смерть – она самая лёгкая!

          У меня оказывается, тоже есть несколько знакомых совершавших полёты,  из широко открытых, как небо, окон. В каждом человеке, оказывается - гнездиться какая нибудь птица! Только у одних  это откормленный ленивый индюк, а у других гордый горный орёл! Пусть даже колибри, но есть обязательно. И вот иногда, совершенно неожиданно, наступает время, когда его душа просится в полёт. Тогда и случаются короткие полёты вслед за упорхнувшими на тёплый юг стаями или просто в никуда. Причины  правда, у всех разные!

          Одной моей знакомой просто хотелось повеселиться с друзьями, попить пивка или ещё чего погорячее,  может быть.  А мама, зная её безудержное и непреодолимое стремление к алкогольному экстриму, не нашла ничего лучшего, как просто запереть её в квартире. Днём приехали друзья. Долбились в дверь, переговаривались. Дверь так и не открылась, ключика у пленницы не было. Но уж очень ей хотелось пойти с ними в парк имени культуры, повеселиться! Очень, очень! Не долго думая, она связала две простыни и решила спускаться через окно. И сразу же неожиданно быстро очутилась на земле, без сознания. Потому что в спешке, забыла привязать конец простыни к батарее. А окошечко то было на четвёртом этаже!

          В итоге,  всё закончилось ампутацией ноги. А ей в ту пору было всего двадцать пять лет. Я всегда безумно удивлялся, её безудержному оптимизму! Пить она так и не бросила, пенсию посчитала истинным благом и до сих пор водит неприличные компании в неприличных местах. По старой дружбе, я иногда с ней встречался раньше в общих компаниях. Помнится однажды, под новый год, мы втроём остались совсем без денег. И нужно было ночью как-то добираться домой. Потому-что дома ещё оставалось больше чем пол ящика водки и от закуски ломился стол. Она смело вышла на дорогу и поймала первое встречное такси. На мой вопрос - как мы будем расплачиваться? - она посоветовала мне заткнуться и не лезть не в своё дело! Возможно, подумал я, она предложит ему вместо монет две-три бутылки водки. Ошибался я. Подъехав к дому, мы вышли из машины, а она осталась и мы с интересом ждали, откуда же она начнёт доставать деньги? Из какого тайника? Через пять минут, дверь машины открылась и из неё плашмя, полуголая но с громким смехом вывалилась наша подруга. Шапка в одну сторону, шубейка в другую. Хлопнула дверца и автомобиль со скоростью самолёта растворился в зимней ночи.

          Оказывается, когда мы вышли, она предложила оказать таксисту интимные услуги, вместо оплаты. Он согласился. Она была очень симпатичной на мордашку. Но когда он начал её раздевать и добрался до протеза, то его твёрдое желание превратилось в мягкое недоумение. Вытолкнув её из машины, он поспешно раскаялся в своих гнусных намерениях. Такой трюк с таксистами она проделывала многократно, не опасаясь за свою девичью честь, никто на неё так и не покусился по настоящему! Но через годик, её уже знали почти все бомбилы города и проехать бесплатно ей почти никогда уже не удавалось.

          Другая моя достаточно близкая знакомая тоже размечталась о полёте,  куда подальше от несчастной любви! И тоже с четвёртого этажа. Но разве от любви улетишь? Почему она решила, что эта высота смертельная? Это такое же заблуждение, как и то, что литр водки - доза несовместимая с жизнью. Где-то в Израиле, говорят, так один не очень счастливый человек хотел совсем самоубиться! Написал предсмертную записку, выпил литр водки и лёг помирать! А ещё еврей! Он что,  не мог спросить о смертельной дозе выходцев из России или Украины? Их же там, куда не плюнь. Я надеюсь, они бы объяснили ему, что есть люди, для которых и три литра - доза разминочная.

          Так вот…! Эта девушка десантируясь вниз головой с четвёртого этажа, в итоге отделалась лишь небольшими переломами и несколькими шрамиками на своей белой как сметана коже. Уж очень она оказалась упругой и круглой во всех выступающих частях своего красивого тела.

          Но самый интересный случай я вспомнил, был в году эдак одна тысяча девятьсот восемьдесят четвёртом или восемьдесят пятом. Это было в столице! В столице тогда ещё Автономной Республики Хакассия! В городе Абакане! Мы там были на «химии». Сейчас наверно никто уже и не помнит, но раньше был такой вид уголовного наказания как «стройки народного хозяйства». В простонародье именуемый – химией. Просто раньше осужденных отправляли на опасные, вредные для здоровья производства, вот название и осталось. В ту пору все мы работали на простых стройках. Строили жилые многоэтажные дома и гаражи. Комендатура, в которой нужно было отмечаться два раза в сутки, утром и вечером и жилые бараки,  находилась в пригороде Абакана, посёлке Молодёжном. Нужно пояснить, что на «химию» жулики попадали разными путями. Одни прямо из зала суда, а других в виде поощрения за примерное поведение отправляли с зон. С зон приходили в основном те, кто хотел себе устроить небольшой отпуск за свой счёт. Они не собирались доблестно трудиться и знали, что через три-четыре месяца опять вернутся на зону. Поэтому не стремились блюсти режим и вести трезвый образ жизни. Просто хотели с чувством провести короткое сибирское лето.

          Вот на восьмом этаже одного такого недостроенного жилого дома и собралась свободная компашка,  из четырёх,  исписанных синими пейзажами и натюрмортами по рукам и спинам,  человек. Это был первый вечер на свободе вне зоны. Рабочий день был окончен. В проёмы светило жаркое, вечернее хакасское солнышко и они блаженно, за разговорами об увиденных красивых маляршах и габаритных штукатуршах, пили купленную в городе водку. По три рубля шестьдесят две копейки!  Другой,  в ту пору почти и не было. Настроение было благодушное.  Единственное, что его портило,  это было то, что нужно было успеть на проверку в комендатуру. Но об этом все хорошо помнили только до первых двухсот грамм. С последующими дозами это уже стало казаться не таким уж и важным. Время гремело стаканами, пахло килькой и пролетело незаметно.
          Когда спохватились, то поняли, что с трудом уже успеваем в Молодёжный,  и моментально собравшись почти бегом понеслись на остановку автобуса. Как раньше бодро пелось в известной песне – «отряд не заметил потери бойца». Один из наиболее жадных до водки товарищей, так и остался лежать в доме,  где и состоялся праздник в честь первого дня свободы! Уж больно он притомился,  от постоянного закусывания малосольными огурцами. Спохватились только на самой проверке, но было уже поздно.

          А человек то мирно спал. А когда открыл глаза, то увидел, что за окнами глубокая ночь сияет своими жемчужными абаканскими звёздами. И темнота кругом. Ни фига себе! Он долго что-то с трудом вспоминал о вчерашнем весёлом вечере. Ничего конкретного пока не вспоминалось. И разумно решил уточнить своё точное местоположение. Дверной проём так заманчиво манил своим светлым контуром. Для начала он решил выйти на улицу и подышать свежим воздухом на крылечке. Но сделав первый же шаг за порог,  он как-то вяло понял,  что потихоньку превращается в ангела. Потому что он полетел! Без крыльев, но легко и свободно!

          Сторожем на этой стройке, работал парень из той же самой комендатуры. У него как раз в это время стал складываться красивый роман, с одной симпатичной, но одичавшей без мужской ласки маляршей. Но он был в начальной стадии, роман этот.  В стадии первого свидания. В стадии первых строчек.  В стадии первых прикосновений и взглядов. И несмотря на то,  что был уже первый час ночи они все ещё сидели на лавочке и наводили мосты над давно известными бродами. Где можно перейти на другой берег, едва замочив пятки. Пока что они соблюдали приличия. Вот они рома-а-антики!  Звёздами они залюбовались! Картинка,  представившаяся им в этот момент, была воистину фантастической!

          Сначала они увидели, как в тёмном дверном проёме балкона на восьмом этаже, появилась неясная шатающаяся фигура. Это размытое ночной тьмой аморфное тело, сделало смелый шаг на несуществующий балкон и вдруг стремительно понеслось прямо к центру земли. Полёт занимал каких то две-три секунды, но как же всё-таки долго он длился. Дама за это время успела громко закричать и закрыть руками глаза, а сторож успел вскочить и побледнеть как детдомовская простыня.

          Удар тела об землю грешную, пришёлся по касательной. В трёх метрах от стены дома был насыпан вал из мелкого белого гравия, на котором были смонтированы подкрановые пути, для высоченного башенного крана. На склон этой насыпи и приземлился сонный химик.   
          Пробороздив три метра вниз по склону насыпи и углубив её почти на полметра, он остановился у самого основания и только тут окончательно проснулся. Встал и очень недовольно ощупал себя. Не сказать, что полёт прошёл совсем бесследно и безболезненно, весь бок и лицо его были ободраны словно по ним прошёлся крупный напильник. Свисал кусочек оторванной губы, кровоточил нос. А особенно, он остался  недоволен тем,  что запачкалась и порвалась его единственная рубаха. Досадуя на то, что ему не во что больше переодеться, он подошёл к так и стоявшим истуканами сторожу и его подруге..., и попросил сигарету. Голос его был хриплым но спокойным. Ему так нужно было немного успокоиться и не нервничать из-за рубахи.
 
          Сторож судорожно сглотнул слюну и ошарашено, без слов, протянул ему дрожащей рукой, мятую пачку «Примы». А ночь над городом Абаканом..., сияла всеми своими звёздами. Такая тихая и спокойная ночь!